Молодость прошла, прощенья неуместны

Имея - не ценим, потерявши – плачем. Все мы знаем эту фразу с самого детства. Ее говорили наши бабушки и дедушки, потом наши родители, а теперь и мы употребляем при любом удобном случае. Но каждому ли из нас удалось прочувствовать ее истинный смысл, наполненный горечью сожаления и печали? Все ли мы можем вспомнить хотя бы один случай, когда от потери чего-то дорогого наступала беспросветная грусть и желание жить улетучивалось? Мне кажется, навряд ли. Сам я так же не понимал, каково потерять все, что имел, до тех пор, пока не начался период безнадеги в Америке. И хочу сказать, что я бы и врагу не пожелал оказаться в такой ситуации, в какой оказался я. Да, скорее всего, читая этот рассказ, вы могли посчитать меня за форменного нытика, который только и умеет, что жаловаться на жизнь. Но нет. Я согласен, что сотни и тысячи людей, которые пережили войны, репрессии и хер знает какие еще несчастья и беды, имеющие национальный и даже общемировой масштаб, могут сказать, что мои проблемы по сравнению с их бедами – жалкие и не стоящие внимания мелкие временные трудности. Да, это так. Однако, для меня вся эта ситуация стала настоящей личной катастрофой, выбившей меня из привычной колеи, и я искренне хочу поделиться ею с вами. Но так и быть, перестану ныть и перейду к чему-то более позитивному. Наконец то, я принял решение прекратить вариться в аду и все-таки вернуться к прежнему образу жизни, в котором я был по-настоящему счастлив. Естественно, мне уже давно стало понятно, что теперь я точно не упущу свое место в группе и никуда ни по какому обмену учиться больше не поеду. Хотя, о чем это я вообще, меня же из института выперли. Как говорится, стану безработным, чтоб жизнь была крутой и беззаботной; зарплаты нет и нет налогов, лишь сон под звездным небом ночью у дороги. Хотя, тут я, конечно, утрирую, оно и к лучшему, могу теперь полностью отдаться музыке. И Максу. Ох, черт, куда это меня понесло, еще не время для пошлых мыслишек. После того дня, когда мы с Коржом поговорили и он вознамерился меня спасти, прошло уже несколько дней. Каждый из этих дней я ждал хоть какую-то весточку от него, но все это было тщетно, в соцсетях было гробовое молчание. В какой-то момент, я уже совсем отчаялся и подумал, что забыт и оставлен здесь до тех пор, пока только сам не смогу позволить себе уехать. Блин, ну не может же этого быть, такой человек, как Макс, просто не может меня кидануть и заняться своими делами. Однако, оказалось, что я, как обычно, зря переживал – через три дня Макс написал мне – и написал не совсем то, что я ожидал от него услышать. Первой моей эмоцией было удивление, я реально не мог подумать, что такое возможно. Однако, уже скоро на моем лице начала медленно появляться счастливая улыбка и по телу прокатилась радостная дрожь. Пожалуй, можно сказать, что я не чувствовал подобного счастья с того самого момента, как попал на первый флэт с командой Коржа. Думаю, вам уже стало интересно, что же такого мне мог написать Максим, и поэтому, расскажу. В вк мне пришло длинное сообщение, и в нем было написано о том, что, узнав о моем критическом положении и желании вернуться в группу, пацаны решили реализовать тот самый проект, который Макс во время нашего последнего разговора назвал «чем-то крупным». И этим проектом оказался еще один тур по Штатам. Теперь аудитория Коржа в Америке увеличилась, и ему дико хотелось собрать хотя бы парочку больших концертов. И, в связи с этим, вся группа едет сюда, прямо ко мне в Вашингтон. Моей радости просто не было предела. Макс сказал, что они уже взяли билеты и на следующей неделе будут в США. Черт, неужели в моей жизни наступил хоть какой-то просвет, неужели я смогу снова заняться тем делом, от которого меня распирает изнутри счастье и удовлетворение. Снова большие концерты, триумф, совместные путешествия. Все-таки, как бы я ни жаловался, а жизнь ко мне все же благосклонна. Честно говоря, я даже и не успел заметить, как моя жизнь перешла из оттенков серого в четко обрисованные границы черного и белого. Меня, как рыбацкую шхуну во время десятибалльного шторма, мотает из плохих моментов в хорошие и наоборот, и, честно говоря, не всегда эти качели приносят радость, точнее, почти никогда. Хочется уже подольше задержаться в белом, и даже, может быть, перейти в скучные и унылые полутона, лишь бы жизнь вошла в нормальное