***
Общественность была взволнована. После Зимнего бала в поместье Малфоев, люди с содроганием ожидали нападений, угроз, убийств. Слухи распространялись достаточно быстро, к тому же Рита Скитер не поскупилась выпустить несколько статей в Ежедневном Пророке. «Люциус Малфой — убийца или жертва?» «Воссоединение семьи Малфоев» «Лестрейнджи — пара, которой всё нипочём?» «Кто же такой Марволо Гонт?» «Неужели нам стоит ожидать возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть?» Такими заголовками пестрели газеты. Никто не верил в невиновность Малфоя и Лестрейнджей. Но деньги могли купить всё, что угодно, кто бы что бы ни говорил. Деньги двигали этим миром на протяжении столетий. Волшебники полагали, что это было началом конца. Осталось только принять первый укус змеи. Сириусу было не по себе. Он всё время чувствовал какое-то напряжение. Он был дёрганым, постоянно следил за каждым человеком, которых находился в поле его зрения. Сириус не доверял никому, ему всё казалось, что за ним кто-то следит, и каждый встречный не так смотрит на него. Он явно чувствовал угрозу, она была в воздухе, она пропитала его одежду, тело, органы. Блэку казалось, что он сидит на пороховой бочке, которая вот-вот рванёт. Они с Джеймсом ушли в отставку после разговора с Фаджем в кабинете Дамблдора. Точнее их настойчиво попросили уйти, но Сириус был чёртовой Королевой драмы, поэтому он разнёс в пух и прах кабинет министра и послал его нахуй. Джеймс лишь пожал плечами. Они стали аврорами ради справедливости. Сириус с Джимом хотели лишь обезопасить свои семьи и обычных волшебников. Посадить всех ублюдков, убивающих и пытающих невинных, в Азкабан. Но раз Министерство больше не нуждалось в них, то они уж и подавно. Никто не мешает им уничтожать преступников и так. Но сегодня им нужно было появиться в Министерстве. Они, как действующие главы своих родов, обязаны были присутствовать на заседании Визенгамота. Это было срочное собрание, которое требовало присутствие всех его членов. Сириус и знать не знал, что Дамблдору пришло в голову в этот раз. Но он был готов. Ни за что в жизни, этот старикашка не встанет у руля. Или будь он проклят. Джеймс, шедший рядом с другом, не разделял его мыслей. Ему было любопытно, но в основном его голова была забита шайкой Малфоя. Он ни за что в жизни не забудет то, что они натворили. С того самого дня, как они встретились в поместье Малфоев, воспоминания, как вспышки, мелькали перед глазами. Джеймс видел красные лучи Непростительного заклинания, слышал полные боли крики своей жены, свой собственный голос, умоляющий прекратить. Последствия того дня привели к смерти Лили в родильной палате. Джеймс тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Он пытался выкинуть их из головы, потому что ни о чём другом он думать не мог, а это отрицательно складывалось на ясном уме, особенно, когда открытые действия были на пороге. Но он ничего не мог с собой поделать. То, что было похоронено много лет назад, выплыло наружу. И Джеймс едва справлялся с той болью, которая накрывала его каждый раз, когда жёсткие, кровавые воспоминания оживали. Они почти подошли к месту собрания, когда услышали крики. Мужчины обернулись. Кричала женщина среднего роста, с темными блестящими волосами и загорелой кожей. Она что-то доказывала Долорес Амбридж, не скупясь на выражения, как смог понять Джеймс, который немного знал испанский. Поттер приподнял брови, когда испанка, как он понял, задрала подбородок и гордо развернулась, встречаясь с ним глазами. В её зелёных омутах был вызов, мол, чего уставился. Джеймс пожал плечами и развернулся. Он подтолкнул Сириуса, и они вместе направились в зал Визенгамота. — Странная дамочка, — пробормотал Блэк. — Впервые её вижу. Но судя по лицу Амбридж и тому, как она себя вела, она явно не последний человек, — задумчиво взлохматил волосы Джеймс. — Сохатый, это ведь был испанский? — спросил Сириус. Джим кивнул. — Странно это. Что могло понадобиться испанцам в Министерстве Магии Англии? — Если бы я знал, Бродяга, — вздохнул Джеймс. Они прошли к своим местам, которые были в третьем ряду амфитеатра. Джеймс просканировал помещение, подмечая присутствие Амелии Боунс, Александра Гринграсса, Магнуса Чейза и, черт возьми, Драко Малфоя. Чёртов сукин сын, Поттер уже успел и позабыть о том, что бывший лучший друг