Плач дракона

Нетрезвым сном показался Дени разговор с загадочной Куэйтой, настоящим кошмаром та ночь и окончилась. Она летела высоко в облаках на черном с красным драконе, чьи крылья виделись ей бескрайними, а наросты на спине были размером с человека. Ее длинная серебряная коса растрепалась от резких потоков воздуха. Ветер с невероятной силой обдувал лицо, и она не сразу смогла разглядеть голову зверя, увенчанную короной из расплавленного золота. Ужаснувшись, она отпустила шип, за который держалась, тогда дракон начал извиваться и пронзил ее мощным хвостом, изогнув его колесом. Дени очнулась и прямо перед ее глазами был позолоченный кинжал Ланнистера. Она часто заморгала в попытке вернуть ясность зрению и приподнялась на руках. Слова Куэйты эхом пронеслись в ее голове: «Ты пойдешь дорогой предков и понесешь на плече смерть. Разрушения пойдут с тобой рука об руку, ты уничтожишь множество оков и закуешь себя. В твоей тени будет разгораться пламя, но лед в твоем сердце поглотит его. Ты должна быть смелой, матерь драконов. Не верь словам любви.» — Дени... Она вспомнила, что просила его остаться. После разговора с женщиной в маске ей стало не по себе, ее мучило странное предчувствие, и сердце взяло верх над разумом — с предателем ей было спокойнее, чем с драконами, служанками и целым кхаласаром. Потому шок пробрал ее до костей и пробежался мурашками вдоль позвоночника, до самой макушки, когда она решила, что пришло время встретить смерть. — Красный скорпион, — Джейме вынул кинжал, пронзивший ночные шелка, и на его кончике действительно был скорпион. — Он мог убить меня... Несколько дней назад женщина умерла от яда скорпиона, — она все еще не до конца понимала происходящее, слова сами слетали с ее пересохших губ. — Благодарите свою красоту, что лишила меня сна, — отшутился Джейме и ботинком убрал скорпиона с острия. Вскипев от возмущения, Дени запустила в него бархатной подушкой и, сгоняя смеющегося рыцаря, потянула из под него покрывало. Это наконец пробудило ее, и тревога незаметно отступила. — Тебе следовало поспать сегодня. Скоро мы отправимся в Кварт, а от этих бесконечных дней в пути твое лицо сделалось похожим на растрескавшуюся землю под высохшим озером. — И сейчас я прощался бы с Вами, как и с самой жизнью, — он спокойно улыбнулся, пропустив глупое оскорбление мимо ушей, и вернул ей подушку, после чего оставил покои. Неужели он бы ушел из жизни вслед за ней подобно кровным всадникам? Такова его преданность? Что ж, в этой жизни едва ли она сможет узнать наверняка, правда это или очередная ложь. Вскоре пришла Ирри, переборов свой страх перед домами мертвецов, а следом за ней вошла и Дореа. Они подготовили Дейнерис к приему и стали собирать вещи в походные сумки, но показывать этого гостям она не желала, потому приняла их в одном из прекрасных садов с фонтаном, который дотракийцы заполнили водой специально для своей кхалиси. Один из Тринадцати обещал ей свой дворец, любые богатства и всеобщую любовь, другой обещал помочь узнать магию ее крови, и лишь Куэйта не давала никаких обещаний, что делало ее честнее прочих в глазах Дейнерис, однако она не позволяла этому ощущению обмануть себя и относилась к женщине с прежним недоверием. Изобразив воодушевление и признательность, Дейнерис приняла приглашение и вскоре снова оседлала Серебрянку, которая прибавила в теле и вновь могла вынести длительный переход, вес всадницы и всех сумок, которыми ее навьючили. Другие лошади тоже окрепли, но не все дошли до Кварта. Как оказалось, Джейме даже на половину не сумел передать красоту этого города. Может, он и не пытался — едва ли его это заботило, когда он искал спасения для сотни людей в пустыне. Дени описала бы Кварт городом искусства, роскоши и свободы, хотя увидела лишь то, что успела за короткий проезд от внешней городской стены до небольшой площади с фонтаном в виде дракона. Дети, осыпавшие ее цветами с самого въезда в город, остановились и стали хулиганить, бросая горсти лепестков друг в друга, Дени невольно улыбнулась, но ей было не до детских забав. Ей предстояло решить: идти с магом или же с купцом. — Ты мудра