русло. После прочтения сообщения, которое несло в себе хорошие новости, я сел и начал потихоньку переваривать в своей голове то, что узнал. В мыслях невольно начала играть песня из рекламы кока-колы, каждый новый год извещающая нас о том, что праздник приходит. Определенно, в мою жизнь он сейчас не просто приходит, а мчится семимильными шагами, прямо как советский народ к коммунизму. Спустя некоторое время, мне все-таки пришло в голову ответить Коржу и не заставлять его томиться в ожидании. Естественно, тут же я начал говорить ему, что моей радости нет предела и я буду ждать его приезда как спасения от всех мирских бед, а заодно спросил, где будет первый концерт и выезжать ли мне из своей квартиры. Тут он предложил созвониться и объяснить мне все по видео. Естественно, я немедля согласился и нажал кнопку звонка в углу экрана. Как и всегда, зазвучали гудки, ну или что-то на них похожее, и уже спустя несколько секунд я увидел на экране своего ноутбука Макса. Черт, да что ж такое, опять не могу перестать пялиться на него. Мы поздоровались, и я, резко вытянув себя из транса, в который сам Корж меня и ввел своим видом, спросил: - Ну что, рассказывай давай, какие у вас там движения и что мне делать? - Пока, Леха, во всяком случае до следующей недели, можешь забить и продолжать кайфовать в своей квартирке - Да я тут и так кайфую уже долго, хочу сбежать к хренам отсюда. Ну так что? Давай говори, не тяни резину - Короче, мы все приедем ровно через 5 дней и сразу в Вашингтон, но концерт первый будет в Нью-Йорке, до туда на тачке доберемся - Слышь, Максон, да ты хоть прикидываешь, сколько туда ехать? Где ты найдешь несколько тачек, чтобы нас всех уместить, да еще и в такую долгую поездку? - Не парься, я уже обо всем договорился. Кстати, машин будет больше, чем ты думаешь, мы приедем не одни Твою мать, что им там всем в башку взбрело, кого они еще собрались брать с собой, не пойму. Креативщики херовы - Не понял - Да ты тупой, мы все с семьями будем - Подожди секунду, мы – это кто? Насколько я знаю, семьянин у нас только ты. Или я ошибаюсь? - Ошибаешься, Леха. Во-первых, у Лехи Лазько есть жена, если ты еще не успел забыть, а, во-вторых, Антон наш женился Господи, вот это новость, наш гитарист отступил от своих жизненных принципов. Не он ли мне еще в евротуре говорил, что лучше сдохнет, чем женится, и что никогда в жизни под бабский каблук добровольно не ляжет? Если это был он, то в нашей группе появился труп, эдакий призрачный гонщик, выражаясь книжным языком. Да и я сомневаюсь, что хоть кому то, кто видел его худосочную рожу вживую, захочется делить с ним быт и прожить жизнь вместе, пока смерть не станет этому преградой. Ну ладно, я понял. Уже не терпится взглянуть на его жену, женщину героическую, походу. - Охереть, Максим, вы там что, решили сюда с собой половину Беларуси притащить? Слушай, а чего ты родителей то не взял? Им сто процентов было бы тоже интересно съездить. А дедушки и бабушки? Ох, Макс, ай-ай-ай, как ты мог? - Ну хватит стебаться, Леха, мы просто подумали, что так будет поинтересней, все-таки уж самых близких людей грех не взять. Тем более ты знаешь, у меня дети, мне хочется их видеть каждый день - Макс, оправдываешься сейчас как нашкодивший школьник. Ладно, хозяин – барин, проехали, бери хоть весь Лунинец. Это, получается, сколько тачек нужно и что за тачки ты хочешь взять? - Я уже договорился с типом на 3 Chevrolet Suburban, так что поедем вольготно и на больших тачках - Окей, я понял. Ты же с семьей в машине поедешь, правильно? А меня ты в какую приткнул? - Да ты к нам влезешь пятым, будем по очереди за рулем меняться, так удобнее Удобнее значит. Ну ладно, Максим, я тоже тебя очень люблю. - Отлично, понял тебя. Так, ну вроде бы все вопросы решили. Ничего я не забыл у тебя спросить? - Лех, пиздец у тебя вопросы, откуда же мне знать? Вспоминай - Да, вроде бы все узнал. По поводу времени прилета тогда попозже отпиши мне, ок? - Хорошо. Ладно, мне бежать надо, дел по дому – захлестнешься - Ладно, хозяйственный ты наш, бывай - Все, пока Макс в тот же момент отключился от звонка. Ну что же, судя по всему, меня ждет очень увлекательное путешествие, даже получше, чем всем уже известный евротур. Пока я не знал, как мне реагировать на то, что парни притащат с собой жен, а сам Корж еще и детей прихватит. С одной стороны, так действительно будет интереснее, все останутся только