Не верь людям

      Прохладные струи воды стекали по молодому телу. Сегодня Александра проснулась довольно рано, даже не смотря на тот факт, что снова читала до поздней ночи. Вика и Дарья что-то обсуждали, сидя на кровати последней, и Романовой совсем не хотелось влезать в их разговор. Она уже была в курсе, что заняла чье-то место в этой комнате, в классе, да и в принципе в школе, по мнению Морозова-младшего. И каким бы открытым для знакомства человеком не была девушка, насильно влезать в уже сформировавшуюся компанию не собиралась. Ей нравилось общаться со Светой и Настей, которые всячески старались поддерживать новенькую ученицу. Кто знает, может быть, после школы они даже и не будут общаться, учитывая, что это выпускной класс, и вряд ли Саше удастся здесь так быстро обосноваться.       Покинув душевую кабину, блондинка обматывается полотенцем, возвращаясь к зеркалу. Никотиновый дым, попавший в легкие, заставляет её поднять глаза и увидеть в отражении Морозова. Тот в расслабленной позе сидел на подоконнике, оценивающим взглядом рассматривая оголенные участки тела девушки. Та лишь достала увлажняющий крем, нанося на лицо. Знала она таких типажей, как Максим. Покажи, что тебе все равно, и от тебя отстанут. Но угнетающая тишина лишь давила на уши.       — Даже не буду спрашивать, заблудился ты или намеренно сюда пришел, — произносит блондинка, не удосуживая парня взглядом.       — Да вот просто хотел поинтересоваться, ты всегда такая правильная до тошноты? — он облизывает губы, делая еще одну затяжку. Никотин сильно сушит ротовую полость, хочется пить.       — Тебя не будет тошнить, если будешь держаться на расстоянии и не страдать от моей правильности, — улыбается Александрия, поворачиваясь к нему лицом, прижимая косметичку к груди.       — Намекаешь, чтобы я тебя игнорировал?       — Нет, я говорю об этом прямо. В отличие от тебя мне не нужно чужое внимание, когда вокруг бегают хвостиком, стараясь ублажить. А то вдруг Максимка обидится, давайте его все пожалеем, — произносит девушка, а затем направляется к двери, но крепкая рука останавливает её, разворачиваясь лицом.       Морозов крепко сжимает её запястье, нависая сверху, как грозовая туча. Он не считал себя жалким, и уж тем более не нуждался в чьей-то опеке. Он не виноват, что в моменты, когда хочется побыть одному, все лезут к нему со своими нравоучениями и советами. Его раздражал тот факт, что Вика видела в нём какого-то идола, оправдывая все поступки, и стараясь ему угодить. Бесило то, что Старкова, с которой он долгое время встречался, вставала на защиту подруги и говорила, какой тот моральный урод, что так поступает. Злился из-за Гордеевой, которая не давала ему проходу со своими Вселенными и любовными стихами. Его трясло, когда он вспоминал Юлю со своим стервозным характером, не подчиняющуюся никому. Она сама выбрала свой путь, предопределила Судьбу, а он даже не попробовал этому помешать. И теперь до ходячих желваков его доводила новенькая. Его раздражал тот факт, что Она была другой. Он не находил в ней того, к чему можно было бы прикопаться. Она игнорировала его агрессию, игнорировала презрительные взгляды. Почему-то раздражал даже тот факт, что она не пыталась влиться в их компанию. Так бы у них было больше доводов, чтобы подозревать её.       — Морозов, ты охренел? — он даже упустил тот момент, когда входная дверь открылась, впуская двух девиц. — Это женская душевая, вали отсюда, — причитала Света, желая выгнать его подальше.       Парень отпустил руку блондинки, не отрывая внимательного взгляда от её глаз. Лишь после того, как послышался еще один недовольный возглас девушек, он покинул помещение, не забыв громко хлопнуть дверью.

