***
Когда Ванилопа обмякла в его руках, Ральф бережно уложил её на кровать и сам буквально рухнул рядом, распластавшись на спине. — Ты как, Ванилопа? — осторожно спросил он, косясь вбок на лежащую с закрытыми глазами принцессу. Она медленно приоткрыла глаза, задумчиво рассматривая разноцветные фантики, висящие над кроватью вместо полога. Девушка моргала, но молчала, даже не поворачивая головы в сторону Ральфа. — Что с тобой, Ванилопа? — всполошился Ральф, начав подниматься и озабоченно разглядывая лицо подруги. — Круто! Это было так круто, Ральф! — взвизгнула вдруг Ванилопа, моментально вскакивая и забираясь на Ральфа сверху. — Я даже представить себе не могла! — Тебе понравилось? — выдохнул Ральф, расслабляясь. — Спрашиваешь! Конечно, понравилось! Да это лучшее, что я испытывала в жизни! Как всегда, Ванилопа слишком бурно проявляла эмоции, как всегда, её энергии хватило бы на целое королевство. Но Ральф расплылся в счастливой улыбке, крепко обнимая свою принцессу и привлекая её к себе для поцелуя: его всё устраивало и даже больше, ведь хорошего друга и должно быть много.3
21 января 2021 г. в 17:58
— О-о-ох! — Ванилопа потянулась и, обняв Ральфа, прильнула к нему. — Как же хорошо! Ты мой герой, громила!
Ральф улыбнулся и притянул Ванилопу поближе к себе, невольно обнаруживая так никуда и не девшуюся внушительную такую проблему в паху. Ну, а куда она могла деться-то, если всё это время он занимался Ванилопой? Девушка мгновенно отстранилась и, нимало не смущаясь, накрыла выпуклость рукой. Вернее, попыталась накрыть, потому что ладошка-то у неё была махонькая, куда там всё целиком охватить. Но даже от этого прикосновения к щекам Ральфа хлынул жар, а член дёрнулся, как будто захотел поскорее прыгнуть в руки Ванилопы.
— Теперь моя очередь, — сообщила гонщица, деловито ощупывая тяжёлую плоть. — Вернее, твоя очередь получать удовольствие, а действовать буду я.
— Ванилопа, но как же… — вяло запротестовал Ральф, у которого голова закружилась лишь от её лёгких поглаживаний, — не переживай, я сам потом как-нибудь.
— Вот ещё! — возмутилась Ванилопа. — Даже и думать не смей! Я хочу тебя не меньше, чем ты меня! Зря я, что ли, приказала эту гору восстановить.
Она перевернулась на живот и выгнулась в спине, оттопыривая округлую аккуратную задницу. И без того тяжело дышащему Ральфу показалось, что весь воздух вышибло из его груди одним ударом. Всё окружающее словно перестало для него существовать, и он видел перед собой только бело-розовые полукружья, аппетитные, как маленькие кусочки маршмеллоу. Он попытался сглотнуть, хотя во рту окончательно пересохло, обтёр ручищи о комбинезон и потянулся ими, не в силах больше сопротивляться.
Прежде всего, он просто огладил эти сочные ягодицы, силясь унять дрожь рук и не начать капать слюной прямо на спину ещё больше выгнувшейся Ванилопы. А потом придвинул её к себе и, вжавшись пахом в вожделенную плоть, потёрся им, стараясь давить не слишком сильно.
— Ты одежду собираешься снимать или нет? — обернувшись к нему, ехидно поинтересовалась Ванилопа.
— А? Одежду? — озадачился Ральф.
— Одежду, одежду, — покивала головой ехидная девчонка, — очень уж посмотреть хочется.
Ральф немного отстранился — ровно настолько, чтобы торопливо стянуть с себя чудом не порвавшиеся лямки и штанины. Освобождённый от гнёта член победно выпрямился и колыхнулся, заставив Ральфа озадаченно почесать в затылке.
— И рубашку тоже снимай, — скомандовала Ванилопа, но уже каким-то слабым голоском.
Взглянув на неё, Ральф увидел, что глаза у неё округлились и стали как будто в два раза больше, чем обычно. Зачарованно глядя на вздымающийся перед ней член, Ванилопа сглотнула, но ни на миллиметр не отодвинулась.
— Ванилопа… — начал было опять Ральф.
— Ничего не слышу! — завопила упрямица.
Громиле ничего не оставалось, как осторожно приблизиться, нависнуть над Ванилопой и, обхватив её тонюсенькую талию, для чего ему хватило одной могучей ручищи, начать осторожно двигаться, аккуратно раздвигая скользкие складочки. Ванилопа взбрыкнула, как норовистая кобылка, и резко дёрнувшись, сама насадилась на член. И, конечно же, она тут же ойкнула и вся затрепетала под руками у Ральфа.
