***
Два года назад она натолкнулась на одну статью в газете, посвященную удачной зачистке. Газета попала ей в руки случайно – в неё был завернут недоеденный выкинутый бутерброд. Бутерброд был странным на вкус и, как позже поняла Это, испорченным. Она ела его, резиновые овощи, кислый и горький соус, мясо, отдающее тухлятиной – у неё не было денег на человеческую еду, а организм требовал своего, и она шарилась по помойкам. Потом уже научилась воровать еду. Статья была скучной – шаблонные фразы, море пафоса. Её привлекала фотография. Голуби были сфотографированы в гражданской одежде, и один из следователей, темноволосый, со скуластым лицом, толкал мальчишку в первый ряд. Он был не намного старше её, походил на школьника, и у него были удивительные глаза. Даже когда бутерброд был съеден Это продолжала сидеть на скамейке и смотреть на фото, разрешение было не самым лучшим, но взгляд получился пронзительным. Это забрала газету с собой. О том, как зовут юношу, не было сказано. С того момента рутина Это дополнилась просматриванием газет, в попытках выяснить, кем он был. В начале она решила, что он чей-то сын. Остальные следователи были подписаны, и Это потратила не один месяц, пытаясь узнать, есть ли у кого-нибудь из них сын, подходящий по возрасту. Она успела отчаяться, когда в ещё одной статье нашла другое его фото. На этот раз в самом углу, но взгляд она узнала мгновенно. Она долго сравнивала две фотографии. Он повзрослел. На обеих он был в школьной форме, но эмблемы школы были разными. И Это сделала для себя два открытия: он тоже голубь, и он работает под прикрытием. Это узнала, где находились эти школы, и снова просмотрев газетную хронику, убедилась в своих догадках. Не всегда писали имени следователя, но по общим чертам она угадывала, какие дела вёл он. Так она начала собирать информацию, а её интерес стал более конкретным. До лета этого года у Это мало что было — только газетные вырезки, но потом ситуация резко изменилась, и Это узнала о переменах: он больше не учится в школе и перестал работать под прикрытием. В газетах стало появляться его имя – Арима Кишо. Это только улыбнулась, по-другому его звать и не могли – имя подошло, как влитое. В октябре вышла статья, где его называли надеждой CCG. Выдающийся следователь, лично поднявший раскрываемость CCG на пятнадцать процентов и закрывший особо громкие дела. Это смеялась до боли над этой статьей, и перечитывала каждый день, до того, как встретила его. После первого прочтения Это решила для себя, что убьёт его, эту гребанную надежду. Всё случилось внезапно. Она случайно встретила его в толпе. Он скользнул по ней равнодушным взглядом, но задержался на ней чуть дольше положенного. А потом подошёл к вялому мужчине и произнес заветные слова: «Арима Кишо, следователь CCG второго класса, пожалуйста, следуйте за мной». Сомнений быть не могло. Она узнала его до того, как он представился, пусть не ей. А после рванула за гулем и Аримой, зная, что не может упустить этот шанс.***
Это медленно перебирала все вырезки, которые у неё были. Она не вчитывалась, зная, что болото её засосет, лишь ненадолго остановилась на первой фотографии. Взгляд у него в жизни был ещё более пронзительным, чем на фотографии. Равнодушный, спокойный, невозмутимый, и вместе с тем глубокий, словно что-то плещется там, на дне. Это заставила себя вернуться к роману. У неё была пачка конфет, жутко сладких и липких, и она незаметно для себя съела их все. Она собиралась охотиться сегодня, но до ночи было еще далеко. Не стоит рисковать, голуби её ищут, хотя и их информация неверна. Норой будет в ярости, когда узнает. Это снова легла в кровать – сил писать не было, а от большого количества сладкого натощак разболелся живот. Неохотно Это признала, что её режим питания улучшился благодаря Ариме, а сейчас снова ухудшался. Но сладости и полуфабрикаты из магазинов воровать легче, поэтому Это не собиралась менять образ жизни.***
