***
Талия проснулась резко. Она была взмокшей, ее сердце бешено колотилось, на глазах выступили слезы. Она не знала, кричала ли она во сне. Она смахнула мокрую челку и оглянулась. Пайпер мягко касалась ее плеча, смотря с теплотой. — Кошмар? — Талия кивнула, из-за всех сил сдерживая слезы. — Расскажешь? Пайпер обняла свою девушку, нежно поглаживая ее спину, чтобы успокоить. Она и сама не могла спокойно спать. Она чувствовала, как каждый ее нерв был напряжен, а тело готово к нападению. Через пару часов их ждало начало конца, когда все будет решено. И Пайпер не была уверена, что все закончиться хорошо. Они не могли быть, когда Селина была в руках врагов. — Ты умерла, — всхлипнула Талия. — И Селина тоже. И Джейсон. И Гарри. И Аннабет. И Перси. И… — Талия разрыдалась. — Тише. Я рядом. Я не умерла. Никто не умер. — Ваша кровь была на моих руках. Я чувствовала, как она стекает по моим ладоням. Вас убили прямо на моих глазах. — Все в порядке, Тал, — Пайпер взяла руки Грейс и положила их на свою шею. — Чувствуешь? Я жива. — Я так боюсь, Пайпер. — Талия прижалась ближе. — Так боюсь. Что если кто-то умрет? Как мы будем жить дальше? Не может быть Олимпийцев, если кого-то не будет. Мы уже будем не мы. Мы недавно убедились в этом. — Никто не умрет, Талия. Мы все будем в порядке. В конце концов, мы Олимпийцы. Для нас нет ничего невозможного. Когда нам говорят, что мы не справимся, что мы обречены, мы не слушаем и делаем так, как хотим. Так было семь лет назад, так будет и сейчас. — Смерть не в наших руках, как и Судьба, — Талия печально посмотрела на Пайпер. — Когда осколки разлетятся в стороны, давай постараемся никого не задеть. — Что ты имеешь в виду? — Пайпер нахмурилась. — Что мы должны быть вместе не смотря ни на что. — Все будет в порядке, Тал, — Пайпер поцеловала девушку в лоб. — А теперь давай еще немного поспим. Нам понадобятся силы. Они легли на подушки, лицом к друг другу. Они еще пару минут смотрели в глаза друг друга, делясь всеми чувствами, что были в них и выливались за края. Потом закрыли глаза.***
Вспыхнуло зеленое пламя. Искры посыпались в стороны, и из камина вышел Гарри, отряхивая пепел. В темноте на него уставились бирюзовые и серебряные глаза. В доме Блэков было тихо и спокойно. Гарри прошел вперед и упал в кресло, располагаясь рядом со своими лучшими друзьями. Они молчали. Им было комфортно просто находиться рядом друг с другом и ни о чем не говорить. Лишь единение мыслей и чувств, которые были в беспорядке. Сотни невысказанных слов висели в воздухе, и они не знали, с чего начать. Они натворили делов, не замечая друг друга, пытаясь сами решить свои проблемы, не взваливая их на плечи другого. Вот только они забыли, что дружеское плечо всегда рядом. — Я все это время был таким слепым дураком, — горько прошептал Гарри, нарушая тишину. — Я ничего не замечал. Я не видел, как ты, Драко, терзаешься из-за своей семьи. Я не заметил, что ты, Перси, что-то задумал. А ведь раньше любое ваше состояние и лишнее движение не могло пройти мимо моего взора. Я бросил вас разгребать все дерьмо самим, утонув в любви. Мне так жаль, парни. — Не неси чушь, Гарри, — фыркнул Перси, снова взяв себя в руки. Он решил для себя, что сожалеть и убиваться он будет позже. Сейчас ему нужно напрячь свои мозги и тело, чтобы исправить ситуацию. — Мы слизеринцы, и мы хороши в сокрытии таких вещей. Ты имел полное право утонуть в любви. Потому что ты должен быть счастлив. — Это не изменяет того факта, что, возможно, знай я обо всем, я бы смог помочь. Я бы смог уберечь Селину. — В этом виноват только я, — Перси твердо посмотрел в зеленые и повернувшиеся к нему серебряные глаза. — Ты, Драко, не при чем. План был мой, и я беру полную ответственность. Ведь не предложи я, ты бы не согласился. Я прыгнул выше головы и получил за это. Селина пострадала из-за меня, — он прошептал последнюю фразу. — Хватит, — от долгого молчания голос Драко был хриплым. — Мы можем всю ночь тут разглагольствовать, кто виноват, но это никоим образом не поможет Селине. Утром я хочу, чтобы мы сделали все возможное, чтобы спасти ее. Я должен сказать ей, глядя в лицо, что она лучшее, что было в моей жизни. Мерлин, я был таким идиотом, — Драко спрятал лицо в ладонях, пальцами оттягивая концы волос. — Все это время она была рядом со мной и любила, а я ничего не замечал. Когда я увидел, как она коснулась иллюзии, как исчезла, я думал, мое сердце разорвется прямо там. Почему любить так больно? — по его щеке