его сына стал лордом. Знаете, на фоне всех остальных событий, это было незначительно. Но сейчас Джеймс так не думал. Он толкнул локтем Сириуса, кивком головы указывая на Драко. Сириус мгновенно развернулся и насмешливо усмехнулся. Весь его вид выражал презрение и будто говорил: «Серьёзно? До чего же низко пал Визенгамот». — История повторяется, Сохатый, — как можно более равнодушно произнёс Сириус. Но в его глазах пылал такой гнев, что нельзя было его не заметить. Джеймс с непониманием посмотрел на друга. — Питер, — пояснил Блэк, смотря своими голубыми льдистыми глазами, казалось, прямо в душу. — Мы тоже считали крысу своим лучшим другом, а потом он нас предал. И пострадала твоя семья. — Бродяга, — прохрипел Джеймс, вновь застигнутый воспоминаниями. — Не надо. — Когда-нибудь тебе придётся смириться, Джеймс, — Сириус серьёзно взглянул на своего друга, и Джеймс понимал, что Сириус устал так же, как и он. Прошло уже тринадцать лет с того дня, как запустилась вереница всех событий, с последствиями которых они живут до сих пор. — Когда-нибудь, — согласно кивнул Поттер. — А сейчас давай узнаем, для чего нас всех собрали.***
Прошли долгие, мучительные три недели с событий Зимнего бала. Народ замер в ожидании тёмных времён, насилия и крови. Но, к всеобщему удивлению, ничего сверхъестественного не происходило. Пожиратели не разгуливали свободно на улицах, убивая всех подряд. Казалось, они решили залечь на дно, пока ситуация не стабилизируется. Естественно, люди шептались между собой, задаваясь вопросами. Но постепенно всё стихло, и волшебники зажили в привычном для них ритме, словно ничего не произошло. Было лишь одно событие, которое заставило народ побеспокоиться, но три недели затишья успокоили их расшатанные нервы. Отстранение Министра Фаджа нанесла второй удар по магическому населению. Естественно, не все были в восторге от человека, занимавшего министерское кресло, но в период надвигающейся войны, он был оплотом стабильности. Люди могли бы начать паниковать, но волшебники быстро решили, что ситуация разрешится как можно скорее. Выборы были назначены на первую пятницу февраля. Министерское кресло пустовало, и сразу несколько кандидатов нацелились на него. Среди них были Барти Крауч-старший и Люциус Малфой. Люди настороженно относились к ним обоим, помня, кем именно являлись эти мужчины. Но со временем народ успокоился и даже перестал верить в надвигающуюся войну. Казалось, Пожиратели решили действовать мирным путём, через министерский пост.Откровенное интервью с Люциусом Малфоем. Журналист Рита Скитер.
Дорогие читатели, спешу вас обрадовать. Мне удалось взять интервью у кандидата в министры Люциуса Малфоя! Бывший Лорд Малфой был признан ложно обвинённым в преступлениях против как магического, так и магловского населения Британии вместе со своими друзьями четой Лестрейнджей. — Добрый день, мистер Малфой. Рада видеть Вас в полном здравии, несмотря на заточение в Азкабане. Прекрасно выглядите! — Дорогая Рита, я тоже рад быть здесь с Вами. Для меня честь быть приглашённым на интервью для Ежедневного Пророка. — Несомненно, мистер Малфой. Вы вызвали ажиотаж по всей магической Британии, появившись на Зимнем банкете Малфоев! Очевидцы утверждают, что Ваш визит был неожиданным для всех, кроме Ваших жены и сына. Полагаю, они знали? — Конечно, Рита. Драко настоял на сюрпризе, чтобы удивить всех присутствующих, в том числе своих друзей, которые ни о чём не подозревали. О, они действительно были удивлены. На самом деле, мой сын просто хотел отвести внимание от собственной персоны, — рассмеялся Люциус. — Он принял должность Лорда, но Драко всегда был излишне скромен. — Кстати говоря, об этом. Как так получилось, что Ваш сын стал Лордом, обойдя Вас? Насколько нам известно, лордство можно принять после смерти предыдущего главы либо признании его недееспособным. Как я вижу, вы живы и вполне себе дееспособны. — К сожалению, из-за моего заточения, род Малфоев остался без Лорда. После своего совершеннолетия Драко должен был взять на себя эту должность, но долгое время отказывался. К счастью, нам с Нарциссой удалось его убедить. К тому же я хочу сосредоточиться на посте Министра, а лишние хлопоты Лорда мне ни к чему. — Вы появились на балу в сопровождении Рудольфуса и Беллатрисы Лестрейндж и неизвестным никому Марволо Гонтом. Кто