в плюсе, а с другой стороны, мне бы все-таки хотелось побыть в чисто мужской компании. Ну ладно, там посмотрим, может я еще буду говорить, что зря не хотел. Не, ну новость про Антона меня реально выбила из колеи. Кому же он блин сдался со своим странненьким характером и фриковатым внешним видом? Еще смешнее будет, если он стал подкаблучником, тогда я точно просто выпаду в осадок на месте. Блин, все-таки меня не так уж и радует то, что Корж припрет сюда свою семью. Мне ведь хотелось побыть с ним наедине, заняться нашим старым совместным любимым делом (если он, конечно же, захочет, потому что в последнюю нашу встречу мы расстались друзьями) и поговорить по душам. Хотя, надеюсь, что и так выберу для этого время. Тут я глянул на часы и обнаружил, что мне через час выходить на работу. Чтобы не повторять предыдущий опыт, когда я приковылял на работу непричесанным и немытым, что не полагается официанту даже в кафешках самого низкого пошиба, я решил пойти в душ и собраться по-человечески. В этот раз все прошло хорошо, я пришел на работу вовремя. Однако, весь рабочий день я ходил как будто в прострации. Все действия я делал на автомате, мыслями уже будучи где-то на сцене, с гитарой в руке. Где-то в середине работы, я ни с того ни с сего не удержал стопку тарелок, и они с грохотом повалились на пол, благополучно собрав все внимание посетителей ресторана. Все это вывело меня из забытья, и я со страхом глянул на пол, ожидая увидеть там одни осколки. Однако, разбилось лишь две тарелки из пяти, так что мне еще повезло. Подняв взгляд, я увидел, что все смотрят на меня как на умалишенного, да и еще кто-то начал хихикать в углу зала. Резко выведенный из мечтаний, я был просто максимально раздражен, и поэтому дико хотел подойти и врезать тому, кто посмел надо мной посмеяться. Но вдруг я взял себя в руки и начал собирать крупные осколки и поднимать целые тарелки. В какой-то момент я увидел, что ко мне уверенным шагом идет метрдотель, и, судя по его лицу, явно не для того, чтобы похвалить меня. Я был прав – он прочитал мне сотню нотаций и сказал, что не будет терпеть такой неаккуратности и разгильдяйства на рабочем месте. Я со всем тупо согласился и еще минут двадцать убирал за собой. Твою мать, ну все настроение мне испортили, уже ни о каких концертах думать не хочется. Оставшийся день я доработал на взводе, меня выводила из себя каждая мелочь. Мне хотелось лично порвать пасть каждому посетителю, обнаружившему, что у него не хватит наличных и мне придется переться в подсобку за терминалом (положить его поближе к себе я, разумеется, не догадался), каждому, кто оставлял на столе свинарник, и, естественно, тем, кто жаловался на все подряд. Кое как я дотерпел до конца смены и побрел домой. Там я снова обрубился без чувств и проспал достаточно долго. Далее не буду томить вас описаниями моих будней, все было банально и скучно. Просыпался я ближе к обеду, потом весь день ни хрена не делал и вечером шел на работу. Я так и не попросил начальника перевести меня на дневную смену. Видимо, не так уж я и хотел работать. Однако, хочу сказать, что за эти дни я наконец то отдохнул и мне стало морально легче. В голове уже практически не осталось негативных мыслей, даже одиночество уже не давило на меня тяжким грузом. Я весь был погружен в себя, предвкушая дикий экстаз от встречи с родными людьми и будущих выступлений. Интересно, а будут ли здесь настолько же безумные концерты, как и в СНГ? Искренне надеюсь, что будут, потому что только это могло бы привести меня в чувства после долгой спячки. Посмотревшись в зеркало перед сном в последний день перед началом моей новой, точнее старой новой жизни, мне удалось обнаружить, что от уставшего и изможденного лица несчастного человека, которого вынесло даже не на обочину, а уже куда-то в кювет жизни, не осталось и следа. Из посеребренного стекла на меня смотрел вполне себе счастливый и довольный жизнью молодой парень. Все это меня очень обрадовало, и я, будучи радостным от того, что получил расчет на работе и уволился, а еще, наконец, в последний раз погасил все задолженности за квартиру, улегся на боковую. Завтра вставать аж в 7 утра, чтобы встретить ребят. Ну что же, чемоданы собраны и все готово к отъезду. Ну теперь, Леха, держись правильного пути, живи в кайф и никогда больше не поддавайся глупым иллюзиям. Уже через нескольких минут лежания в темноте меня