Ее глаза на звезды не похожи, В них бьется мотыльком живой огонь, Еще один обычный вечер прожит, А с ней он каждый раз другой. Ее глаза. Би-2.
— Я пойду к нему. Он не остановится, пока не получит меня, — Гарри отвернулся и, сделав шаг по лестнице, остановился от отчаянного крика Гермионы. — Я пойду с тобой! — Нет! Нет, не нужно. Убейте змею, и все будет кончено, — глаза Гарри жгло, но он знал, если потрет их, то не сможет остановить слез, — убейте змею, и останется только он. Гермиона всхлипнула. Рон сжал кулаки и сморщился. — Присмотрите за Сн… профессором Снейпом. Его воспоминания находятся в кабинете директора, взгляните на них. Я приказал Кричеру дать ему противоядие и залечил самые опасные раны, но он все еще очень слаб. Расскажите ему все, но сначала загляните в Омут Памяти. Только Гарри набрался мужества отвернуться и продолжить путь, как его снова остановили — четыре руки обхватили его тощее от недоедания и стресса тело. Гермиона прижалась влажной щекой к дырявой рубашке, пачкая лицо, подбородок Рона ощутимо проехался по уху. Друзья намертво сжали руки, молча отказавшись отпускать его. Один краткий миг Гарри ничего не чувствовал, кроме чужого тепла. Но потом… Потом он ощутил, как что-то, чему названия дать он поначалу просто не смог, выплескивается из него вместе со слезами. Нежность к друзьям, радость от их единства, приправленная отчаянием, ужасающее желание никуда не уходить, не оставаться одному в предрассветном лесу — все это ему казалось любовью. Это было той силой, что однажды спасло его самого. Это было той силой, которой научила его мама. Когда Гарри нашел в себе силы отстраниться, на него смотрели четыре удивленных зеленых глаза. Словно вместе с объятиями он отдал им частичку собственной души. — Не ходите за мной. И останьтесь в живых, пожалуйста. Когда он увидел яркую зеленую вспышку убивающего заклятья — перед ним появились лица его друзей и Лили Поттер — с яркими зелеными глазами, точно такого же цвета, как Авада Кедавра. В ту роковую ночь Гарри спасла лишь любовь его матери. Девушки чуть больше двадцати лет, которая боялась смерти и боли, которая не хотела умирать. Ей нужно было встретить родителей, отпраздновать Рождество, и не один десяток раз, увидеть, как растет любимый сын, как он женится, как у него самого появляются самые милые дети… ей не нужно было умирать В ту ночь. Но она не отступила. Потому что, несмотря на собственный страх, желание спасти Гарри было сильнее. Любовь к Гарри в ней была сильнее всего. Поэтому, видя свою мать в последний раз, Гарри о своем выборе не сожалел.***
— Гарри Поттер мертв! Лорд Волдеморт шел вперед и холодно ухмылялся: перед ним стояла кучка потрепанных детишек и пара уставших стариков. Ему никто здесь не смог бы дать достойный бой, не смог бы его убить. Эти дети не продержались бы и тридцати минут под атакой в таком состоянии. Он самодовольно и горделиво обводил взглядом толпу, пока вдруг не замер. Всего на миг ему показалось, что среди толпы стоит живой мальчишка Поттер. Но это было абсурдом. Тот был мертв. Поражающими зелеными глазами на него смотрели грязнокровка и предатель крови, ближайшие друзья мальчишки. Их взгляд будил в нем что-то непонятное, но настолько знакомое, что Темный Лорд с трудом поборол желание немедля убить этих сопляков. Он бы не признался и сам себе, но он хорошо помнил годовалого ребенка, который хлопал на него этими ужасными глазами, с трудом фокусируясь на тисовой палочке. Едва началась битва — эти идиоты никогда ничему не научатся — он потерял их из виду.***
Он обратил внимание на закономерность преступно поздно — Нагини была мертва, безвозвратно мертва, а другие крестражи успел уничтожить мальчишка Поттер со своими мерзкими дружками. Началась новая волна гонений, на этот раз на весь Орден общипанной курицы, иронично сменивший название на Армию Поттера. Рыжая девчонка из предателей крови, подружка Поттера, так похожая на Лили Эванс, плюнула кровью ему под ноги и крикнула, непримиримо вскидывая голову и глядя ему в лицо своей запредельной зеленью: — Ты умрешь! И у твоего убийцы будут наши глаза!***
Он смотрел на Снейпа, своего верного последователя, мальчика с большими амбициями, Принца-полукровку, шпиона-предателя Северуса Снейпа и впервые так сильно боялся поймать его взгляд. Там наверняка было ужасно много эмоций, спрятанных под треснувшей маской холодности, и, прежде всего, ненависть за любовницу-грязнокровку и её отвратительного сына, за то, что он делал с ним и другими волшебниками все эти годы… Волдеморт поднял бы голову, если на желтом, обезображенном шрамом лице предателя были его обычные непроницаемые черные глаза, но он не решался. Том знал, что увидит там и отчаянно оттягивал этот момент. Эти чертовы зеленые глаза, преследующие его по ночам. Сколько бы ни убивали они последователей армии Поттера, сколько бы ни хватали заложников, у всех — абсолютно у каждого червя — были эти глаза, словно Черная Метка Пожирателей. Они плевали ему в лицо на допросах, орали о ненависти под Круцио, но не выдали своего секрета. Они звали это силой Любви, силой, которую он отказывался признавать. Его убийцей собирался стать человек, посвятивший себя этому ничтожному чувству. Смотря на него сейчас, Волдеморт задался вопросом, не в его ли честь пел дифирамбы Дамблдор, и тут же сморщился в отвращении. Волдеморт знал — это его конец. Когда убили Нагини, хотелось обезопасить себя, создать еще один крестраж, но он помнил, как последняя попытка чуть не стала его погибелью. Он шерстил библиотеку Малфоев, пока не заметил зеленый блеск в глазах у Нарциссы и Драко. А потом стало поздно. Его заставили поднять подбородок, и он увидел. Северус Снейп, предатель и мерзавец, стоял с гордо поднятой головой. Глаза его горели колдовским пламенем, так ненавидимым Лордом Волдемортом. Том Реддл посмотрел в них и не смог больше отвести взгляда, очарованный. Ему вспоминались лица его жертв: сначала его маггла-отца, потом других, пострадавших от его амбиций и жажды власти, и, наконец, зеленоглазых матери и сына. Чертовы Поттеры, и в посмертии от них нигде не скрыться. Страх куда-то ушел, оставив за собой пустоту. Том больше не слышал и не видел ничего, только этот магический свет в чужих глазах напротив.