стекла одинокая слеза. — Потому что люди слепы, горды и эгоистичны, — Гарри даже не посмотрел на друзей, уставившись на пламя камина. — Не любовь делает больно, а люди. — Мое сердце не выдержит, если пострадает она или вы с Перси или кто-то из Олимпийцев. Я уверен, что умру прямо там. Мне незачем будет больше жить. Раздался хлопок. Драко потрогал свою красную щеку, которая пульсировала от боли и удивленно уставился на рассерженного, тяжело дышащего Блэка, который потирал руку. Перси приблизился к Малфою и схватил его за воротник черной рубашки, поднимая. Гарри тоже вскочил, встревоженно наблюдая за парнями. — Только посмей, — Блэк шипел прямо в лицо блондина, как настоящая змея. — Только посмей подумать о смерти, если кто-то не справится. Только посмей сдаться, если кто-то пострадает. Ты должен жить, ясно?! Несмотря ни на что. Умру я ли, или Гарри, или Селина, или кто-нибудь еще, ты должен жить. Жить и вспоминать о нас. Ты заслужил счастливой жизни как никто другой, и я не прощу тебя, если ты сдашься. — Скажи это себе, — Драко оттолкнул друга. — Скажи себе не сдаваться! Я вижу в твоих глазах, как ты уже проигрываешь. Ты думал, что я позволю тебе пожертвовать собой? Не в этой жизни! И ни в какой другой. Ты все еще плетешь интриги, когда пора бы было остановиться. Гребаный мученик. — Хватит! — практически прорычал Гарри. Всегда собранный и уравновешенный Поттер сейчас дрожал то ли от ярости, то ли от страха. — Вы два придурка! Только попробуйте сдохнуть, я вас из-под земли достану. Вы пожалеете, что связались со мной. Я вам блять напомню, почему Поттеры не проигрывают. Перси и Драко переглянулись. Окей, они верят, что Поттер действительно в ярости. Только они и могли его вывести. Но почему. Когда Гарри злится на них, это каждый раз до жути смешно. Мерлин, это насупленная мордочка и поджатые губы. Они изо всех сил сдерживались, чтобы не рассмеяться над зеленоглазым. — Ладно-ладно. Только убери это выражение лица, — издал смешок Перси. Драко прикрыл лицо руками, беззвучно смеясь. — Идите спать, — буркнул Гарри, отворачиваясь. Друзья и не подозревали, что он сделал это специально, зная, как их веселит его злость. Ребята лишь тихо рассмеялись и, пожелав спокойной ночи, стали подниматься наверх. Гарри встал и направился к камину. Он остановился и, не поворачивая головы, сказал: — Парни, не смейте умирать. Потому что я не знаю, смогу ли я остаться здесь, — и быстро исчез во вспышке зеленого пламени.***
Зимнее утро было темным и холодным. Около трех десятков фигур в черных мантиях с хлопком появились в небольшом леске неподалеку от Малфой-мэнора. Атмосфера была напряженной. В воздухе уже стоял запах крови и насилия. Облачки пара витали у лиц волшебников, когда они выдыхали. Каждый из них был собран и сосредоточен. Каждый знал, за что и за кого они сражаются. У них были разные причины, они были разных возрастов и пола. Но было у них и общее: чувство справедливости, чувство ответственности перед своими семьями, жажда счастливого будущего. Они готовы были пожертвовать собой, если бы это спасло их близких. Они готовы были убивать, если бы это значило, что так они защитят тех, кто им дорог. Говорят, высшая форма любви — это когда ты готов умереть за любимого человека. На самом деле, все по-другому. Высшая форма любви — это когда ты готов убивать, готов взять грех на душу, готов отнять другую жизнь, лишь бы твой любимый человек жил. И это самое страшное. Ангелы Ада тихо пробирались сквозь деревья, все ближе подходя к высокому трехэтажному мэнору из белого камня. Особняк был одним из самых роскошных в Англии, не зря им владела древняя чистокровная семья. В некоторых окнах горел тусклый свет, это были коридоры. Малфой-мэнор был огорожен черным забором из железных прутьев, которые красиво изгибались, создавая узор. Драко подошел к входной двери, капнул своей кровью на замок и что-то зашептал, от чего, по всему забору поползли словно электрические заряды. Он резко распахнул дверь и обернулся к своим спутникам, достаточно громко говоря, чтобы его услышали: — Быстрее. Я снял защиту, но отец мог почувствовать. Нужно торопиться. И они бросились во двор, пробираясь ко входу. Они почти бежали по мраморным дорожкам, очищенных от снега. В окнах огни стали загораться ярче. Как только двери в особняк распахнулись, полетели разноцветные вспышки заклинаний. — Повеселимся, — безумно расхохоталась Беллатрисса, взмахивая палочку и бросаясь в бой. Ее кудрявые волосы развивались