✧✧✧
В одной рубахе Локи ощущал себя некомфортно, чувствуя, как прохлада медленно ползла вверх по коже от самых ступней. Переборов тянущую боль, он поднялся на ноги и направился в купальню, где его ожидала доверху наполненная горячей водой ванна. Широкая терма вместила бы троих, потому для трикстера она казалась огромной. Хотя порой Локи не мог отказать себе в желании понежится в обжигающей кожу воде, блаженно вытянув ноги. Горячая вода должна помочь расслабить окаменевшие мышцы и вновь ощутить легкость в теле. Опершись о перила, Локи аккуратно ступил на лестницу, ведущую в глубь купели. Неожиданно позади раздался стук, за которым тут же последовали тяжелые шаги. Кто-то бесцеремонно вошел в покои, явно игнорируя дворцовый этикет. Локи раздраженно вцепился в перила и попытался развернуться, чтобы встретить незваного гостя самым испепеляющим взглядом, на который был способен. Но нога предательски соскользнула с края ступени, утягивая покачнувшегося принца в воду. Мгновение разделило трикстера от унизительного и неловкого падения назад, которое, к его удивлению, не произошло. — Смотрю, развлекаешься, — весело усмехнулся Тор, крепко удерживая брата за талию. Локи в изумлении глядел на Громовержца, позабыв, что от неминуемого падения в воду его отделяет одно чужое движение. Тор оглядел трикстера и тихо рассмеялся. От низкого смешка, что прозвучал так близко, Локи ощутил, как волны мурашек прокатились по спине. Он сильнее вцепился в плечи брата и, борясь с нервирующей неловкостью, произнес: — Как и ты. На его слова Тор усмехнулся и издевательски наклонился вперед, опуская и так подрагивающего на слабых ногах брата назад. Локи недовольно шикнул на него и впился пальцами в плечи, вызывая болезненный рык. — Нарываешься. — Как и ты, — не без издевки процедил трикстер, приблизившись к его лицу. Только от возникшей близости Громовержец неожиданно дернулся, словно от электрического разряда. Хватка на мгновение ослабла, и Локи опасно покачнулся, утягивая за собой растерянного Громовержца. Поднявшаяся от падения волна брызгами разошлась в стороны. Тор инстинктивно прижал к себе брата, аккуратно придерживая за затылок. Когда же опасность миновала и он понял, что терма достаточно широка, чтобы при падении не расшибить голову о бортик, Тор поспешил отстраниться и выпустил трикстера из объятий. Вымокший царевич еще пару секунд приходил в себя, не понимая, почему Тор неожиданно повел себя столь нелепо. Локи недовольно глянул на него исподлобья и скривил губы. — Что ты вытворяешь… Трикстер начал было свою тираду недовольства, как Тор неожиданно начал тихо посмеиваться. Было видно, что ему с трудом удавалось сдерживать рвущийся хохот, и даже прижатая ладонь не помогала этого скрыть. Локи непонимающе вскинул бровь, ожидая, пока тот наконец успокоится. В поисках причины чужого веселья Локи опустил взгляд и обнаружил, что спальная рубаха вздулась объемным бугром, напоминающим пивное пузо. — Ты просто смешон, — осознав причину чужого веселья, прыснул царевич и резким движением опустил вздувшуюся ткань под воду, ощущая, как та прильнула к коже. — Теперь я хотя бы знаю, как ты будешь выглядеть, если возьмешь пример в распитии эля с Вольштагга, — продолжал улыбаться Громовержец, облокотившись о край термы. Неожиданным образом сложившаяся ситуация вызвала у трикстера смущение, отчего он подтянул колени и сильнее натянул рубаху вниз, старательно скрывая оголенную кожу от чужого взгляда. Щеки Громовержца пылали от противоречивых чувств, пока он поглядывал на притаившегося брата. Локи выглядел так непривычно уязвимо, что в голове не осталось ни одной здравой мысли. Только неутолимое желание прикоснуться к угловатым плечам и прижаться к влажной коже язвами тлело в чужом разуме. Стоило Тору вновь оказаться в непозволительной близости к Локи, как собственное тело предавало его. Будто внутри появилась невидимая цепь, всецело приковавшая его внимание к брату. Громовержец осознавал, что природа возникающих чувств была неправильной, а образы, посещавшие его во снах, — гнусными и непристойными. Только тело отвергало любые здравые размышления. Стоило заметить, как тонкая смоляная прядь прилипла узором к влажной коже, и Тор не понял, как подался вперед. Локи замер, наблюдая за тем, как Громовержец медленно протягивает руку к его