срубило, и открыл глаза я потом только уже по звонку будильника. С утра я позавтракал остатками еды из своего холодильника, помылся, побрился, еще раз перепроверил все вещи в чемоданах и сел ждать звонка от Макса. Да, именно звонка, так как у него осталась симка AT&T с прошлой поездки. И вот, где-то около 8:30 утра я услышал звук рингтона и, подняв трубку, узнал, что все пацаны уже ждут меня внизу. Вне себя от счастья, я поднялся с кровати, захватил все чемоданы и, закрыв квартиру и сдав ключ консьержу внизу, направился к выходу. На улице меня уже ждала родная фигура: короткая стрижка, щетина и родинки на лице, одетый в черную футболку и такого же цвета спортивные штаны с лампасами. Ну здравствуй, Максим, давно не виделись. В ту же секунду меня захлестнули эмоции, понятные только тем, кто встречался с родными людьми после долгой разлуки – некая смесь счастья и возбужденности. Я заорал на всю улицу: «Мааакс, это ты!!!» и, кинув чемоданы, бросился ему на шею. Господи, я снова чувствую этот уже настолько родной запах: смесь парфюма и мужского пота. Я жадно вдыхаю его в себя и крепко обнимаю Коржа, чувствуя тепло его тела. Стоит сказать, что, когда меня захлестнули эмоции и я кинулся ему на шею, я застал его врасплох, он явно был к этому не готов. Его выражение лица, появившееся в тот момент, еще долго будет являться объектом для наших локальных шуток. А для меня в тот момент весь мир растворился где-то далеко, существовал лишь я и Макс. Слышу, как он сказал мне: «Ну что, Леха, снова вместе? Ты не представляешь, как я рад тебя видеть». И тут, он шепнул мне на ухо: «И теперь ты от меня никуда не денешься». Черт, как же верно сказано. Теперь я точно никуда не уйду, ни за что в жизни. Вдруг я понял, что пора бы прекратить обжиматься, а то это уже явно не выглядит как простое мужское дружеское объятие, пусть даже и после долгой разлуки. А сеять сплетни в нашем коллективе мне точно не хотелось, пусть этим займется кто угодно, но не я. Я разжал свои руки и отпустил Макса. Он отошел, и я снова увидел его лицо. Черт, какой же он красивый, аж дух захватывает. Я подошел к Лехе Лазько, и мы также крепко обнялись. Он тоже сказал, что просто дико скучал по мне. То же самое сказал и Антон, и Андрюха (оператор и фотограф Макса, если кто не в курсе), и Селебриум, и Виталик (помощник Андрея). И я не могу не сказать, что тоже был безумно рад их новому появлению в моей жизни. Когда я закончил свои приветствия, Корж, как истинный вожак стаи, подозвал всех к себе. Все без слов поняли, что нужно сделать. Я обхватил крепкие плечи Макса с одной стороны, а с другой – Лехи Лазько. Мы, по старому доброму ритуалу, обнялись в круге. Тогда Корж сказал: «Ну что, парни, теперь уже точно вместе навсегда. Оторвемся здесь от души и поднимем на воздух парочку клубов». Мы сжали круг крепче, и вдруг, сзади послышался громкий женский голос: «Ну ты глянь, опять стоят обжимаются. Антооон, иди сюда быстро, пока я не разозлилась». Все еще стоя в объятиях, вижу, как на лице у нашего гитариста промелькнул не просто страх, а, скорее, какая-то смесь ужаса и при этом почтения и благоговения. Он начал резко выпутываться из круга, и мы его расформировали. Выпрямившись и повернувшись, я увидел перед собой девушку: ростом примерно с меня, даже чуть выше, с каре каштанового цвета, при этом некоторые пряди были покрашены в яркий зеленый цвет, одетую в брючный костюм цвета мокрого асфальта. Под пиджаком виднелась футболка с надписью Femme Power, а в ушах были гигантские серьги-кольца. Я даже не успел все это переварить, как Антон подбежал к ней и спросил: - Что такое, радость моя, что случилось? - Ты совсем что ли за время пути из ума выжил, ты не видишь, что мне тяжело?! Замечаю, что в руке у нее находится малюсенький пакетик из ближайшего магазина бижутерии, который явно весит не больше двухсот грамм. Однако, Антон тут же забирает его к себе и говорит: - Прости пожалуйста, родная моя, я тебя не заметил - Ты там совсем ахуел?! Я тебя что просила делать?! Ждать меня возле магазина, а не ошиваться здесь со своими дружками! Ну не переживай, доедем до отеля, я такое устрою, тебе и в кошмарах не снилось. От такого представления, которое скорее походило на съемки программы «Пусть говорят», я впал в реальный ступор. В моей голове родились сотни вопросов, я даже не знал, с чего начать. Как? Зачем? Почемууу? Во-первых, что такое должно было