Бескрайнее синее небо

Юно домой возвращается в смешанных чувствах, поскольку совершенно не ожидал, что Доен поступит подобным образом, хотя по нему было ясно видно, как тяжело это давалось и как сильно хотел даже просто подойти к нему. Но он этого не сделал, и такая иррациональность его поступков и слов сбивала с толку. Юно вошел в дом посреди ночи, и когда проходил мимо темной гостиной, услышал оттуда голос Тэена: - Где ты был? Юно останавливается, чувствуя, как все холодеет внутри, хотя никогда не считал себя трусливым и чувствительным человеком. Однако перед Тэеном отчего-то становится стыдно за то, что он все же не сдержал слово и поехал к Доену. Юно вопреки своему желанию проходит в гостиную и включает боковой свет на торшерах, отчего в помещении становится полутемно.Он оглядывается и видит Тэена, развалившегося в кожаном кресле перед камином со бокалом коньяка в руке, а на столике перед ним стояла наполовину опустошенная бутылка. У Тэена были взъерошены волосы, рубашка растегнута на четыре пуговицы, а вид был настолько уставшим, что Юно понимает, насколько тяжело пришлось в этой жизни Тэену. Он был сильным и скрытным человеком, однако обладал добрым сердцем и огромным терпением. Но всему когда-то приходит конец. Тэен поднимается на ноги и медленно подходит к Юно со стаканом алкоголя в руке и, отпив оттуда немного, встает в паре шагов от него. - Я спросил, где ты был, Юно? Юно на выдохе тихо отвечает: - Поверь, будет лучше, если ты проспишься, и тогда мы спокойно поговорим. Всегда спокойный и невозмутимый Тэен не выдерживает и срывается на озлобленный крик: - Нет, я хочу слышать сейчас, ясно?! Где ты был?! Ты к Доену ездил?! К нему, так ведь?! Юно видит, что глаза Тэена влажные из-за подступающих эмоций, а костяшки пальцев белеют из-за того, как сильно он сжимал бокал. Он лишь спокойно произносит: - Да. Я был у Доена. Тэен прикусывает губу, а затем начинает как-то тоскливо смеяться, прохаживаясь по гостиной. Юно видит, как истерика и ревность наполняет Тэена, но он ничего не может с этим поделать. К Доену его тоже невероятно тянуло, пусть тот и сам отпустил его. Тэен перестает смеяться так же неожиданно, как и начал, и резко со всей силы, что у него была, швыряет стакан в стену. Прозрачные осколки разбиваются вдребезги. Он произносит тяжело дыша: - Я столько всего для тебя сделал. Я спас тебе жизнь, я дал тебе работу, дом, деньги, власть, все то, к чему обычные люди стремятся всю свою жизнь. Я ничего не просил взамен. Лишь однажды буквально вымолил у тебя одно - не ездить к Доену. Никогда не приходить к нему. А ты... Тебя, судя по всему, совершенно ничто не волнует в этом мире, кроме себя самого.... И это тебя Доен так любил, что готов был умереть?! На последних словах он снова срывается на крик и смотрит на Юно так пронзительно и зло, что тот невольно сглатывает, и у него самого внутри все начинает вскипать из-за нахлынувших чувств. Он не может понять последние слова Тэена о любви Доена. - Постой... Что все это значит? Ты все это время знал, что мы знакомы с Доеном и даже ничего не сказал? Тэен молчит в ответ, а Юно подходит к нему и злится уже сам. - Так знал, кто я такой на самом деле?! И ты молчал... А молчал зачем? Чтобы я твоего Доена не увел, так ведь?! - Что за бред ты несешь? - Да ты сам на себя посмотри, Тэен! Ты же настолько сильно ревнуешь Доена к другим, что готов идти наперекор собственной природе! Ты научился лгать и даже эти твои просьбы не ходить к Доену... Ты же просто не хотел, чтобы мы встречались, потому что я начал все вспоминать, а Доен уже все знает. Ты просто испугался, что он снова станет моим. Тэен дышит тяжело и смотрит на Юно с разгорающейся ненавистью в глазах: - Неправда. Это все