он? Как он оказался с Вами на балу? — К сожалению, я не могу ответить на эти вопросы. Могу лишь сказать, что мистер Гонт недавно вернулся в Англию. — Досадно. Что ж, меня, как и всех читателей волнует главный вопрос, касающийся Вас. Вы были обвинены в деятельности Пожирателя Смерти. Насколько известно, метка у Вас тоже имеется. Как Вы объясните свою непричастность, если улики были собраны против Вас ещё тринадцать лет назад? И главная из них, метка Того-Кого-Нельзя-Называть. — Метка у меня действительно есть. Но могу заверить всех, что ничего противозаконного, кроме этого, я, как и мои друзья, не делал. Мы были выпускниками Хогвартса, когда приняли данное решение. Нами двигал юношеский максимализм, желание быть замеченными, проявить себя. К сожалению, мы поняли слишком поздно, чем всё это грозит. Метки уже были на наших предплечьях. Но это не значит, что мы согласны были смириться с таким положением дел. Мы ушли, отреклись от идей Того-Кого-Нельзя-Называть и залегли на дно. Когда Он пал, никто не стал разбираться. Им было достаточно наличие метки. Мы добровольно согласились содействовать следствию, но авроры были агрессивно настроены. В результате чего погибли Рабастан Лестрейндж и Барти Крауч-младший. — Сожалею вашей утрате. Таким образом, вы заявляете, что в вашем отношении не было проведено достойного расследования? — Да. Нас просто обвинили, не разбираясь, аргументируя наличием метки. Слава Мерлину, нас отправили на верхние уровни Азкабана, где дементоров почти не было. Не уверен, что тогда бы я смог тут сидеть в здравом уме, если бы оказался на нижних этажах. Но тринадцать лет всё ещё большой срок. — Всё это очень грустно, мистер Малфой. Вы очень сильный человек, раз смогли пережить тринадцать лет в Азкабане. Но что сподвигло Вас выдвинуть свою кандидатуру? — Главным образом, моя собственная история. Я оказался жертвой судебной ошибки Министерства Магии, как и мои друзья. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал от действий Министерства. А для достижения данной цели, нужно самому встать у руля, чтобы направить корабль. Нет гарантий, что данная ошибка не повторится. Помнится, Сириус Блэк тоже мог стать такой же жертвой. Благо, его друг Джеймс Поттер настоял на полном судебном разбирательстве. К сожалению, на нашу сторону никто не встал, и никто не защитил. — Мне очень жаль, что Вам пришлось через это пройти. — Благодарю. Но не стоит печалиться, мисс Рита. Всё уже в прошлом. Я не держу зла. Ошибки имеют место быть, но это не значит, что я допущу их повторений. — Отлично сказано. Расскажите, каким образом Вы перетянете людей на свою сторону? Многие всё ещё убеждены, что Вы Пожиратель, и, без обид, но Вы не вызываете доверия. Столько лет все были убеждены, что вы убийца. Будет сложно, изменить убеждения в умах людей. — Я это понимаю. Но я верю в справедливость. Я не виновен и уверен, люди в скором времени это поймут. Перед своим заточением у меня было несколько благотворительных фондов, которые функционировали всё это время, спасибо моей жене Нарциссе. Она знала, как это для меня важно. Все средства уходили на помощь маглорожденным для освоения в нашем мире и обучения в Хогвартсе. Насколько мне известно, Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма за последние сто лет, получила помощь от нашего фонда. Это очень меня радует. А уже в следующем месяце стартует спортивная стипендия Малфоев, на которую могут претендовать все. Таким образом, талантливые спортсмены смогут получить место в греческом Олимпийском университете. — Потрясающе! — Не думайте, что я пытаюсь деньгами купить голоса людей. Если я могу сделать добро, я делаю. Я верю в Судьбу. Если суждено, я сяду в министерское кресло. Если же нет, то меня запомнят, как филантропа и мецената. Это даже более важно для меня. — Похвально, мистер Малфой. Наше интервью подходит к концу. Последний вопрос. Что бы Вы изменили, если бы стали Министром? — Судебную и образовательную систему. К сожалению, невинных довольно часто наказывают за несовершенные преступления, меня это огорчает. Министр должен контролировать судебные заседания, а не стоять в стороне. Я за активное участие. Образование же, в последние годы ухудшилось. Драко рассказывал, что им с друзьями приходилось отрабатывать заклинания и учить друг друга вне классных занятий