лицу, ловя пальцами прядь волос, которая прилипла к уголку губ. Момент показался обоим настолько интимным, что спустя мгновение царевичи поспешили отвести взгляды в противоположные стороны, не в силах справиться с шумом грохочущих сердец. Место, которого коснулся Громовержец, горело смущающим мысли трикстера пламенем. Рваное дыхание мешало сосредоточиться, и Локи отчаянно схватился за ворот рубахи, оттягивая его в сторону, будто именно этот кусок ткани мешал вдохнуть полной грудью. Непонятные ощущения проникли в его тело, заставляя краснеть и застенчиво отводить взгляд. Локи не заметил, как Тор склонился ближе. И лишь когда тот аккуратно коснулся губами его виска, трикстер резко дернулся в сторону, но его тут же удержала на месте сильная хватка на талии. Громовержец упоенно зарылся носом во влажные волосы брата. Ощущение разгоряченного водой тела под пальцами сводило с ума, заставляя руку машинально двигаться вверх. Младший царевич не знал, что творилось в голове Громовержца, но точно понимал, что тот отчаянно желает его. Осознание того, что собственный брат позволил себе столь очевидно опустить его, заставило Локи сжаться. Он упрямо уперся ладонями в грудь Тора в попытке оттолкнуть, но это лишь вызвало недовольное мычание, колоколом прозвучавшее над его ухом. — Всего минутку, — Громовержец, словно ведомый невидимой силой, продолжал напирать на брата, зажимая того у бортика. Дыхание становилось все прерывистее и тяжелее, когда Тор медленно скользил ладонями по талии брата. — Тор! — яростно воззвал трикстер в попытке увернуться от обжигающих прикосновений. Но тот его будто и не слышал. Громовержец с потемневшим от возбуждения взглядом продолжал исследовать братское тело, с наслаждением ловя тихие вздохи, слетающие с его губ. Только не прислушивался он, что каждый вздох и каждое слово, произнесенное в то мгновение трикстером, было наполнено чистым отчаянием. — Пусти меня, черт возьми, — безустанно шептал Локи, извиваясь и царапаясь в чужих объятиях. Когда же Тор неожиданно дернул трикстера на себя, тот громко охнул, упершись в крепкую грудь. Но не это вызвало липкое чувство унижения, проползшее вдоль позвоночника, а упершееся в бедро чужое возбуждение. Локи замер, понимая, что Громовержец был близок к свершению тяжкой ошибки, которая в будущем разрушит все, на что когда-либо он надеялся в их взаимоотношениях. После пробуждения трикстер пару раз нащупывал отголоски етунской силы внутри себя, ощущая, как она тонкой тенью залегла на дно. Использование магии в данную секунду могло привести к потере связи со второй ипостасью, но Локи не желал терпеть столь явное унижение. Особенно от Тора. Только не от Тора. В голове мелькнула мысль, что тот мог быть околдован. Но какая-то доля внутреннего разума нашептывала, что Громовержец достаточно похотлив и распущен, чтобы возжелать даже собственного брата, которого с детства дразнил за женственность. Хватило доли секунды, чтобы сконцентрировать толику холода в ладонях и с силой оттолкнуть Тора к противоположному бортику термы. Громовержец, явно не ожидавший столь сильного удара, завалился набок, схватившись за грудь. Из легких словно вышибли весь воздух, что резко отрезвило его разум. Тор ошарашенно взглянул на подрагивающего после использования магии брата и замер, не в силах произнести и слова. Потому что его действиям оправдания не было. Потому что он не смог совладать с собственным желанием и поддался сладкому искушению, которое терзало его во снах на протяжении нескольких недель. — Локи… — хрипло прошептал Громовержец, — я… — Уходи, — как можно спокойнее произнес трикстер, вздернув подбородок. Он осадил колющим взглядом дернувшегося в порыве подойти брата и зло сощурился. — Я. Сказал. Проваливай. Ровный стойкий голос младшего царевича бойными ударами разлетелся по ванной, все сильнее наполняя голову Тора осознанием совершенного. — Я не хотел… — О-о-о, — зло протянул в ядовитой усмешке трикстер, — я успел прочувствовать твое желание, и, поверь, ты хотел… Тора будто ударило тяжелым ядром. Он резко вскочил на ноги, поражаясь тому, насколько яростно сейчас выглядел Локи. Напоминая раненого хищника, трикстер внимательно следил за каждым движением брата, провожая его тяжелым взглядом, пока тот не скрылся из виду. Выскочив из ванной, Тор с бешено грохочущим сердцем поспешил покинуть покои брата. Взмокший и раскрасневшийся, он мчался по коридорам дворца, ловя на себе взгляды окружающих. Но Громовержцу не было дела до зарождения новых сплетен. Единственное, что волновало его мысли, было осознание того, что он готов был свершить минуту назад. И что возбуждение, овладевшее его разумом, до сих пор бурлило в венах, выжигая ощущение скользящих черных волос на губах.✧✧✧