неправда. Юно усмехается: - Что неправда? У меня амнезия, а не атрофия мозгов, я прекрасно все вижу и понимаю. Ты самый настоящий лжец, и еще смеешь меня упрекать в якобы предательстве и неблагодарности. Он уже разворачивается, чтобы уйти, но Тэен громко произносит ему вслед: - Даже если ты все вспомнишь, чувства к Доену тебе не вернуть, Юно! Иначе почему ты сегодня оплатил с ним всю ночь, а вернулся сейчас?! Юно разворачивается к нему и тихо говорит: - Что ты сказал? - Ты прекрасно все слышал, не притворяйся. Доен уже не будет твоим, как раньше, потому что еще немного, и все его чувства исчезнут, а сегодняшний ты никогда не сможет дать ему то, что он так хочет. Потому что ты не Джехен, Юно. Ты совершенно другой. - Забери свои слова назад, Тэен, пока не поздно. - С каких пор я должен отрекаться от слов правды? Юно не выдерживает и бросается на Тэена с озлобленным криком, и валит его на пол. Тэен сопротивляется, и они начинают кататься по полу, снося столики и разбивая вазы с лампами. Юно бьет Тэена по лицу, и тот сбрасывает его с себя, пиная в живот. Юно падает на спину, и Тэен бросается на него, начиная бить по лицу. Юно переворачивается, скидывая его с себя и схватив за плечи, прикладывает Тэена о пол пару раз, и тот закашливается от таких манипуляций. Тэен на какие-то доли секунды думает, что проиграл, а Юно вдруг останавливается и кричит ему прямо в лицо, сбивчиво дыша: - Как бы ты не утешал себя, Тэен, Доен даже сейчас, несмотря на все обстоятельства продолжает принадлежать мне! Иначе почему, ты думаешь, он сам сегодня сказал мне, что любит меня и всегда будет любить?! Он никогда не будет твоим, поэтому просто смирись с этим и влачи свою жалкую одинокую жизнь дальше! Тэен замирает от его слов и устало опускает руки. Юно только сейчас осознает, что наговорил, и слышит тихое: - Слезь с меня. Юно сползает с него и садится на пол, а Тэен поднимается на ноги, и он только сейчас замечает, как капли крови скатываются по его щеке из пореза на скуле. - Тэен, я... - Время разговоров закончилось, Юно. Я устал. И хочу отдохнуть. В этот момент Лукас как раз возвращается домой, потому что ходил по делам, и видит из коридора, как Тэен устало садится в кресло и прикрывает глаза. У него от страха замирает сердце. Юно же уходит наверх в свою комнату в смешанных чувствах. Не такого он желал Тэену, который столько всего сделал для него. Лукас присаживается напротив Тэена. - Господин, Вам больно? Подождите, я сейчас обработаю раны... Он уже хочет сорваться с места, как Тэен прерывает его тихим: - Не нужно. У меня ничего не болит. - Но как же... - Все нормально, Лукас. Приготовь мне лучше ванну. Лукас лишь молча встает и уходит, чтобы выполнить приказ, а Тэен, стоило дворецкому выйти из гостиной, срывается на бесшумный плач. Он сгибается, роняя голову на свои руки и прикрывает ими свои губы, изо всех сил пытаясь сдержать рвущиеся всхлипы, и ощущает, как горячие слезы стекают вниз. Надо же, в последний раз он так плакал, когда в его шестнадцать умер дедушка. Как бы сильно Тэен ни отрицал и ни скрывался от других, Юно сказал правду. Тэен был одиноким, и это всю жизнь гложило его изнутри. Доен был тем, кого Тэен впервые в жизни хотел видеть рядом с собой, однако жизнь распорядилась так, что его любовь он не сможет испытать. А Джехен, даже забыв Доена, свои чувства к нему, живущий теперь в сознании Юно, продолжает неосознанно цепляться за Доена и что-то испытывать к нему. Все, чего в этой жизни больше всего желал Тэен, была взаимная и искренняя любовь. По крайней мере Доен мог создавать такую иллюзию. Вскоре Лукас возвращается и застает Тэена совершенно разбитым и с заплаканными глазами. Он присаживается напротив него на корточки, заглядывая в темные