по несколько часов, чтобы понять суть и научиться колдовать на должном уровне. Безопасность меня тоже волнует. Было много неоднозначных моментов, таких как трёхголовый цербер и василиск (читайте статью на стр. 5-6). Дети — наше будущее. К тому же, мы не можем допустить, чтобы наш Избранный Невилл Лонгботтом пострадал. Директор Дамблдор уже стар, а в наше образование нужно вдохнуть новую жизнь. Скажу Вам по секрету, я уже разговаривал с одной очаровательной испанкой, которая готова переехать в Англию. — Какие неожиданные подробности! Думаю, наши читатели будут заинтригованы. Спасибо за интервью, мистер Малфой. Пусть победит сильнейший. — Всенепременно, мисс Рита. P.S. Нам удалось узнать, что очаровательной испанкой оказалась Исабелла Кавалли. — Чёртов ублюдок! — Сириус разорвал Пророк пополам и отправил его в горящий камин. — Я убью его первым! Потом его сынишку. Потом свою дорогую кузину с её муженьком! — Блэк рычал, его глаза полыхали яростью. В свете огня из камина его лицо выглядело зловеще. Чёрные волосы были растрёпаны и спадали на лоб. — В очередь, пап. Я доберусь быстрее. Но начну с Драко, — хищно оскалился Перси. — Мы просто одновременно убьём Малфоев, — пошёл на компромисс Блэк-старший. — Замётано. Сначала мы их поймаем и свяжем. Потом разденем догола и заставим бегать по холодному снегу… — В то время как мы будем стрелять в них из магловской винтовки… — Они будут умолять нас остановиться… — Будет забавно, когда они будут пытаться увернуться. — Потом они умрут. Иронично, что от магловской вещицы. Сириус смотрел на своего сына как самый гордый отец. Он был даже пустить скупую мужскую слезу. Вчера только этот мальчуган катался на его спине в облике Бродяги, а сегодня они уже планируют совместное убийство. Ох, Перси был его самым любимым мальчиком на всем белом свете. Вот он, отцовская гордость и мамина радость, сидел в кресле гостиной Блэков, подавшись вперёд, упираясь предплечьями в колени и сцепив ладони. Бирюзовые глаза внимательно смотрели вперёд. Весь его вид кричал об опасности. — Каков отец, таков и сын, — закатил глаза Гарри. — Никого мы убивать не будем. Нас могут посадить. А Роза ещё не в состоянии сама о себе позаботиться. — Вот именно, — поддакнул Джеймс. — Зачем убивать, когда можно пытать. — Папа! — Гарри возмущённо уставился на отца, который с самым невинным видом взирал на сына. — Мы не будем никого убивать и пытать. Кто будет заботиться о Розе и тёте Салли, если нас всех посадят в Азкабан? — Ага, значит, тебя только это останавливает, а не твоя показушная добродетель, — с усмешкой произнёс Перси, глядя на лучшего друга. Гарри перевёл взгляд на стену. Надо же, он даже не замечал, какая она красивая. Перси расхохотался. Они сидели поздним вечером в гостиной Блэков, желая немного отдохнуть от эмоциональной встряски, которую им устроили все эти события, послушать байки старшего поколения о временах их юности. Раньше они постоянно устраивали такие тихие, уютные семейные вечера. Они собирались по очереди то у Блэков, то у Поттеров. В каждом доме даже были их собственные комнаты на случаи, если кто-то решит остаться. Гарри скучал по своему детству, когда ещё была жива мама, когда они с Перси были лишь беззаботными мальчишками, знающими, что родители всегда их защитят. Время неумолимо шло, вон и Розе на днях исполнится семь. Значит, и мамы нет вот уже семь лет. Он так скучал по ней. — Пап, как ты понял, что мама та самая? — спросил Гарри. Джеймс вздрогнул от неожиданности. Он посмотрел на Бродягу, ища поддержки. Они не часто поднимали эту тему, больно было, несмотря на семь лет. Сириус кивнул Сохатому, как он уже говорил, пора было смириться и принять. — Впервые я встретил её в Хогвартс-экспрессе, — голос Поттера-старшего был хриплым. — Она была с Северусом Снейпом, он был её лучшим другом с детства. Знаешь, она выглядела, как милый ангелок даже с огненно-рыжими волосами и ярко-зелёными глазами. Настоящая ведьма, вот только веснушки по всему лицу и широкая улыбка превращала её в нежный цветок. Я даже дышать в её сторону боялся, вдруг рассыплется? Но потом она открыла рот, — Джеймс усмехнулся, погружаясь в воспоминания. Он чувствовал тепло от картинок, мелькавших в голове. — Я всего лишь немного поспорил с Северусом и уже стал непроходимым болваном с завышенном самомнением. Твоя мама