Медиум

Эл сказала бы, что он одержим. Но Питер собирался выполнить своё обещание — раскопать всю подноготную Нила Кэффри, чтобы, наконец, припереть его к стенке. Агент сидел в своём кабинете и в который раз пересматривал запись допроса Кэффри, сделанную полгода назад. Ему нужно было не только послушать, но и понаблюдать — изучить жесты, мимику подозреваемого, его язык тела. — Вы взяли не того человека, — мягко говорил мошенник, убеждая, что он просто мимо проходил и был очень удивлён грубостью схвативших его федеральных агентов. — Питер, — в кабинет вошёл Джонс. — Пришёл Стив Николс. — Директор музея? Чего он хочет? — Очевидно, узнать, как продвигается расследование, — пожал плечами Клинтон. Питер недовольно прищелкнул языком. — Сказали же ему, что позвонят, если что-то выяснится! Передай мистеру Николсу, что мы работаем. — Он уже идёт сюда. По ступенькам действительно уже поднимался директор Метрополитен-музея — седовласый сухопарый мужчина высокого роста, одетый в элегантный серый костюм и опирающийся на трость. — Мистер Николс! — Питер вышел навстречу ему и пожал руку. — Сэр, ни к чему было приезжать, мы будем держать вас в курсе расследования. — Я хотел лично узнать, не всплыла ли новая информация, — взволнованно сказал директор музея. — За все время моей работы в музее это первый случай ограбления… Не хотелось бы, чтобы подобное повторилось. — Для этого приняты все меры, — заверил Берк, жестом указав посетителю на кресло. — Как вы думаете, агент Берк, велика ли вероятность возвращения картины Матисса в музей? — спросил мистер Николс, усаживаясь. — Мы работаем над этим, и сделаем все возможное, чтобы вернуть картину, не сомневайтесь. Директор музея кивнул, видимо, не убежденный. Питер услышал какое-то бормотание и запоздало понял, что на его ноутбуке все ещё проигрывается видеозапись допроса — он не поставил ее на паузу, лишь сделал тише, когда вошёл Джонс. — Извините, — Берк потянулся к мышке, чтобы прервать воспроизведение. — Нет, погодите, — директор музея протянул руку, останавливая его. — Что это? Сделайте погромче. — Сэр, это запись допроса по совсем другому делу… — Сделайте погромче, — повторил мистер Николс. — У меня идеальный слух. Готов поклясться, что слышал этот голос раньше. — Конечно, слышали — допрос проводила агент Бэрриган, она же опрашивала вас по поводу кражи Матисса. — Нет, я о другом — этот голос, мужской… он кажется мне знакомым. — Вы знаете этого человека? — Питер развернул ноутбук. На экране Нил Кэффри убедительно говорил о своей непричастности к краже на аукционе. — Я никогда раньше его не видел, — покачал головой пожилой мужчина. — Но голос… Агент Берк, готов поклясться, именно он звонил мне три недели назад! — Что? Он звонил вам? Почему? — Я не знаю, как ему удалось узнать номер, — признался директор. — Он говорил со мной напрямую, минуя секретаря. Сказал, что узнал о будущей краже картины Матисса… Он и название сказал. — Так, продолжайте. — Я спросил, откуда у него такие сведения, и мужчина мне заявил, что это неважно… Он сказал, что не знает точную дату и время, но это скоро произойдёт, и лучше бы мне проверить систему безопасности и принять дополнительные меры защиты. — Почему вы раньше этого не сказали, мистер Николс? — требовательно спросил Питер. — Когда и во сколько был сделан этот звонок? — Двадцатого сентября, около одиннадцати утра. — И вы не приняли это предупреждение всерьёз? — Ещё как принял! Я немедленно проверил сигнализацию и подключил полицию. Оказалось, им поступил аналогичный анонимный звонок. — Почему вы не обратились к нам, мистер Николс? — Мне показалось, это излишне. В полиции меня успокоили и сказали, что это вполне может быть чей-то розыгрыш. — Теперь вы понимаете, что он не шутил. — Да, — понуро кивнул мистер Николс.

