She worked her way through a cheap pack of cigarettes, Hard liquor mixed with a bit of intellect. And all the boys, they were saying they were into it, Such a pretty face, on a pretty neck __________
Вечерами элитная часть города превращается в жалкое подобие цирка. Когда-то эти люди были обычными: с великой мечтой за спиной, с искренним детским смехом. Но в какой-то момент они осознали, что превратить жизнь в круглосуточную вечеринку намного проще. Они перестали ограничивать себя в сыплющихся с небес деньгах, в эксклюзивной выпивке и в рамках этических норм. Иногда начинаешь разговаривать с представителями жирных сливок общества и понимаешь, что люди прекрасны только внешне. Внутри они самые настоящие хамы. Никакие университетские дипломы не прибавят им уважения и воспитания. Для них ты — очередная пешка. Сейчас необходим, а как надоешь, они без зазрения совести выкинут тебя в помойное ведро. Вопреки красивым лестным речам они смотрят тебе под ноги и ждут, когда ты споткнёшься и упадёшь в грязь лицом. Их принципы, достоинство и честь — пустые слова, забываемые при неминуемой опасности. Они такие, какими мир позволяет им быть: персонажи гламурных журналов, уличных вывесок и рекламных роликов. Яркие лучи славы отучили их глаза воспринимать окружение как главную часть социума. Тонны косметики наряду с наркотиками и диетами иссушают тела, а рациональный интеллект превращается в прах. В действительности они стали невидимками, которые могут выходить из роскошных особняков только в ночное время суток, когда искусственное освещение скрывает то, что под литрами парфюма, одежды Versace и очками Chanel скрыта ничтожная пустота. Деньги подобны сладкой газированной воде: чем больше ты её пьёшь, тем сильнее становится жажда. Меня окружает террариум, где правит бизнес без морали, наказание без закона, удовольствие по расчету, похвала без знаний, любовь без человечности. Светское общество давно превратилось в ярмарку тщеславия. И как бы я не рассуждала, как бы не критиковала окружение, как бы не пыталась загладить свои грехи, я иду с ними на равне. Чтобы заработать на жизнь, необходимо усердно работать, но чтобы стать богатым, нужно придумать что-то иное. Когда с раннего возраста ты сам по себе, начинаешь быстро схватывать. Сперва усваиваешь, что движет тобой, а потом — что движет другими. Судьба ужасно несправедлива, и её приходится менять, хватаясь за нужный уровень и удерживаясь на нём так долго, насколько тебя хватит. Оглядев помещение в стиле барокко, я поправляю лиловый брючный костюм и допиваю второй бокал шампанского, отдав пустой фужер проходящему официанту. Массивные, детально продуманные предметы мебели, резные потолки, золото на стенах, изящные картины и скульптуры — это место кричит о благосостоянии. Не отстает и освещение: хрустальные люстры, огромные торшеры и светильники. Дизайнеры подобранной атрибутики не знают, что такое "слишком роскошно". Когда люди начинают рассаживаться за выставленные стулья, чтобы начать торги не за шедевры искусства, а за свою репутацию в списках самых богатых людей Америки, я в приличном темпе выхожу на один из открытых балконов третьего этажа. Пальцы цепляются за перила так, словно ещё немного и я потеряю равновесие. Нет, мне не плохо, просто одна кружка кофе за весь день, двухчасовой ночной сон и чрезмерная рабочая нагрузка дают о себе знать. Облокотившись на них, я поворачиваюсь к залу, где проходят первые ставки. После долгого рассматривания расставленной картинами сцены, мой взгляд падает на двух парней в последнем ряду. Один выглядит так, словно он — часть дизайнерского проекта. На нём пурпурный пиджак с матовой цветочной вышевкой, которая на первый взгляд не сразу заметна. Активная жестикуляция и лёгкое озирание во время разговора выделяют его на невзрачном фоне однотипных гостей. Каштановые нечёсаные волосы небрежно разбросаны, что не скажешь о втором, на ком стильно уложенная причёска