***

      Романова вдохнула воздух полной грудью, как только вышла во двор. Легкий ветерок заставлял поежиться, а учитывая, что физкультура была первым уроком, то поверх майки пришлось натянуть толстовку. Школьница видела сонные лица своих одноклассников, некоторые из них рискнули прогулять. Отчаянные люди, учитывая, что Уваров сразу предупредил о том, что не любит прогульщиков. Александрия подтянула хвост, подходя ближе к «своей» компании. Она пока не могла называть их громким словом «друзья», но то, что они нашли общий язык, уже что-то значило.       — Никита решил, что ему это сойдет с рук? — зевая, спросила Настя, накидывая капюшон на голову.       В начале сентября погода значительно изменилась по сравнению с летним периодом. И хотя было довольно темно, нависшие тучи так и наровились сорваться дождем. В такую пасмурную погоду, обычно, у многих портилось настроение, и меньше всего хотелось вылезать из теплой постели.       — Он сказал, что у него болит живот и собирался спуститься к медсестре, — светловолосый парень опустил руки на плечи своей девушки, переваливаясь всем весом.       Света недовольно оттолкнула его подальше, в результате чего Харитонов запутался в своих же ногах. Послышался смех, который вскоре подхватили и остальные, кому довелось увидеть это событие.       — Веселимся, молодежь? — голос преподавателя заставил всех замолчать и страдальчески переглянуться. — Начинаем с разминки, потом десять кругов вокруг школы для начала, а дальше уже посмотрим на выживших, — издевается он, доставая журнал и начиная попутно отмечать присутствующих. — Кузнецова, начинай разминку.       Вика лишь кивнула ему, выходя вперед и поворачиваясь лицом к классу. Ученики построились в две шеренги, чтобы не мешать друг другу. Как обычно, разминка началась с головы и закончилась нижней частью туловища. Все по порядку, без резких скачков, доставляющих дискомфорт.       — Так, закончили, разбились на пары, держим ноги, качаем пресс, потом меняемся, — озвучивает Вадим Юрьевич, пряча руки в карманы. — Чего встали, особое приглашение нужно?       В этот самый момент Романова даже обрадовалась, что Никита решил прогулять физкультуру. Слава утащил за собой Свету, а в пару Романовой досталась Настя. Наверняка, будь парень на уроке, ей бы пришлось искать партнера среди других ребят. Оперевшись на ноги черноволосой, Саша внимательный взглядом осматривала территорию школы-пансион «Логос». Её приезд сюда был очень спонтанным и резким. Случайная победа в олимпиаде, где призом было обучение в элитной школе. Романова до сих пор задается вопросом, почему мама какое-то время отговаривала её от этой поездки. Девушке пришлось остановиться на варианте, что они всю жизнь были вместе, и той не хотелось отпускать дочь.       — Дышим ровно. Романова, ты не на соревнованиях, торопиться не обязательно, следи за дыханием, — сделал ей замечание преподаватель, когда Саша, погруженная в свои мысли, сбилась со счета.       Под конец урока многим хотелось выплюнуть свои легкие от длительного бега. Филонить удавалось лишь с другой стороны школьного двора, куда не доставал цепкий взгляд Уварова. После урока физкультуры сидеть на остальных не было ни сил, ни желания. Романовой пришлось задержаться, когда она услышала голос Вадима Юрьевича, просящего её подойти. Махнув девчонкам, мол догонит их позже, она направилась к мужчине. Может быть, он хотел отчитать её за то, что на одном из кругов она смухлевала.       — Я не люблю быть в должниках, поэтому держи, — Александра опустила взгляд на его ладонь. Он протягивал ей совершенно новенький, сенсорный телефон. — Твой прошлый разбился из-за меня, поэтому…       — Спасибо, но не нужно. Мой телефон в рабочем состоянии, зачем вы потратили деньги? — она делает шаг назад, не желая принимать подарок.       — Саш, я не пятнадцатилетний школьник. Поэтому давай без этих вопросов, зачем, да почему. Телефон упал? Упал. Разбился? Разбился. Считай, что я, таким образом, пытаюсь загладить вину, — настаивал мужчина.       — Вину нужно заглаживать, если она имеет место быть. Спасибо за телефон, но я его не приму. До свидания, Вадим Юрьевич, — улыбается школьница, а затем направляется в сторону школы.

***

      Морозов-старший сидел в кабинете школьного врача, нервно постукивая ногой. Славина что-то быстро строчила в журнале, на котором в углу тоненькими, золотыми буквами было выгравировано «Ingrid». Тамару порядком раздражало присутствие Петра Алексеевича в её кабинете, но она знала, что тот ждет он неё отчета о проделанной работе.       — Первые симптомы уже были? — не выдерживает тот, поднимаясь с насиженного места.       — Рома Павленко из одиннадцатого класса видел, как тот кашлял кровью и терял зрение, — отзывается женщина, даже не удосужившись поднять голову.       — Слабые должны умирать, — произносит Морозов, задумчивым взглядом смотря в окно. — Предоставь мне перечень кандидатов. Не смотри на меня так, это наша работа. Либо мы, либо нас…

***

      Уже вечером Александрия сидела на школьном дворе, разговаривая по телефону со своей родительницей. За недолгих несколько дней они уже успели соскучиться, учитывая, что раньше они виделись каждый день, перед сном пили чай, обсуждая прошедший день. Дочь с матерью были очень близки, могли доверить друг другу все, что угодно. И сейчас этого общения не хватало. Пару раз голову блондинки посещала мысль о том, что она погорячилась, решив сменить школу. Но обучение здесь сулило успешное будущее и поступление в престижный университет.       — Я тебя люблю, мам, и скучаю. Завтра позвоню. Да, конечно, целую, пока, — прощается Романова.       Она поднимается со скамьи, чтобы вернуться в школу, как слышит гул сирен. На территорию пансиона въехала машина скорой помощи. Неужели кому-то могло стать плохо. Люди в белой одежде тут же хватают носилки, у порога их встречает Поляков Виктор Николаевич. Решив не задерживаться на улице, Саша возвращается в холл. Взгляд сразу цепляется за дворника, который стоял чуть в стороне, прижимая кепку к груди. Можно было сказать, что на нем «не было лица». Проходит несколько минут, как из медицинского кабинета показываются работники скорой медицинской помощи. Можно было заметить, что на носилках лежит кто-то, накрытой белой тканью. Вряд ли живого человека выносили именно так.       — Виктор Николаевич, а что с ним? — Авдеев спускается ближе к своему учителю русского языка и литературы.       Возможно, ему был знаком парень, чье лицо выглядывало из-под белой простыни. Романова поднимает голову на второй этаж, замечая там своих соседок с друзьями. Эта ситуация вывела их из колеи. Саша сталкивается глазами с Морозовым, который не отрывает от неё внимательного взгляда.       — Андрей, идите по комнатам, — устало произносит Поляков, потирая переносицу.       — Саш, — Романова слышит голос Елены Сергеевны, которая сдерживала слезы.       Девушка лишь кивает ей, и направляется вверх по лестнице в свою комнату. В помещение она входит одна, её соседки, скорее всего, отправились к парням. Она ложится на кровать, прижимая к себе подушку. Тонкие пальцы нащупывают непонятный предмет под ней. Привстав, она достает оттуда тот самый телефон, который еще утром ей предлагал Уваров. К сенсору был приклеен небольшой стикер.       «Вину нужно заглаживать, если кто-то её испытывает…»       Александра видит, что телефон включен. Она разблокирует экран и уже не сдерживает смеха. На весь экран фотография грустного лица Уварова.       — Ненормальный, — улыбается Романова, убирая телефон в тумбочку.