от ее резких движений, а ярко-алые губы ухмылялись. Огонь горел в ее глазах. Пожиратели превосходили их числом, но Ангелы держались наравне с ними. Когда-то идеальное убранство особняка было испорчено. Повсюду тлели гобелены и несколько досок, мебель была разрушена взрывными заклинаниями, осколки зеркал и стекла окон валялись на полу, подоконнике, лестнице. Было холодно и жарко одновременно. Талия чувствовала, как начинала выдыхаться. Ее губа была разбита, по виску стекала кровь, порез на руке обжигало терпимой болью. Ее теснили два Пожирателя Смерти. Они нагло ухмылялись и издевательски подзывали рукой. Талия стиснула зубы. Не было никого рядом, чтобы ей помочь. Она глубоко вдохнула и на доли секунд прикрыла глаза, слыша голос Гарри глубоко в своем сознании: «Сделай вид, что сдаешься, резко нападай и вырубай. Эти придурки почти ничего не могут без своей палочки. Я видел в одном маггловском фильме, как это делали с пистолетом. Вот так». Талия медленно стала опускать свою палочку, глядя прямо на Пожирателей. Она резко наклонилась, опуская ее в свой сапог и подбирая с пола обломок чего-то. Талия выпрямилась и запустила найденное в Пожирателей, они прикрылись руками и засмеялись, говоря о том, как она глупая девчонка. Но этого мгновения девушке хватило, чтобы с ноги выбить палочки из рук мужчин. Они дернулись от неожиданности и боли, потирая руки. Пожиратели злобно уставились на гриффиндорку, порываясь уже бежать в направлении упавших палочек, но Талия была быстрее из-за долгих и упорных тренировок и небольшого роста. Она подскочила к ним и предплечьями обеих рук ударила их по линии челюсти и затылок, мгновенно вырубая. Сколько же она отрабатывала этот удар до автоматизма. Тут было очень важно не промахнуться. Девушка выдохнула, оказывается, она задержала дыхание. Она зачесала свои волосы назад, чувствуя влагу. Кровь и пот смешались. Грейс выхватила палочку из сапога, отправляясь на поиски Пайпер и остальных, которых потеряла почти в самом начале боя. Но как только она сделала шаг, потеряла сознание.***
Селина была истощена и опустошена. Слёзы давно высохли, оставляя лишь мертвые глаза, которые, казалось, утратили всякую надежду. Все ее тело представляло один сплошной комок боли. Повсюду были синяки и ее собственная кровь. Ее некогда блестящие длинные чёрные волосы были криво обрезаны и представляли из себя грязную солому. Ее брендовые вещи превратились в лоскуты, которые нельзя было бы даже использовать в качестве тряпки. Селина никогда не была дурой. Она знала, что ее ждала лишь смерть. Они хотели получить от неё информацию, но она не доставила им такого удовольствия. Селина держала рот на замке. Мысли о друзьях, о их тёплых и радостных воспоминаниях удерживали ее на плаву. Она знала, что они уже идут за ней. Олимпийцы стали тем, чего у неё никогда не было. Семьей. Богард не жалела ни одном своём решении. В конце концов она прожила пусть и жестокую, но местами счастливую семнадцатилетнюю жизнь. Ей не было страшно умереть. Ей было страшно, что ее смерть сделает с ее близкими. Ведь умирает не человек, а те, кто его окружает. Она хотела бы, чтобы Драко знал о ее любви, и что она совершенно на него не злится. В конце концов, он сделал свой выбор. Несколько часов пыток дали ей понять, что злится на кого-то не было смысла. Она лишь хотела бы успеть попрощаться с друзьями, сказать, как сильно она любит и ценит их, поблагодарить за то, что они были рядом в любые моменты ее жизни. Селина стиснула зубы. Она не могла позволить себе уйти раньше времени и сдаться. Она ещё не закончила со всеми делами. Девушка посмотрела на свою правую руку, где было выцарапано «Грязнокровка». Беллатрикс была сумасшедшей сукой, которая наслаждалась тем, что пытала ее. Но и Селина не была до конца в своём уме. В конце концов она всегда лезла на рожон, пытаясь доказать, что лучше. Ее мучители оставили ее в покое пару часов назад, давая немного передохнуть. Селина выдохнула в облегчении, потому что не знала, сколько ещё она смогла бы продержаться. Казалось, она чувствовала каждый нерв под кожей, настолько было больно. Но это не могло сравниться с той душевной болью, которую она испытывала, когда узнала о предательстве Драко. Ее бросили в той же темнице, где она оказалась и где ее пытали, лежащей на полу без сознания. Когда Селина очнулась, она чувствовала, словно по ней проехались грузовики, причём сотни раз. Но она была рада, что больше ей не причиняли боль. Вокруг было