Она держалась на расстоянии, но ей было отлично видно, как отлетела гулиная голова. Арима был действительно хорошим следователем и мастером своего дела. Это любовалась четкостью его движений, их ограниченностью и быстротой. Он не тратил сил понапрасну, четко зная, что нужно делать. Он убивал легко и изящно, без напряжения. Он был прекрасен в этот момент. А потом что-то изменилось. Он как ребенок смотрел на свои руки, покрытые кровью, и не знал, что делать. Он показался беззащитным в тот момент, и ей легко было взять дело в свои руку. Приятно было осознавать, что он не знает, что она – гуль. Арима оказался покорным, но равнодушие сквозило в каждом его движении и взгляде, лишь чуть перемешиваясь с растерянностью. Когда он ушёл в ванную, Это смогла рассмотреть его удостоверение. Безжизненное, суровое, красивое лицо. И имя: Арима Кишо. Это знала наизусть, как оно пишется. Она смотрела на его фото, которое ей абсолютно не нравилось, и думала, как оставить след в его памяти. Их встреча была случайностью, и нужно было не спустить её в унитаз. Но он сам предложил купить ей кофе. У неё была возможность разглядеть его, когда они присели. Он был худее, чем она думала и выше. Ему шли его тонкие очки, хотя они скрывали глаза. Глаза, внимательно рассматривающие её, но полные равнодушия, словно ничто не может нарушить его внутреннего спокойствия. У него был приятный голос, он говорил так же, как убивал — за столом он сказал ей одну фразу – по существу, без лишних затрат. Это внутренне ликовала, ей нравилось есть в общественных местах (хотя она очень редко так делала) потому, что люди принимали её за обычную милую девочку, не зная, что она монстр. И он не знал. Она даже попыталась ввернуть шутку, что он – гуль. Он не рассмеялся, только улыбнулся, словно из вежливости. Это совершила ошибку, возможно серьезную, она показала, что он ей интересен, но кажется ей удалось не выдать насколько. И была слишком навязчива, возможно он принял её за фанатку голубей. От этой мысли у Это сводило скулы. Она смотрела в его уходящую спину, и знала, что должна его убить. CCG ведь ослабнет без своей надежды? Но почти сразу всё пошло не по плану. Она хотела с ним встретиться, пока он ведёт расследование и выяснить детали дела, но их следующие две встречи были случайными, и ничего не дали. Третью инициировал он.***
На часах было семь, когда голод начинал занимать все её мысли. Она знала, как он развивается. Хуже было то, что она была голодна и как гуль, и как человек. Это медленно начала одеваться, вспоминая, в каких районах введены патрули. Пятнадцатый район был относительно тихим, и она знала все ходы из двадцать четвертого. К тому же она редко воровала в тех магазинах. Это позабыла, что в этом районе много анимэ-магазинов, и улицы были достаточно людными. Рот наполнялся слюной, а кончики пальцев подрагивали. Был выход, который Это ненавидела, но он был самым безопасным – найти тело самоубийцы или чьей-нибудь жертвы. Это шла по направлению к парку, даже в самом ухоженном были дикие места, она просто уходила подальше от людей, благо парк был огромным. От голода накатывала слабость, Это ходила около сорока минут. У многих гулей голод развивался постепенно, периоды тянулись днями. У Это всё происходило в разы быстрее, может из-за того, что она была полугулем, может из-за её незавершенной какуджи. Ещё утром она не испытывала голод, сейчас он стал мучительным. Голова начинала болеть. Это усерднее принялась за поиски, ей не нравилось то, что происходило с телом. Оно становилось вялым. Её приступы голода всегда были внезапными, не от чего независящими. Спустя долгое время поисков ей улыбнулась