глаза, и видит там обреченность и бескрайнее одиночество. Это было то самое, что Лукас всей своей душой желал уничтожить в Тэене. Он тихо произносит, продолжая смотреть в его глаза: - Что бы ни случилось, господин, Вы должны знать и помнить, что я ни за что и никогда не покину Вас. Тэен смотрит на него с благодарностью и шепчет: - Ты определенно один из тех немногих прекрасных людей, что послала мне жизнь. Для Лукаса это было слышать просто до невероятного приятно. Доен после ухода Юно пытался взять себя в руки, однако все же чувствовал себя так, словно умер окончательно. Теперь было действительно все равно, что будет дальше. Главное было обезопасить Джехена от Джонни, и это получилось сделать. Тэен был так же скован им по рукам и ногам и находился под прицелом. Ведь стоило Доену ослушаться малейшего слова Джонни, и тогда Тэену бы точно навредили. Так Доен как будто существует почти полгода, все делая без интереса, без чувств, автоматически, будто кукла. Джонни же даже такое расположение дел устраивало, главным было то, что Доен приносит деньги, а дальше не было никакого смысла беспокоиться о его душевном благополучии. В какой-то из поздних ночей, когда у Доена был выходной, Джонни неожиданно пришел к нему сам посреди ночи и, грубо разбудив, падает на его постель рядом. Доен сначала не понимает, что происходит, но когда чувствует запах алкоголя и видит в полумраке довольное пьяное лицо Джонни, все понимает. Он отодвигается и встает с кровати прежде, чем Джонни успевает его схватить за руку, и, запахнув кимоно, зажигает торшер на столике. Джонни недовольно морщится из-за света. - Зачем Вы пришли сюда так поздно? Джонни цокает и протягивает: - Ты такой зануда, Доен. Честно, ты такой правильный и дотошный, что я до сих пор не могу понять, что наши клиенты в тебе такого находят, благодаря чему ты быстро стал номером один. - Будто Вы этим недовольны. - О, я более, чем счастлив. В конце концов, ты приносишь мне столько денег, как никто до этого не приносил. Ты действительно золотая жила в моем доме, я даже благодарен тебе. Точнее, твоим родителям, которые продали тебя мне. На последних словах он смеется, отчего Доен хмурится и отводит взгляд. - Да ладно тебе, брось, Доен. Я ведь пошутил. Он встает с постели и, подойдя к Доену, говорит: - Идем со мной. Ты мне нужен. - Куда? - С каких пор ты можешь задавать мне вопросы? Я приказываю, твое дело послушно исполнять мою волю. Идем, сказал. Он выходит из комнаты, и Доен идет следом за ним. В доме тихо и полутемно, все работники уже давно спали. Джонни приводит Доена в свой кабинет и, закрыв дверь, подходит к ничего непонимающему Доену. Тот оглядывается, а затем все же спрашивает: - У Вас какое-то дело ко мне? - Можно сказать и так. Он скидывает с себя пиджак, бросая его на спинку кресла, расстегивает верхние пуговицы на рубашке, а затем вплотную подходит к Доену. Джонни внимательно оглядывает его лицо и, облизнув губы, произносит: - Уже столько лет прошло. Ты буквально вырос на моих глазах, я столькому тебя научил. Дал еду, крышу над головой, ты не влачишь жалкое существование, как твои продажные родители. Ты мой, Доен. Идет одиннадцатый год, как ты здесь. Скажи, понял ли ты, наконец, что целиком и полностью в моей власти? Доен твердо смотрит ему прямо в глаза и вопреки всему отвечает: - Пусть так, Джонни, но помни, что за все приходится платить в этой жизни. Ты тоже за все заплатишь однажды. И никакие богатства тебя не спасут. Джонни усмехается: - Посмотри на себя, Доен: я убил Джехена, Тэен в моих руках, ты сам не можешь вырваться из моей власти. Но почему ты продолжаешь сопротивляться мне? - Прошло уже столько лет, а ты до сих пор не можешь ответить на свой собственный вопрос. - Знаешь, я