Вечером на Асгард опустилась прохлада, заволакивающая все вокруг морозным преддверием зимы. Тонкий темно-зеленый кафтан из мягкой шерсти очерчивал фигуру младшего принца, спешившего на нижние этажи лазарета. Ни на миг не отстающие стражи с каждой минутой все сильнее раздражали трикстера, который отчаянно желал уединения с собственными мыслями. Стоило новости о его пробуждении дойти до царских ушей, как Один поспешил возвести стены неприкосновенности вокруг своего младшего сына. Постоянное внимание стражи, что не отставала ни на шаг, заставило Локи переиграть выстроенные планы и задуматься над тем, как избавиться от асов хотя бы на пару минут. — Ваше Высочество! — радостно воскликнул Трюггви, стоило ему завидеть принца на лестнице у лазарета. — Вы все же смогли найти время и посетить нас! Стражи внимательно оглядели подошедшего аса, отчего Трюггви почувствовал, как все внутри дрогнуло от нарастающего волнения. За час до своего визита Локи отправил ему послание, в котором был описан незамысловатый план для тайной встречи с Берси. Избавиться от чрезмерного внимания назойливых стражей пришлось с помощью обычной лжи и давления. Стоило Локи зло зыркнуть на них исподлобья, как те взволнованно переглянулись и, осмотрев лазарет, поспешили выйти за дверь. — Несчастные… — раздраженно дернув плечами, шикнул трикстер, как только стражи скрылись за поворотом. — Вы уверены, что они ничего не заподозрят? — переживания не отпускали мысли Трюггви, отчего он постоянно поглядывал на лестницу, словно ожидая, что оттуда вот-вот кто-то выпрыгнет. Мало кто знал, что дворец таил в себе множество хитросплетенных узких проходов. Из-за постоянных войн и смуты Один велел спроектировать замок таким образом, чтобы почти из любой комнаты был способ покинуть стены дворца и спастись в близлежащих лесах. Поэтому Локи не пришлось долго размышлять, как именно ему встретиться с Берси вдали от посторонних глаз. Трюггви к моменту его визита очистил лазарет и провел по нужному туннелю двух ловкачей, что уже некоторое время, затаившись, ожидали сигнала внутри холодных стен. — Встань у лестницы и начни докладывать о состоянии дел, — велел трикстер. С замершей тревогой во взгляде Трюггви стал рассказывать о запасах лекарственных трав и отваров, а также о сложных случаях, с которыми в отсутствие Локи справлялись другие лекари. Пока ас за его спиной громко тараторил отученный текст, трикстер нащупал нужный камень и мягко надавил, открывая проход в стене. Первым вышел Бьерн, еле умещающийся в тесном проеме. Завидев царевича, он поспешил склонить голову. За его спиной мелькнула знакомая макушка, и Локи с нахлынувшим привкусом горечи наблюдал, как из прохода выскользнул Берси. Весь сжавшийся и с потухшим взглядом, он вызвал в трикстере лишь злость на самого себя, что раньше не заподозрил Агот в ее злостных кознях. Юный ловкач не смел даже поднять взгляд, продолжая жаться за спиной товарища. — Мы молили норн о вашем скорейшем выздоровлении. — В царящем напряжении прозвучавший шепот Бьерна оказался оглушающим. Локи еле справлялся с гнетущей яростью в груди, желая выплеснуть ее на любого несчастного, которому не посчастливится с ним столкнуться. Но Берси не был достоин подобного отношения. Стать орудием в чужих политических играх в столь юном возрасте стало не столько угнетающим событием для него, сколько унизительным, говорившим о его слабости и неспособности справиться с главной задачей каждого аса — защитой царского рода. Сохраняя маску спокойствия, Локи сдержанно указал Бьерну отойти в сторону. Старший ловкач взволнованно глянул через плечо на товарища и попятился назад. Берси замер, ощущая, как каждый удар сердца колоколом оглушал его изнутри. Он чувствовал на себе взгляд царевича и гадал, какое же наказание пророчила ему Судьба. — Подними голову. К удивлению юного ловкача, голос Локи не прозвучал озлобленно. Напротив, он излучал