случиться в жизни нашего гитариста, что он лег даже не под каблук, чего старательно избегал всю свою сознательную жизнь, а под восьмитонный карьерный самосвал с водителем в футболке Femme Power. Ахуеть, я просто не верю в реальность происходящего. Не, ну этого просто не могло быть. Во-вторых, что за фразы из дешевых мыльных опер? Такое ощущение, что я не на улицах Вашингтона, а в американской глубинке конца восьмидесятых, где местные дамочки впервые увидели «Санта-Барбару», и теперь упражняются в остроумии фразами, украденными оттуда. Не, реально, только слов «твоя песенка спета!» не хватает. Вот это трэш контент, слов просто нет. Теперь, спустя некоторое время, я вернулся из мыльной оперы в реальный мир и осознал происходящее. Тут вдруг жена нашего гитариста достала из кармана пиджака пачку Camel, прямо оттуда взяла себе в рот одну сигарету, подкурила ее и сделала глубокую затяжку, почти на полсигареты. Мамочки, какой ужас, да они же самые крепкие, меня от них вообще в свое время вывернуло наизнанку, а она почти всю разом втянула и бровью при этом не повела. Тут она так элегантно, как прирожденная леди, двумя пальчиками вынула сигарету изо рта и перевела взгляд на меня и остальных парней. Господи, большего стыда и при этом ужасного когнитивного диссонанса я еще в жизни не испытывал. Я не стал отводить взгляд от этого исчадия ада, напялившее на себя симпатичный костюм, купленный на распродаже в BeFree, и смотрел, что же будет дальше. Тут она кинула на меня взгляд, полный агрессии, и разразилась на всю округу: «А вы что смотрите, цирк вам что ли?! Ну ка быстро отвернулись от меня, я вам не на подиуме тут». В этот момент я решил лучше не искать себе неприятностей в самом начале поездки и отвернулся. Блин, вот прям четко представляю, как жена нашего гитариста, заселившись с ним в номер в Нью-Йорке, ебашит ему с вертухи по голове самым тяжелым чемоданом, а потом еще ложиться сверху на его полуживое тело и выкалывает глаза своими ногтями, невинно накрашенными в пастельный оранжевый, за то, что он не помог ей донести пакетик из бижутерии. Тут вдруг я вижу, что она закончила курить (причем скурила все почти вместе с фильтром) и ловким движением руки, которое обычно можно заметить у четких пацыков, сидящих у подъезда, отшвырнула бычок на асфальт. Мне на телефон пришло сообщение, и я достал его, чтобы прочитать, а в это время Антон и его новая подруга жизни уже со скоростью света запрыгнули в одну из припаркованных у тротуара Chevrolet. Конечно же, он открыл ей дверь, придержал ее и закрыл, да так, чтобы не хлопнуть, а то ей же наверняка не нравится громкий шум. После этого Антон бросил на нас взгляд, в котором выражалась одновременно обреченность и фраза «ну вы же меня понимаете, мужики, хули сделаешь». Нет, дорогой мой, не понимаем. Ну это же полный пиздец. Проследив взглядом за тем, как он сел в машину, я повернулся к пацанам. Лишь только я собирался открыть рот, чтобы выразить свои эмоции, которые уже давно хлестали через край, Макс оборвал меня на полуслове и сказал: «Леха, молчи, мы сами в ахуе и ничего не понимаем. Да, Антоха говорил нам, что жена у него с характером, но мы и не предполагали, что настолько. Так что я сам еще у него даже ничего не спрашивал». Блин, с ума сойти, то есть этот подкаблучник-самоучка даже и не жаловался, то есть его, походу, все устраивает. Честно говоря, я не понял, за каким хером парни притащили с собой эту сучку, она ведь явно не добавит в коллектив сплоченности. Кстати, я же так и не узнал, как ее все-таки зовут. Я повернулся к Максу, который все еще стоял поблизости от меня и залипал в телефон и спросил: - Слушай, Максон, а как это исчадие ада зовут хоть? - Полина. Какое красивое имя и какая двуликая оболочка под ним, согласись - Не, дружище, по-моему, она не двуликая, тут все сразу понятно. Господи, где же Антон откопал эту сучку, в местном клубе радикальных феминисток? - Этого я тебе тоже не могу сказать. Прикинь, нам этот музыкант до последнего не говорил, что женился. У меня с каждым днем все больше складывается ощущение, что он свихнулся к хренам собачьим. - Ну допустим, его все устраивает, только скажи мне, Макс, нахера вы сюда то эту Полину притащили? Сидела бы она сейчас в Минске и натачивала катану, чтобы по приезде своему мужу горло перерезать, а он бы здесь хоть снова побыл нормальным человеком, и всем бы было хорошо. - Да не