Ночь в мотеле

Тони не знал, что с ним происходит. Не знал, как правильно это можно назвать, охарактеризовать и самое главное — что сделать, чтобы не было так мучительно невыносимо. Он сходил с ума, окончательно рассорился со своей головой, которая и так в последнее время таила на Старка сильную обиду. Он бредил и не знал, как выйти из этого бреда, как себя правильно вести, как вообще себя вести. Банально, но если верить интернету, то у него были все признаки влюбленности на лицо. Сам же мужчина предпочитал считать, что это помутнение, болезнь, всё, что угодно, только не это злосчастное слово на букву «л». Впрочем, если разобраться, хорошим аппетитом он никогда не обладал, ел редко, да и то только если напомнят — впихнут, поставят тарелку перед носом и громко прокричат на ухо, что нужно жрать, если он не хочет сдохнуть. Злоупотреблять алкогольными напитками Тони тоже любил. Это было его слабостью, его грехом, благодаря которому он поддерживал свое бренное существование. Джек был его лучшим другом с семнадцати лет, и мужчина не собирался с ним расставаться ни при каких условиях. Ну, а секс… Кто его не любит, тот наглый моральный ублюдок, который пытается обмануть самого себя. Секс любят все, хотят заниматься им с красивыми и привлекательными людьми. Все логично. Это был простой трах. Простой… Кого он пытается обмануть в собственных, блядь, мыслях? Боже, он не может даже просто прикрыть глаза, чтобы помассировать веки. Не может, потому что сразу видит этот блондинистый хохолок, яркие сапфировые глаза и очаровательную улыбку, с помощью которой парень пытался замаскировать свое смущение. Надо ещё выпить. На каких грехах там остановились? Точно, к этому списку можно добавить скверный и отвратительный характер, манеру поведения мужчины, запойное отношение к работе, общую лень к делам, которые касались его фирмы. Тони просто любил под громкую музыку изобретать что-нибудь в своей лаборатории, чтобы никого не видеть и не слышать. Как у такого человека вообще могли появиться дети? На самом деле, ничего мудреного. Просто пить надо было меньше, особенно в честь годовщины фирмы, и не стоило спать со своей верной помощницей, правой рукой, надёжной подругой. Мисс Вирджиния Поттс. Для него — просто Пэппер, потому что она всегда таскала ему тонны бумаги. Она была, есть и будет, прямо как статуя Свободы. Пэппер — его самый близкий и лучший друг, нянька, на которую он всегда может положиться. И этот надёжный человек, его постоянный секретарь, спустя несколько недель после попойки, вдруг заявляет — ура, блядь, Тони, ты скоро станешь папой. А ведь этому человеку самому все ещё нужен отец, всегда был нужен, но его никогда не было. Через девять месяцев после этого радостного известия у них родились двойняшки, которые вызывали у Тони только одно желание — смотреть на них с широко распахнутыми от изумления глазами, аккуратно тыкать чем-нибудь, удостоверяясь, что это правда живые существа, и без остановки хлебать родного Джека. Старк был плохим отцом. Хуже, чем его собственный, но только потому, что не знал, как себя вести с этими малышами, которым вечно было что-то нужно от него. А про то, что Питер и Джонни росли, как на самых последних нанотехнологиях, ему вообще стоит умолчать. Но мальчишки все равно его любили и радовались, когда папочка был рядом с мамочкой. Да, ему пришлось жениться на Пэппер. Пожалуй, священник ещё долго не забудет лица их обоих перед алтарем. Несложно представить, что Тони в это время играл в пасьянс на телефоне и слушал Блэк Саббат через наушники, а Пэппер разговаривала о работе, параллельно записываясь на приём к врачу. Наверное, они действительно любили друг друга — как-то по-своему, особенно, но все равно слишком далеко от понятия мужа и жены. Тони был слишком невыносим, а Пэппер — слишком правильная, они никак не могли быть вместе. Да и кольцо на руке Старка изрядно напрягало. Впрочем, в данный момент это ощущение было значительно меньше, чем такое же чувство, возникающее при одних мыслях о дожде, копне светлых волос и мягком блеске в глазах. Это болезнь. Он потерял счёт дням. Обычно у Старка это было в понятии нормы — на несколько дней выпасть из реальности, пока не приходила Поттс с детишками, которые хотели внимание папы. Нет, серьезно, он не понимал, почему мальчишки так сильно любили его. Они даже не злились на то, что папа такой холодный, странный и чудной. Наоборот, малыши гордились им. Голова шла кругом, он не мог больше работать. Шумно выдохнув, Тони откинул паяльник в сторону и снял с себя маску, которая тут же оказалась на полу. Голос Джарвиса, звучавший где-то на заднем фоне, он старательно игнорировал. Это было сложно. Это было невыносимо. Откинувшись на спинку стула, Старк провел языком по губам, прикусив их. С тихим выдохом он прикрыл глаза. Это было стыдно. Он — взрослый состоятельный мужик, с женой и детьми, как-никак, он в жизни таким не занимался, слишком красивым и популярным был всегда. У девушек, у женщин, у парней — у всех. А сейчас — до чего же он докатился. Гений военной промышленности ублажал себя самостоятельно, в этой чертовой мастерской, под этот проклятый голос Джарвиса с британский акцентом. И все из-за этих незабываемых голубых глаз, жарких выдохов и полной отдачи. А его шея… Засосы, скорее всего, уже прошли. Можно ли так упасть из-за встречи с каким-то там Стивом? Можно. Ещё как можно. Старк пошло, без стеснения и всякой сдержанности стонал, сильнее вжимаясь в кожаное кресло, резко ласкал себя, ощутимо сильно сжимая свой член. Он горячее и шумно дышал, различал в собственном хриплом бреду только имя этого парнишки и безумно желал, чтобы Стив сейчас был рядом. — Как же я хочу тебя… Судорожно выдохнув сквозь стиснутые зубы, Тони сдержал громкий стон, который так и желал вырваться из горла — все-таки, хоть что-то вроде чести и чувства собственного достоинства надо было сохранить. Ладно, это оправдание, просто он, наконец, услышал голос Джарвиса, предупредивший его о том, что приехала благоверная. К счастью, в этот раз она была без потомства. Старк натянуто усмехнулся Дубине и отобрал у него полотенце, чтобы вытереть свои руки и джинсы. Лениво застегнув ширинку, он прокрутился на стуле в сторону открывшейся двери. — Что плохого ты мне скажешь в этот раз? — И тебе привет, Тони, — у него и правда отвратительный характер. — Вообще-то, наши акции поднялись на шесть пунктов. Пресса о тебе отзывается как об образце примерного семьянина, — она с трудом сдержала смешок, заметив, как Старк изобразил приступ рвоты. Поттс лучше всех знала, какая это большая ложь. Как знала и то, чем Тони занимается, когда уезжает на неделю или больше. Стоит отдать мужчине должное, Пэппер была уверена в нем, как и в том, что ради своих сыновей он сделает все, что угодно. Даже взорвет этот мир. Виржиния долго распиналась перед ним, пока Тони равнодушно крутился на стуле и играл с Дубиной, отнимая у него полотенце и хлеща им своего любимого робота. Просто так. — Ты меня слушаешь? — Нет, — кто бы сомневался. Пусть это его фирма, но всеми делами занималась исключительно Поттс. Сам Старк был слишком ленив и занят для этого. — Пэппер, я снова уеду на пару дней. И безответственный. Ужасно безответственный. — Ты же уезжал на прошлой неделе. Что-то случилось? — Просто хочу побыть один. — Тони? — Джарвис, прокрути ей ещё раз мою фразу и закажи мисс Поттс слуховой аппарат. Кажется, возраст начинает брать своё. — Язва. — И я тебя. Женщина сдержанно выдохнула и слабо улыбнулась — не первый год знакомы. — Не забудь купить подарки, ребятам по шесть лет все-таки, и они безумно жаждут своего папу в этот день рядом. Старк развернулся на стуле и дотянулся до их семейного фото, где мальчишки крепко обнимали его за ноги. — Хорошо, что они любят? — То же, что и ты. Джонни — фанат гонок и двигателей, Питер любит науку, в частности — биологию и химию. Тони согласно кивнул. Видимо, у них семейное проклятье такое — быть гениями, бабниками и отвратительными отцами. Боже, зачем он снова закрыл глаза. Поднявшись со стула, он махнул рукой на все слова Пэппер, торопливо переоделся и сел в свой темный Мустанг. Включив музыку на полную громкость, Старк надел очки и надавил на газ, быстро выезжая на шоссе.

