Сказ о принце Славояре, душе его мятущейся, и Алекзандре, сыне графском

Граф с графиней вышли из кареты и в веренице гостей направились к парадному крыльцу. Сэнди спешившись и передав поводья конюху, шел следом, исподтишка рассматривая башни. Он ещё ни разу не был при дворе у самого короля. Вообще их семейства почти не пересекались. Сэнди не помнил точно из-за чего, но отца при дворе не жаловали, и, по каким-то внутренним опасениям матери, он и сам всегда держался от столицы подальше. Выразив сочувствие и отстояв мессу среди прочих подданных, Сэнди с семьей перешли в длинную залу, где в сдержанном строгом убранстве под печальный наигрыш оркестра всех ожидал долгий обед. То ли от дальней дороги и переживаний, то ли от духовных свечей и благовоний, Сэнди было настолько душно и нехорошо на мессе, что, почти не притронувшись к еде, он, потихоньку уведомив своих, незаметно покинул трапезу до окончания. Ступая по гулким и запутанным коридорам пустынного дворца, Сэнди, в поисках выхода, сам не заметил, как забрел в галерею. Здесь, как и в их замке, по стенам всюду висели старинные портреты… Некоторые работы были убраны, вероятно, дабы обновить краску. Иные картины оказались завешены тонкой почти прозрачной тёмной тканью, будто скрытые за полотном тумана. Сэнди невольно задержался взглядом на центральном портрете. Даже сквозь ткань его внимание сразу привлекло худое бледное лицо и огромные синие глаза. Говорили, что наследник престола, вопреки ожиданиям отца, рос хилым, болезненным юношей. Жил почти затворником, много размышлял, не любил посещать приёмы, не выезжал в свет и редко покидал родной замок. Лучшие лекари королевства и заморские доктора приглашались, время от времени, но не находили у принца какой-либо явной болезни. Дабы отвлечься юноше предлагали охоту, длительные прогулки и танцы. Однако становясь старше, он только всё больше замыкался в себе. Медленно угасая день за днём, будто его сжигала какая-то неведомая тоска. Впрочем, привычку, унаследованную от короля-отца, подниматься на крепостные стены, осматривать окрестности, можно было счесть за оздоровительную прогулку. Во время одной из таких вылазок по нелепой случайности принц и оступился… Говорили, также, что первые лица при дворе были скорее рады такому исходу. Их земли, по большей части состоявшие из заболоченных лесов, не раз помогали скрывать грабежи и разбой. Когда-то прадед юного принца предлагал осушить болота и засеять поля, но не успел осуществить свой проект. А король и дед больше были заняты укреплением границ королевства и возведением новых крепостей на окраинах, чем собственными землями. Юный принц должен был изучать различные науки и продолжить дела предков, но по здоровью или став жертвой заговора, изменить ничего не успел… Чем больше Сэнди пытался рассмотреть сквозь завесу портрет, тем больше его охватывало странное волнение: взгляд принца был полон неизбывной грусти и будто молил о спасении. Но, в то же время, Сэнди казалось, он уже видел эти черты где-то прежде. И при жизни принц определенно умел улыбаться. За окном раздался призывный колокольный звон, а следом и птичий гомон. Моргнув, Сэнди отвёл взгляд и поспешил из залы. После ясного утра небо на весь день затянуло серыми облаками. Словно природа тоже поддерживала, по поводу, строгость и отсутствие красок. На воздухе было влажно, пахло сыростью. Вдохнув полной грудью, Сэнди с тревогой проводил взглядом стаю, кружащую возле часовни. «Как-то там его Воронёнок? Жив ли? Вернётся ли обратно?» – эти мысли не оставляли графа даже в общей печали визита ко двору. Сообразив, что, судя по звону, трапеза скоро закончится, Сэнди решил, раз выпала возможность, обойти замок, полюбоваться. Ему ещё предстояло провести долгие часы в пути, после. Везде сновали люди: королевские слуги, придворные, стража, приезжие. Покрутившись по двору и стараясь уйти подальше от толпы, Сэнди неожиданно вышел к часовне, а свернув за неё – попал в сад. Устало опустившись на каменную скамью, он на миг прикрыл глаза. И тут же ощутил, будто на него кто-то смотрит. Приподнявшись, Сэнди прошел по дорожке вдоль кустов роз и у входа в грот увидел ангела. В отличие от фамильного портрета принца, скульптура вовсе не выглядела застывшей: каждая складка плаща, кружева, манжеты, перья на огромных крыльях – всё дышало полётом, движением, самой жизнью. Сэнди замер, рассматривая прекрасную скульптуру. Испытав острое сожаление, вдруг, только об одном, что какая бы трагедия не случилась на самом деле, ему не довелось познакомиться с Его высочеством раньше. Заметив в траве под кустом пышную гроздь сирени, Сэнди осторожно положил веточку к ногам статуи. Чуть постоял, поклонился и, тихо вздохнув, направился к калитке.