***

Агент Берк сидел в своём кабинете, задумчиво постукивая пальцем по губам. Что-то не вязалось. Зачем Нилу Кэффри предупреждать музей о будущей краже? Захотелось острых ощущений, усложнить себе задачу? — Босс, — Диана заглянула внутрь. — Я проверила тот входящий звонок в кабинет мистера Николса. Звонили с телефона-автомата. — Кто бы сомневался, — пробормотал Берк. — В десяти кварталах от дома Нила Кэффри, — доложила агент Бэрриган. — А полиции сообщили о планируемой краже ровно в ту же минуту, с телефона-автомата в трёх милях от него. Записи звонка в полиции не осталось — звонили на мобильный одного из детективов, причём этот номер у него был отмечен как номер племянника. Когда полицейский сообразил, что звонок надо записать, было поздно — да и в любом случае, звонивший использовал какое-то устройство для изменения голоса. — Любопытно. — Это ещё не все, — продолжила Диана. — Спустя день в полицию подбросили схему с описанием всех возможных методов осуществления кражи. — Что?! И полиция не приняла это во внимание? Они опять решили, что это шутка?! — Они связались с музеем, но лишь для того, чтобы протестировать систему безопасности, — развела руками Диана. — Полиция убедилась, что она исправна, и все, подробно никто этим делом не занимался. Питер схватился за голову. — Скажи хотя бы, что они сохранили эту схему. — Не все там безнадёжны, — агент открыла папку и протянула начальнику бумагу, испещрённую заметками. — Вы только посмотрите, как грамотно составлено — план чертил явно человек с большим опытом взломов и проникновений. — Босс, — быстро постучав, в кабинет зашёл Клинтон. — Мы только что закончили просматривать все записи с камер видеонаблюдения, ближайших к музею, за последний месяц. — Нашли что-нибудь интересное? — Можно и так сказать, — Джонс протянул Питеру карту, помеченную значками. — Наше внимание привлёк один человек, наматывал круги вокруг музея, провёл там больше времени, чем случайный прохожий. — Может быть, он кого-то ждал? — Может быть, — согласился Джонс. — А может быть, изучал территорию, сколько людей проходит мимо, где расположены камеры. — Это не имеет смысла — ограбление произошло ночью. — Да, наверное, ты прав, босс. Вот его фото, на всякий случай, — Джонс протянул фотографию, и Питер взглянул на неё — мужчина в шляпе и темных очках, и все же Берк сразу узнал его. — Он не особенно-то пытался скрыть лицо, — произнёс Питер. — Думаешь, он — наш грабитель? — спросила Диана. — Он предупредил о краже, он составил возможную схему и предоставил ее полиции, а перед этим тщательно изучил все пути проникновения в музей, — Питер взглянул на коллег. — Зачем Нилу Кэффри делать это? Зачем подставляться? — Возможно, он хочет похвастаться: смотрите, я дал вам все козыри, и вы все равно проиграли, — предположила агент Бэрриган. — Или кражу осуществил какой-то его недоброжелатель, а Кэффри пытался подставить его, — рассуждал Джонс. Питер ещё раз взглянул на документы. Единой версии не было, но Кэффри был в этом как-то замешан — тут сомнений не оставалось. — Я побеседую с ним, — решил Берк. — Попробую его найти, — пообещала Диана. — Но это будет непросто, если он съехал. — Я спрошу у Джун, вдруг она знает, где он теперь, — Питер собрал все бумаги и сложил в папку. — Посмотрим, что скажет Нил Кэффри, когда я спрошу его об алиби.

