Когда мы вместе

— Ты сам виноват! — Да? И в чем же? — Ты мог мне все объяснить! — Каким образом? — Написать, например. — Я писал! Это ты перестала отвечать. — Ты назвал меня лицемерной карьеристкой! — Я назвал так не тебя, а авроров, это разные вещи! — Но я аврор! — Это другое, я уже объяснял тебе. Два громких голоса, мужской и женский, приглушенно доносились из-за закрытой двери. Тесей Скамандер, стоявший в коридоре больницы возле палаты его брата и Тины Голдштейн, устало потёр лоб, опускаясь на скамейку. Он посмотрел на мявшегося неподалёку Якоба, словно тот мог чем-то помочь. Но Ковальски, поймав взгляд аврора, лишь пожал плечами, снова поворачиваясь к закрытой двери. — Откуда я могла знать, что это ошибка? — Действительно, откуда? Ты ведь не могла просто спросить у меня, куда уж. В этот момент из палаты вышел невысокий целитель, неся в руках бутылочки с зельями. Тесей тут же подскочил к нему, интересуясь здоровьем этих двоих. — Они скоро будут в порядке. Заклинания лишь немного задели их, но я бы посоветовал больше не пускать их в самовольные разведывательные вылазки. Из-за двери снова раздался яростный крик Тины, и Тесей раздражённо выдохнул. — Не пустим, не сомневайтесь. Но что с ними такое? Почему они ведут себя так странно? — Это побочное действие одного лечебного зелья, которое мне пришлось им дать. Из-за него они какое-то время будут излишне эмоциональными и не смогут контролировать то, что говорят, но это скоро пройдёт, не волнуйтесь. Им пока лучше побыть под нашим наблюдением. — Спасибо, — поблагодарил Скамандер, после чего целитель удалился. — Ты хранил её портрет! — Твой тоже, между прочим! Якоб помотал головой из стороны в сторону, пытаясь переключиться с криков Тины и Ньюта. — Ничего-ничего, может, в следующий раз будут лучше думать, прежде чем соваться в драку с фанатиками Грин-де-Вальда, не дождавшись подкрепления, — пробормотал Тесей, снова опускаясь на скамейку. Ковальски повторил его действие, садясь рядом. — А мне их жалко даже. Они же потом со стыда сгорят, когда вспомнят, что наговорили друг другу, — сочувственно вздохнул он. — Зато поговорят наконец, — буркнул аврор. — Хотя, возможно, они все это уже обсуждали, но не думаю, что так эмоционально. Но это даже хорошо. Моему брату давно нужно было вправить мозги, может, хоть у Голдштейн это получится. — Да не люблю я никакого Толливера! Ты идиот, если ещё ничего не понял! — Да, может быть, я действительно идиот, но я не пытался прекратить наше общение из-за дурацкой обиды! — Дурацкий? То есть ты хочешь сказать, что я дура? — Да уж, Тина вправить мозги может. Правда, я не уверен насчёт безопасности Ньюта в этом случае, — заметил Якоб. — То есть в Нью-Йорк ты приехать не мог, но по первой же просьбе Дамблдора наплевал на все запреты и отправился в Париж? — Да при чем тут Дамблдор? Я приехал в Париж, потому что там была ты, неужели так сложно понять? — Ничего, Ньют это переживёт, — успокоил Ковальски Тесей. — Ты можешь мне прямо сказать? Я прекрасно понимаю и ценю то, что ты такой необычный человек, но неужели так сложно произнести три простых слова? Иначе я никогда не пойму, что ты действительно имеешь ввиду! — А так поймёшь? В палате вдруг настала подозрительная тишина, и Тесей с Якобом, уже привыкшие к шуму, взволнованно переглянулись. — Они же не убили друг друга? — с сомнением протянул Ковальски. Вместо ответа Скамандер порывисто встал и подошёл к палате. Оглянувшись на магла, который ободряюще кивнул, он с неожиданной робостью тихонько приоткрыл дверь. Но, заглянув в комнату, Тесей впал в ступор, затем у него на лице ясно читались шок и удивление, и, наконец, его губы растянулись в широкую ухмылку. Якоб, тоже заглянувший в палату, довольно хмыкнул, усмехаясь. Тина и Ньют, совершенно не обращая внимания на вошедших, сидели рядом и увлечённо целовались. Тесей, бросив последний весёлый взгляд на парочку, тихонько прикрыл дверь. — В паб? — спросил он у Якоба, уже направляясь к выходу из больницы и понимая, что Тина и Ньют в ближайшее время точно обойдутся без них. — В паб, — подтвердил он, не переставая улыбаться.