Oathbound

— Не хочешь ли прогуляться по замку? Санс зевнул и подмигнул Эджи, слегка ошеломлённый и расслабленный их недавним актом любви. Его муж был беспокойным скелетом, очень похожим на Папайруса, и пока он оставался в постели с Сансом, он обнаружил, что король на самом деле не проводил много времени во сне. Поэтому, когда Санс проснулся перед рассветом, что ж, одно привело к другому. Не то чтобы Эджи, казалось, возражал против того, чтобы Санс сонно покачивал бедрами, пока магия не зашевелилась, и они нежились в объятиях друг друга. — Экскурсия? — Санс потер глазницы. — Подожди, я думал, что мне опасно находиться за пределами этих комнат. — Так и есть. Я не советую тебе бродить по залам без сопровождения, но капитан стражи и мой брат заверили меня, что в настоящее время нет никакой опасности мятежников, угрожающей обитателям замка. Санс что-то тихо промурлыкал и снова свернулся калачиком в своем уютном спальном месте. — Это звучит великолепно. Но позже. Когда нормальные монстры, которые на самом деле должны спать, бодрствуют. — Я сплю! Всё, что он получил в ответ, было бормотание, когда Санс вернулся к своему сну. Как обсуждалось, когда Санс действительно проснулся и был готов встретить день, высокий скелет взял Санса на экскурсию. Однако не раньше, чем он оденет своего принца-жениха в «подходящий» наряд. Очевидно, его любимая толстовка была неприемлема. Так Санс оказался в новой светло-голубой кожаной куртке с меховой отделкой, белом свитере и длинных белых брюках. Его тапочки заменили такими же сапогами. А на голове у него был тонкий золотой обруч. Эджи хотел одеть его в бело-золотые одежды и позолоченные доспехи, похожие на их первую брачную ночь, включая развевающийся плащ, но компромиссы были достигнуты. Хотя Санс должен был признать, что это сделало бы их поразительной парой, идущей рука об руку по коридорам, с его мужем, одетым в черные доспехи и плащ, с короной на месте обычного шлема. Когда они проходили через замок, стражники отдавали им честь, их лица были скрыты за устрашающими шлемами, доспехи были покрыты шрамами от многих битв, с трудом выигранных. Андайн присоединилась к ним рано утром, копьем размахивая тень в плато. — Где твой бро? — спросил Санс, когда они шли по строгим коридорам, вид которых был таким же неприветливым, как и при его импровизированной попытке побега. Мрачные гобелены войны и кровопролития были тёмными отражениями трагически обнадёживающих событий в его собственной временной шкале. Любопытно, как можно рассказывать одни и те же истории в столь поразительно разных тонах. Неудивительно, что монстры этого мира считали, что им нужно быть жестокими и сильными, чтобы одолеть кровавую мощь человеческих армий. Впрочем, это не имело значения. Один человек был так же силен, как тысяча монстров. С достаточной РЕШИМОСТЬЮ даже ребенок мог бы отбраковать всех сородичей с помощью игрушечного ножа и улыбки. — Он рядом. — Прячется? Эджи склонил подбородок. Они продолжали идти в относительной тишине, нарушая её, чтобы представить Санса в комнате или описать картину, которая привлекла внимание другого. Всё это было довольно неинтересно, за исключением одного места. — Мой кабинет. У тебя мало причин приходить сюда. То, что он называл кабинетом, Санс называл боевой комнатой. Он узнал в этом пространстве то самое, которое часто занимал в своем собственном мире. С книжными полками от пола до потолка и массивным письменным столом, доминирующим в одной стороне комнаты, бумаги были собраны в упорядоченном хаосе, готовые к чтению и принятию мер. Но вместо столбов с документами стоял широкий стол, занимавший большую часть пространства, на нем лежала развернутая карта, маленькие фигурки были собраны так, словно готовились к битве. Санс не мог не подойти ближе, и печальная нежность наполнила его грудь, когда он осмотрел маленькие фигурки. Армейцы и пластмассовые супергерои, как у Папайруса… Некоторые выглядели раскрашенными на заказ. Санс усмехнулся, поднимая один из них. — Этот похож на тебя, — от остроконечной черной брони до красных точек вместо глаз, он определенно нёс знакомую угрозу. Эджи неодобрительно фыркнул и, вырвав фигурку из рук Санса, вернул её на стол. — Ладно. Пожалуйста, прикасайся только глазами, — он отодвинул пару других фигур на миллиметр в сторону. — Извини, мне