хотели мы ее с собой брать, Леха. Только если бы Антон решил ехать без нее, она бы его расчленила еще в Минске, так что выбора у нас не было. - Ладно, хрен с ней, переживем как-нибудь. А Таня где, Макс? А твоя жена, Леха? - Да в машинах они. Ладно, хорош болтать, пацаны, загружаемся и едем, нам еще долго пилить Тут вдруг в разговор встрял Леха Лазько и сказал мне: - Ты прикинь, а ведь Полина то в моей машине едет, вместе с моей женой - Да ладно?! А чего ты не попросился в другую пересесть? Ты же не выживешь - Да ну, ни к чему это все, потерплю. Так что пожелай мне удачи, братан Охереть, то есть жизни у Лехи в пути не будет, будет только хождение по лезвию ножа под названием дерьмовый женский характер. По дороге надо купить ему немножко морфия, а то, чувствую, либо Полина не доедет до точки назначения и будет выброшена в окно, а, учитывая размер наших машин, вылетит из него так же эффектно и легко, как пробка из бутылки, либо он сам. Тем временем мы вместе с Максимом открыли багажник машины, в которой поедем, и начали загружать чемоданы. Естественно, они все туда не влезли, особенно учитывая то, что было разложено все три ряда сидений. Тогда мы погрузили оставшиеся два чемодана в другую машину и, довольные, поперли обратно к себе в черную тонированную берлогу американского производства. Макс сел за руль, а я запрыгнул на пассажирское сиденье. Сзади уже сидела Таня Корж вместе с детьми и тщетно старалась унять плач своего младшего сына - Назара, который явно был чем-то недоволен. Твою мать, это же сколько раз еще за время нашего пути мне придется слышать эту нежную, ласкающую слух сигнализацию - никто не знает. Ладно, Леха, держись, у тебя же тоже будут дети. Наверное. Ну Макс же как-то терпит, да еще и с искренним и неподдельным наслаждением хорошего отца. Как только я уселся и пристегнул ремень безопасности, тут же начал говорить с нашей единственной в компании многодетной мамой: - Привет Тань, рад тебя видеть. Вот с тобой мы точно больше, чем с кем-либо еще не общались. Ну как ты тут, захлестнулась вся? - Привет Леш. Да ужас, пытаюсь совладать с Назаром, а он никак не поддается. Как-то тяжело перенес свой первый в жизни полет, вот и недоволен. А так, в целом, я счастлива. А ты то тут как? Слышала, тебе пришлось нелегко? Что же тебе такого ответить то, дорогая моя. Мне вот даже интересно, в каком ключе Макс выставил перед ней мое бедственное положение? Сказал, что я придурок, который не только заблудился в трех соснах, но еще и решил вырвать их с корнем, чтобы освободиться? Или же что я очередной несчастный, попавший в беспощадную мясорубку жизни? Хер его знает, отвечу, как есть. - Да ничего, жив – и уже хорошо. - Да, Тань, он тут явно не в шоколаде купался, иначе к нам и не вернулся бы – вмешался в разговор Максим - Эй, Максим Анатольевич, это что, какой-то грязный намек на мою меркантильность? - Да какой же намек, тут все чисто. Ты упырь, Леха В этот момент Макс по-дружески хлопнул меня по плечу и начал ржать. Во Петросян, капец. Однако, я также искренне и от души начал смеяться. Черт возьми, как же мне этого не хватало здесь. Можно иметь все материальные блага этого мира, но ничто не сможет заменить настоящую дружбу. И сейчас я в этом в очередной раз убедился. Еще никто в жизни не приносил мне столько счастья, сколько смог принести Максим. Однако, надо как-то поставить этого наглеца на место, а то совсем там в своей Беларуси охерел. - Спасибо, дорогой мой, я тоже тебя очень сильно люблю. Только прежде, чем надо мной ржать, не забывай и про свои косяки - Леха, какие косяки? Как уж ты здесь облажался – такого у меня никогда не было. Слышь, Тань, поехал искать себя в дипломатии, надеялся заделаться генеральным консулом, так ведь, дружище? И что в итоге? Заделался? Я тебя не осуждаю, но поржать вдоволь имею полное право - Эй, але, юморист, тебе может напомнить, как ты выглядел на наших совместных флэтах? Или рассказать, чем ты там со мной занимался? Вижу, как по лицу Макса пробежал легкий испуг, который, немного погодя, перешел в настоящий животный страх. Вы только гляньте, его лицом сейчас можно семгу поливать, прямо как лимоном. Корж повернулся ко мне и в его лице я прочел только отчаянную мольбу о пощаде. Он начал незаметно жестикулировать пальцами, пытаясь донести до меня просьбу ничего больше не говорить, иначе его семейной идиллии придет конец и всплывет бесконечное