Serpensortia

Том избавился от наваждения и пришёл в себя намного раньше Алисы, и в его груди вдруг заклокотало раздражение, вызванное всем произошедшим. Сделав два больших шага назад, парень окинул слизеринку презрительным взглядом, а затем, подчиняясь лишь бушующим внутри самого себя эмоциям, резко развернулся на пятках и, не сказав Алисе ни слова, направился обратно в Хогвартс. Реддла изрядно беспокоило то, что он позволил самому себе поддаться чувствам, которые в нём неожиданно вызвала рыжеволосая всезнайка и что он в принципе что-то почувствовал, находясь рядом с ней. Это было что-то новое, неизведанное, и это Тома пугало. Хотя, казалось бы, разве может хоть что-либо напугать парня, способного безжалостно отнять жизнь у собственного отца? Путаясь в тумане алкогольного опьянения и собственных мыслей, Реддл сам не заметил, как оказался возле входа в Тайную комнату. Его губы почти беззвучно и будто бы на автомате начали шептать какие-то фразы на Парселтанге, а затем, спустя пару минут, парень вдохнул полной грудью привычный и, как оказалось, такой отрезвляющий запах сырости, ступив на мокрый пол подземелья. Туман в его голове начал постепенно рассеиваться, а мозг вновь вернул себе возможность здраво мыслить, отчего по всему телу парня пробежала почти электрическая дрожь, когда он вдруг осознал, чему он позволил случиться. Он поцеловал Алису Гилберт. Девушку, раздражавшую его до колик в животе с самого первого дня их встречи. Девушку, которая на нём буквально помешалась. Девушку, которая в последние месяцы только и делала, что вмешивалась в его привычный уклад вещей, позволяя себе слишком многое для простой смертной. Девушку, которую давно надо было проучить, отдав на съедение Василиску. Вот только Василиск до сих пор голоден, а сама Гилберт, вероятнее всего, прямо сейчас сходит с ума от счастья и рисует в своём чертовски богатом воображении семейную жизнь с Реддлом, ведь тот, вопреки собственной натуре и всем законам логики, поцеловал её прямо на поле для Квиддича. Мерлинуться можно. Запустив раскрытую пятерню в собственные волосы, Реддл широкими шагами прошлëпал до центра Тайной комнаты, останавливаясь прямо напротив каменного лика Салазара Слизерина. Тот, конечно, в отличие от Тома, будучи всего лишь скульптурой, изваянием, не мог испытывать вообще никаких чувств, но внезапно воспалившееся сознание слизеринца заметило в серых каменных глазах одного из основателей Хогвартса презрение. — Чëртова Гилберт! — громогласно выкрикнул Реддл, вытаскивая из внутреннего кармана чëрного смокинга собственную волшебную палочку и принимаясь беспорядочно размахивать ей, выкрикивая все возможные разрушающие заклинания. За пару мгновений Тайная комната превратилась в катакомбы, окутанные густой пылью и запахом хаоса. А его создатель, кажется, только сейчас пришедший в себя, медленно скользил взглядом по бардаку, который он сам же и учинил, жадно втягивая носом пыльный воздух. Из-за одной из разрушенных им стен послышалось движение скользящего по трубам тела, и вскоре перед Томом предстал Василиск, окружая хозяина плотным кольцом. Змей что-то прошипел, высовывая наружу свой раздвоенный язык и гипнотизируя Редлла своим смертоносным взглядом ярко-жëлтых глаз, и брюнет, поняв каждое его слово, медленно опустился на мокрый пол, опираясь спиной о склизкое тело своего питомца. — Я не хочу это обсуждать, — похлопав змея по холодной чешуе, мрачно произнёс Том, вытягивая ноги и принимаясь разминать собственную шею, совершенно не заботясь о том, что его новенький смокинг, купленный специально для сегодняшнего бала, начал медленно, но верно превращаться в грязную мокрую тряпку. Змей вновь что-то зашипел, продолжая закручиваться кольцами вокруг Реддла, но тот Василиска даже не слушал. А когда змей в этом убедился и сделал очередную попытку завести с хозяином дружескую беседу, тот резко поднялся на ноги и, взмахнув палочкой, принялся возвращать на место всë, что до этого сам же и разрушил. Закончив, он наконец удостоил Василиска взглядом, в котором больше не было ни цунами из эмоций, ни внезапного приступа безумия, захватившего всё существо парня, а был лишь леденящий душу холод, ощущавшийся куда сильнее, чем обычно. — Я разберусь со всем сам. Отдыхай. Не говоря больше ни слова, Реддл покинул Тайную комнату так же быстро, как и добрался до неё, но теперь уже полностью контролируя все свои мысли и действия. Конечно, ни о каких светлых чувствах к Гилберт не могло быть и речи. Минутная слабость, которую он себе позволил на поле для Квиддича, была ошибкой, о которой парень больше думать не собирался. Безусловно, он понимал, что сама Алиса вряд ли пришла к такому же выводу и теперь просто оставит его в покое, но лучший способ избавиться от девушки – это полностью её игнорировать, делая вид, что её вообще не существует. По крайней мере, Тому казалось, что это лучший способ, который обязательно сработает. А даже если и не сработает, всегда есть заклинания, способные привести к желаемому результату в считанные секунды, и пренебрегать ими Том больше не собирался.