темно. Она не знала, сколько времени она здесь находилась и который час. Для нее все тянулось медленно, тягуче, словно она жила в другом временном пространстве. Ей казалось, что прошли дни с тех пор, как она тут оказалась. Все смешалось. Но на деле же не прошло и двадцати четырех часов. Она урывками помнила, как кричала, огрызалась и даже смеялась как сумасшедшая. Но они не могли заставить ее говорить. Селина скорее бы откусила себе язык, чем что-то рассказала этим ублюдкам. Она ни за что на свете не предала бы своих друзей. Девушка знала, что они уже разбирают Англию по кирпичикам, пытаясь найти ее. Совсем скоро они будут здесь, и тогда посмотрим, кто будет смеяться последним. Селина пыталась собрать свои мысли в кучу. Это было тяжело и почти невозможно. Она хотела отключить мозг, чтобы не осознавать, насколько больно ей было. Богард понимала, насколько она в плачевном состоянии. Но вместо того, чтобы жалеть себя, она собрала всю волю в кулак и аккуратно села у стены. Тело болело, но боль отрезвляла разум, хотя перед глазами плыло. Селина начала дыхательную гимнастику, чтобы расслабиться и успокоить себя. Она знала и даже ни капли не сомневалась, что ее уже ищут. Селина хотела верить, что они успеют. Надежда умирает последней. Она не боялась смерти, она боялась причинить боль своим близким. Но когда испанка снова открыла темницу с широкой улыбкой на лице, Селина знала, это конец. Исабелла медленно приближалась к девчонке, которая считалась первой красавицей Хогвартса. Она критически оглядела эту сломанную куклу и покачала головой. Красавицей тут и не пахло. Резкие и язвительные слова крутились в ее голове, но женщине некогда было играться с этой грязнокровкой. Планы пришлось ускорить, потому что Марволо был идиотом. Мужчины — непроходимые тупицы. Исабелла подошла к черноволосой девушке, которая с вызовом смотрела ей прямо в глаза. Это было интересно. Кавалли чувствовала этот сильный дух, силу воли, стержень, словно он был осязаем. На секунду она даже зауважала девушку. Жаль только ее придется убить. — Мы могли бы подружиться, — неожиданно сказала Исабелла. — Ты похожа на меня, непокорная и делающая только то, что ты хочешь. При других обстоятельствах, возможно, в параллельной вселенной ты даже могла бы быть моей дочерью или сестрой. Но мы здесь. Женщина присела на корточки, теперь их лица были почти на одном уровне. Исабелла коснулась пальцами щеки девушки и провела вниз. Селина даже не дрогнула. Кавалли схватила ее за подбородок и заставила его приподнять. — Не родись ты в год Лошади, как и твои друзья, тебя бы здесь не было. Ваша кровь освободит мой орден от проклятия Магии. Видишь ли, только жертва тринадцати волшебников, рожденных в год Лошади и достигших совершеннолетия, способны вернуть магию в наши жилы. Каждый, кто рождается в ордене Кавалли, является сквибом и обречен умереть к сорока. По крови я не Лошадь, скорее фестрал, — Исабелла усмехнулась. Селина поежилась. — Я не буду рассказывать тебе всю свою жизнь. Это глупо. Я даже этого не собиралась говорить, но ты заинтересовала меня, Селина Богард. Поэтому я сделаю это быстро, — блеснул нож, и брызнула кровь.***
Кровь, боль и разрушения были повсюду. Некогда величественный и изысканный особняк Малфоев превращался в руины. Магия настолько была сильна, что защитные чары на стенах не выдерживали. Занавески на окнах уже сгорели, превратившись в кучки пепла. Мебель была перевернута и сломана. Битва вышла далеко за пределы холла. Через разбитые окна ярко светило зимнее солнце. Ему не было дела до человеческих страданий, злобы, борьбы за жизнь и смерть. Где-то далеко, в другом уголке Англии это был прекрасный, яркий день, когда снег блестел под ногами, а деревья походили на изысканные украшения природы. Небо было чистым. Сегодняшний день никак не должен был стать мрачным, окропленным кровью и смертью. Сегодня все должны были жить и наслаждаться отличной погодой. Но этому не суждено было случиться. Перси пробирался по коридорам Малфой-мэнора с палочкой на изготовке. Он устал, морально и физически. Внутри не было ничего. В последние минуты он действовал скорее на автомате, чем предпринимал осмысленные решения. Его тело реагировало быстрее, чем разум. Они были втроем, с Драко и Гарри, но потом их разделили. Блэк только сейчас в полной мере осознал, как это страшно — воевать, убивать и не знать, что с твоими напарниками. Он был один, он не знал, живы ли остальные. Перси видел, как тот парень, с