тут недавно осознал... Мы с тобой действительно через многое прошли, однако есть одна-единственная вещь, которой между нами еще не было. Доен вдруг чувствует исходящую от него угрозу и неосознанно начинает пятиться назад. Однако Джонни тут же хватает его за плечи и возвращает назад. Он смотрит Доену в глаза и заканчивает: - Я еще ни разу не овладел твоим прекрасным телом. Доен испуганно смотрит на Джонни, осознавая, к чему тот ведет, и пытается вырваться, однако Джонни крепче перехватывает его за плечи и валит на рядом стоящий стол спиной к себе. Он прикладывает Доена головой о столешницу и вдавливает его в нее большой ладонью, а второй распутывает пояс на его кимоно, пока сам Доен дезориентирован из-за удара. Пояс в считанные секунды оказывается на полу, и Джонни, распахнув кимоно, расстегивает ширинку. Доен приподнимается, однако Джонни снова с силой пригвождает его к столу, и Доен просит: - Не делай этого. Прошу, Джонни.... Однако тот его не слушает, и Доен вскрикивает, чувствуя, как тот проникает в него насухую, растягивая членом. Джонни по-прежнему держит его за голову, вцепляясь пальцами в волосы, второй держа за бедро, и с силой вбивается в него под болезненные стоны и крики. У Доена слезы катятся из глаз, и он царапает гладкую поверхность стола, а второй рукой сминает какие-то бумаги. Больше всего на этом свете Доен ненавидел Джонни и меньше всего ему хотелось, чтобы тот даже прикасался к нему. Каждый раз это вызывало отвращение и разжигало еще большую ненависть. Но быть изнасилованным тем, кого так ненавидишь, для Доена было окончательным падением в бесконечную бездну, в которую он падал еще с того момента, как у него отняли Джехена. Сейчас же Доен чувствовал себя так, словно достиг дна и теперь уже ничто в мире не сможет его очистить и вселить в него хотя бы частицу его прежней души. Джонни взял его всего, без остатка, беспощадно перемял, использовал и даже ни разу не устыдился своих поступков. Существуют ли люди хуже него? Лично для Доена Джонни был самым ужасным существом, когда-либо существовавшим в этой Вселенной. Когда все заканчивается, и Джонни устало отпускает Доена, тот сползает на пол, и тут же поспешно кутается в собственное кимоно, пытаясь скрыться от Джонни и всего мира. Он дрожащими руками кое-как завязывает пояс, ощущая, как влага течет по ягодицам и бедрам, а слезы все продолжают течь. Джонни приводит дыхание в норму и, застегнув брюки, отворачивается, вставая спиной к Доену, блаженно закуривая. У Доена в голове сплошная темная всепоглощающая пустота, и все, что он видит перед собой сначала, - это какая-то тяжелая статуэтка из бронзы, стоящая на краю стола, и он, поднявшись на ноги, берет ее в руку и, сделав шаг к Джонни, со всей силы, что у него осталась, бьет по голове. Джонни тяжело падает на пол без сознания, а Доен залезает на его бедра и обрушивает на его лицо эту статуэтку еще раз, еще и еще, до тех пор, пока голова не превращается в сплошное кровавое месиво. Доен бьет неизвестно сколько времени, вкладывая в каждый удар всю скопившуюся ненависть, отвращение, презрение, злобу и отчаяние. Его рука останавливается сама, зависая в воздухе, и Доен, оглядев тело Джонни, наконец, осознает, что совершил. Он выпускает статуэтку из пальцев, и та с тяжелым звоном падает на пол рядом с Джонни, и Доен испуганно поднимается на ноги. Весь пол, бок стола, ближайшая стена, руки, одежда и лицо Доена обагрены кровью, и он сначала пугается самого себя, а затем, поняв, что Джонни мертв, осознает, что совершенно не жалеет. В конце концов, Джехена больше нет рядом с ним и больше не может быть, Тэен будет в безопасности, а самому Доену уже плевать, что с ним будет дальше. Всю его жизнь забрал Джонни и пусть