не по годам, кхалиси, матерь драконов. Уверен, что вместе мы раскроем все тайны и найдем ответы на твои вопросы. Дом Бессмертных ждет тебя, — улыбаясь своими посиневшими губами, заключил Пиат Прей, якобы уверенный в решении юной правительницы. — Зачем же такому прекрасному огненному цветку угасать в пыльном доме? В моем замке ты не будешь испытывать никакой нужды, прекрасная Дейнерис, повелительница моего сердца. Он воистину осчастливит твою чуткую натуру, — льстиво настаивал Ксаро Ксоан Даксос, поправляя золотой ремень с множеством рубинов в нем. — Стоит тебе лишь пожелать, я склоню весь город к твоим ногам. Чего стоит лживое золото и пустые обещания, чего стоит мудрость в одиночестве? Но лучше, если ее люди будут спать на мягких перинах, не испытывая нужды в еде и питье. — Я признательна за Ваше гостеприимство, мои... друзья, — Дени заморгала и неловко улыбнулась, все еще не привыкшая к подобного рода беседам. — Я приму приглашение милорда Ксаро. Но единственный замок, который осчастливит меня, лежит за Узким морем, такова истина. Если же сильные мужи этого величественного города преклонят колени, я буду просить их лишь о кораблях и мечах, чтобы я смогла достичь своего счастья. — Как тебе будет угодно, кхалиси, — учтиво склонил голову маг, принимая отказ, и направил верблюда прочь от площади. — Как маленькая девочка может быть так умна? Мое сердце обливается кровью от мыслей о том, что тебе пришлось пережить, прекрасная госпожа, — затрепетал глава купцов и пустил драматичную слезу из уголка левого глаза. — Я уже давно не девочка, милорд. Все, через что я прошла, сделало меня той, кто я есть. Последней из рода Таргариен, матерью драконов и кхалиси, мечтающей вернуть отцовский трон. — Так и есть, ты не дитя, а я никогда не был лордом... Что же, поскольку ты далеко не глупа, нет большой необходимости предостерегать всех вас от влияния колдуна, чей дом построен из костей и лжи. Дени благодарно улыбнулась, но оставила мысли при себе. — Ворона говорит, что ворон черен, — негодовал Джорах по пути ко дворцу Ксаро. — Я бы не доверял ни одному из этих людей, кхалиси. — Я не доверяю никому, сир Джорах. Спасибо за этот урок. Надеюсь лишь, что сегодня Вам не придется доставать меч из ножен, — с глупой надеждой сказала она, глядя на доспехи и оружие своих рыцарей, готовых к прибытию в город, заключавший в себе неисчерпаемый запас потенциала и опасностей. Она обернулась на своих людей — едва ли сотню дотракийцев, следовавших за ней и пугавших местных лордов и леди своими черными глазами, искавшими, по мнению ее покойного брата, лишь наживу. Карф, как этот город звали прочие, был сказочно богат, и Дрого однажды сказал, что непременно бы завоевал его для луны его жизни, чтобы обеспечить кхаласар и отправиться по соленой воде в ее родные земли. Однако сейчас в глазах дотракийцев нельзя было прочитать восторга от возможного обогащения, как и чего-то еще. На самом ли деле они были такими дикарями, какими их видели другие? В своих невеселых мыслях Дени не сразу поняла, что впереди нее не королевский замок и не целый город, а всего лишь дворец Ксаро. По сравнению с ним все дворцы в Вейес Дотрак, даже дворцы магистров и принца Пентоса казались жалкими лачугами. Кованные ворота цветами и фигурами обнаженных женщин, переплетенных между собой, встречали ее первыми. Дальше расположился передний двор, с зелеными живыми скульптурами менее откровенного вида — тут были и мантикоры, и кони, львы и даже слоны. От двух слонов размером чуть больше лошади вверх поднимались нарядные гранитные ступени, ведущие к красным дверям. У Дени перехватило дыхание, но к счастью купец не оглядывался на нее. — Вам будет предоставлено лишь одно крыло, почтенная гостья. Надеюсь, это не слишком огорчит Вас, иначе я лишусь сна... — Уверен, это нисколько не обидит нашу королеву. Мы очень признательны за эту роскошь, и я лично благодарю Вас за то, что поверили словам незнакомца на пороге и оказали такую честь, сопроводив нас в пути, — льстиво вступил Джейме, для которого растерянность Дейнерис не осталась незамеченной, от этого она лишь сильнее покраснела.