удача, она увидела посиневшую руку, торчащую в снегу. Деревья выгодно скрывали её, и Это принялась раскапывать тело, но её постигло разочарование, труп был обглодан. Она терпеть не могла доедать чужие объедки, но живот уже скрутило от голода, и Это вцепилась зубами в холодную плоть. Мышцы задубели на холоде и плохо жевались, к тому же труп был несвежим, что сделало его невкусным, кисловатым. Кожа была противной на вкус. Внутренние органы не тронули – большинство, как и Это, предпочитали мышцы, кожу, хрящи. Это начала с печени, потом выела лёгкие. Голод не утихал и Это с опаской принялась на кишечник, самую свою нелюбимую часть. Выев всё, что могла, Это прислушалась к своим ощущением, острая фаза голода отошла, но она всё еще была голодна, и если не поесть, то скоро вернётся в прежнее состояние. И сейчас ей хотелось теплого и свежего мяса. Время близилось к девяти, рядом были пабы. Убивать пьяниц проще простого, к тому же их развязное поведение раздражало Это. Она покинула темный угол парка и начала потихоньку возвращаться к людям, двигаясь осторожно, как дикий зверь. Ей с трудом верилось своей удаче, когда она увидела одиноко сидящего мужчину с дымящемся стаканом в руке. Это огляделась по сторонам, а потом прикинула, как лучше всего поступить. Она подошла к нему сзади, его шея была оголена, и она резко вцепилась в неё зубами, кожа неприятная на вкус, но кровь и мясо горячие, вкусные, сочные. Стоило крови попасть ей в рот, как ей показалось, что она не объедала труп, голод вернулся с прежней силой. Мужчина, похоже он был заторможен от шока, но дернулся, попробовал закричать, и Это перекусила ему голосовые связки. Шея обильно сочилась кровью, и Это жадно всасывала её. Её нравилось есть живых, и видеть агонию в их глазах. Это вырвала стакан из закоченевших пальцев и залпом выпила, похоже на капучино с жирными сливками. Это стащила куртку мужчины, теплую и совсем новую, и надела. Он быстро терял кровь, и почти не сопротивлялся. Это ненавидела зиму за то, как много одежды было на людях. Она вцепилась в грудные мышцы, потом руки. Жизнь научила, что лучше съесть больше, чем ты можешь вместить в себя, нежели страдать от недоедания, когда твое тело слабое, кагуне начинает терять прочность, ты становишься легкой добычей для других гулей, а твой разум наполняется галлюцинациями. И она ела. Есть значит жить. Её детство было голодным. Это голодала, даже когда им с Нороем везло, и у них бывал шикарный ужин. Долгие годы её точил неизвестный ей голод, который она чувствовала даже будучи сытой. Тогда она не понимала, как сильно отличается от других гулей. Они говорили, что человеческая еда отвратительна. Это было десять, когда она сбежала от Нороя наверх и попала в удивительный мир (такой же отвратительный, в котором она жила). От одной из закусочных восхитительно пахло. Она долго стояла рядом, просто вдыхая запах. Один из поваров заметил её, и накормил из сочувствия, а может желал проверить, не гуль ли она. Человеческая еда оказалась потрясающей. Вернувшись к Норою, она рассказала о своём приключении. В тот день она узнала кое-что очень важное о своей матери, о чём не было ни слова в дневнике – она была человеком. К этому миру приходилось привыкать снова. Это остановилась у зеркальной поверхности одного из домов и удостоверилась, что на ней нет крови. Она уже успела приметить небольшой магазинчик. В украденной куртке было немного мелочи. Покупателей было мало. Это сразу заприметила, где холодильник с молочными продуктами, но намеренно пошла в другую сторону. В углу был стенд с консервами, их Это ела редко, но они долго хранились. Пока никто не видел – камер в магазине не было, Это запихала с десяток штук под верхнюю куртку. Потом перешла к полуфабрикатам, и также незаметно упрятала несколько упаковок