***

Нил пытался отвлечься от неприятных мыслей самым лучшим способом, который знал: рисуя. Мазок за мазком, штрих за штрихом, на полотне проявлялось бушующее темное море, огромные волны, грозная стихия, наводящая страх и ужас. Раздался кодовый стук, и Нил вытер кисть: он точно знал, кто за дверью. — Моззи, — поприветствовал художник друга. — Что ты здесь делаешь? — Твоя коллекция вин лучше, чем моя, — заявил коротышка. — Я принёс сыр. — Камбоцола? — взглянув на сыр, поинтересовался Нил. — К нему отлично подойдёт портвейн. И он тут же помрачнел, вспомнив, как говорил о портвейне Питеру. Вот черт. Он же так упорно старался выбросить всю эту историю из головы. — Оттачиваешь мастерство? — Моззи внимательно взглянул на мольберт. — Замахнулся на Айвазовского? Ты в курсе, что у тебя совсем нет контроля над импульсами? Может быть, простого туриста и можно этим одурачить, но любой искусствовед сможет отличить твою подделку от настоящей «Бури на Северном море»: все дело в технике… — Моз, это не для дела, это просто чтобы развеяться. — А, — Моззи отвернулся и взял бокал с вином. — Все переживаешь из-за той истории с Галстуком? А я тебе говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет, — назидательно произнёс Моззи. Он сел за стол и поболтал вино в бокале. — Но ты, как всегда, не послушал меня и сделал по-своему. Галстук чуть не арестовал тебя. — Может, лучше бы арестовал… — едва слышно пробормотал Нил. — Что? Что ты сказал? — насторожился его друг. — Я не ослышался? Нил, ты в самом деле… — Видел бы ты его лицо, Моззи. Он почти поверил мне, он так этого хотел! А я как будто плюнул ему в лицо. — Зато тебе больше не надо притворяться. Ты все время ходил по лезвию ножа, друг мой. — Я все равно чувствую себя паршиво. Питер — хороший человек. — Он — Галстук! — Да, и хороший человек. Я никогда не должен был ему лгать. — Затея с самого начала была плохой. Я говорил. — Это была не моя затея, Моззи. Коротышка фыркнул. — Назови мне хоть одну ее идею, которая была бы удачной. Тебе вообще не надо было соглашаться — Кейт тебя бросила, Нил, смирись и живи дальше. Но нет, ты позволяешь ей играть на своих чувствах и… — Достаточно, Моз, — оборвал Нил. — Кейт не виновата. Это я морочил Питеру голову. — Согласился ей помочь и не смог обуздать своё любопытство, — кивнул Моззи. — От галстуков надо держаться подальше, но нет, ты же никогда прежде не встречал федералов, тебе захотелось с ним познакомиться. В нашем бизнесе их принято избегать, сколько раз повторять, Нил! — Ты пришёл, чтобы читать мне нотацию? — Нет, даже не планировал, но очевидно, что все твои мысли заняты Галстуком и его женой, — Моззи немного помолчал. — Как миссис Галстук, ей не стало лучше? — Я не знаю. — Нил встал и посмотрел на величественную городскую архитектуру — вид, который стоил не один миллион долларов. Кейт бы понравилось. Но он бы променял этот вид на уютный дом Берков — если бы Кейт осталась с ним и согласилась стать его женой. В том доме чувствовался уют и забота, там каждый уголок был продуман с точки зрения дизайна, выдержан в тёплых тонах. В том доме ощущалась любовь, временно омрачённая тоской. Нил вздохнул. — Это замечательная семья, Моз, они искренне любили друг друга, а я влез в светлые воспоминания, я все испортил, теперь, думая об Элизабет, Питер не сможет не вспомнить обо мне. — Чтобы тебя не мучила совесть, нужно было все сделать правильно. Нил обернулся к приятелю, который безмятежно потягивал вино. — Как — правильно? Моззи дожевал кусочек сыра, отставил бокал и взглянул на него. — Тебе нужно было поговорить с миссис Берк. По-настоящему. — Моззи… — предупреждающе протянул Нил. — Я серьезно. — Я вижу. — Хочу напомнить о том, что произошло десять лет назад в больнице Кука. — Моззи… — Ты ведь помнишь мистера Джеффриса? — настойчиво спросил Моззи. — Директора приюта, в котором я вырос? — Да, я помню, но… — Бессмысленно утверждать, что ничего тогда не случилось. Там произошло настоящее чудо. Я никогда не видел ничего подобного ни до, ни после. — Я не хочу об этом говорить, — отрезал Нил. — Почему? — Я не хочу говорить о том, чего не понимаю, разве не ясно? — Нил вновь сел и отрезал себе кусочек сыра, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Моззи понятливо кивнул. — Ясно. Ты можешь сколько угодно делать вид, что тогда не произошло ничего экстраординарного, но от правды никуда не деться. — И в чем же состоит эта правда? — немного раздраженно спросил Нил. По его выражению лица Моззи понял, что лучше не давить. — Правда в том, что мне не слишком нравится этот сыр. Скормлю-ка я его своему мышонку Перси.