***

Для Тома действительно не было никакой проблемы в том, чтобы полностью перестать замечать собственную однокурсницу, как будто она была каким-то невидимым призраком, несмотря на то, что шатенка всеми силами пыталась привлечь к себе внимание Реддла. Она была достаточно умна для того, чтобы понять, что Том не станет признаваться ей в любви и зажимать её во всех коридорах Хогвартса, лишь бы вновь испробовать её губы на вкус. Она в целом была готова к некоторой отчуждённости и холодности с его стороны, но полнейшее его игнорирование её существования абсолютно сбивало девушку с толку и она пообещала самой себе, что не сдастся до тех пор, пока Реддл не удостоит её хотя бы своим взглядом. Но тот не поддавался на еë провокации, чем злил рыжеволосую ещё больше. И тогда девушка пошла на отчаянный шаг. Добравшись в одну из ночей до Выручай-комнаты чуточку раньше Реддла, шатенка спряталась за одним из шкафов, находящихся в помещении, терпеливо дожидаясь, пока в тишине не раздастся шум приближающихся к Выручай-комнате шагов, принадлежащих слизеринцу. Алиса не спешила выглядывать из своего укрытия и ещё некоторое время прислушивалась к тому, как Том мерял шагами помещение, шелестел страницами какой-то книги и что-то еле слышно шептал, вероятно, читая эту самую книгу. — Том... — Алиса сделала два шага в сторону, покидая своё укрытие, когда решительность полностью захватила всё её сознание. — Авада Кедавра! — моментально развернувшись лицом к источнику звука и вытянув прямо перед собой волшебную палочку, выпалил Том, явно не подготовленный к тому, что в Выручай-комнате может быть кто-то, кроме него. Учитывая, что о ней никто больше не знает. Кроме Алисы, быстро среагировавшей на, в буквальном смысле, смертельную опасность, и вновь спрятавшейся за шкафом, из-за которого она так необдуманно решила показаться секундой ранее. Сердце девушки бешено колотилось, а адреналин в еë крови превысил допустимую норму, когда яркая вспышка смертоносно-зелёного цвета впечаталась в стопку старых книг, лежавших на столе за еë спиной, и растворилась в воздухе, не добравшись ни до одного живого существа. — Гилберт, ты что, совсем рехнулась?! — Том, до которого тоже далеко не сразу дошло, виновником чьей смерти он мог только что стать, если бы не поразительно быстрая реакция слизеринки, через мгновение уже стоял напротив испуганной шатенки, прожигая её взглядом своих тëмных глаз, в которых, кажется, в этот момент взрывались бомбы. — Ты хоть понимаешь, что я мог убить тебя? И вообще, какого фестрала ты тут забыла? Том глубоко дышал, пытаясь обуздать собственные эмоции, граничащие с безумием и осознанием, что если бы он Алису действительно убил, ему было бы еë жаль. А Алиса пыталась смотреть куда угодно, лишь бы не на Реддла, за взгляд и внимание которого она так боролась последние пару недель. Еë сердце по прежнему бешено колотилось, но на этот раз не из-за близости парня, как это обычно бывало. « — Ты хоть понимаешь, что я мог убить тебя?» — эти слова слизеринца отозвались холодком, пробежавшим по коже шатенки, и ядом проникли в еë кровь, отравляя Алису и разъедая её изнутри. Она продолжала лихорадочно перемещать взгляд по Выручай-комнате, чем ещё сильнее раздраконивала и без того находящегося на грани Тома. Но сейчас она впервые за долгое время думала не о нëм, а только о себе. — Гилберт, Мерлин бы тебя побрал, посмотри на меня! — рявкнул Реддл, потеряв остатки терпения, и, схватив девушку за плечи, с силой тряхнул её, заставляя шатенку поднять на него взгляд зелëных глаз, в которых застыл самый настоящий ужас. Ужас, который Том так хотел увидеть в её глазах раньше, чтобы напиться им сполна, но которого в них никогда не было, даже когда Алисе пришлось стать зрителем спектакля под названием "Боб Вордли и последствия Круциатуса". А теперь ужас плескался в еë зелëных глазах, пока всё тело девушки пробивала лихорадочная дрожь. Гилберт впервые смотрела на Реддла так. И, к удивлению самого Реддла, его это нисколько не обрадовало. Чуть ослабив хватку и опустив ладони чуть ниже плеч девушки, Том на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а