Один сугроб на двоих

      — Что, серьёзно, что ли? — Услышанное было слишком странно в моём понимании, чтобы с ходу в это поверить. Нет, ну неужели…       — Ну, да, — безразлично подтверждает Альк и усмехается моей реакции. Потому что мне всё ещё не верится.       — Как можно ни разу за всё детство не сыграть в снежки?       Кажется, мои брови от таких новостей готовы взлететь выше лба.       — Другие играли, я смотрел, — так же спокойно поясняет Альк, пожимая плечами. — Иногда.       Ступор сменяется каким-то странным недовольством — ну вот что там за дети были такие злые! — но так же скоро оно сменяется гениальной идеей, заставляющей сдерживать хитрую улыбку. А вот язык за зубами удержать не вышло.       — Надо срочно это исправить…       Как ни странно, на эту фразу не последовало толком никакой реакции — моя рыжая прелесть замерла в замешательстве, чем я незамедлительно воспользовалась.       Бросаюсь к ближайшему сугробу, хватаю горсть снега и запускаю слепленный на ходу снежок в Алька, даже не прицеливаясь. Тот непонятным образом успевает увернуться, и задумчивость сменяется растерянностью. На этом всё и заканчивается. Ни возмущений, ни колких фраз, ни ответного огня. Сначала я удивилась, но в итоге вид обескураженного Алька вызвал волну смеха, который сдерживать уже и не пыталась.       Любопытство и азарт заставляют кинуть ещё несколько снежков. Неужто и дальше будет стоять разинув рот? Но нет, снова уворачивается, однако лишь от первых двух: третий успевает задеть плечо!       Ух ты ж! Я попала в самого Алька! Пусть и не в яблочко, но…       Радость сбивает вдруг резко переменившийся взгляд серых глаз, и интуиция буквально орёт: «надо бежать!» Что сделать я, конечно же, не успеваю. В оцепенении замечаю молниеносный рывок в сторону сугроба, а дальше с изумлением наблюдаю невероятную картину.       Альк поскальзывается, уже в полёте изворачивается и в итоге по-царски величественно приземляется в тот самый сугроб с недоумением на лице.       Не заржать на полную катушку я просто не смогла. А когда заметила на себе мрачный взгляд, стала угорать ещё сильнее. Нет, ну это просто надо видеть!       В направленном на меня взгляде уже, кажется, мелькает недовольство, и в голову приходит мысль, что, наверное, нехорошо вот так угорать, пока Его Величество путник морозит задницу в сугробе. Хотя вернее было бы сказать, топит сугроб своей задницей, но… Так, спокойно, споко-о-ойно, не ржать!       Получается не очень, поэтому уже после первых двух шагов поскальзываюсь и сама лечу в снег. Это несколько отрезвляет. Хорошо хоть вчера благодаря своей рыжей прелести обзавелась чудесной шубкой, которая сейчас спасла меня от ушибов. Жаль только от дури в головушке не смогла.       Всё ещё периодически похихикивая, заметив, что никто так и не поднялся на ноги, решаю сделать это первой. Альк только наблюдает, сидя всё там же, и меня снова накрывает. Свет, ну вот чего он там восседает-то, а? Хочет меня до истерики довести, что ли?       Но нет. Мой хохот обрывает неожиданно серьёзное и спокойное «иди сюда». Смеяться уже не хочется. Удивлённо смотрю на Алька, не двигаясь с места. Мало ли!       — Иди-иди, — повторяет он.       Всё-таки приближаюсь с невольной улыбкой, подозревая какой-то подвох. И он не заставляет себя ждать!       Этот рыжий умник подрывается с места и хватает меня, в результате чего я с каким-то истерическим визгом валюсь прямо на него. И теперь уже хохочем мы оба.       Меня захлёстывает какое-то безудержное веселье и радость. Ну ещё бы! Во-первых, Альк хохочет. Альк-то! А во-вторых, топить сугроб вместе куда веселее!