спокойствие. Рвано вздохнув, Берси медленно поднял голову и взглянул на принца, не понимая, почему же на лице напротив нет ни злости, ни обиды. Локи добро улыбнулся и положил руку на чужое плечо. — В том нет твоей вины. — Но… — тут же поспешил возразить Берси, но Локи неожиданно обхватил его обеими руками и заглянул в глаза. — Нет, — с нажимом произнес он, — ты неосознанно стал оружием в кознях Агот и не ведал, что творишь. Любой бы на твоем месте не совладал с собой в подобной ситуации. Однако мы не можем оставить все как есть и должны что-то предпринять против Альвхейма. — Только прикажите, — ответ Берси не заставил себя ждать. В его взгляде промелькнула пылающая злость. Локи понимал, что в голове юного аса тлела мысль об отмщении. Берси явно желал искупить свершенное. Получив прощение, он не чувствовал, что возникшая тяжесть отступила. Напротив, теперь Берси сможет отринуть внутренние страхи и стать преданным соратником, ведомым невидимой линией вечной вины перед царевичем. Еще во время похода Локи заметил, насколько Берси легко привязывается к людям. Его взгляд пылал жаждой приключений и новых сражений. Насколько же оглушительным было разочарование Берси, когда он понял, что жизнь аса не всегда состоит из упражнений с мечом и дубиной? Что любой может стать оружием в чужих играх и даже не осознавать этого, пока не свершит непоправимое? «Быстрое прощение станет для него оковами», — уже давно осознал трикстер. Намерение окончательно привязать к себе Берси уже давно теплилось в его планах. Сложившаяся ситуация не только позволит избавиться от влияния Агот в Альвхейме, но и создаст благодатную почву для формирования близкого круга доверенных лиц. В вечной верности Берси с этого момента сомневаться более не стоило. Как и в преданности Бьерна, что могучей тенью следовал за своим товарищем. — Вам только нужно будет подтвердить сказанное мной на грядущем совете, — окинув долгим взглядом асов, произнес трикстер, — дальше дело за малым…✧✧✧
Торговый путь между Олимпом и Асгардом стал новостью, которая поразила всех жителей Девяти миров. Златовласый сын Зевса принял наказ отца и поспешил выстраивать безопасный ход меж мирами. Веками нетронутая земля на конце Альвхейма была усеяна невиданными существами и беженцами, что спасались от гнета Айварса в гремучих лесах. Теперь же, когда торговый маршрут был полностью выстроен, а дороги обезопашены, посол Олимпа прибыл в сердце Асгарда для подписания договора между двумя мирами. Делегация Альвхейма, прибывшая задолго до Гермеса, тяжелыми взглядами провожала каждого, кто входил в зал советов. — Разве из-за покушения на младшего принца не должны были отменить собрание? — недовольно скривив лицо, тихо прошептал один из альвов. — Говорят, принц очнулся и пребывает в полном здравии… — Так еще и сам настоял на проведении совета, — прыснул другой посол. Наконец невысокий страж объявил о начале заседания. Двери зала советов отворились, впуская послов различных миров. В то время как от Олимпа прибыл Гермес в сопровождении двух слуг, что безликими тенями мелькали за его спиной, альвы со всей присущей им помпезностью облачились в сверкающие ткани и с гордо поднятыми головами прошли до своих мест, брезгливо поглядывая на окружающих. Гермес предвкушал грядущее веселье. Медленно закипающее напряжение между Асгардом и Альвхеймом было столь очевидно, что олимпиец еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в полный голос. Гермесу было любопытно понаблюдать за решениями Всеотца и его сыновей. В особенности за действиями младшего из принцев, который, несмотря на свое состояние после покушения, ратовал за скорое проведение собрания. Настал момент, когда в зале раздался тяжелый стук. Вмиг наступила тишина, которую разбавляли грозные шаги правителя Асгарда, вышагивающего под руку со своей женой. Фригг одарила всех присутствующих мягкой улыбкой и будто сняла оковы напряжения. — Всех приветствую и благодарю за скорое прибытие в Асгард, — сухо кивнул Всеотец, после чего прозвучало хоровое приветствие в ответ. Все расселись по своим местам и стали напряженно переглядываться в ожидании, кто заговорит первым. Гермес, который предвкушал нечто забавное, не увидев среди присутствующих Локи, недовольно поджал губы. — Спешу доложить, Ваше Величество, что торговый путь между Олимпом