Mass Effect: Inquisition

Шепард должна перестать встречаться с людьми подобным образом.       Шепард была поражена тем, что проснулась.       В последние несколько лет она не раз удивлялась, что до сих пор жива, незнакомым не было и вялое осознание боли в нескольких конечностях, головокружение и пронизывающий голод.       Тем не менее обстоятельства, при которых она проснулась, были необычными. Она была скованна чем-то вроде старомодных металлических кандалов. Натёртые запястья подсказывали ей, что это не какой-то фетишистский сценарий. Когда её опухшие веки приоткрылись, первое, что она увидела было то, что выглядело как факел, горящий на стене. Закованная в кольчугу нога, толкнувшая её в рёбра, была не совсем в новинку, но Шепард не могла припомнить, чтобы когда-нибудь люди захватывали её и связывали. — …Эвелин? — спросила брюнетка с привлекательным шрамом на щеке. — Эвелин Тревельян! — кажется, она уже какое-то время пыталась докричаться до неё.       Шепард выкашляла из лёгких что-то отвратительное на вкус и сумела принять сидячее положение. Её взгляд тут же был прикован к сияющему свету, испускаемому её левой ладонью, по большей части из-за света, но и из-за пронзительной боли, сопровождавшей его. Может быть, её омни-инструмент неисправен?       Брюнетка снова пнула её ногой, на этот раз не так нежно. — Тебя зовут Эвелин Тревельян? Отвечай мне! — брюнетка выхватила из ножен длинное лезвие и направила его на Шепард. Стоящая в углу фигура в капюшоне, которую Шепард не сразу заметила (небрежно, Шепард, как небрежно), немедленно оттолкнула брюнетку. — Она нам нужна, Кассандра!       В то время как доспехи Кассандры не казались совсем уж незнакомыми ошеломлённому взгляду Шепард, другая женщина была одета в какое-то кольчужное платье и за спиной, помимо всего прочего, у неё висел длинный лук. У Шепард мелькнула короткая истерическая мысль, что она могла попасть на какую-то вечеринку ролевиков в Цитадели.       Но Цитадель была…       Эта мысль исчезла, как только Шепард попыталась ухватиться за неё. Чем именно была Цитадель?       Шепард вспомнила, как велела Джокеру подобрать Гарруса и Вегу, расстрелять щиты последнего мародера, а потом?.. Свет?       Кажется, она была настолько не в себе, что произнесла что-то вслух. — Да! — прорычала Кассандра. — Свет! Весь Конклав исчез! Как тебе это удалось?       Обе женщины уставились на Шепард; та облизала потрескавшиеся губы. Это не имело никакого смысла, даже для неё; ей всё-таки удалось немного снизить стандарты здравого смысла.       Звёздное дитя не упоминало о Конклаве, и Шепард исчерпала все варианты разговора в надежде выиграть «Нормандии» дополнительное время, чтобы убраться к чёрту из Доджа. Что именно она сделала с ребёнком?.. Она чувствовала себя так, будто её взгляд то проникал в неё, то словно исчезал.       Шепард на мгновение проигнорировала людей, чтобы ещё раз оценить своё состояние. Её броня исчезла. Зияющая, кровоточащая рана в боку, которую не смогли бы залечить ни заживляющая броня, ни инжекторы медгеля, тоже исчезла. Она качнула головой, и рыжие волосы, которые должны были только касаться плеч, когда она заряжала луч, упали ей на спину. Очевидно, прошло какое-то время. Шепард упустила время. Она ненавидела, когда это случалось.       