голубыми волосами, упал замертво, пораженный Авадой, а другому отрезали голову Режущим, третьего сожгли заживо. Они не были его друзьями или семьей, но каждый раз, видя смерть, его сердце разрывалось. Впервые ему было настолько страшно. Сейчас не имело значения чистокровный ты или нет, слизеринец или гриффиндорец, мужчина или женщина, взрослый или юный. Перед ликом смерти они все были равны. Перси пытался найти отца или друзей. Он никогда не верил в Бога, но молился, чтобы они были живы. Он вспомнил истерику мамы, его любимой мамочки, когда они с отцом и крестным оставили ее дома присматривать за Рози, ждать их, потому что не хотели рисковать. Перси вспомнил и о девочке, которая стала ему сестрой, которой у него никогда не было, как бы он не просил. Парень осмотрел себя. Он был относительно цел, не считая нескольких ожогов и порезов. Перси и Олимпийцы тренировались так много не зря. Он знал, что они готовы были устоять перед Пожирателями, но осечек и ошибок никто не отменял. Одно неверное решение, и ты уже мертв. Перси тряхнул головой. Слишком много мыслей о смерти. Блэк прислушался. Он слышал какие-то голоса. Он знал, что коридор, по которому он шел, скорее всего вел его в подвал, где обычно находятся темницы и комната для ритуалов с алтарным камнем. В Блэк-мэноре тоже такое было. Перси напряг слух и с ужасом узнал голоса друзей. Он лишь надеялся, что они в порядке и оказались здесь так же, как и он. Слизеринец осторожно, медленными шагами подходил к открытой двери, из которой доносились голоса. Сначала он должен был разведать, есть ли опасность и в случае такового придумать, как спасти друзей. Он вытянул руку с палочкой вперед, готовый сразу же атаковать невербальными заклинаниями. Перси прислонился спиной к стене, успокаивая себя, заставляя сосредоточиться. Итак, он один, помощи ждать неоткуда. Значит, он сделает это сам. Перси подобрал с пола какой-то мусор и трансфигурировал его в пергамент. Затем несколько манипуляций палочкой и бумажный журавлик для сообщений был готов. Он медленно отправил его в полет, ожидая, что как только тот коснется рук адресата, он сгорит, если все было плохо. Как-то они решили использовать своих журавликов для более продвинутого общения, если не было возможности отвечать. В зависимости от того, каким пальцем ты тронешь пергамент, он совершал разные действия, тем самым показывая, какова ситуация. Касание указательной фалангой и сгорание означало, что ты в опасности. Перси принялся ждать. Спустя нескольких мгновений он почувствовал, что пергамента коснулись всей ладонью, и он вздохнул от облегчения. Они в порядке. Он медленно подошел ближе к двери, все еще готовясь атаковать, и заглянул в проем. Перси встретился глазами с Гарри, который прислонил палец к губам, кивая на сидевшего на холодном полу Драко и прижимающего к груди девушку. Поттер дрожал. Драко что-то говорил, всхлипывал, умолял не оставлять его. Перси с ужасом узнал Селину, которая была мертва. Повсюду была кровь. Он отшатнулся, почувствовав, как боль и шок настигли его одновременно. Он не заметил, как по его щекам потекли слезы. Он чувствовал, как его сердце разбивалось, как частичка души, принадлежащая его сильной, гордой и амбициозной подруге покидала его тело. Он не мог стоять на ногах, поэтому упал на колени, закрывая лицо руками. Ему еще никогда не было так больно, так пусто, так ужасно. Он вспомнил первую встречу с ней: — Я Селина Богард, — девочка с густыми черными волосами высокомерно им кивнула. — И вам стоить считаться со мной, потому что совсем скоро я буду тут королевой, — она презрительно оглядела первокурсников Слизерина и удалилась в свою комнату, не дожидаясь ответа. Перси был впечатлен этой магглорожденной девочкой. Драко проводил ее восхищенным взглядом. Как она пришла на отбор по квиддичу в команду Слизерина: — Что ты здесь делаешь? — усмехнулся капитан команды. — Маленьким девочкам, тем более грязнокровкам, нечего делать в этом спорте. — Пытаюсь спасти вашу команду, — лениво произнесла Селина, смотря на свои ногти. Потом она подняла голову и впилась острым взглядом в старшекурсника. — Боюсь, ты и Драко не спасете эту жалкую команду от позора. Кубок квиддича все еще стоит в гостиной Гриффиндора. — Докажи, — просто пожал плечами капитан, не слыша ропот других. Он внимательно посмотрел на третьекурсницу, и та серьезно кивнула, тут же взбираясь на метлу. После ее выступления больше никто не называл ее маленькой девочкой, только если в