и Асгардом готов и может открыть свои дороги для торговцев в ближайшее время, — не дождавшись должного развлечения, первое слово на себя взял Гермес. Очертив дороги торгового пути на карте, Гермес принялся перечислять трудности, с которыми пришлось столкнуться олимпийцам во время зачистки лесов. Всеотец понимал, что Олимп хочет добиться как можно большей выгоды с готовящегося союза. Однако их миры шли вровень. И тот, кто сможет занять лидирующие позиции на этом торговом пути, получит значительное преимущество в будущем. «Уверенный в себе и горделивый. Он видит всех насквозь», — размышлял Один, слушая доклад. — Если Его Величество не устраивают наши условия, вы всегда можете обсудить желаемые изменения со мной, — вежливо склонив голову, улыбнулся Гермес. Один знал о безграничном доверии Зевса к своему сыну, но было очевидно, что тому дали определенный наказ в принятии решений. — Кандидатуру посла от Асгарда мы обсудим позже, — с нажимом произнес Всеотец, не желая обсуждать далее эту тему. Гермес лишь тихо хмыкнул себе под нос и вернулся на свое место. — А что же до нашей выгоды? — не выдержал один из послов Альвхейма. — Вы обещали дать народу нашего мира самому решить судьбу узурпатора и вынести справедливый приговор… — Айварс находится под защитой Асгарда, и не вам решать его судьбу, — колкий громкий голос отскакивал от стен, разлетаясь по залу. Гермес не сдержал вырвавшегося вздоха восхищения от столь занимательного и воодушевляющего появления младшего принца. Локи вошел в зал со стороны царских комнат, демонстрируя полное доверие царя к своей персоне. «Отличный ход, — хмыкнул олимпиец. — После такого появления и одобрительного молчания Одина никто не будет возражать его словам». Локи остановился подле отца, вздернув подбородок. Он обвел собравшихся тягучим взглядом, спотыкаясь в своей уверенности только на лице олимпийца, что выглядел так, будто готов был вскочить и радостно забить в ладоши. Трикстер осознал уже после первой встречи с Гермесом, что тот был непростым оппонентом в ведении дел. Он знал, что в его власти находится большинство ресурсов своего мира, и умело этим пользовался, демонстрируя в каждом жесте и улыбке свое превосходство. Наигранная вежливость Гермеса казалась трикстеру прозрачным стеклом, через которое он ясно видел истинную сущность олимпийца. Уловив, что на нем принц задержал свой взгляд дольше нужного, Гермес довольно хмыкнул и распрямил плечи, удобнее устраиваясь на стуле. Он с улыбкой продолжал ловить каждое движение трикстера, наслаждаясь на мгновение мелькнувшим замешательством на его лице. — Но мы договаривались!.. — хотел было продолжить свою тираду альв, как неожиданно замолк, встретившись с суровым взглядом царя. — Поверьте, у нас есть достаточно оснований для повторного обсуждения этого вопроса. — Ваше Величество! — подскочил другой посол с горящими от возмущения щеками. — Айварс свершал зверства против своего народа и заслуживает справедливой кары! — А если мы докажем, что его намеренно выставили в таком свете? — наконец вмешался Локи. — Если мы представим неопровержимые доказательства того, что королева Агот воспользовалась магией и заставила всю дворянскую верхушку Альвхейма уверовать в недобрые намерения своего брата? — Вздор! — Какая нелепая дерзость! И вы позволите ему такое говорить?! — альвы вспыхнули, точно фитиль свечи, возмущенные чужими словами. Но стоило Одину раз ударить копьем по полу, как зал вновь наполнился тишиной. — Я бы не позволил очернять честное имя никого из присутствующих или тех, кого вы представляете, — Всеотец обвел тяжело дышащих альв грозным взглядом, — однако вы слышали, что на жизнь моего сына было свершено покушение. Долгое время расследования не давали никаких ответов на главный вопрос: кто мог осмелиться на подобное? — К чему вы ведете?.. — На членах отряда, что последними вернулись из Альвхейма, обнаружили магическое эхо, которое оставляют сильные заклинания или руны. Однако, похоже, магия не вечна и имеет длительный эффект лишь при постоянном контакте с носителем рун. — Другими словами, кто-то определил дальнейшие действия асов с помощью магии? — Гермес взглянул на трикстера, задумчиво сложив руки в замок. — Да, магия сработала, когда был замечен катализатор, — согласился Локи, чувствуя отголоски тревоги от пристального