— Ну, вот! — Ральф разжал руки и настолько быстро, насколько это было возможно, стоя на коленях, отодвинулся от Ванилопы, с ужасом глядя на бурые разводы на своём теле. — Я ж говорил, что я всё сломаю!
Он вопил, не переставая, не зная, куда бежать и как ему теперь всё исправить. И даже не сразу понял, что девушка подползла к нему, взобралась на него, как на дерево, уселась верхом и принялась ласково поглаживать по лицу и по всем частям тела, что попадались ей под руки.
— Глупенький мой, туполобик любимый, — приговаривала Ванилопа, — да что ты разошёлся-то Ральф. Всё хорошо, всё хорошо!
— Вечно я всё ломаю, — чуть ли не всхлипнул громила, не понимая, отчего лицо принцессы сохраняет спокойствие и безмятежность. — Я же тебя поранил! Где болит?
— Ничего ты не сломал, Ральф! — возразила Ванилопа, хитро на него посматривая и принявшись целовать его нос и щёки. — То есть кое-что уже порвано, конечно, но это так и должно было быть, — поспешно добавила она, увидев, что на расслабившемся было под её ласками лице Ральфа появилось выражение ужаса.
Она подпрыгивала и елозила по его телу, расположившись на нём верхом, но с удобствами, как на большом кресле. И Ральф ощутил, что унявшееся было напряжение в его паху возрастает с новой силой.
— Ты это, Ванилопа, посидела бы ты спокойно, что ли, — сделал он попытку остановить шаловливую подружку.
— Ну уж нет! Не дождёшься! Я сейчас сама всё сделаю! — Ванилопа упёрлась кулачками в могучую грудь Ральфа, как будто желая его остановить, отчего ему на мгновение стало смешно. Но его смех мгновенно перешёл в сдавленный стон, как только он почувствовал, как мало-помалу настырная принцесса насаживается на его член, и тот очень медленно погружается во влажное тепло, обхватываемый так тесно, что у Ральфа красные круги поплыли перед глазами.
— Давай-давай, Ванилопочка, я знаю, ты сможешь, — приговаривала тем временем Ванилопа, зажмурив глаза и понемногу продвигаясь дальше.
Но, видимо, своих силёнок Ванилопе всё-таки не хватило, потому что она приоткрыла один глаз, еле сфокусировав свой взгляд на Ральфе, и томно произнесла:
— Может, ты мне поможешь немного, а, громила? Поработаешь ручками, чтобы я смогла принять этот невероятный член полностью?
Но Ральф даже головой замотал, боясь и пальцем-то к ней прикоснуться, не то что рукой.
— Ну ладно! — лицо Ванилопы приняло решительное и сосредоточенное выражение, и она зажмурилась снова. — Ну давай, Ванилопочка, — забормотала она. — Глюк!
И вдруг изображение принцессы на короткую, почти неуловимую глазом вспышку распалось на сотни голубых мерцающих квадратиков, а когда оно стало прежним — целым, Ральф с изумлением почувствовал, что его удивительная подружка, его ненаглядная Ванилопа приняла его член полностью, сместившись на нём гораздо ниже.
— Ох! — выдохнула Ванилопа, раскачиваясь вверх и вниз. — Как же тебя всё-таки много, капризуля. Даже чересчур много для меня. А сейчас держись, погнали!
И решительная гонщица, превратившись в самую неутомимую наездницу, принялась скакать на Ральфе, обхватив руками его могучую шею, чтобы не соскользнуть. Ральф даже глаза закатил и чуть не завалился набок от головокружительных ощущений и замелькавших перед глазами радужных кругов — вот до чего довела его настырная девчонка. А Ванилопа резво подскакивала вверх и потом глючила, и глючила, и глючила, опускаясь вниз, постанывая и охая на каждом прыжке.
Долго вытерпеть такую гонку Ральф, конечно, не мог — он же не гонщик, в конце-то концов, а всего-навсего трёхметровый громила. Не то что Ванилопа. Вот кто оказался прирождённой гонщицей, да и наездницей, как выяснилось, тоже.
Поняв, что нет у него больше никаких сил, иначе он взорвётся, как взрывается, шипя и разбрызгивая по сторонам обжигающие капли, кола в горячих ключах, когда в неё грохоча падают с высоты обломки ментоса, громила стиснул руками сладкую задницу Ванилопы, останавливая не на шутку разошедшуюся девчонку, и стал изливаться в её тугое лоно, припав к нежному плечу и поскуливая от накрывшего его с головой удовольствия.