***

Найти этот мотель было несложно, да и место удачно подходило для того, чтобы побыть наедине с самим собой и поиграть в подарки своих сыновей. Тони решил особо не перенапрягаться и поселился в тот же номер, где они были со Стивом. Он снова пропал в душе на минут пятнадцать, вернувшись в ужасный подростковый дрочительный возраст, который обошел его стороной, а сейчас так дурно компенсировался. С подарками Старк, наверное, погорячился, но он же миллионер, в конце концов, может позволить подарить мальчишкам две приставки и два вертолета на радиоуправлении. Пусть дети радуются, а он пока поиграет в одну из приставок. Дисков к ней он тоже купил много, дети сами дальше поделят. Тони никогда не полагал, что игры так затягивают и дают столько времени, которое можно убить и просто забыться. Опомнился мужчина только тогда, когда живот призывно напомнил о себе. Точно, он ещё не ел. Пицца натощак, наверное, была не таким уж плохим решением, и пока Тони объяснял, как из города добраться до жопы мира, где находился этот мотель, по его коже пробежался лёгкий сквозняк. Сзади послышался скрип открывающейся двери. — Тони? Взгляд предательски дрогнул, а в горле пересохло. Черт, он дошел до столь сильных галлюцинаций? Даже в пьяном угаре такого не наблюдалось, разве что в тот раз, когда он видел кролика. Зелёного. Посреди Манхэттена. — Я вам перезвоню, — он отключил телефон и повернулся в сторону двери, где ему уже приветливо улыбался запыхавшийся Стив, который продемонстрировал пакет с тремя коробками пиццы и лимонадом. — Как чувствовал, — весело улыбнувшись, Роджерс стащил с себя кожаную куртку, — Решил поесть с собой взять. Все-таки его улыбка почти такая же классная, как и задница, и интуиция тоже молодец. Идеал — так идеал во всем?