настолько бросается в глаза, что чёрная зависть за такую потрясающую шевелюру вырывается из груди. Очередной удар молотка сбивает неприличное залипание, после чего я тянусь к кожаному клатчу за тонкой сигаретой, торопливо поджигаю её и отворачиваюсь на вечерний город. Нет ничего слаще первой длительной затяжки, когда горячий терпкий дым проползает в лёгкие и дурманит голову спасательным туманом. Тело наполняется ощущением упоительного блаженства когда вместе с пеплом уходят погружённые в суету минуты, всецело отданные пустому глядению в вечность и удовольствию от горьковато-сладкого табачного вкуса. Возможно, это убьёт меня раньше, чем моя жизнь окончательно разрушится. Не знаю, что я здесь делаю. Я выполнила странную просьбу Шэрон, не задав ни единого вопроса, как она и просила, так что пока она доигрывает свою часть спектакля, я умиротворённо наполняю себя никотином. Нет желания уходить, как и нет желания оставаться. С новым вдохом я погружаюсь в коварное забвение и неосознанно оглядываюсь на прожитую жизнь. На первый взгляд кажется, что лучшего состояния и не придумаешь. Престижная стабильная работа с ценными сотрудниками; любящий парень, который бережно сдувает пылинки с плеч, оберегая, как фарфоровую куклу; хорошие друзья, отчасти благодаря которым я там, где есть. Но можно ли считать прекрасной ту работу, на которую ходишь с целью зарыться в кипе бумаг и не думать о проблемах? Можно ли разделять любовь партнёра, который не принимает ту меня, которая рвёт на себе волосы от потери смысла нового дня? Могут ли друзья быть настоящими, если они вспоминают о тебе только тогда, когда им что-то нужно? Хочу ли я видеть этих людей рядом? Об этом ли месте я мечтала десять лет назад? Где тот жаждущий справедливости и постигающий великие вершины герой, променявший амбиции на жалкие походы по графитовой плитке элитного здания Нью-Йорка? Я не знаю, что чувствую. Меня раздражают близкие люди, их вечные просьбы, их равнодушные разговоры. Неконтролируемое желание уйти в себя растёт с каждой минутой, что становится страшно. Что пошло не так? А самый главный вопрос: когда всё пошло не так? — Не помешаю? — бархатный тембр мужского голоса останавливает меня, и я краем глаза оглядываю цветы того самого пиджака, который тщательно изучала. — Нет, — вежливо отвечаю, придерживая уголком губ сигарету. — Почему Вы не в зале? — парень закидывает выпадающие клочки волос на затылок и облокачивается на перила, перенимая мою позу, — Вы пропускаете ожесточенную схватку. — И кто виновник? — высматриваю горящий фонарный столб на противоположной улице, не обращая внимание на молодого человека, но учтиво разделяя диалог. Я часто поддерживаю беседу, чтобы собеседник не ощущал себя не в своей тарелке. Иногда мне абсолютно без разницы, что и как происходит за пределами моих личных границ, но я дам шанс выговориться любому, кто в этом нуждается. — Аннибале Каррач-ччи, — то ли он подавился, то ли это европейский акцент. — Мм, Италия, — стряхиваю остатки пепла в стеклянную посуду, расположенную на железной окантовке, — болонская школа Вас утомила? — Мои предпочтения более экстравагантны для этого места. К тому же, я оставил последние семьдесят тысяч долларов за ужасно безвкусную статуэтку, только чтобы она не досталась моему другу. А ведь она мне совсем не нужна. — И теперь Вы надеетесь вытащить меня отсюда и продать её мне? — иронично спрашиваю, выбрасывая докуренный бычок. — Нет, мисс, — звучно цокает, — я надеялся затащить Вас в постель. После услышанной фразы я впервые поворачиваюсь к нему, цепляясь за тёплый оттенок светлых глаз. Тонкие губы неловко сжимаются в молчаливом замешательстве, которое я не собираюсь нарушать. — Прошу прощение, но Вы не обращали на меня внимание, — он выпрямляет спину, протягивая руку, — Нейт. — Николь, — аккуратным касанием поднимаю ладонь. — Приятно познакомиться, Николь. — Хорошего вечера, Нейт, — ответно киваю, делая внезапный