Рядом

            Хару просыпается тихо — не так, как в фильмах, от крика, но точно разрываясь им внутри. Слёзы уже на глазах, дрожь от страшного сна унять сложно, и картины только что увиденного тревожат сознание, а рядом ещё и Дайске, наверное, спит спокойно — надо бы быть тише, ему это точно не нужно. Дайске не спит. О его давней бессоннице Хару так и не узнал за все это время, но в последние дни и она немного отступила под неосознанным влиянием человека рядом. А сейчас Дайске все равно отчего-то проснулся. И услышал всхлип. Страшно — когда сильный ломается, когда тот, кто всегда чинил тебя и всех вокруг —ломается, а ты не знаешь, отчего, почему, как помочь. Дайске теряется, встречаясь коротко глазами, и Хару, заметив, что все же прокололся, отворачивается, бросает через плечо слишком короткое «все в порядке». И Дайске думает, что нет, не в порядке. Он знает, каково это, как долго можно прятать себя от других, знает — не может поверить, что и Хару тоже может давать сбой, и сейчас удивлён открытию, очень — знает, потому что сам точно такой же, и раньше — да, он бы прошел мимо, не обратил внимания, посмотрел бы насмешливо, но. Сейчас они в одной постели. Под одним одеялом. Их ноги переплетались ещё минуту назад, и от Хару идёт тепло, такое жаркое, влюбляющее, уютное — изменяющее Дайске постепенно уже несколько месяцев подряд, от кончиков пальцев и до самого сердца, с каждым днем тающего ото льда все быстрее. Дайске не может поверить в чушь, что все хорошо. Это не так. Теперь Дайске не хочет быть в стороне — тянется к другому человеку, который стал слишком близким; обхватывает за совсем чуть-чуть дрожащее плечо, ухватывает эту дрожь и разделяет её вместе с Хару, деля эту боль на двоих и облегчая, от чего бы она ни была; притягивает его к себе, целует в шею, куда дотягивается, и мельком впервые радуется разнице в их росте — такой, на самом деле, правильной. Совсем не думает, что сказать — прикрыв глаза и прижимаясь лбом к плечу, прислушивается к чужому дыханию: — Я с тобой. Я рядом, Хару. Дыхание обрывается, а сердце падает вниз от внезапно вторгнувшегося в личное, чужого шепота, и запускается вновь, возвращается к привычному. Больше не крутятся в голове увиденные страшные картинки из сна вперемешку с прошлым из реальности. Он сжимает пальцами крепко обнимающую его ладонь Дайске, притягивается чужим теплом и жарко выдыхает, расслабляя зажмуренные раннее глаза. — Спасибо.

Все и правда хорошо, у них обоих. Они оба больше не одни, осталось только это запомнить.