шутку. Команда по квиддичу была немного в шоке. А капитан лишь усмехнулся, он видел, как эта магглорожденная тренировалась, когда никто не видел. Перси подлетел к Селине и Драко, и они стукнулись кулаками, обмениваясь хитрыми взглядами. Никто не сомневался, что их подруга сможет уделать остальных. Как она поддерживала друзей: — Запомните кое-что. Пока мы вместе, нам нет равных. Мы прошли весь этот путь не для того, чтобы кто-то вытирал об нас ноги. Бывают взлеты и падения, но я обещаю, что всегда помогу вам снова взобраться на вершину, — она задорно улыбнулась Олимпийцам, которые были расстроены тем, как к ним относились другие ученики. — Они всегда будут болтать. Но какая нам разница, если мы есть друг у друга? — Селина права. Нам никто не нужен. Нас и так много, — рассмеялся Перси. Другие подхватили его смех. Селина смотрела на то, как друзей отпускала тревожность, с улыбкой на лице. Она всегда будет бороться за них, защищать и любить. Они ее семья. Она встретилась глазами с Драко и искренне улыбнулась ему. Как она однажды сказала ему: — Когда я умру, хочу, чтобы меня кремировали, а мой прах развеяли над Черным озером. Хогвартс стал моим домом, местом, где я счастлива. Здесь я встретила людей, которые полюбили меня, которые заботятся и защищают меня. Хогвартс подарил мне преданных людей, первую любовь и тепло. В своем мире я была лишь пустышкой, красивой куклой, которая должна соответствовать статусу родителей. Здесь я получила свободу. Здесь я начала по-настоящему жить. Перси помнил все. Смех, радость, веселье, слезы, грусть, боль, чувство гордости, потребность защищать, улыбки, стремление добиться своего. Она была настоящей слизеринкой, несмотря на происхождение. Селина была примером, каким должен быть истинный змей. Блэк посмотрел на свои руки и увидел кровь, которой на самом деле не было. Это была его вина. Если бы он не затеял весь этот дурацкий план, если бы не был слишком самонадеян, если бы он предупредил Селину, она бы не умерла. Она была бы с ними, смеялась над шутками Лео и язвительно отвечала третьекурсницам, которые обсуждали ее за спиной. Она бы узнала, что небезразлична Драко и была бы с ним. Он разрушил их счастье. Эта мысль пронзила его. Он поднял голову и посмотрел на блондина, который все еще плакал. Драко был сплошным комком боли и раскаяния. Он такой дурак. Слепой дурак. Его счастье было так близко, а он не видел его. Он не замечал никого и ничего в этой комнате. Для него существовала лишь Селина, спокойная и красивая, как и всегда. Мир сузился до них двоих. Он не верил, что она могла покинуть его. Стоит ли жить? Существует ли жизнь без его любимой девочки? Он не знал ответа на этот вопрос, но почему-то казалось, что это «нет». Внутри все кричало, разрывалось, плакало и умирало. Он чувствовал, что радость больше никогда не сможет пробить его сердце, которого больше нет. Оно умерло вместе с Селиной. Она умерла на его руках. Он смотрел в ее большие глаза, она слабо улыбалась, радостная видеть его, пока он пытался остановить кровотечение. Она сжала его руку и сказала: — Уже слишком поздно, Драко. Ты не виноват. Это просто жизнь. Никто не виноват, Драко. Передай остальным, что я рада, что была частью Олимпийцев, — она закашлялась. Голос становился все слабее. По щекам Драко текли первые слезы. — Нет, Селина, нет. Прошу, держись. Мы обязательно спасем тебя, — его голос дрожал и стал выше обычного. — Пожалуйста, родная. — Я люблю тебя, Драко. Прошу, живи дальше. Я всегда буду здесь, — она положила ладонь на его грудь. — Пожалуйста, не надо. Я люблю тебя, Селина. Люблю! — он почувствовал, как ее ладонь упала, и она замерла. Глаза ее были пусты и смотрели куда-то вверх. -Нет! Нет! Нет! — он прижал ее к себе, шепча что-то неразборчиво. Драко не слышал, как в комнату ворвались Гарри, Седрик и Аннабет. Не видел, как они замерли в ужасе и неверии. Как они прислонились к стене и сползли, закрывая рот, чтобы не закричать. Для него больше никого не существовало. Лишь его маленькое, любимое солнышко, которое погасло. Они были здесь. Гарри, Перси, Аннабет, Седрик, Драко и Селина. Чувство безнадежности давило на их плечи. Они впервые столкнулись со смертью так близко. Впервые она стояла за их спинами и дышала в затылок. Каждый ощущал ее присутствие. Они чувствовали себя виноватыми, потому что они были живы. Селина заслуживала другого конца, но кто-то решил иначе. И они никогда не простят его за это. — Это я виноват, — прохрипел Перси. — Я