Пиши о жизни

Птенцы вылетают с родного гнезда — Простите за рано, не судите за поздно. В поезд запрыгнем, утомит нас езда, Но не смотрите в дорогу нам грозно. За горизонтом чужие земли и моря, Там отыскать попробуем самих себя. И с легкой улыбкой путников встретит заря — Где рассветает надежда, очнётся весна.

      — Выселение?!       По дому раздавался возмущённый и в то же время непонимающий крик фикрайтерши, то бишь меня (а кого ещё вы здесь ожидали увидеть?), и её Муза. Нет, вы не расслышали — это именно парень. Вдохновляет тапками по мягкому месту и подкидывает идеи трёхочковым выстрелом в висок.       — Да нет, это же шутка… Правда ведь? За что нас выселять? — испуганно взглянув на своего товарища по несчастьям, по взгляду понимаю — нам хана. — Да как так-то? За что?!       — Я слышал, что такое бывает, но чтобы подобное коснулось нас… — парень растерянно и устало вздохнул, читая уведомление от Администрации Фикбука. — Подумаешь, пять лет почти ничего не публиковали, не выгонять же за это на улицу!       — К тому же, мы ведь писали что-то… какие-то стихи… пару раз… Да это несправедливо и бесчеловечно! Скоты! Самые настоящие скоты! — поистине моему гневу не было предела, чего не сказать об эмоциональном истощении — уж слишком долго я стрессовала по поводу и без, да и Хати, уверена, устал не меньше меня, а тут внезапно такая новость…       — Не истери, — произнёс белобрысик, опустившись в своё любимое кресло и начав задумчиво вчитываться в злосчастную бумагу. — Надо придумать за месяц, куда перебраться… — и снова тяжёлый вздох. Да сколько можно вздыхать-то? — В конце концов, нас ведь не с самого Фикбука выселяют, верно? По крайней мере, сейчас не гонят в шею, только из дома…       — «Только из дома»? Ты издеваешься надо мной, да?! Идти некуда — разве что к Фараону*, но им самим тесно живётся, не? Вы же с Безумием друг другу глотки перегрызёте.       — Ну, не друг другу, а только я ему, чтобы не мешался своим никчёмным существованием, — усмехнулся, хоть нам обоим и известно, что эта зараза зеленоглазая не шутит — у него всё ещё держатся синяки с их драки, которая была на прошлой неделе из-за спора касательно моего депрессивного состояния. Ага, да, начинайте шутить про депрессию в ноль лет, я жду. Ох, и за что мне всё это? Какое плохое злодеяние я совершила в этой или прошлой жизни, за которое огребаю теперь?       «Спустя несколько дней, которые были проведены полностью в доме родителей, а не частично в хате на Фикбуке, я поняла окончательно, что валить нужно не только с места, откуда нас и так вытесняют, но и с того, в котором прожила многие годы. Столько воспоминаний — и приятных, и не совсем… бывало, что и оставаться здесь не хотелось так сильно, что приступ внутренней истерики душил меня слезами и паническими атаками, потому что сбегать — а иначе это никак не назвать — было некуда. Я не могу сказать, что живу ужасно, но всё чаще и чаще мне жутко некомфортно находиться здесь, когда все домочадцы находятся со мной в одном здании. Ссоры, непонимание, осуждение. Казалось бы, именно последнее сопровождает меня на протяжении многих лет. С самого детства какие-либо действия с моей стороны не одобрялись ни Ватиканом, ни кем-либо из членов семьи, так что я должна была смириться и привыкнуть, возможно?.., но никак не выходит — с каждым годом это давит лишь сильнее…»       — Кэт, ты опять на жизнь жалуешься? — поинтересовался Муз, который тихо проскользнул в мою комнату. Когда же я пытаюсь бесшумно войти, это похоже на топот гномов. Впрочем, я скорее хоббит — бороды-то у меня нет. — Не думаешь, что если ничего не меняется в лучшую сторону, то пора бороться, а не ждать от судьбы подачек? Ты ведь знаешь — мы не из той категории людей, которым всё подаётся на блюдечке с золотой каёмочкой.       — И что ты предлагаешь? Жильё мы не нашли, куда валить с дома родителей, а главное как — тоже непонятно, — прикрыла уставшие глаза прохладными ладонями, отчего становилось хоть чуточку легче. — Что не менее важно — как на жизнь зарабатывать? Если ты не помнишь, я никогда не работала, а про свою социофобию вообще молчу…       «Нужно глубоко дышать… вдо-о-ох… вы-ы-ыдох… и почему снова накатывает такая сильная тоска аж до тяжёлого дыхания?»       — Вот ты вообще с одним рюкзаком сбегал, почему я так же не могу? — убрав от мордашки руки и переведя взгляд на лицо парня, я увидела его лёгкую усмешку.       — Не забывай тот факт, что нам вряд ли попадётся такой же наивный добрый человек, как ты, который согласится нас содержать хотя бы первое время. Да и вторую тебя очень сложно было бы вытерпеть… — и снова ехидная улыбочка на бледном лице.       — Ты совсем не помогаешь, между прочим.       — Так ты не отрицаешь совсем, что я прав. Чего ты от меня ожидаешь? Я не могу за тебя решать, лишь посоветовать пройтись по друзьям, которые могли бы приютить, — устав стоять у двери, парень плюхнулся в кресло, рядом с которым моя тушка лежала на полу. — Ты слишком переживаешь из-за всего, что происходит. Разве это имеет значение? Если не решишься, так и будешь терпеть и всё откладывать. Ты человек эмоций, но по-прежнему не можешь определиться, чего желаешь на самом деле? Постарайся ответить: «Что ты хочешь делать дальше? Готова ли рискнуть прямо сейчас или тебе нужно время? Продолжишь ли и дальше ныть, жалуясь окружающим на душевные терзания, или возьмёшь себя в руки и наконец-то начнёшь действовать?»       «Будто так легко ответить на подобные вопросы, когда ничего абсолютно не знаешь и не умеешь…» — пронеслись мысли в голове, но одна из них явно слишком материальная — что-то действительно прилетело мне по голове. Ручка?       — Эй! Ты чё кидаешься?!       — Да по тебе видно, о чём ты думаешь, — парень спокойно сидел с книжкой и делал вид, что увлечённо читает её, хотя даже очки не опустил с макушки на нос. Симулянт несчастный… — Только мыслишь ты неверно — у тебя много достоинств. Кое-кто их просто не замечает и упорно игнорирует уже лет… пять? А нет, даже шесть лет — столько прошло с нашей бурной писательской деятельности. Зачем было отказываться от того, что приносило тебе удовольствие и интересовало окружающих? — взгляд ярко-зелёных глаз словно резал по горлу своей прямотой. — Не жалеешь, что забросила?       — Заткнись… — накрываюсь пледом, огораживаясь от мира и гнетущей атмосферы, что отнюдь не помогает, наоборот, становится тяжелее на сердце. — Конечно, этого не хватает…       — В таком случае…       — Ей, немедленно положи меня место! А-а-а, спасите, высоко! Поставь! Поставь сейчас же! Хати, мать твою! — мне стоит заострять внимание на том, что моя реакция вызвана страхом перед падением? Пожалуй, здесь и так всё понятно.       — Моя мать здесь ни при чём, ленивая ты задница, — усмехнулся высокий парень, пока я слышу и чувствую, что меня куда-то несут. «Только не на помойку, пожалуйста!»       Оказавшись заброшенной на кровать, сразу скидываю с себя плед, уже приготовившись ответно напасть. — Это… зачем ноутбук? — непонимающе гляжу, как белобрысик кладёт технику прямо передо мной и подключает её к электропитанию.       — Раз скучаешь — пиши. Неважно, о чём. Тебе нужно начать. И никаких «но» — ты обязана самой себе, в память о счастливых днях вернуться к тому, что приносит тебе удовольствие, а не делать то, что тебе максимально неприятно.       — И что мне писать?.. — неуверенно перевожу взгляд периодически с монитора ноутбука на глаза Муза и обратно.       — О том, что люди любят и ненавидят всем сердцем на протяжении всего своего существования, — в его глазах явно читается какая-то идея и, как мне показалось, я видела яркий огонёк… такой же, какой был раньше у меня. — Пиши о жизни.