обожала ставить на место всяких выскочек, особенно нас с Сириусом. О, помню, я возненавидел весь девчачий род в тот момент, мне казалось, что все девчонки непроходимые дуры. А потом она улыбнулась мне, счастливо и радостно, когда меня определили на Гриффиндор, и я сел возле неё. Я был впечатлён, казалось, весь зал осветился от одной единственной её улыбки. Но это не меняло моей обиды на неё. Мальчишки чувствительны в таком возрасте, и я был таким же. До четвёртого курса у нас было что-то вроде холодной войны, мы старались не пересекаться друг с другом, бесили друг друга и иногда громко ссорились в гостиной Гриффиндора. Она была той самой правильной девочкой, во время делавшей домашние задания, отчитывавшей хулиганов. Она была отличницей, помогала младшекурсникам и дружила с такими же правильными ребятами. Из нашей компании она более-менее общалась с Ремусом, нас же она презрительно окидывала свои этим взглядом старосты. Как же я его ненавидел! — Джеймс взъерошил волосы. Гарри с Перси, не моргая, смотрели на Поттера-старшего, боясь пропустить что-нибудь. Сириус откинулся на спинку дивана, закрыв глаза. Он тоже вспоминал все эти моменты. — И что произошло? Почему ты влюбился в неё? — Однажды она прикрыла нас перед профессором МакГонагалл, когда нам было скучно, и мы стали забавляться на уроке трансфигурации. К сожалению, кое-что пошло не так, и Лили это заметила. Она принялась отвлекать профессора, пока мы исправляли ситуацию. Она могла бы сдать нас, но не сделала этого. И даже слова потом об этом не сказала! Я был удивлён и готов был признать, что девчонки не так уж и плохи. А потом была история с воробушком со сломанным крылом в середине декабря. Эта рыжая, маленькая девчушка, полезла на высоченный дуб, чтобы достать малютку. Я как увидел, думал, у меня галлюцинации. Естественно, я бросился на помощь. В итоге сломанная рука, спасённый воробушек и счастливая Лили. Я пролежал два дня в Больничном крыле, и она всё это время навещала меня, отчитывая меня как пятилетнего ребёнка. Тогда я понял, что эта девушка, с горящими изумрудными глазами, та, которую я хочу видеть рядом с собой. В тот же вечер я написал родителям, что уже выбрал себе жену, — Джеймс усмехнулся. — Но ваш отец и крестный был непроходимым тупицей в любовных делах, и целых полтора года доставал девчонку, крича на каждом углу, что он её любит. Она же считала, что он таким образом хочет отомстить ей или унизить. К сожалению, она тоже ничего не смыслила в любви. И были они как два барана, которые нравились друг другу, но в упор не замечали этого. Один орал об этом, всё время вытворяя дичь, что поверить было невозможно, другая скрывала это под маской безразличия и презрения, — Сириус произнёс это, не меняя своего положения. — Потом Джеймс изменил тактику. Это был переломный момент, когда мы чуть не потеряли Сохатого. Как личность. Тогда уже даже Лили забила тревогу. После этого, они перестали быть идиотами. — Расскажешь? — с надеждой протянул Гарри. — Конечно, Сохатик, — Сириус выпрямился и нежно улыбнулся своему крестнику.***
Flashback Яркая вспышка. Искра. Вот, что почувствовал Джеймс, когда впервые девчушка с рыжими волосами и ярко-зелёными глазами широко улыбнулась ему. Она с восторгом глядела на летающие свечи, призраков, профессоров и волшебный потолок. Но ему было одиннадцать, и он не забыл её выпады в поезде. Он просто вежливо улыбнулся девчушке, когда их взгляды пересеклись, потому что был воспитан настоящим джентльменом, и отвернулся к новым друзьям. Ему одиннадцать. Ещё вся жизнь впереди. — Чёртов воробей, чёртово дерево и чёртова Эванс, — причитал Джеймс, лёжа на кровати и ощущая неприятную боль от костероста. Он стиснул зубы, проклиная всех и вся. Его глаза были закрыты. Джеймс ощутил, как на него кто-то смотрит и резко распахнул глаза, тут же встречаясь с изумрудными омутами. Поттер дёрнулся от неожиданности, тут же зашипев от ещё большей боли. — Ты идиот, Джеймс Поттер, — скрестила руки на груди девушка. Дальнейшее Джеймс ни под какими пытками не расскажет, потому что обещал. Но в тот момент он понял, что никто другой ему не нужен. Он влюбился как мальчишка, кем он и являлся. Джеймс не успел заметить, когда дело приняло серьёзный оборот. Он засыпал с выбитым под веками именем Лили. Он просыпался с мыслями о зелёных глазах. Он