затем вновь посмотрел Алисе в глаза. — Гилберт, послушай... — Ты, — прерывает его севшим голосом Алиса, едва находя в себе силы говорить. — Чуть не убил меня. — Дошло наконец? — вновь испытавая волну накатившего негодования, выпаливает Том, чуть скривившись. Но затем вновь делает глубокий вдох и берёт себя в руки, предпринимая ещё одну попытку поговорить с шатенкой. — Я не знал, что ты здесь, и я... — Ты чëртов психопат, Реддл... — Алиса, кажется, его совсем не слышит, а еë голос предательски садится в самый нужный момент, и всё, что она может, - лишь сдавленным шëпотом озвучивать то, о чëм уже давно говорила вся школа, но во что сама девушка верить отказывалась. — Ты сумасшедший... ты опасен для общества... для всех нас... ты чудовище... В уголках изумрудных глаз девушки засверкали бриллиантовые слëзы, но она всё ещё держалась, дрожа, как осиновый лист, перед тем, в кого она была так безумно влюблена и кто пару минут назад едва не отправил её на тот свет. После еë обличающей тирады взгляд Реддла стал холоднее, чем когда-либо. Жëстче. Опаснее. Его плотно сжатые челюсти и яростно раздувающиеся крылья носа не предвещали ничего хорошего и Алиса резко отпрянула от Тома, вырываясь из его начавшей причинять ей боль стальной хватки. — Проваливай!.. — прошипел Том, не сводя с Алисы обезумевшего взгляда, в омутах которого плескались такие черти, что не снились даже повелителю Ада. Алиса вздрогнула, но не сдвинулась с места, хотя перед её глазами беспрестанно мигала табличка "Опасность", намекающая на то, что если чудовище по какой-то причине само предлагает тебе унести ноги, к нему стоит прислушаться. Но такая внезапная перемена во взгляде, в чертах лица и в поведении Тома слегка сбила её с толку, и вместо того, чтобы спасти собственную шкуру, она продолжила стоять на месте, испытывая судьбу. — Я сказал проваливай! — Том сорвался на ожесточëнный крик и, схватив девушку за руку, резко дëрнул на себя, а затем отшвырнул, как тряпичную куклу, в сторону дверей Выручай-комнаты. Не устояв на ногах, Алиса упала на пол, больно ударившись локтëм о каменное покрытие. Том в еë сторону не смотрел, он стоял к ней спиной, и его плечи агрессивно вздымались, а руки сжимались в кулаки и разжимались вновь. До ушей парня донëсся всхлип Алисы, и его всего передëрнуло от этого звука. — Убирайся, Гилберт, убирайся! Том резко развернулся на 180 градусов, успевая заметить лишь рыжие кудрявые локоны девушки, скрывшиеся за дверями Выручай-комнаты со скоростью света. Алиса бежала по длинным коридорам погружëнного в сон Хогвартса, не разбирая дороги. Еë глаза были затуманены пеленой слëз, катившихся градом по щекам, а всё тело беспрестанно дрожало, отчего ноги девушки временами подкашивались и ей приходилось опираться ладонями о стены, чтобы не потерять координацию и добраться до своей комнаты как можно скорее. Лишь шмыгнув под одеяло и накрывшись им с головой, Алиса смогла хоть немного придти в себя, а затем и заснуть тяжёлым, беспокойным, полным кошмаров сном. Но прежде, чем отправиться в царство Морфея, шатенка сделала то, чего никогда ранее не делала, о чём даже не задумывалась: спрятала под подушкой свою волшебную палочку. На всякий случай. « — Ты сумасшедший... ты чудовище...» — заевшей пластинкой повторял снова и снова голос Алисы в голове Тома, задевая брюнета за то живое, что в нём ещё было. Оказалось, что Реддл готов был услышать подобное от кого угодно, но только не от Алисы. Она никогда его не боялась, даже когда он делал всё для того, чтобы в ней это чувство пробудилось, и Том невольно начал думать, что теперь так будет всегда. И именно эти бесстрашие и безропотная привязанность привлекали Реддла в рыжеволосой слизеринке. Он был уверен, что она никогда не назовёт его чудовищем, даже когда так его будет называть весь мир (а это обязательно случится). Но оказалось, что у всего есть свой предел. И пусть даже Алиса могла бы смириться с тем, что Реддл способен убить кого-то, но с тем, что он способен убить еë, она смириться не могла. Это был её предел. И Том его достиг. Хоть и ненамеренно. По крайней мере пока.