убил ее. Этими самыми руками, — он поднял ладони вверх. Он больше не плакал, лишь смотрел пустыми глазами. — Заткнись, — прорычал Драко, оборачиваясь на друга. Блондина переполняли гнев и ярость. Казалось, они выльются из него и уничтожат все на своем пути. — Никто из нас не виноват! Ее убил один из этих ублюдков. Я не позволю вам осквернить ее последние слова чувством вины. — Но… — Никаких но, — бросил Драко. — Мы идем мстить, — он аккуратно поднял Селину. На секунду он снова стал печальным и убитым горем. Но быстро взял себя в руки. — Аннабет, забери ее. Я расскажу тебе, как выбраться отсюда. Я не хочу, чтобы она находилась здесь еще больше. Чейз хотела возразить, она не хотела бросать своих друзей. Но девушка видела, как это важно для Драко. Она кивнула, готовая сделать это. И даже не ради Драко, а ради самой Селины. Богард была и ее подругой. Малфой рассказал ей путь выхода из подземелий особняка. Когда Аннабет готова была уходить, Драко поцеловал Селину в лоб и отпустил ее. Богард была подхвачена левитирующим заклятьем Чейз. — Будь осторожна, — прошептал ей Перси, подходя и коротко обнимая. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — ответила она. Сейчас не было никаких обид, ссор. Пришло осознание, что жизнь скоротечна и можно не успеть сказать, как сильно мы любим. Они вышли вместе в коридор. Аннабет пошла в одну сторону, вытирая слезинку, текущую по щеке. Ей необходимо взять себя в руки и выбраться отсюда. Она молилась всем богам, чтобы ее близкие были живы. — Драко, — начал было Седрик, но был прерван ледяным голос Малфоя. — Мы идем убивать всех этих сук, — блондин был смертельно спокоен. Он жутко смотрелся, будучи в крови. Но его это не волновало. — С таким планом я согласен, — маниакально улыбнулся Перси. Он чувствовал, как что-то темное проникло в его душу. Гарри и Седрик переглянулись. Кажется, они только что наблюдали, как темные сущности Блэка и Малфоя вышли наружу. Поттер лишь хотел, чтобы это не поглотило и не убило их.***
— Дерешься, как девчонка, — дразнился Сириус, подзывая к себе одной рукой Люциуса, который с презрением смотрел на выкрутасы Блэка. — Ой, ты же она и есть, — и безумно расхохотался, посылая жалящее. Люциус просто отвернулся и бросил одно из темных проклятий своего арсенала. Сириус с легкостью блокировал. — И это все, на что ты способен? — скептически выгнул бровь бывший гриффиндорец. — Скучным ты стал, Малфой. Помню наши дуэли тринадцать лет назад, — притворно мечтательно произнес, тут же нагибаясь. — Сейчас вспомнишь более отчетливо, — процедил блондин, злясь на игры Блэка. Этот придурок уже минуты три нормально не сражался, посылая детские заклинания и с легкостью блокируя его. Люциус был разочарован, в первую очередь в себе. Неужели он настолько стал слабым, что не может хорошенько проклясть этого гриффиндорского болвана? Они были вне поместья. Каким-то образом их вынесло в сад, где больше никого не было. Вот так они и кружили на снежной лужайке под ярким солнцем. Люциус отметил про себя, что сегодня была отличная погода. На самом деле он не выкладывался в полную силу, и Блэк это должен был скоро заметить. Поэтому Малфой и злился. Он хотел, чтобы его последняя битва была сильной, яркой, запоминающейся. Но в нем не было никакого желания. Он считал, что все, что должен был сделать в этом мире — уже сделал. Он хотел быстрого конца. Хотел отправиться в преисподнюю, где встретился бы с остальными. Он был уверен, что скучно им там не будет. Ведь они снова будут вместе, как тогда, тринадцать лет назад. Демонам придется подвинуться, ведь грядут те, кто был хуже в тысячу раз. — Я убью тебя быстро, — все еще весело говорил Сириус. — Это будет моим подарком. Я буду более милостив, нежели ты, — безумно улыбался Блэк. Люциус смотрел на своего врага и думал, что Сириус какой-то странный. Но вспомнив, что он всегда таким был, когда вступал в бой, лишь хмыкнул. Вот она, семейная черта это черного семейства. Сумасшествие. Все Блэки были психопатами в той или иной степени. В какой-то степени это было даже очаровательно, но Люциус всегда опасался этой их черты. Было в этом что-то темное, уродливое, жестокое. — Ты ответишь за Лили Поттер и каждую невинную душу, как и каждый из вас, как и два твоих дружка, которые уже столько лет кормят червей. Ой, тебе грустно, — притворно с сожалением произнес Сириус, заметив, как дернулось лицо Люциуса при упоминании Рабастана и Барти. Они кружились, посылая заклятия, уворачиваясь