думал, что рыжая четверокурсница — лучшее, что было в его жизни. Джеймс терялся в своих мечтах о том, как они держатся за руки, и она дарит ему свою самую солнечную улыбку, только ему. Он витал в облаках, расфокусированным взглядом наблюдая за Эванс. Он сразу понял, что пропал. Потерялся. Но, увы, он не хотел быть найденным. Джеймс решил действовать. Что толку от томных вздохов и бабочек в животе? Он провёл целое расследование, чтобы узнать что нравится и не нравится Лили. В итоге её тумба была завалена плитками белого шоколада, пару раз перед ней возникали тюльпаны словно из ниоткуда. Он посвящал ей победы в квиддич, громко восхищался её красотой, орал на весь зал, что любит её. Сколько раз он приглашал её в Хогсмид, и сколько раз она отказывала, не счесть. Он пел ей под окнами, сидя на метле, складывал из волшебных искр признания, подбрасывал записки. Но толку не было никакого. Тогда Джеймс решил измениться. Ей наверняка нравились спокойные и умные парни. Джеймс стал более прилежным. Он учил домашнее задание, что даже мадам Пинс порывалась протереть очки. Вёл себя тихо, отказывался от вылазок с Мародёрами, даже иногда отчитывал их. Никаких громких выходок, лишь вежливый тон и аккуратно надетая одежда. Он ещё стал постоянно носить коричневый свитер в ромбик. Учителя не знали радоваться им или волноваться, ученики удивлёнными глазами смотрели вслед всегда шебутному Поттеру, а ныне настоящему ботанику. Мародёры не могли не заметить все эти изменения. Вначале они решили пустить всё на самотёк, к тому же это было весело. Думали, что Джиму очень быстро это надоест. Но время шло, а они все теряли своего друга. Никакие разговоры не действовали на Поттера. Тогда Сириус решил действовать чётко и безжалостно. Он поймал Джима, вытащил его на квиддичное поле, где высказал всё, что думает о друге и пару раз врезал. Но Джим всё говорил о любви, о Эванс и что всё это серьёзно. — Джеймс, — устало вздохнул Блэк, — какая же это будет любовь, если она построена на иллюзии? Ты подстраиваешься под Эванс, выкидывая свои интересы и личность. Пусть любит тебя таким, какой ты есть на самом деле, иначе она не достойна твоей любви. Это не любовь, когда теряешь себя. И Сириус ушёл. Пусть Джеймс подумает. End of the flashback***
— Слава Мерлину, он одумался. А то такими темпами, не было бы у тебя крестного, Перси, а у тебя отца, Гарри. Потому что мы бы с Лили убили его, если бы он снова надел тот ужасный свитер. Но после этого случая Джеймс с Лили наконец-то поняли, что полюбили они друг друга именно такими, какие они есть. — Что на счёт тебя, Гарри? — осторожно поинтересовался Джеймс. — Мы видели тебя с одной очаровательной особой на Зимнем банкете. — Я же писал тебе, пап, — возмущённо ответил Гарри. — Это была Дафна Гринграсс, моя будущая жена. Правда, она пока об этом не знает, — парень задумчиво потёр подбородок. — Я всё ещё работаю над нашими отношениями. Там всё сложно. — Яблоко от яблони, как говорится, — рассмеялся Сириус, запрокидывая голову назад. — Но в свете последних событий, я не уверен, что это должно продолжаться, — Гарри вздохнул. — Я не хочу подвергать кроху опасности. А рядом со мной она постоянна. Я не могу так рисковать, — покачал головой Поттер-младший. — И ты готов отказаться от любви всей своей жизни? — выгнул бровь Перси, не веря словам лучшего друга. — Да, — уверенно ответил Гарри. — Ты идиот, Гарри, — вздохнул Сириус. — Зачем принимать такое опрометчивое решение. Ты не можешь отказаться от неё. Это глупо. Желание защищать естественно, но сможет ли она оставаться в стороне? Ты не знаешь женщин. Судя по тому, что мы видели, ты уже нравишься ей. Она не сможет просто наблюдать издалека. — Нет, — Гарри твёрдо посмотрел в глаза крестного. — Она не будет вмешана. Я буду держаться от неё как можно дальше, чтобы её не задело. Я не могу рисковать. Если со мной всё будет не в порядке, она сможет продолжить жить дальше, без разбитого сердца. — Образумь своего сына, Сохатый! — воскликнул Сириус, видя в глазах парня решимость и непоколебимость. — Он прав, Бродяга. Если бы это сохранило жизнь Лили, я бы отказался от неё, — тихо произнёс Джеймс, глядя на языки пламени, танцующих в камине. — Вы оба непроходимые тупицы, — прошипел Сириус. Он не мог поверить в это. Грёбанные Поттеры и их ослиный характер. Но продолжать спор было бессмысленно. Он знал этот взгляд, позу и голос. Ничего не могло переубедить Поттеров. Единственная женщина, которая могла бы, уже давно не с ними.***