шаг к выходу и покидая балкон. На данный момент новые знакомства меня не интересуют, но было приятно, что наш краткий диалог прошёл без наигранной фальши и осуждения чьих-либо действий. Редкий случай, когда мне не говорят, что я чересчур вульгарно одета, пропагандирую нездоровый образ жизни, высказываю мнение, касающееся не моей сферы жизни. Я больше ничего не жду от людей. Стыдно признаться, но мне плевать, кого я теряю, а кого нахожу. Загнанный зверёк, променявший большую силу на слабое призренное влечение пустоты. Только я могу решить, когда сдаться. К сожалению, я решила это ни разу не подумав. Подойдя к столу с мини-закусками, я неохотно опускаю тарталетку с завёрнутым беконом в свой рот, чтобы перебить табачный запах, и беру в руки телефон. Р.С.: «трудно засыпать, когда ты не рядом. Я бы мог помочь закончить твои отчёты, и тогда не нужно было бы задерживаться допоздна» Наша фотография на заставке, где он нежно кусает мой подбородок, когда я счастливо смеюсь, обняв его за шею и запрокинув голову назад, ничем не отзывается во мне. Я (кому Шэр): «я ушла» Шэр: «нет, стой на месте. Я сейчас подойду» Тоскливо окинув взглядом пространство, моё внимание забирает темноволосая девушка, изящно выходящая из закрытой комнаты. Отойдя от сцены, она замирает, околдовывая окружение своим появлением, и вылавливает меня из толпы. Её тонкие миниатюрные руки поправляют выступающее декольте обтягивающего чёрного платья. Медленной отчеканенной походкой она направляется вперёд, магнитом приковывая интерес каждого. Расчетливая акула, которая всегда пребывает в движении. Ей не нужно ничьё мнение, чтобы принять факт, что она лучшая. Обладатель самой крепкой психики и победитель любых жизненных состязаний. Такие слова, как тоска, депрессия, усталость, — ей неизвестны. А то, что самооценка бывает низкая, она вовсе не слышала. Если бы Картер оказалась на моём месте, она бы не изводила свою душу, а создала бы чёткий план, как выбраться из этого дерьма. — Знаю, что в последнее время часто пользуюсь твоей добротой, — Шэрон ковыряется в маленькой красной папке, которую принесла с собой, — но я хочу тебя купить, — коварная улыбка блистает не на губах, а в безумно притягательных глазах. Они такие яркие от внутренней силы, и такие тёмные, как моя душа. — Это что? — забрав твёрдую бумагу, я вижу два выкупленных лота на моё имя. Пока я внимательно рассматриваю чек, к нам присоединяется парень, неуместно скрасивший моё одинокое пребывание на балконе. — Это прибавление к твоей коллекции, — произносит, как должное, — правда пока я отвлеклась на важный звонок, Нейт выхватил из моих рук ещё одну, поэтому только две статуэтки. Не знала, что сегодня распродают не только картины. Хотя даже хобби в лице коллекционирования произведений искусств, любовь к которому с малых лет взращивал во мне отец, вызывает равнодушие. Сейчас особого значения не имеет ничего. Когда, наконец, все оставят меня в покое? — Скульптуры, — поправляю её, надевая маску воздушной улыбки, которую дарю парню, — ужасные безвкусные скульптуры. — Я... — он не успевает оправдаться, как Шэрон перебивает. — Как хорошо, что ты сама понимаешь, что твой вкус — что-то дикое и отвратительное, — приоткрыв накрашенные красной помадой губы, она высовывает кончик языка, — а теперь можешь выразить свою благодарность. И это подарок, так что не смей скидывать мне ничего, как в прошлый раз. — Хорошо, не буду. Тем более, я заслужила, — самодовольно складываю чек в клатч. Парень стоит как третий лишний, заведя за спину руки и посматривая по углам шумного помещения. — Я вас не знакомлю, потому что ты не в её ужасном вкусе, — повернувшись к Нейту, она грубо контактирует ложный факт, — и что ты тут забыл? — указывает головой к сцене, намекая, чтобы он оставил нас двоих. — Да, мне пора. Буду рад ещё увидеться, — наши взгляды вновь встречаются, и он галантно кивает. — Иди уже, — Картер закатывает глаза, отчего он с