Джон поделился с Хосё, но без подробностей, имён и намёков на то, что его первой женщиной стала подруга из далёкого детства. Тем более что в последнем он и сам не был до конца уверен. Просто улыбнулся – мол, перестал быть магнитом для определённых чудищ. А старший друг засмеялся в ответ:
– А чудовища вообще в курсе, кого они, по нашим представлениям, кушают и кого нет?
– Говорят, они чуют как-то, но всё, что в нашем распоряжении, – это рассказы очевидцев.
Вскоре ребята покинули таверну. Скелеты остались позади, странствия продолжились. Как экзорцистам пока ничего не подворачивалось, приходилось выступать. И тут Джон особо помочь не мог, только разглядывал зрителей. Тоже, конечно, дело. Вдруг кому-то нужна помощь уже как от пастыря, да и не только.
В тот день в первом ряду стояла стайка девушек, красивых, нарядных, но не сказать чтоб прямо уж весёлых. Они нарочито громко хихикали, толкали друг друга локтями и стреляли глазками в бывшего монаха. Нужно им что-то? Скорее просто скучно, какие у них тут радости. Но кто знает…
Когда у Хосё кончились песни, девушки подошли к нему.
– Мэдди… Леди Мэделин Рэндолл хочет пригласить вас в замок.
– Ну прекрати! – судя по кольцу и наряду, она тут одна была замужем. – Я такого не говорила!
– А зря! Приходите, пока самого Рэндолла нет!
Мэделин закатила глаза. Платок на шее сбился, мелькнули страшные следы, будто её душили. Хосё заметил это себе. Пригляделся повнимательнее.
Смуглая, черноволосая. На длинных ресницах искусно рассажены крохотные блёстки. Лицо одновременно как бы «нарисованное», видно, что вложено очень много труда в то, чтобы выглядеть как надо, и как будто бы размытое, стёртое. Как будто бы она потерялась. Зовущая, но беззащитная красота.
Даже не раздумывая, Хосё объявил:
– О. Мы непременно будем.
– Спасибо, отлично!
…Замок был довольно мрачен, и подруги Мэдди всячески пытались это исправить. Строили слуг, обеспечивали стол пороскошнее. Потихоньку расходилась и сама хозяйка. Смеялась, раскрасневшись от вина. И то уже неплохо. Правда, скоро уже дошло до…
– Да пошёл он, этот Рэндолл, он же потому и уехал, что мы решили отдохнуть друг от друга! Значит, я сейчас не его!
– Леди виднее.
– И то правда!
Джона тем временем тоже успели подпоить, но хоть не приставали. Он чувствовал, что потихоньку засыпает. Не стоило бы, конечно… Ну да по-любому Хосё-сан старше, умнее и глупостей не наделает. Хочется верить.
Мэдди тем временем рассказывала:
– Люблю его очень, и давно, со своего первого бала ещё… Понимаю, что человек он жестокий, но…
– Но, леди?..
– Если что, скажу любому, что не держу на него зла. Почти ни за что. Есть кое-что, чего я не понимаю. Не раз и не два заставала его со слугами мужского пола… в двусмысленных ситуациях… и он отказывается что-то объяснять.
– О, леди, это не такая уж и загадка.
– Я понимаю, что бывает, он мог бы просто признать свои пристрастия, зачем тогда жениться и говорить, что любит меня? Он тут полный хозяин, мог бы творить что хочет…
– Для красивой картинки.
– Неужто и только? Если подумать… приданое за мной было не особо, я из почти простых, его родным я не нравлюсь, и вообще я не святая, однажды выпила лишнего и высказала им всякого, – тут она непроизвольно коснулась шеи, – и я шпионила за мужем, и ещё много-много раз притворялась в постели ради подарков… ох, тема для вашего друга-священника, а я утруждаю вас…
– Не беспокойтесь, я тоже почти священник.
– О, видно, я это почувствовала. Но вообще я когда выпью – часто флиртую с каждым, кто покажется привлекательным… чтоб Джонатан ревновал… Без него жить не могу, а с ним тоже… ну… Скажу так, вот вам рассказываю, а, скажем, на суд это дело бы не потащила, даже на королевский.
– Понимаю.
