Рама

В преддверии темного дня Хэллоуина Халдея будто сошла с ума. Слуги превратились из бравых героических духов в жутких монстров. Кто-то сохранил разум и помогает Мастеру и персоналу изолировать тех, кто потерял контроль. Но есть и те, кого не так просто изловить… С грохотом один из ящиков прикроватной тумбочки врезается в противоположную стену, разбиваясь в мелкие щепки, разбрасывая содержимое по полу в причудливом узоре, напоминающем искаженный герб Кошалы, простыня и подушка летают под потолком, перекрывая свет единственной лампы, заполняя комнату массивными тенями, что будто хищные коршуны парят над тем, кто рискнул зайти в эту облюбованную призраком-полтергейстом комнату. Первой жертвой стала рыжеволосая девчушка, насыщенный цвет волос которой так напоминает яростному призраку пламенные локоны той, которая согревала сердце при жизни. Ныне он ненавидит все, что напоминает о той, чье лицо память стерла за века, проведенные в мире мертвых, а звук имени звучит пустым и незначительным. Но нечто в глубине разума, оскверненного тьмой и отошедшего от пути дхармы кшатрия оплетает сердце его злобой, стоит лишь глазу заметить что-то, хоть отдаленно напоминающее о той самой женщине, воспоминания о которой так же мутны, как облик красновласого духа, чей лик навеки искажен гримасой ярости. Над головой девушки, испуганно озирающейся вокруг со свистом пролетает фоторамка, вонзаясь в стальную стену комнаты, как нож вонзился бы в масло взрывая стекло на фрагменты подобные брызгам воды, настолько они мелкие. Осколки разлетаются со звоном, осыпаясь дождём на пол, лишь чудом не поранив хозяйку комнаты прижавшуюся к стене и со страхом взирая на того, чья фигура много раз защищала ее от атак недругов. Чей меч разил без жалости зло, неся сквозь времена учения, которые были важнейшим при жизни. Ныне же верный друг, который с улыбкой мог разделить забаву и в нужную минуту прийти на помощь, протянув крепкую руку, теперь крушит все, издавая яростные крики, больше похожие на отчаянные, полные горя. Когда гнев духа переключился на кровать, девушки, та попыталась сбежать в коридор, но дверь предательски заклинило, оставив лишь узкую щель, через которую крики девушки эхом разносятся по залитым темнотой коридорам, по которым то и дело прохаживаются чудовища, будто сошедшие со страниц книг. Криком девушки, однако, даже монстры опасаются, слыша буйство яростного духа, метающего немногочисленную мебель, да личные вещи по комнате, обломки которых порой вылетали через дверную щель в коридор. Однако, пусть дух и был обуян гневом, вреда девушке он не причинил, хотя она много раз была близка к тому, что бы получить тяжелую травму от летающих ящиков или вонзающихся в стены ручек, которые, будто стрелы, пущенные опытным охотником, вонзались в сталь со свистом, как наконечник стрелы пронзает плоть дичи. Когда духи сына Дашаратхи наигрался, он позволил истощенной девушке покинуть комнату, опускаясь ближе к полу, по комнате с грохотом попадали вещи, кружащиеся под потолком. Дверь, что отвратительно скрипела, заставляя уши кровоточить, а зубы сжиматься до треска, наконец замолкла, оставшись приоткрытой, позволяя тусклому свету лампы освещать порог комнаты, разгоняя тень коридора. С пола медленно взлетает помятая фотография, где эта девушка с улыбкой стоит рядом с высоким статным воином. Его лицо знакомо полтергейсту, что-то теплое появляется внутри духа, чьи губы искривляются в неком подобии улыбки, когда он смотрит на лицо этого слуги. Он знает его, но почему память отказывается озвучить его имя? Тихий треск и маленькие клочки фотографии будто маленькие снежинки опускаются на пол у кровати, а дух растворяется во тьме. Чья комната будет разгромлена следующей? Ведает лишь тот, чьей силой на прощание была выдрана из пола кровать и перевернутой оставлена у стены.