незаметной, но милой ухмылкой скрывается с поля зрения, — тебя что, поезд переехал? — хмуро спрашивает, приподняв мой подбородок. — Почему? — Что с твоим лицом? — кончиком острого ногтя она убирает соринку с моих волос, а затем отстраняется. — Твоя тактичность как всегда кстати. Я пойду, — оставляю мягкий прощальный поцелуй у смуглой щеки, игнорируя вопрос, ответ на который её вряд ли действительно интересует, — и спасибо за подарок, — вспоминаю, что проигнорировала благодарность ранее. — Райану привет, — по глазам видно, что её ждут в зале и она хочет поскорее продолжить общение с новыми ухажерами, которых непременно успела найти. — Обязательно._________________
Пройдя пешком несчитанное количество кварталов, которые нисколько не сказались на тяжести в ногах, я в очередной раз тянусь за табачной пачкой, заодно достав и телефон. Я (кому: Р.С.): «прости, я заснула на диване, как пришла. Созвонимся утром» Я (кому: Р.С.): «спокойной ночи ❤️» Привычка курить становится утешительным призом за проигранную игру в борьбе с самим собой. Главная проблема заключается в том, что я никогда не умею останавливаться. Нигде и ни в чём. Одна сигарета сменяется второй, третьей, четвёртой. И вот я уже сижу на бетонном бордюре, облокотившись на грязный столб, и любуюсь ночным небом, окутывая его табачным дымом. Такое безграничное звёздное пространство, привлекающее тихой гармонией и поражающее своей необъятностью. Когда я была ребёнком, я часто обращала внимание на небо при свете дня. Бегущие облака жили собственной жизнью и менялись на глазах. Порой казалось, что фигурки, которые я нахожу в очертаниях проплывающего облака, — некий знак, посланный с небес. Но с возрастом я отдалилась от них, и полюбила звёзды. Точнее ту бескрайнюю тьму, когда всё замирает, и ночь с головой обволакивает в астрономические сети. — Никола, — в приятной тишине отзывается сиплый мужской голос, — твои ночные скитания по моей крыше перешли на землю? — Во-первых, прекращай меня так называть, — не отвлекаясь от погружения, я грозно выставляю указательный палец к излучателю звуков, — во-вторых, нигде не написано, что крыша нашего дома принадлежит тебе, Пит. — Курочка моя, если ты отморозишь себе почки, я не буду таскать апельсины тебе в больницу, — у края уха раздаётся шарканье по асфальту, — подъём! — мой сосед с верхнего этажа насильно тянет наверх, отчего я ворчливо встаю, отряхивая спину. — Я думала, ты уехал. — Сегодня моя последняя ночь в Нью-Йорке. Грех не прогуляться по любимому району, — он распахивает джинсовую куртку. — Ты всегда так говоришь и всегда возвращаешься, — мы оба поворачиваемся к десятиэтажному дому, в котором живём, — продай мне свой пентхаус. — Чем тебя не устраивают твои шикарные апартаменты этажом ниже? — Может тем, что они этажом ниже? Жизнь в уединённом квартале кажется усладой для глаз и ушей. Спокойные вечера, безлюдные улицы, ухоженный парк с красивым видом из каждого окна, — немногим удаётся вырвать такой лакомый кусочек при сделке с риелтором. — Курение необратимо повреждает аппарат наследственности, приводя к изменению в хромосомах, — Питер забирает зажжённую свернутую трубку, — вероятность родить ребёнка с пороками развития и деформации черт лица, к примеру, заячьей губой, косоглазием и прочим, возрастает в два раза, — от его вечных научных отсылок хочется сбежать. — Какой же ты нудный, — пока я тянусь за сигаретой, он кидает её на пол и смачно раздавливает об асфальт, — эй! — несильно ударяю по руке, отвлекаясь на сигнал приехавшей к отгороженным воротам машины. — Это за мной, — он крепко обнимает моё неподвижное и раздражённое тело, поскольку это была последняя сигарета из пачки, — пожалуйста, пока я в отъезде, не заполони своим пеплом мою крышу, — постучав по спине, Питер быстрым шагом отбегает к белому автомобилю. — Это не твоя крыша, — недовольно бурчу в след и прохожу к подъезду, выбрасывая пустую скомканную коробку в мусорное ведро.