растворимой лапши. Обе куртки были ей велики, поэтому украденная еда не была видна. И сладости, ей они действительно нужны. Она стащила несколько шоколадок. — Вам чем-то помочь? – К ней подошла немолодая женщина. — Да, я хочу купить молоко, но не вижу его. – Это изобразила растерянный и виноватый взгляд. – Я совершенно не ориентируюсь в магазинах. — Пойдем, я покажу. – Женщина подвела её к холодильнику. — Не подскажите, какое вкусное? Я просто редко пью молоко. – Это ни разу в жизни его не пробовала. — Возьмите вот это, я часто беру его. – Женщина добродушно улыбнулась. Это посмотрела на ценник. Денег хватало на две пачки. — Послушаюсь вашего совета. – Это исхитрилась подвернуть край куртки так, чтобы вещи не выпали. Она подошла на кассу, оплатила молоко и пакет, а после на улице сгрузила всю еду в пакет.***
Это перечитала написанный отрывок – второстепенных персонажей она видела и понимала гораздо лучше главного, и осталась довольна. Надо было отредактировать и придать речи героев характерность. После вернулась к другому ранее написанному отрывку и смяв его, выбросила под стол. Девчонка признается главному герою в чувствах, которые он не может принять. Сама героиня в воображении Это состояла из плоти и крови, её характер был детально разработан, и Это прекрасно знала, что движет ею, какие у неё мысли и чувства, как она выглядит и с какой интонацией произносит слова. И Это могла описать всё это. Но не понимала, почему она так сильно и отчаянно любит главного героя. Этого требовал сюжет. Это вообще не представляла, как можно быть без ума от какого-нибудь человека. Любовь представлялась ей психическим расстройством. И никогда ни к чему хорошему не приводила, вспомнить её родителей. Мама была бы жива, если бы не её влюблённость в этого мудака, и пусть Это никогда бы не родилась. Это крепко зажмурилась, она не хотела думать об отце. Она видела его не так давно. Через оконное стекло его кафе с пошлым названием «Антейку». Он смеялся с тремя другими гулями, улыбаясь так по-отечески, что Это бежала, бежала без оглядки. Внутри всё горело, а она бежала, не зная как избавиться от этой боли. Она пришла к Ариме, чтобы можно было надеть маску, перестать быть собой. И неожиданно показала ему всю свою боль. Ярость в ней ширилась и даже убийства не могли урезонить её. Она чувствовала опустошение, но злость и боль всё так же грызли её внутренние органы. Она вернулась к Ариме на следующий день только потому, что снова поссорилась с Нороем. В его объятиях боль отступала, словно он забирал всё, что в ней было себе. Она ненавидела себя за то, что рассказала про родителей. Дважды. Однажды он использует эту историю против неё. Нет, Это криво улыбнулась, нет. Потому что она оборвала с ним связи. Потому, что он решил использовать психическое расстройство «любовь», чтобы манипулировать ею. У него какая-то своя цель, и он решил подчинить её «любовью». Или он просто хотел сделать ей больно, но просчитался. Или у него куда более далеко идущие планы, а она истолковывает всё неверно? Это обняла себя за плечи. Одно она знала точно – он не мог испытывать тех чувств, в которых признался, но она не знала, зачем же тогда он сказал то, что сказал. Они могли бы вместе поужинать, или послушать снова ту кассету, было приятно лежать у него на груди. В этот раз к ней в голову не лезли бы мысли об отце, и она растворилась бы в музыке. Или они бы читали лежа на полу, или у него в кровати. Это открыла с помощь кагуне консервную банку – маслянистая рыба. Она не была фанаткой рыбы, нужно было посмотреть тщательнее на упаковку. Рыба была вкусной, но очень жирной. Это решительно села за стол чтобы продолжить писать. Она всё еще не понимала свою героиню, такую родную и знакомую, но так отчаянно влюбленную в непонятного ей главного героя