***

Дени погрузилась в прохладную воду бассейна на террасе возле своих новых покоев и ее иссушенные губы раскрылись в нежном стоне — так приятно было снова ощутить себя живой. Дореа, подошедшая к ней с щеткой и простым хлопковым платьем, хихикнула, не удержавшись, но кхалиси не стала обижаться. — Почтенный господин Ксаро прислал Вам подарки, кхалиси, — начала Дореа. — Я никогда не видела такого одеяния... — Мы подберем платье для тебя, — ласково ответила Дени, опуская голову на бортик. Она знала, что подруге не нравилась дотракийская одежда. Дореа часто говорила о том, что такой высокородной принцессе не стоит носить простые брюки из конского волоса, но и сама наверняка хотела облачиться в нежные, струящиеся ткани. Теперь у них обеих будет для этого повод. Ксаро известил ее, что многие жаждут встречи с матерью драконов, они будут выстраиваться в очереди перед дворцом и просить о приеме. Кроме того, он не мог не упомянуть, что они не придут без даров для королевы их сердец. «Королева их сердец» — вот кем он считал ее? Чем же она заслужила такой титул? Жители Кварта видели ее только раз и не знали ничего, кроме того, что она вернула в этот мир драконов... На такую диковинку любой бы поспешил посмотреть. Да и сама Дейнерис, услышь подобную весть будучи еще женой кхала, поспешила бы увидеть могучих зверей из своих любимых сказок. Дореа осторожно расчесывала спутанные серебряные волосы своей госпожи и возбужденно лепетала о том, каким будет их пребывание в богатом городе людей с молочной кожей, а Дрогон, Визерион и Рейгаль стучали коготками по каменным полам где-то позади. В пустыне они привыкли свободно кружить над караваном, но здесь им снова придется проводить большую часть времени в клетках, которые стали уже слишком малы для подросших драконов. — Непременно попроси сира Джораха подыскать мастера, способного изготовить прочные клетки для моих детей, попросила Дени, растирая свою кожу, истерзанную солнцем и песком. — Да, кхалиси. Но разве им нужны клетки? — Теперь они нужны им куда больше... — горько подметила Дени, осознавая, что драконы не ручные домашние звери. — Кроме того, позволить им свободно летать в этом городе, опасно для них самих. Я не допущу, чтобы кто-то причинил им вред. — Но разве жители не готовы поклонятся Вам и Вашим детям? Не думаю, что они стали бы... — Возможно, не сейчас. Но восторг пройдет и сменится он жаждой обладания или обогащения. Все люди таковы, но даже в исключительном случае, можно судить уже по тем представителям Кварта, которых мы знаем. Даже Ксаро Ксоан Даксос показал, что желает меня лишь как прекрасное дополнение к коллекции статуй в его садах. — Он не желает Вас, кхалиси... — Дореа не сразу подумала о том, что своими словами могла обидеть госпожу, и стыдливо опустила глаза в пол, выстеленный узорчатой плиткой. — Его взгляд куда чаще обращен на львиного рыцаря, это видно женщине с моим опытом, — тихо закончила она, омывая спину Дейнерис. — Да, Дореа. Я знаю, — соврала та, осознав, что не смогла верно истолковать очевидное. — Ему нужна не я, а то, какие богатства и возможности сулит статус моего спутника. Он обещал подарить мне корабль, если я приму его в качестве супруга... Но ни один, ни десять кораблей не помогут мне вернуть трон отца, — она опустилась в бассейн так, что вода покрыла ее плечи. — Дрого обещал провести свой кхаласар за море и завоевать для меня трон, но Дрого мертв. Старухи дош кхалин верили, что мой сын будет кхалом кхалов и покроет весь мир... — Но зачем Вам тот, кто сделает это за Вас? Дени в растерянности обернулась на