Может быть, именно так ощущается одурманивание? Она легко могла бы разорвать наручники своей биотикой. Или она попала под какое-то внушение и не знает об этом? Она могла бы отшвырнуть обеих женщин за пределы досягаемости. Разве кто-нибудь из тех безумных негодяев, которых она убила за последние три года, когда-нибудь интересовался её состоянием? Почему её омни-инструмент всё ещё не работает?       Поскольку жизненно-важные вопросы о природе её субъективной реальности вряд ли будут решены до того, как Кассандра снова ударит её, Шепард посмотрела на свою руку. Кажется, пульсирующий зелёный свет не связан с какой-либо функцией омни-инструмента. — Так вот как вы это сделали! Для чего эта метка? — спросила женщина в капюшоне.       Шепард поняла, что так и не ответила ни на один вопрос, который задали её похитителями. — Почему вы зовёте меня… Эвелин? — наконец спросила она.       Обе женщины с подозрением посмотрели на неё с прищуром. — Это имя пришито к вашей одежде, — ответила женщина в капюшоне. — Как только мы сняли с вас доспехи, имя было вышито у вас на груди. На старом Тевене. Вы из Тевинтера?       Шепард никак не могла взять в толк, почему на её одежде было имя другой женщины. Она посмотрела вниз на свою грудь и заметила незнакомый синий знак, пришитый к противоположному от имени нагрудному карману.       В порыве внезапного веселья Шепард подумала, что, возможно, ей просто снился кошмар. Она надеялась, что это был именно кошмар. Ей они часто снились. Это значило, что она жива, всё ещё в здравом уме и может скоро проснуться. Это было бы приятно, если бы это был самый обычный кошмар. В школе ей часто снилось, что она идёт на выпускной экзамен и вдруг понимает, что не посещала занятия весь семестр и не знает ни одного ответа или что была посреди секретного задания, её схватили, а она даже не читала инструктаж к миссии.       Другие кошмары ей не нравились. — Я… Эвелин, да, вы можете называть меня Эвелин Тревельян. Что происходит? Почему я в плену?       Женщины вновь обменялись недовольными взглядами, прежде чем Кассандра схватила Шепард (она позволила схватить себя, ведь она понятия не имела, кого ей нужно было изображать на этой миссии) и вытолкнула её из тёмного, каменного и откровенно вонючего помещения, чтобы вывести на холодный уличный свет.       Поддерживающая хватка Кассандры исчезла в тот же миг, когда рука Шепард снова заболела, и Шепард упала на колени. Какое-то метеорологическое явление заклубилось в ближнем небе.       Шепард повидала немало небес: красные небеса, голубое небо, ядовито-желтоватое, изрыгающее огонь на землю. Кружащееся зелёное небо, в котором плавали огромные камни в лёгкой, пригодной для дыхания атмосфере, было для Шепард в новинку. Зелёный — ошибка, она была уверена в этом. Маленький искусственный интеллект, или галлюцинация, или кем там был этот ребёнок, пытался направить её на зелёный свет. Но она знала, что зелёный — не тот цвет.       Мысли Шепард текли как патока. Далёкий, бесстрастный голос в её голове заметил, что она страдает от острого стресса и ей, вероятно, следует воспользоваться дыхательными упражнениями.       Шепард никогда не заботилась о дыхании, когда у неё было оружие и коктейль из химикатов, которые она могла автоматически вводить через броню. Столкнуться с контузией без оружия и брони было неприятным и новым. Также в новинку была очевидная связь между неисправностью омни-инструмента и кружащимся небом. Шепард подумала, что, если это локальное погодное приложение, в нём нужно исправить несколько ошибок, прежде чем оно станет альфа-версией.