внимания олимпийца, — но и при длительном общении с носителем рун на зачарованных будет оставаться магический шлейф. Даже если мы, к примеру, проверим кого-то из вас. Как только трикстер указал на одного из послов, альвы взбушевались и повскакивали на ноги. — Какая чушь! Вы смеете порочить имя нашей королевы?! — Напротив, мы пытаемся очистить имя вашей королевы, — с легкой ухмылкой поправил его Локи, отчего альв завелся пуще прежнего, выкрикивая обвинения и грозно размахивая руками. — Среди вас есть маги, — вмешался Гермес, обращаясь к разъяренным послам, — так проверьте друг друга. Если на вас действительно есть остатки чужеродной магии, то вам определенно стоит выслушать Его Высочество. Альвы застыли, с неким непониманием глядя на расслабленного олимпийца, что с улыбкой продолжал забавляться развернувшейся картиной. — Вас проверят наши маги, также мы предлагаем, как было сказано, чтобы вы сами проверили друг друга на наличие остатков магического шлейфа. Впоследствии мы сравним эхо, оставшееся на асе, что свершил покушение, с тем, что обнаружат на вас. После чего примем решение о непосредственном обвинении королевы Агот в преступлении против короны Асгарда. Со словами Одина в зале наступило гнетущее молчание. Само предположение, что королева Альвхейма свершила столь ужасное злодеяние, могло пошатнуть устои царства и веру обычного населения. Агот, благодаря любви дворян, которые воспевали ее, заполучила сердца всех подданных Альвхейма, несмотря на то, что армия так и не перешла на ее сторону. Лишь маги, которые редко покидали дворцовые стены, остались на стороне Агот. Гермес довольно кивнул своим рассуждениям, понимая, что все его ожидания на сегодняшний совет окупились. Он изначально подозревал Агот в нечестной игре за трон, ведь его глаза и уши в Альвхейме постоянно доносили о том, сколь плоха в управлении дочь старого царя. Потому новость о странном престолонаследии в мире альвов заставила Гермеса усомниться в методах ведения дел Агот. — Если все подтвердится, разве это не значит, что Айварс не виновен и все его действия были совершены лишь из глубокой любви и преданности своему народу? Локи с подозрением взглянул на олимпийца, который норовил поддержать его. Ощущение, что тот видит его насквозь, выводило из себя. «Он не может знать, что я солгал, — тревожно мелькнуло в голове трикстера, — это невозможно». План Локи заключался в наложении еле заметного магического шлейфа на заранее прибывших в Асгард послов. Когда он впервые обследовал Берси, то не обнаружил никаких следов магической манипуляции. Любой бы усомнился в таком случае в честности юного аса, но Локи точно знал, что тот был невиновен. Однако какая же магия не оставляет следов? Локи не нашел ответа на свой вопрос. Но в его голове созрел план, как все же вытащить правду не поверхность. Судя по поведению Агот, та явно не обладала познаниями в магическом ремесле и воспользовалась помощью кого-то с глубоким опытом в рунологии. Пойдя по тому же пути, трикстер высек в покоях каждого из послов ряд безобидных рун для создания одинакового магического эха. Те же руны были высечены на постели Берси и Бьерна, а также всех ловкачей, что вернулись вместе с ними из Альвхейма. Сегодня все послы убедятся, что на них присутствует чужая магия, и усомнятся в глубине души в честности своего монарха. Завтра они убедятся, что на асе, который покушался на жизнь принца, есть тот же магический шлейф, что усилит их подозрения. За несколько дней Локи планировал пошатнуть всю основу правления Агот и не ожидал, что кто-то так явно будет читать его действия. Гермес не мог знать о его сложном плане, так как прибыл в Асгард лишь в утро дня, когда должен был состояться совет. «Только если ему кто-то не докладывает, — на мгновение задумался трикстер, — кто-то непримечательный, но видящий все…» Из размышлений Локи вырвал стук копья Одина. Совет был завершен. Локи оставалось надеяться, что поддержка Гермеса действительно была совпадением. Потому что при иных обстоятельствах одно лишь его слово могло уничтожить всю новую жизнь трикстера, вновь показав миру его плутовское обличие.✧✧✧