Сегодняшний январский день был особенным для семьи Поттер. Самой младшей представительнице этого знаменитого древнего рода исполнялось семь лет. А уже через пару дней старшему отпрыску пора было возвращаться в Хогвартс. Но этот день обязан был быть потрясающим, потому что иначе быть не могло. Рози с Гарри уже во всю орудовали на кухне, готовя любимый шоколадный торт малышки. То и дело слышался смех, крики и стук посуды. Джеймс улыбался во всю ширину своего рта, украшая дом к празднику. Рози пригласила пару своих друзей отпраздновать это знаменательное событие. Никто против не был. Джеймс развесил шары, гирлянды, мишуру и большую надпись «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, РОЗИ». Все друзья Рози были маглами. С ними она играла на улице, ходила в садик, а потом уже в школу. Джеймса всё устраивало. Рози редко покидала Годрикову Впадину. Он панически боялся, что с его малюткой могло что-то случиться. К вечеру в их доме будет намного больше народу. Днём планировалось провести детский праздник для Рози и её друзей. А уже ближе к сумеркам подтянуться Блэки, Лонгботтомы и друзья Гарри. Олимпийцы любили малышку как свою родную сестру и всегда навещали её в день её рождения, принося множество подарков, от которых Рози была просто в восторге. За несколько лет это даже стало их маленькой традицией. В этом году обещало быть всё иначе. Предательство Драко пошатнуло семикурсников, Джеймс был в этом уверен. И он знал, что они не говорили об этом, потому что они не виделись все каникулы, как это было обычно. Он даже не был уверен, что они появятся сегодня, но Гарри заверил его, что Олимпийцы будут. Малышка Рози была важнее. Джеймс не представлял, как они с этим справятся. И он по собственному опыту знал, что труднее сохранить оставшуюся дружбу, продолжать доверять остальным и суметь смотреть им прямо в глаза. Им всем было больно, но ещё больнее дружить с оставшимися так же, как раньше. Джеймс надеялся, что сегодняшний вечер поможет ребятам разобраться в себе и сохранить свою «банду». Потому что он не был уверен, что Гарри переживёт потерю друзей.***
Они собрались в комнате Гарри, сидя кто где и старательно избегая зрительного контакта. Они уже поздравили малышку Рози и подарили ей подарки. Джеймс пошёл укладывать дочь спать, в то время как Олимпийцы, пожелав маленькой Поттер спокойной ночи, поднялись в комнату друга. Они уже минут пятнадцать сидели в тишине, не зная, что сказать. При виде друзей перед глазами каждого пролетали воспоминания, связанные с одним блондином. Они причиняли боль. — Я… — Пайпер хотела что-то сказать, но тут же захлопнула рот, утыкаясь лицом в дрожащие руки. Её плечи вздрагивали, словно она плакала. Но больше никаких звуков не было слышно. Талия обняла её обеими руками, поглаживая по спине в попытке успокоить. — Как же это раздражает, — прорычал Перси, взмахивая руками. Он подскочил, становясь в центр комнаты. Каждый обратил на него внимание, сосредоточившись на парне. — Мы, как трусливые кролики, которые боятся даже в глаза друг друга посмотреть. Мы, блять, чёртовы Олимпийцы, лучшие ученики Хогвартса, самые крутые ребята, которые плевали на правила и предрассудки. И что с нами стало? Посмотрите на себя, — Блэк презрительно окинул всех взглядом. — Мы даже слова сказать друг другу не можем, потому что какая-та мразь нас кинула. Наша жизнь с его предательством кончена, что ли? Не думаю. Так намотайте сопли на кулак и вперёд. Нам некогда расслабляться и плакаться. Нам ещё предстоит вытрясти всё дерьмо из ублюдков, — Перси выдохнул, его глаза метали молнии, а сам он был на грани того, что тряхнуть каждого посредством какого-нибудь заклинания. Он дал им пару минут, чтобы его слова дошли до друзей. — Посейдон прав, — голос Седрика даже не дрогнул. Перси мысленно поаплодировал ему. — Не было ничего, с чем бы мы ни справились. И сейчас та самая ситуация, когда мы должны доказать всем, что нас хрен сломаешь. Но в первую очередь самим себе. — Это так больно, — прошептала Пайпер, поднимая мокрые глаза. — Словно кусок души вырвали. — Нам тоже, Пайпс, — горько сказал Джейсон. — Я не представляю, как мы сможем видеть его каждый день в