Рискни или упусти шанс

— Долго еще? — голос Николая Петровича раздается над самым ухом. — Чего ты тянешь? — Это не я тяну, это он, — цедит Ваня, указывая на монитор, — думает. — А ты думаешь? Это уже чересчур! Кроме них двоих, в лаборатории есть Белая, смеется себе, когда видит, как резко Ваня поворачивается и врезается головой Николаю Петровичу в локоть. Заливается смехом, когда с Ваниного стола едва не падает на пол шарф со следами крови и неизвестного вещества и рассыпаются по полу блестки. Уже проверенные блестки, но, как ни крути, все же улики. — Куда ты смотришь? — голос у Круглова рассерженный, серые глаза обещают кару и гнев начальства, а ухмылка злорадная такая — съест и не поморщится. Как акула. — Кофейку, Николай Петрович? — предлагает Таня, дефилируя мимо Ваниного стола к выходу. Блестки приклеиваются к подошве ее туфелек и непременно разнесутся по коридорам, но если и будет кто-то их собирать, так это не Ваня. — Мне бы тоже кофейку, — бурчит он вслед. — И бутербродов. С колбасой… Дверь хлопает, Круглов и Таня скрываются из виду, и, вот честно, Ваня вовсе не провожает их глазами, а если и провожает — одну секунду! — так вовсе не их, а свои мечты о кофе и отдыхе. С уликами приходится повозиться дольше, чем представлялось ранее. Соединение на кисточках шарфа незнакомо, и Ваня зарывается в интернете, чтобы разобраться, что вообще это такое и где применяется, а потом долго и муторно проверяет, кто из подозреваемых — шутка ли, двадцать пять человек! — имеет отношение к производству натуральной косметики. И пока один за другим отсеиваются варианты, глаза болят от напряжения, а спина затекла, Ване не реагирует ни на тех, кто ходит за стеклянными стенами лаборатории, ни на того, кто толкает дверь. Только ворчит в никуда: — Я работаю, результаты через полчаса. На стол что-то опускается, но Ваня не сразу смотрит на это что-то по-настоящему, потому что там, на экране, прошлое двадцати пяти человек, и он, Ваня, сейчас едва ли не вершитель судеб — у него одного есть шанс найти убийцу. Ответ находится секундой позже момента, когда запах сырокопченой колбасы долетает до ноздрей. Сбоку от монитора в двух пакетах лежат бутерброды. Кофе вообще налито в колбу. И все это смотрит на Ваню, будто издевается. На самом деле, он даже несколько секунд тупит, глядя то в список вещдоков, то на еду. Нет, это действительно можно съесть? Оно не отравлено? Это не с очередного убийства? Может проверить перед перекусом? Наверняка прямо сейчас тот, кто принес Ване кофе и бутерброды, наблюдает за лабораторией из-за угла — или вообще по камерам — и смеется. Ваня даже с точностью до десятой уверен — не знает, потому что эта мысль кажется абсурдной на самом деле, но уверен каким-то шестым чувством, потому что хочет, чтобы эта уверенность перетекла в знание, — что знает, кто их принес. Поэтому он решительно тянется за скотчем и кисточкой, а через минуту ухмыляется, глядя в камеру. Хотите, я сравню отпечатки пальцев, товарищ майор? Хотя пить кофе из колбы не очень удобно.