– Что же это говорит обо мне? Прямо бросить в лицо обвинения – нет, а шептать за спиной…
– Что вы любите, и что вы боитесь.
– Его? Да, боюсь. Потерять то, что у меня есть? Да, боюсь тоже.
– И вам не к кому обратиться?
– Мои родные ничего не значат в этом мире, а посторонних вмешивать не хочу. Красивые мужчины, впрочем, в моих глазах не посторонние.
– Благодарю.
– Но доселе все они слишком боялись. А вы же ещё и экзорцист, как я слыхала…
– И это тоже.
– Значит, уже есть к кому. Итак, хочу попробовать уйти от мужа, забыть его к чертям и не остаться при этом с голой задницей! И по минимуму огласки.
– Понял.
– Вам плату вперёд или вы джентльмен?
– Джентльмен – это сильно сказано, но…
– Значит, если выгорит, всё будет наше, – Мэдди обещающе улыбнулась.
– Может быть, миледи.
– Договорились. И напомните мне это, или хоть намекните осторожно, если я, протрезвев, попробую отыграть назад или снова потеку при виде милорда.
– Я постараюсь.
Мэдди подмигнула, ушла к подругам и потом спать. И можно было задуматься, во что он ввязывается. Не настолько он был нетрезв, чтобы не думать вообще. Джонатан Рэндолл, между прочим, был здесь самым крупным землевладельцем, фактически местным князьком. Леди Мэделин было, конечно, жаль, но она ведь сама не знает, чего хочет. С другой стороны, так-то, конечно, дело не то чтобы сложное. Вызвать духа… или найти… напугать этого гада до потери пульса, и пусть топнет в болоте. Несчастный случай. И никто не докажет обратного.
Конечно, Джону он не расскажет.
* * *
Джонатан Рэндолл ехал домой в отличном настроении. Всё будет как надо, и Мэдди сразу под него ляжет…
Он ещё не знал, что его ждёт. Кто бы тут догадался. Когда тут белым днём привидения! Ни с того ни с сего! С обвинениями ещё. И угрозами. И фиг отмахаешься, и когда уже поймёшь, что всё, болото – будет поздно…
…Мэделин выждала до следующего утра и тогда разослала людей на поиски. Все знали – бессмысленно. Но всё-таки нужно.
– Думаешь, она с тобой свяжется? – спросил Джон друга.
– Не знаю. Может быть.
– Ждёшь? Или предпочитаешь не думать?
– Не хочу загадывать.
Конечно, он сотворил нечто масштабное – и наказуемое, если узнают. Но глобально похвальное. Так что не столь важно, подарит ли это ему одну ночь с Мэделин или долгие дни вместе… Или даже вообще ничего.
Но письмо всё же пришло. И они встретились.
– Я привыкаю к новому статусу. Пока даже замуж не звали. Ни ужасные мужчины, ни какие-либо вообще. А у вас, вижу, всё без изменений?
– Как видите.
– Нравится странствовать?
– Это мы хотя бы умеем.
– Значит, на одном месте заскучаете…
– Не знаю, но что барда не поймут, если он останется на одном месте, что даму, которая слишком приблизила только одного.
– Печально. Правда. Но и дороги не для меня, к тому же я теперь за всё это отвечаю.
– Я понимаю.
– Тогда что?
– Если захотите, я могу возвращаться почаще.
– Точно не откажусь. Даже если корона выдаст меня замуж… Хотя это не так уж и вероятно.
– Пусть будет так.
* * *
И они виделись примерно раз в полгода. Осторожничали во всех смыслах. Конечно, можно было бы сразу после исчезновения Рэндолла быстренько «состряпать» наследника, поверили бы, наверно, что дитя было зачато ещё в браке. Но Мэдди такой вариант отмела сразу.
– Я вообще детей не хочу. Дать мне им особо нечего, любить как заслуживают не смогу, а вот себе жизнь подпорчу… Ну и пускай после меня земли Рэндоллов отойдут короне. Мне не жалко, корона позаботится, особенно о слугах и арендаторах. Я и к ним не могу относиться как они заслуживают, просто не умею.
Хосё её не осуждал. Она как смогла вырвалась из нищеты и хотела красивой жизни. Как ей казалось – желать она умела только для себя самой. И для него немножечко… Ну что ж. Правда, пусть так и будет.