Хогвартсе. Я смотрю на вас и вижу его, представляю, как он мог бы сидеть с нами с самым высокомерным видом и пускать саркастические шутки. Ребята еле видимо кивнули, соглашаясь со словами Грейса. В комнате была гнетущая атмосфера, печальная, полная невыплаканных слез. Такой мрачной обстановки ещё никогда не было, когда они все вместе были в доме Поттеров. — Я не понимаю, — недоуменно произнёс Терри. — Как можно было имитировать семь лет лояльного отношения к нам? Как можно было веселиться с нами, участвовать в детских глупых играх и тупых авантюрах? Мы вечно вытворяем всякую херню. Как наследник Малфоев, — Бут выплюнул этот титул, — добровольно согласился на всё это? Почему мы ни разу не заметили, что что-то не так? Невозможно так идеально играть семь лет. — Потому что он и не играл, — подал голос Гарри, всё это время сидевший на подоконнике и рассматривающий вид за окном. Он повернул голову к ребятам, смотря на сгорбленных предательством Олимпийцев. — Он солгал о том, что все семь лет притворялся нашим другом. — Что?! — Гроувер даже подскочил, поражённый словами Поттера. — Значит ли это, что он не предавал нас? — с надеждой произнёс Пан. Остальные пристально всмотрелись в лицо Зевса, ища подсказки. Надежда теплилась и в них. — Нет, — жёстко оборвал Гарри. — Он не предавал нас семь лет назад, специально становясь нашим другом. Он действительно считал нас своими друзьями. Но он предал нас осенью, когда выбрал семью и отказался прийти к нам за помощью. Он решил отвернуться от нас и перейти на их сторону. — Возможно, у него не было выбора! — воскликнула всё это время молчавшая, бледная Селина. — Он не мог просто бросить нас ради тех, кого всю жизнь избегал. Может, ему угрожали или шантажировали или… — бормотала себе под нос Богард, обхватив колени руками и немного раскачиваясь. Аннабет прижала её к своей груди, нашёптывая что-то на ухо. Скорее всего, успокаивающие слова. — Он сделал это добровольно, — хрипло произнёс Гарри, отворачиваясь, чтобы его эмоции не увидели остальные, но видел Перси. Для них он всегда был одним из самых сильных людей. Они всегда полагались на его спокойствие и рассудительность. Сейчас они тоже искали в нём опору. Особенно, когда одна из трёх несущих колонн была разрушена. Перси свою работу уже выполнил. Он подтолкнул их своей яростью и раздражением к принятию. Они переглянулись, безмолвно соглашаясь с чем-то. — На том квиддичном матче заклинание в метлу Гарри послал Драко, — сказал Перси, словно выстрелил. Все потрясённо уставились на него, не ожидавшие таких новостей. Ребята поражённо выдохнули. В том происшествии Гарри мог покалечиться довольно серьёзно. И это напугало всех учеников, они запаниковали. Несколько младшекурсников попали в Больничное крыло, потому что их сбили старшекурсники, когда неслись к выходу со стадиона. — Вы всё это время знали о его предательстве? — с удивлением и горечью спросил Лео. — Нет. Мы узнали на Зимнем Банкете, как и все. Но мы провели небольшое расследование с Гарри, — посмотрел на Поттера Блэк, вспоминая их небольшие приключения в Лютном и часы, проведённые в Омуте памяти. — И пришли к таким выводам. Его история о семи годах показалась нам неправдоподобной. — Мы изучили всё, даже допросили парочку людей, — голос Гарри был твёрд. Он знал, что Олимпийцы должны смириться и принять. — Драко предал нас, потому что оказался трусом, — жёстко припечатал Поттер. — Вам стоит смириться и идти дальше. Он не достоин вашей печали, боли и слез. Особенно твоих, Селина, — смягчился Гарри, переводя взгляд на брюнетку, которая была тенью былой себя. — Он не достоин и твоего мизинца. Покажи этому сукиному сыну, кто главный на Слизерине. — Поддерживаю, — бодро сказала Аннабет, подходя к Перси и обнимая его со спины за талию. Она прижалась к нему щекой, ощущая тепло его тела. — Мы всё ещё мы. И я не припомню, чтобы кто-то из нас пасовал перед трудностями. — О да-а-а, — протянул Лео, ухмыляясь во весь рост. — Олимпийцы потеряли одно связующее звено, но это не значит, что мы должны развалиться. Не доставим такого удовольствия никому, — Талия была полна решимости. — Чертовски люблю вас, ребята, — рассмеялся Седрик. — Но давайте без предательств. Боюсь, моё слабое сердце не выдержит, — Диггори картинно схватился за сердце. Но все ясно осознавали, что Дионис почти не шутил.