лиссенийку. — Привести захватчиков в Ваши родные края было бы хуже. Разве Вестерос не примет свою законную королеву? Может и так... Но никто не сложит перед ней корону и мечи. — Надеюсь, что это будет так легко, как ты представляешь, — слабо улыбнулась Дени с печальными глазами. — Кхалиси, — Ирри вышла на террасу, поклонившись. — Рыцарь-изгнанник ожидает Вас в покоях. Дени недовольно приподняла брови, пытаясь смириться с тем, что оба рыцаря, служивших ей, были изгнанниками и предателями, так что она надеялась услышать какую-то подсказку, но по раздраженному личику дотракийки поняла, что речь о Джейме Ланнистере. А когда-то Ирри млела от одного его взгляда, впрочем, как и другие ее служанки. — Я попрошу Агго прогнать его, если хотите, — с надеждой предложила она. — Ему нельзя так нагло беспокоить Вас... — Не думаю, что кто-то сумеет прогнать его... —хмыкнула Дени и, опершись на руку Дореа, вышла из бассейна. Та быстро сняла лепестки цветов, оставшиеся на коже кхалиси, и обернула ее в платье, сразу впитавшее в себя всю влагу. Дени выправила свои волосы и ручейки потекли по плотной ткани, щекоча ей спину. Чуть поежившись, Дени завязала пояс и зашла внутрь. Ланнистер стоял у дверей, словно на карауле, словно не рассматривал ее силуэт через прозрачные занавеси, формально закрывавшие террасу. — Нужно ли говорить, что такое поведение неприемлемо? — выдохнула она, проходя к оставленным служанками сверткам. — Тебе стоит вспомнить о феномене, зовущимся ожиданием. Есть еще кое-что... приличие. Ланнистер рассмеялся, запрокинув голову и золотое полотно его волос скользнуло с плеч назад. Он выглядел точно как в день, когда ей предстояло знакомство с будущим мужем. Ее и сейчас посетили глупые мысли, что родились в канун свадьбы. — Да, моя королева... — он подошел ближе, нарочно, чтобы показать, что проигнорирует эти слова и впредь. — На самом деле, я здесь по чрезвычайно серьезному делу. Нужно поговорить о предложении великодушного хозяина этого дворца. Дени презрительно хмыкнула и обратила все свое внимание к подаркам. Меньше всего ей хотелось слушать миллион причин, почему ей не стоит выходить за Ксаро. Они не имели значения, потому что настоящей причиной было то, что Джейме попросту не стал бы смотреть как она выходит за другого снова. Может, он даже убил бы главу купцов за нее. Дени стиснула зубы, чувствуя, что ее губы невольно растянулись в улыбке. — Но благодарить стоит не меня, а Мормонта, как бы ни было обидно это признавать, — недовольно продолжил он, презрительно прищурив один глаз и поморщив нос в привычной ему манере. — Он достаточно стар, чтобы знать всего понемногу... — Так в чем дело? — строго прервала его Дени, откладывая в сторону платье, которое только что расправила. Оно было прекрасного небесного цвета с узором, вышитым серебряной нитью. Соответствуя стандартам квартийской моды, оно перекидывалось через плечо и оставляло одну грудь женщины обнаженной. Дени совсем не хотелось примерять на себя нечто подобное, но пока и ей придется соответствовать, чтобы нравиться людям. Так она заслужит их расположение... Покачав головой, она оглянулась на Джейме, которому, очевидно, квартийское платье пришлось по душе, поскольку у него разве что слюни не потекли. — Хочешь примерить? — язвительно спросила она, скрестив руки на груди. — Или наконец расскажешь, почему мне ни в коем случае нельзя принимать его предложение? — В Кварте очень интересный свадебный обычай, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Супруги могут попросить друг у друга одну вещь. И, если такая имеется, они обязуются отдать