***

Утром следующего дня Том решил не появляться в Большом Зале на завтраке. Во-первых, есть ему не хотелось от слова совсем, а во-вторых, он не хотел пересекаться с Алисой. Реддл понимал, что у девушки есть все причины на него злиться, но виноватым слизеринец себя не считал. Нечего было шпионить. Сама виновата. Да и самолюбие парня было задето слишком уж сильно, чтобы он мог спокойно реагировать на ту, что назвала его "чудовищем". — Я не чудовище, — негромко произнëс вслух Реддл, сидя в тëмно-зелëном кресле, стоявшем в гостиной Слизерина, где кроме самого Тома больше никого сейчас не было, поэтому он вполне мог себе позволить поболтать с умным человеком, а именно с самим собой. Положив руки на подлокотники и закинув ногу на ногу, он думал обо всём произошедшем, вновь и вновь прокручивая в голове последние слова Алисы, брошенные в его адрес и лишившие его всякого покоя. — Но могу им стать, если ты так этого хочешь. — Не хочу, — раздавшийся как гром среди ясного неба неуверенный голос Алисы, доносившийся откуда-то с лестницы, ведущей к комнатам слизеринцев, заставил Тома подскочить на ноги и резко повернуться в сторону источника звука. На его лице отразилось лёгкое удивление, тут же сменившееся раздражением от того, что шатенка видимо ничему не учится и теперь решила сделать своим хобби внезапные появления за его спиной. — Я что, зря решил пропустить завтрак? — пренебрежительно бросил Реддл, не сдвигаясь с места. — Почему ты здесь, а не в Большом Зале с остальными студентами? — А ты? — чуть склонив голову набок спросила Алиса, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Я первый спросил! — рявкнул Том, не скрывая своего раздражения, отчего девушка вздрогнула и, инстинктивно потянувшись к полам своей мантии, где покоилась её волшебная палочка, сделала шаг назад, несмотря на то, что расстояние между Алисой и Томом и без того было приличным. Заметив этот жест, Реддл недобро усмехнулся, опустив взгляд на правую руку шатенки, сжимающую палочку, но не достающую её. — Всё-таки боишься, значит? — Я не... — Гилберт слегка замялась, опуская взгляд в пол, а затем обхватила свои плечи руками так, словно ей вдруг стало очень холодно и, понизив голос почти до шëпота, пролепетала: — Теперь боюсь. В глазах Тома мелькнуло разочарование, но лишь на мгновение. В следующую секунду оно сменилось холодом, от которого в и без того не особо уютной гостиной Слизерина вдруг стало ещё холоднее, чем было до этого. Сделав несколько уверенных шагов навстречу к Алисе, которая будто бы приросла к полу, Реддл схватил еë за подбородок большим и указательным пальцами, заставляя посмотреть на себя. — Тогда держись от меня подальше, Гилберт, — проскрипел Том, сжимая подбородок девушки ещё сильнее, отчего та неосознанно пискнула. — Иначе в следующий раз я доведу дело до конца. — О чëм ты? — слабым голосом поинтересовалась Алиса, смотря в тëмные глаза-омуты напротив себя. — Ты и так это знаешь. — Криво усмехнувшись, Реддл отпустил девушку и, бросив на неё последний мрачный взгляд, покинул гостиную Слизерина, исчезая в неизвестном направлении.