***

      Все притворялись. Всё, что видела Шепард, было очевидной декорацией начиная со зданий и заканчивая актёрским составом статистов, которые были такими же грязными и угрюмыми, как и любой дореволюционный русский крепостной. Кассандра вкратце объяснила этот сценарий ошеломлённой Шепард и освободила её от оков, но она ещё не знала, где они были, почему она оказалась здесь или почему все были настолько увлечены этой игрой. Дрожа в чём-то, что было похоже на скафандр поверх термобелья, Шепард последовала за Кассандрой через очень реалистичные руины, мимо пары совершенно новых мерзостных Жнецов.       Кассандра давала какие-то объяснения своим откровенно привлекательным акцентом, но Шепард не могла заставить себя сделать больше, чем пробормотать согласие в ответ. Она никак не могла привести свои мысли в порядок и рассуждать логически. Она привыкла задавать вопросы и копаться в предыстории до тех пор, пока её собеседник просто не отказывался от дальнейших комментариев (у Шепард не хватало социальных навыков, как неоднократно замечал её специалист), но сейчас она не могла этого сделать.       Острое стрессовое расстройство. «Скорее всего — контузия», — снова заметил её внутренний психотерапевт, находившийся на несколько футов позади и выше Шепард.       Из холодных руин вырвались несколько хасков, первую из которых Кассандра легко уничтожила, проткнув её своим заострённым куском металла. Это было просто неэффективно, и Шепард рассеяно отразила несколько следующих волной биотиков. Если её мозг и был повреждён и не реагировал, то имплант, по крайней мере, работал исправно.       Кассандра искоса взглянула на неё. — Значит, маг?       Шепард чуть не расхохоталась. Чтобы продолжить играть во времена вторжения Жнецов требовалась большая преданность концепции средневекового катаклизма.       Но разве Жнецы не были?.. Эта мысль снова исчезла вместе с воспоминаниями, с которыми она была связана, как только Шепард попыталась сосредоточиться на них. Она попыталась притормозить и получше разглядеть небо. Там ничего не было, кроме валунов и зелёного вихря.       Кассандра с мрачным выражением быстрее потащила её к дыре в небе.       Первый разлом вырвал Шепард из задумчивости. Если это была галлюцинация, она воздействовала на все пять чувств. Учёные говорили о слуховых и зрительных, но можно ли было чувствовать свои галлюцинации? Шепард вот могла, когда одна тварь ударила её в живот после чего Шепард удалось сбросить её со скалы.       Хаски вырывались из разлома в лучах света. Шепард вертела головой во все стороны, но так и не смогла найти десантный корабль. Впервые она задалась вопросом, может, она действительно уже мертва?       Когда Миранда хотела оценить вероятность различных фактических сценариев, она составляла список и записывала доказательства, подтверждающие и опровергающие каждую гипотезу. Миранда была логична и организованна. Шепард нужно было больше походить на Миранду.       Да. Ей нужно было составить такой список. Шепард отчаянно нуждалась в своей панели данных. Она бросила взгляд на левую руку, где омни-инструмент мог бы составить карту её маленького списка. Кажется, это было плохой идеей, пока странные хаски вылетают из пульсирующего разлома в воздухе. Нет, это должен быть мысленный список.       Какие были варианты: 1. Она мертва. Эш была права, и загробная жизнь существовала. Эш ошибалась, и неверный выбор в жизни Шепард не был прощён любящим Богом. Ей предстояло страдать в каком-то средневековье целую вечность. 2. Это было внушение. Всё, что она видела, было лишь очередной манипуляцией Предвестника, которая закончится только её ужасной кончиной и перепрофилированием. 3. Она всё ещё была в Цитадели или, возможно, на Земле. 4. Она была… где-то ещё.       Первый и второй варианты казались более правдоподобными, чем ролевики, монстры и заснеженные средневековые руины, но рассматривать эти варианты было слишком удручающе, поэтому Шепард просто вычеркнула их из списка. В конце концов, если это было такое сильное внушение, что она не могла увидеть объективную реальность даже краешком глаза, это вовсе не значит, что она должна сидеть и ждать смерти. Нет, она должна смириться с этим, пока всё не обретёт смысл.       Во всяком случае, Шепард предпочитала именно это. Лежать и умирать было бы совершенно не в её характере.       