ее. Девушка ошарашено вскинула брови и сжала пальцы с такой силой, что ногти впились в ладошки. Она не могла поверить, что этот человек, представлявшийся доброжелателем, мог так нагло пытаться обвести ее вокруг пальца. — Дени, он заберет дракона. Если бы мы попались на этот обман, взамен можно было просить всего лишь самую ценную вещь, которой он владеет, и ничего более. — Но что может быть дороже дракона? — согласно продолжила она его мысль и отшвырнула рукой прочие свертки и ящики. Они разлетелись по полу и драконы удивленно запищали, после чего подошли и стали обнюхивать все эти пустые подарки. — Как мне не потерять последнее, что есть, как не потерять самое важное, если я не знаю правил игры? Гнев туманил и путал ее мысли, хотя внешне она старалась держаться только немного раздраженной. Но к чему был этот театр, если она росла и становилась собой при своем прекрасном рыцаре? Ей не обмануть такого искусного лжеца. — Стараться слушать, — мягко ответил он и осторожно взял ее за руку. — Это не самая опасная игра. Та, что ждет впереди... — Я знаю, — она опустила глаза на драконов, сидящих у ее ног и ожидавших капли внимания. — Эта игра сделала тебя клятвопреступником. Ее ответ был жестоким, но Джейме согласно кивнул. Такие слова не могли ранить сильнее, чем его собственные пытки. Тихая поступь Ирри, возвращавшейся с террасы, разбавила глухую тишину и напомнила Дени, что нужно дышать. Зайдя внутрь, она окинула Ланнистера хмурым и осуждающим взглядом, после чего заметила беспорядок и кинулась заново собирать пирамиду из подарков. — Не нужно, Ирри. Пойди к моим кровным всадникам. Передай, чтобы они по очереди охраняли нас. Я не доверяю этим людям, — она кивнула в сторону города, кажущегося далеким из больших окон ее покоев. — И на сегодня это все. Оставьте меня. Одернуть руку и отвернуться стоило Дени больших усилий, но она как-то справилась. Ей было необходимо одиночество, чтобы самой обдумать все, что ждет впереди. Добрые, расчетливые и наивные советы она выслушивала многие-многие дни и наконец могла услышать свой собственный голос. Накормив драконов и устроив их на импровизированном ложе из подушек, она наполнила кубок вином из графина, что стоял возле ее постели. Оно было таким сладким, что Дейнерис невольно поморщилась и усмехнулась тому, что, пусть и в такой короткий миг, может просто не заботиться ни о чем более, кроме своих детей и странного вкуса вина. Она легла прямо на покрывало, которым была застелена кровать, и раскинула руки в стороны. Только теперь она заметила, что весь потолок был сложен мелкой мозаикой, каждый кусочек которой был размером с ноготь, потому пылающее солнце на этом мастерски исполненном полотне вызывало трепет в груди. Дени рассматривала его часы напролет и мысли в ее голове становились все мрачнее, словно встречая ночное небо. Она думала о том, что ради победы в игре, в которой ей не довелось принимать участие, приходится слушать двоих, что с позором проиграли. Это были жестокие мысли, но ее вины в их скорбном положении не было. Она с ужасом представляла будущее, в котором ей придется отправлять людей на войну за трон, которого она никогда не видела, за землю, на которой не была со дня своего рождения. Ее так же будут звать захватчицей, ведь никому нет дела, что причиной ее изгнания в чужие земли было восстание и захват власти. Люди могут пожалеть бедного ребенка в далеком Эссосе, но не возвратившуюся королеву во главе какого бы то ни было войска. Когда последние слезы на ее щеках высохли, она зарылась лицом в подушки и быстро утонула в беспокойном и чутком сне.