следовало бы знать лучше. Папс всегда был очень разборчив в своих стратегических картах. Однажды я случайно опрокинул его столик, когда ему было… Тринадцать? Малыш целую неделю не пускал меня в свою комнату и заставлял читать ему на ночь сказку в коридоре. Хорошие времена. Лааадно… Раз… В любом случае, я устал. Мы можем вернуться, если хочешь. — Это то, что ты хочешь? Санс пожал плечами, — Честно говоря, я не очень заинтересован в посещении тронного зала или зала суда. — А как насчет кухни? —…Считай, что я испытываю искушение, — редкая улыбка тронула уголки рта Эджи. — Сюда. Санс действительно устал. Когда они вернулись в королевские покои, он растянулся на диване, чтобы вздремнуть, довольный тем, что полежал и, набив живот едой, которую они стащили с кухни. Только к обеду Эджи разбудил его, на лице появилось задумчивое выражение, как будто он хотел что-то сказать, но не мог найти нужных слов. — Подводишь итоги, приятель? — Ты счастлив? Или хотя бы… Доволен? Он сел. Такой разговор лучше вести прямо и настороженно, — Полагаю. — Ты скучаешь по брату? — Каждый день. Хех. Может быть, я скоро увижу его. Эджи отвел взгляд. — Возможно. — Хэй. Э-э, этот приказ оставаться в этих комнатах… — Считай, что попрощался с ним, — сказал его муж, быстро выпрямляя спину, — Я должен повторить, что ты не пленник, и этот мир теперь твой дом. Но я должен предупредить тебя, чтобы ты не блуждал. Я не хочу использовать Руну, но, пожалуйста, постарайся не разгуливать по замку без меня, моего брата или Андайн в качестве сопровождения. — И не выходить на улицу. — Правильно. Санс зевнул и перевернулся на другой бок. — В идеале это не навсегда. — Послушай, когда я только попал сюда, я думал, что меня запрут в этой спальне на всю оставшуюся жизнь. Я могу быть терпеливым. В конце концов лучше, чем никогда, — сказал он. — Хотя, если ты сможешь заставить Альфис разобраться с этим межпространственным телефоном, это будет супер. Знаешь, это забавно, но я никогда по-настоящему не думал о себе как о таком светском человеке, пока не провел последние пару месяцев, в основном видя одни и те же два лица. Не обращая внимания на тишину… Ну, теперь… Я точно не могу заскочить в Гриллбиз за бургеров и сыграть несколько раундов в покер с собаками, если мне скучно, — Санс позволил глазницам закрыться. — Думаю, скука станет менее серьезной проблемой, когда у нас действительно появится ребенок. Эджи снова замолчал. — Хочешь пошалить? — Санс открыл глазницу и увидел, как его муж покраснел и зашипел. Он хихикнул. — Может, это тебя развеселит или ещё что. К тому же я возбуждён. В последний раз, когда я её видел, я обвинил Альфис в том, что она подсовывает в смесь странные вещи, но нет, по-видимому, это называется здоровым половым влечением, — слишком здоровым, если бы кто-то спрашивал. Иногда ему казалось, что его тело восполняет потерянные годы, когда он был, по сути, единственным, подростком-родителем, ставшим нигилистическим неудачником. Трудно развивать глубокие, значимые отношения, когда ничто не кажется реальным, постоянным или стоящим. — О-о-о, можно мне на этот раз посмотреть? Эджи застонал, и Санс почувствовал, как его собственный череп слегка покраснел. Рэд вышел оттуда, где прятался. Со вздохом высокий скелет потянул Санса с дивана, — Я думаю, ужин готов. — Извращенец, — съязвил Санс. — Это всё ещё не мой фетиш, но, кажется, я начинаю понимать. Эджи снова фыркнул и пошёл прочь. Слишком просто. Бросив заговорщицкий взгляд на Рэда, они последовали за Эджи. Может быть, Санс не был счастлив. Может быть, так и было. Он действительно не помнил себя счастливым. Конечно, были моменты. Эти яркие пятна в серой жизни по имени Папайрус. Но он пробирался так долго, что счастье было таким же недосягаемым, как и Поверхность. Он знал только, что иногда его шаги становились легче, как будто он плыл по воздуху. Конечно, бывали и плохие дни. Тёмные дни. Где голоса в его голове были беспощадными и громкими, безжалостными, когда они напоминали ему о каждой причине, по которой он вообще не должен быть счастлив. Но Санс решил, что всё в порядке. С этим можно было нормально работать. — Ты серьезно светишься сейчас? Пффф, чёрт. Санс положил руку себе на грудь и бросил на Рэда прищуренный взгляд: — Что я могу сказать, должен любить человека в доспехах. — Черт возьми, да.