и контратакуя. — Если я и умру, — растягивая гласные, произнес Малфой, — то ты вместе со мной. Это послужило сигналом для быстрой, четкой атаки с обеих сторон. Они были как два хищника, равных и смертоносных. Каждый не хотел уступать другому, не быть жертвой. Они были сильны, и оба знали это. Выходцы из двух темных семей, воспитанные в лучших традициях чистокровных, они знали столько проклятий, что не гнушались пользоваться самыми жуткими. Два волшебника, блондин и брюнет, красиво кружили на белоснежном снегу, в саду Малфоев. Весь пейзаж напоминал зимнюю сказку, которую портили эти двое. Вспышки заклинаний, летающие предметы, животные, палки — в расход шло все. Они уворачивались, защищались, становясь все слабее. Они были равны, но кто-то должен был совершить ошибку, наступив не туда ногой или не так развернуться. И эти кем-то был Люциус. Красная вспышка пронзила его грудь, от чего его глаза широко раскрылись и его откинуло назад. Он лежал на спине, под ним белый снег становился красным. С уголка губ по бледному, аристократичному лицу стекала струйка крови. Он закашлялся. Палочка выпала из руки, валяясь где-то поблизости. Сириус подошел к нему. Он смотрел на истекающего кровью врага и не чувствовал ничего. Ни сожаления, ни радости, ни милосердия, ни ужасной тьмы внутри. Он думал, что, отомстив, убив одного из этих ублюдков, ему станет легче. Нихера подобного. Он видел, как жизнь утекала из глаз Люциуса Малфоя. Сириус наклонился так, чтобы прямо смотреть в серебристые глаза. Его лицо было холодным и равнодушным. — Гори в аду, Пожиратель, — этим обращением он сказал все. Люциус прекрасно понял. Он был никем, одним из тысячи, кто был у Волдеморта. Обычный приспешник, никакой не властитель, не особенный мальчик. Сириус подобрал палочку блондина и ушел, ни разу не оборачиваясь. Люциус в последний раз посмотрел на небо и подумал, что сегодня прекрасный день, чтобы умереть.***
История Марволо была обычной и банальной. Тяжелое детство, родители-ублюдки, бедная жизнь. У него не было друзей, сам он был запуганным мальчишкой, который внутри себя скапливал злость на весь мир. Он считал несправедливым, что у одних было все, а у других ничего. Но кое в чем ему повезло. Он родился волшебником. Магглорожденный ученик, который на уроках блистал. Тогда он радовался, думая, что вот его белая полоса в жизни, что теперь все наладится. Но его мечты рассыпались, как карточный домик. Он встретился с презрением, обидными словами и выходками, унижением, ненавистью снова. Он не понимал, что такого плохого он сделал, за что его Бог наказывает. Так он и жил, пока не встретил ее, Исабеллу Кавалли. Она была красива, блистательна, обаятельна, словно богиня. От нее исходила сила, мощь. Исабеллу трудно было назвать обычной женщиной. Она была властна, хитра, амбициозна и пленительно прекрасна. Любой мужчина хотел бы быть с нею, и Лука в том числе. Но он был уверен, что она никогда не обратит на него внимания. Ошибся. Обратила и улыбнулась так, что мужчина перестал дышать. Потом закрутилось, завертелось. Никакой страсти, любви. Она лишь пообещала власть, сделать его сильным, позволить отомстить. В чем и удостоверился Марволо за несколько лет сотрудничества, так это в том, что Исабелла сдерживала свои обещания, что было удивительно. — Не обещай того, чего не можешь исполнить, Марволо. И тогда весь мир будет принадлежать тебе, — говорила она. Они нашли крестражи, провели ритуалы, и он стал новой версией себя, более лучшей. Он с радостью отказался от Луки Кастеллана. Новая личность ему нравилась куда больше. Знания и сила Волдеморта, его жестокость, хитрость, гибкий ум, даже имя — все это стало принадлежать нынешнему Марволо. Он хотел власти — он ее получил. Пожиратели теперь были его рабами, его все боялись и даже страшились имя произносить. Марволо упивался властью, а плата была не так уж и велика. Лишь тринадцать подростков, рожденных в год Лошади и достигших совершеннолетия. Сущая ерунда. В конце концов они все оказались здесь. В ритуальном зале Малфоев. Правда от тринадцати волшебников тут только кровь, но это им и было нужно. Исабелла принялась чертить руны. Марволо лишь в стороне наблюдал за приготовлениями к ритуалу, охраняя входную дверь. Снаружи послышался грохот, и они с Кавалли пересеклись взглядами. Марволо кивнул женщине, зная, что ему следует сделать. Он вышел, сжал крепче палочку и наложил самые мощные заклинания защиты на дверь. Что ж, его битва тоже началась.