Шепард снова вступила в бой. Когда она отшвырнула две последние хаски в горный склон, к ней подошёл остроухий гуманоид, и второй раз за день её схватили за руку. — Прежде всего… — начал он, но фразу так и не закончил.       Реакция Шепард немного улучшилась с тех пор, как она проснулась, поэтому она отбросила его примерно на двадцать футов биотическим толчком к его основному центру тяжести. Её цель была хороша, и он приземлился в снежном сугробе с очень приятным морозным дуновением и ворчанием от напряжения.       Гуманоид на мгновение уставился на неё с раскрытым ртом, но оправился быстрее, чем ожидала Шепард. Он указал на трещину. — Используй метку! — крикнул он. — Какую метку? Как? — ответила ему Шепард.       Остроухий мужчина разочарованно фыркнул и выругался, используя слова, которые Шепард не смогла перевести.       В воздухе появилась ещё пара хасков. Шепард снова подняла их в воздух, а затем превратила в зелёные кучи слизи. Ей нужно было лучше следить за обстановкой потому что враги могли нападать на неё из дыр в небе, а не высаживаться из шаттлов над головой. Вот уж действительно, враги повсюду.       Лысый мужчина с деформированными ушами с отвращением смахнул снег со своей одежды из натурального волокна и направился обратно к Шепард. Она настороженно посмотрела на него. Он мог быть достаточно сумасшедшим, чтобы ходить босиком по снегу, но он двигался как человек, привыкший к бою, а Шепард бывала ранена сумасшедшими с близкого расстояния чаще, чем в неё стреляли нормальные. — Позволишь? — резко спросил он, вновь потянувшись к её запястью.       Шепард осторожно кивнула, и на этот раз гуманоид медленно и мягко взял её за руку. Он поднял её к трещине, и рука Шепард начала производить какую-то энергетическую реакцию с трещиной. Это не было неприятным чувством, и, хотя Шепард ощущала некоторую утечку энергии, это не было чувством мышечной усталости, которое она обычно связывала с использованием своей биотики.       Трещина в воздухе внезапно исчезла, как и энергетическая связь.       Гуманоид выглядел заметно более довольным, чем тогда, когда Шепард бросила его в снег.       Тут Шепард впервые заметила другого человека, страдающего какой-то формой ахондроплазии. Это отбросило третий вариант из списка. Мужчина был здоров, если не считать небольшого шрама на лице, выглядел бодрым и упитанным. Ни один ребёнок с таким легко поддающимся коррекции генетическим заболеванием не рождался на Земле за последние десятилетия. Законы Альянса утвердили право ребёнка на медицинское лечение несмотря на религиозные или философские возражения родителей против генной терапии. Только за пределами влияния Альянса человеческая колония позволила бы ребёнку дожить до зрелости с его карликовостью без соответствующего лечения. Кроме того, арбалет этого человека никогда не был бы допущен на турнир ролевиков. Слишком анахронично для темы «средневековье встречает Толкиена», которую обсуждали все остальные.       В данный момент лидировал четвёртый вариант. Шепард видела только людей с тех пор, как проснулась, хотя они, возможно, и изменили свои слуховые придатки. Она слышала о человеческих колониях, скрытых в Траверсе, где лидеры пренебрегали генной терапией Альянса и законами о правах человека, чтобы построить свои собственные странные маленькие королевства в соответствии с их заблуждениями. Тени майора Кайла, если бы у него было время остепениться и вырастить несколько поколений согласно своему собственному видению.       Оставалось выяснить была ли она на миссии, чтобы нейтрализовать этих чудаков, или помочь им? Она вообще не помнила, чтобы её посылали на задание. Шепард решила, что, очевидно, сможет убить их всех позже, так как арбалет был самым сложным оружием, которое она видела до сих пор (большинство видов оружия были просто заострёнными), но она не могла убить этих людей, если её миссия состояла в том, чтобы спасти их от зелёного атмосферного явления. Шепард решила, что будет называть это разрывом. И она собиралась спасти этих людей от этого разрыва. Затем, когда она закончит и останется одна, то посмотрит в омни-инструменте инструкции к этой миссии, почему-то скрывающиеся в её памяти. А потом, если понадобится, убьёт всех, кого до сих пор встречала. — Я Солас, — сказал остроухий, — если будем представляться друг другу.