множество неудобных вопросов. Вот дибил, думает, что я сейчас буду рассказывать про то, как на первом флэте он сделал мне небольшой, но довольно-таки значимый каминг-аут, а на втором плавно перевел игру в правду или действие в страстный мужской секс в спальне наверху, пока пацаны спокойно и ни о чем не подозревая дрыхли на первом этаже. Ладно, подержу его немного в таком состоянии, чтобы он уже представил себе, что его может ждать впереди, а потом резко оборву. Тут уже начала томиться в нетерпении Таня: - Не поняла, а что там было? Леш? Давай рассказывай, раз уж вспомнил - Да ты бы видела, как наш Макс там нахерачился, хлеще, чем семиклассница на вписке с десятью парнями. Прикинь, отрубился прям на полу, когда мы с ним разговаривали. Хорошо хоть я ему подушку с одеялом принес, а то бы прям на голой плитке и спал бы до утра. А на втором флэте решил со мной в правду или действие сыграть, и нес такую несусветную ересь, что я так и не понял ничего. А потом опять отрубился. Короче говоря, не умеет твой муж пить, так что держи его за узду покрепче После этого небольшого монолога я повернул голову влево и взглянул на Макса. Животный страх на его лице сменился облегчением и это невозможно не заметить. Даже не сомневаюсь, что такой терапией я легко могу довести Коржа до апоплексического удара. Ну хер с тобой, живи пока. Кстати говоря, после всего этого он ни одним словом более не упомянул мою жизнь в Штатах. Пока я доводил Макса до инфаркта, мы успели уже выехать из Вашингтона и стремительно неслись по какому-то хайвэю. Нас вел навигатор, включенный на телефоне Макса, и мне бы очень не хотелось, чтобы он привел нас вместо Нью-Йорка в Нью-Хэмпшир, как это иногда случается. Я взял телефон с подставки, на которой он, кстати говоря, держался на соплях, и начал просматривать весь маршрут. В салоне стояла практически гробовая тишина, все были заняты своими делами. Таня укачивала на руках маленького Назара, наблюдая, как он спит своим крепким и беззаботным младенческим сном, Эмилия, сидящая на третьем ряду, смотрела что-то на планшете в наушниках, абстрагировавшись от реальности, а Максим с сосредоточенным видом вел машину, и даже не заметил, что я забрал себе телефон, видимо, никак не мог отойти от пережитого стресса. Я прямо-таки очень надеюсь, что он не держит на меня зла, а то не хочется поссорится с ним в самом начале тура, да и не в начале тоже. Я же просмотрел весь наш маршрут и убедился в его правильности, а кроме того, нашел хорошее придорожное кафе через 50 км. Блин, а время уже близится к обеду, пора бы хорошенько подкрепиться. Я начал говорить об этом Максу: - Слышь, Максон, я тут кафешку неплохую нашел через 50 км, заедем поесть? Вижу, что на мои слова не последовало никакой реакции. Наш водитель как будто находился в прострации и ничего вокруг себя не слышал. Тогда я повторил вопрос, но ответа все так же не было. Чувствую, как мой мозг начинает потихоньку вскипать и раздражаться от того, что на меня не обращают внимание. Да твою же мать, я что, со стеной разговариваю? Мне уже дико захотелось заорать на весь салон, чтобы вытащить Макса из транса, но меня остановил тот факт, что сзади уже спит Назар, и мне не хотелось бы его будить, хотя бы потому что потом я буду вынужден полчаса слушать его возмущенный плач, скорее похожий на дешевую автомобильную сигнализацию. Тогда я со всей дури двинул Максу по плечу, и, слава богам, он очнулся, правда, не на шутку перепугался. Он начал тараторить: - Что? Где? Что-то случилось? - Ты где там витаешь то, не пойму никак? Я тебе два раза вопрос задал, а ты меня вообще нихера не слышишь. Я говорю, что нашел, где поесть, остановимся? - А, да, давай, позвони Лехе и остальным и скажи, где тормозить Не прошло и сто лет, как я дождался обратной реакции. Чего-то Макс какой-то заторможенный, находится где-то глубоко у себя в мыслях. Ладно, пусть дальше тупит, мне надо еще обзвонить все три машины. Я достал из кармана свой телефон и начал искать в списке контактов Леху Лазько. Я нажал на кнопку вызова и спустя некоторое время мне ответила его жена: - Алло, Леша сейчас за рулем, что такое? - Мы тут решили, что пора бы остановится поесть, тут недалеко есть хорошее кафе, мы вам мигнем аварийкой, когда будем приближаться - А, хорошо, передам - Да как ты держишь, мне же не видно, ты совсем тупой?! – разрезал наш невинный разговор громогласный возглас