так легко, но все же он поплатился за свои поступки. Доен поворачивает голову, и его взгляд падает на стеклянный шкафчик с элитным алкоголем, который Джонни собирал долгие годы, и, подойдя к нему, он достает оттуда бутылку. Доен откупоривает ее и, сделав несколько жадных глотков, подходит к Джонни, выливает на его тело остатки, а бутылку бросает на него. Потом он обыскивает его карманы и, вытащив зажигалку, снова подходит к шкафчику и выуживает еще пару бутылок. Затем его взгляд привлекает красная горящая точка в стене, и он вспоминает о пожарной системе. Доен выходит из кабинета, совершенно не заботясь, что его кто-то может увидеть, и по пути к главному щиту пожарной безопасности, струей разливает те бутылки, что взял с собой, оставляя мокрые дорожки на полу. В комнате никого нет, Доен находит какой-то лом в подсобке и им разбивает весь щит. Убедившись, что красные кнопки больше не горят, он по пути назад поджигает зажигалкой следы от алкоголя и заходит в кабинет. Там он какое-то время бездумно смотрит на мертвого Джонни, лежащего в огромной луже крови, и тихо произносит: - Видишь, как оно случается, Джонни. Я ведь говорил, что никакие богатства тебя не спасут. Кто бы мог подумать, что свою смерть ты встретишь сегодня. На последних словах он усмехается и, взяв со стола пачку его сигарет, наконец, поджигает тело Джонни. Пламя в одну секунду охватывает его труп и, почувствовав отвратительный запах жженой плоти, Доен выходит из кабинета, где коридоры уже объяли языки пламени. Работники начали просыпаться и выбегать из своих комнат. Система пожаротушения не сработала, и Доен улыбается этой мысли. Он спокойно проходит по коридору, где его лицо опаляет огонь, но Доен как будто не чувствует боли и идет дальше. Он приходит в комнату, где когда-то жил Джехен и, распахнув двери, оглядывает ее изнутри. Здесь все было так же, как и в тот самый последний день. Во всем доме кричали люди от страха и пытались выбраться наружу, а огонь разгорался все больше и больше, но Доена уже ничто не волновало. Он заходит в комнату и, сев на постель, которая раньше принадлежала Джехену, опускает голову, чтобы вдохнуть запах. Пахло пылью и затхлостью, однако это так сильно напоминало о Джехене, который всегда пах пылью и улицей из-за большого количества времени, проведенного там за работой. Слезы скатываются по его лицу и, оперевшись спиной о стену, он вытаскивает сигарету и закуривает. Доен закашливается из-за едкого дыма, попавшего в легкие, он чувствовал, как жар подступающего пламени касается его кожи, согревая, но все равно продолжал курить и безразлично глядеть на дверь комнаты. В голове мелькали образы: где был он, где был Джехен, где они были вместе, пусть недолго, но вместе, а затем приход Юно, который не помнил его, однако Доен осознал, что и Юно он тоже любит, он принял это на удивление легко, будто это были всего-лишь новые черты характера Джехена. Ведь лицо и тело Юно и Джехена было одно, привычки, улыбка, взгляд - все это было единым. Это все Доен любил безоговорочно. Пусть Юно был жестким и властным, но Доен знал, что ему не присуща бесчеловечность. Иначе почему Доен порой видел стыд в его глазах, когда тот говорил ему какие-то жестокие вещи? Это был по-прежнему Джехен, пусть с другим именем и статусом, но он был жив, здоров, и Доен чувствовал, что тогда Юно все же пришел к нему не просто так, вопреки своим словам. Юно к нему тянуло, неосознанно, но тянуло, а это значило, что он отчасти любил его. Доен докуривает сигарету и бросает ее прямо на пол, а пожар подходил все ближе, и Доен уже видел, как языки огромного пламени охватили двери комнаты. Он на грани бессознательности шепчет: - Наконец, это все закончится. И проваливается в темноту.