Как Локи и предполагал, на следующий день послы, обнаружив на себе остатки чужеродной магии, погрузились в напряженные размышления. В конце концов не выдержав, они попросили при них провести осмотр отряда ловкачей, что недавно прибыли из Альвхейма и контактировали с королевой напрямую. Когда схожесть магического эха подтвердилась, послы переглянулись и одновременно поникли, полностью открывая свой разум для тихого нашептывания трикстера. Локи вливал в их головы подозрения по маленькой капле, не желая спугнуть жертву, добровольно забравшуюся в пасть ко льву. Послы задумчиво слушали его предположения и кивали, все глубже погружаясь в недра сомнений. Наконец настал день, когда послы пожелали увидеть плененного принца Альвхейма и услышать его правду. Поведав Айварсу ту же ложь, что и послам, Локи видел, как в его глазах разгорелась ярость. Трикстер понимал, что своими словами подтвердил все подозрения альва и разжег в нем жажду справедливого возмездия. Рассказ Айварса о странном поведении отца и чересчур резких переменах во взглядах у приближенных дворян усугубили предположения послов насчет действий королевы. Спустя неделю пребывания в Асгарде послы Альвхейма задумались над тем, каким же образом возможно подвергнуть Агот справедливому суду. — Если все узнанное нами правда, то стоит вновь увидеть ее, как чары заволокут наш разум и мы снова станем ее марионетками, — обеспокоенно теребя край плаща, проговорил один из послов. — Судя по всему, чары не действуют на кровных родственников, — предположил трикстер. — Однако возникает вопрос, как Агот удалось поработить разум покойного короля. — Он был стар не только телом, но и разумом, — вступил Айварс. Локи давно готовил дворец к тому, чтобы наконец вытащить наследника Альвхейма из недр асгардских тюрем. Подгадав нужный момент, трикстер подготовил дальние покои в своем крыле и распорядился сопроводить Айварса туда под покровом ночи. Поначалу Один неодобрительно отнесся к своевольству сына, однако затем, выслушав множество доводов, согласился, что потенциального короля Альвхейма стоит держать в более пригодных условиях. — Но Его Величество выглядел так живо, — с нескрываемой болью в голосе начал пожилой альв, — его глаза сияли переживаниями за наш народ… — И поэтому он ничего не делал с набегами хищников на наши поля у лесов? — голос же Айварса, напротив, звучал порывисто и колко. Было видно, сколько ярости вскипало в нем от одного упоминания отца. — На склоне лет он прекратил уделять внимание действительно важным вещам. Он игнорировал боль своих граждан, молящих о защите. — Светлые глаза альва напоминали громовое небо, что медленно затягивали тучи. — Простой народ погибал от набегов браконьеров и хищников с приграничных территорий. А вместо поддержания армии, которая тратила все свои силы на защиту крестьян, он спускал казну на новое золотое покрытие дворцовых башен. Он защищал только себя. А в итоге все равно так глупо пал… Под конец голос Айварса дрогнул, и в зале воцарилась тишина. Кто-то из послов, ощутив груз вины, стыдливо опустил голову. Кто-то продолжал внимательно смотреть на принца Альвхейма и недоумевать, почему же они так легко попали в чужой обман и изгнали того, кто боролся за их безопасность на протяжении долгих лет. — Но если королева все же ни при чем?! — не унимался самый юный альв. — Какое право мы имеем осуждать ее, основываясь лишь на притянутых доказательствах и словах предателя?! Локи не успел среагировать, как Айварс за мгновение оказался перед послом, хватая его за шиворот. — Предателя?! — яростно прорычал он, заглядывая в глаза альву. — Кто же из нас больший предатель: тот, кто рискует своей жизнью во спасение обычных крестьян, или тот, кто прячется под юбкой своей королевы?! Мускулы на его лице подрагивали от напряжения, и на мгновение Локи показалось, что Айварс готов был вгрызться в горло глупому мальцу. Однако он внезапно отпустил посла, отчего альв покачнулся и чуть не завалился, но вовремя успел схватиться за край стола. Борясь с эмоциями, Айварс старательно сдерживал рвущуюся ярость. Когда Локи сообщил ему о возможности вскрыть правду об Агот, он был готов ждать столько, сколько потребуется. Ведь Айварс знал, что, что правда была на его стороне, посему верил: Агот воздастся по заслугам. Однако от вида влюбленных в образ невинной королевы глаз все внутри сворачивалось в пульсирующий узел раздражения. Думая, что они борются за справедливость, молодые дворяне Альвхейма стали первыми пораженными