Полины, которая, судя по всему, в который раз пилила Антона – так, дай сюда планшет, без тебя буду смотреть, иди гуляй, идиотина - Слушай, и часто она так? – с томным вздохом спросил я - Да, довольно-таки – ответил мне милый женский голос - Сочувствую, чего сказать. Ладно, буду звонить остальным, держитесь там Я положил трубку и снова прокрутил в голове услышанное. Вот что я могу сказать точно, так это то, что Полина действительно обладает властными качествами, потому что даже у меня, человека, связанного с ней только тем, что она жена Антона, от ее громких высказываний по коже пробегала волна мурашек. Твою мать, какой-то Гитлер в юбке, счастье, что я с ней не в одной машине, иначе я бы уже сожрал капсулу с цианистым калием. Я не стал ничего говорить Максу, которому было явно не до меня – он все так же сидел и смотрел вперед остекленевшим взглядом, при виде которого создавалось ощущение, что он заглядывает тебе прямо в душу. Я обзвонил остальные две машины и предупредил всех о предстоящей остановке. После этого я просто отложил все вокруг и ушел в себя, прокручивая перед собой бессмысленные картинки и сюжеты, не имеющие ничего общего с реальностью. Я даже не успел заметить, как мы приехали к той самой кафешке, которая в реальности оказалась одноэтажным строением довольно убогого вида, явно не стремящееся завоевать ни премию на конкурсе по архитектуре, ни звезды Мишлен. Мы припарковали наши четыре машины и вышли на удушливый влажный воздух. После того, как мы остановились, Макс наконец то вышел из своей прострации и снова превратился в активного и жизнерадостного парня. Войдя в здание, мы обнаружили, что и внутри кафе не представляет собой ничего особенного: довольно унылые стены бежевого цвета с подтеками у потолка, небольшие столы на три-четыре человека, сделанные под гранит. Мы плотно расселись за несколько столов, и я оказался вместе с Андреем и Лехой Лазько. Я заказал куриный стейк -, пожалуй, один из самых проверенных и безопасных вариантов. Обед затянулся аж на 40 минут, что непривычно долго для нашей чисто мужской компании. Плюсом каждый из нас взял себе ужин с собой, чтобы поесть в машине и не заморачиваться остановками в других местах. После плотного обеда я почувствовал насыщение и направился к машине. Уже через 10 минут мы снова выехали, и теперь обстановка в машине стала более живой – все общались, смеялись и что-то рассказывали друг другу. Я даже и не успел заметить, как время начало близиться к вечеру, и моим глазам предстал невероятно красивый закат. Я мог наблюдать, как солнце становится все более багровым и уходит за горизонт. Твою мать, как же это эстетично, давно такого не видел. Уже спустя долгое время в моей голове возникла мысль о том, что этот яркий и красочный закат стал для меня предзнаменованием новой жизни – такой же красивой и по-детски яркой, с кучей новых впечатлений и безграничным счастьем. Я поужинал, глядя на все это, и на душе стало так спокойно и хорошо, что я просто не мог скрыть своей радости. Время близилось к одиннадцати вечера, и на задних рядах уже давно стояло мирное сопение, означавшее, что не спим в этом салоне только мы с Максом. Мы разговаривали ни о чем, но при этом я чувствовал, что именно этого мне и не хватало эти долгие и тяжкие месяцы. Ближе к полуночи я сменил Коржа за рулем, и мне предстояло аж до самого утра крутить баранку. Сам Макс устроился справа от меня и начал готовиться ко сну. Он надел себе на шею подушку для самолета и накрылся пледом. Черт, как же уютно и по-домашнему он сейчас выглядит, я так давно его не видел в этом образе. Я воткнул наушники себе в уши, включил музыку и просто смотрел на дорогу, вьющуюся бесконечным серым ковром с белой, как снег, разметкой. В голове крутились сотни мыслей, и большая часть из них была о том человеке, который сейчас дрыхнет рядом со мной. Я сделал музыку потише и услышал, как дыхание Макса справа от меня начало постепенно затихать и превращаться в мирный храп, который своим звучанием заполнил все пространство машины. На дороге впереди не было никого, и я повернулся, чтобы еще раз взглянуть на Коржа. Я в деталях рассмотрел его невероятно красивое лицо, на котором застыло полное спокойствие и умиротворение и снова начал тонуть в беспрестанной любви к нему. Как же я, черт возьми, скучал. Но теперь, Максим, я не позволю никому разъединить нас. И никому тебя не отдам. Никогда.