магическим обманом Агот и не готовы были так просто прощаться с выхваленным образом. — Вопрос о приглашении королевы в Асгард для разрешения возникшей ситуации следует обсуждать с Его Величеством, — рассудительность Локи звучала для взбудораженных альвов точно птичий щебет вдалеке. Стражи уже ожидали Айварса, стоило ему шагнуть за порог зала. Он недовольно обвел их взглядом и молчаливо направился к новым покоям под эхо тяжелых шагов позади. После разговора кровь бурлила, а раздражение жалило изнутри. Спокойствие давно покинуло его, но теперь же Айварс чувствовал себя ужаленным безумием. Чувства не находили себе выхода и медленно мучали хозяина из глубин сознания. Даже простой путь до выделенных покоев казался бесконечной чередой косых взглядов и перешептываний. Неожиданно позади раздался хлопок, и один из стражей повалился на землю без чувств. Другой ас замер на мгновение, но затем его брови грозно сошлись у переносицы, и он с рыком отбил следующую атаку. Совсем еще юная девушка так умело и яростно наносила точные удары тонким копьем, что одетый в тяжелые доспехи ас просто не поспевал за ее резвостью и в какой-то момент пропустил атаку, которая пришла бы точно в цель, если бы не альв. Айварс подхватил оружие пораженного стража и точным ударом разрубил копье надвое. От сильного удара дева покачнулась и отступила назад, тут же доставая из-за пояса короткий клинок. — Кто тебя послал?! Бешеный ритм собственного сердца заглушал любые мысли, вертевшиеся сейчас в голове альва. Девушка не собиралась вести бесед и лишь со злой ухмылкой порвала длинные юбки и с рыком бросилась на царевича. Айварсу пришлось признать, что та обладала талантом ближнего боя, не говоря о великолепном владении кинжалом. «Судя по одеянию, она проникла сюда как служанка, — отбиваясь от серии быстрых атак, рассудил альв. — Но убивать меня после всего было бы глупо…» Дева неожиданно прижалась к полу и с силой ударила Айварса в колено, отчего он болезненно зашипел. Воспользовавшись его секундным замешательством, она рванула вперед, сбивая его с ног и наваливаясь сверху. Ее глаза неестественно сверкнули алым цветом, и в момент, когда она занесла кинжал над альвом, по коридору раздалось эхо быстрых шагов. Несколько стражей появились из-за угла во главе с трикстером, который, завидев открывшуюся картину, молниеносно послал ледяную волну. Пол покрылся толстым слоем льда, отчего девушка взвыла. Этого стало достаточно, чтобы Айварс выбил из ее рук кинжал. — Только королева Агот достойна править нами! Слава королеве Агот, истинной и единственной королеве Альвхейма! — тут же взвыла девушка, стоило стражам скрутить ее. Брыкаясь и крича прославления во имя королевы, она кидала обезумевшие взгляды на Айварса. И вновь альв заметил, как глаза девушки неестественно переливались на свету, вызывая определенные подозрения. «Нет, Агот бы так не сглупила, — наконец понял Айварс, наблюдая, как кричащую девушку уволакивает стража. — Это же самоубийство. Она же буквально призналась в содеянном такой выходкой». — Вы тоже находите это странным? — сбоку раздался тихий голос, и Айварс тут же встретился с задумчивым взглядом трикстера. Использование магии все еще вызывало в теле волны слабости. Руки мелко подрагивали, и Локи старательно скрывал это, сложив их в замок за спиной. Айварс проследил его движения, но решил промолчать. — Агот не дура, — согласно кивнул альв, — подобное покушение можно приравнять к чистосердечному признанию… Она бы так не подставилась. — Однако кто бы это ни был, он помог нам избавиться от бельма, — ощущая накатывающее раздражение, произнес трикстер. В глубине души он предполагал, кто мог подтолкнуть сложившуюся ситуацию с Агот к завершению. Но Локи не хотелось признавать, что его собственные решения стали для кого-то столь очевидными. Он раздраженно отбросил мешающую прядь за ухо и направился к тронному залу. Ведомый тяжелыми мыслями, Айварс молчаливо последовал за царевичем. Открытое нападение на Айварса означало признание со стороны Агот в своих деяниях. Один сурово оглядел принца Альвхейма и грозно стукнул гунгниром. — Да будет как я велю: Айварс — наследник и единственный истинный правитель Альвхейма — вернется в свой мир, дабы восстановить справедливость и представить Агот перед судом Асгарда для искупления свершенных грехов.