Answered By You

       Космос был мирным. Это было проблемно, поскольку Реджинальд Копперботтом не очень хорошо относился к миру.        Ох, то, что их шедевр был успешно завершен, несомненно, привело его в восторг! Вычеркнуть что-то из списка — одно из лучших ощущений в мире, и именно эта конкретная галочка буквально вытеснила Топпатов из упомянутого мира. Но триумфальный план был просто — покончить с этим и готово. И для разума Реджинальда, который всегда был в движении, всегда жужжал, всегда хотел подстегнуть следующее большое начинание, всё, что приближалось к «тихому часу», всегда вызывало жажду к действию.        Просыпаться по вызову от Генри было как раз тем, что ему было нужно. Утро в последнее время было… Странным. Это было терпимо первые две недели, когда все на борту суетились, чтобы убедиться, что станция работает на должном уровне. Но теперь, когда большая часть метафорических, а иногда и буквальных, пожаров была потушена, что-то в том, как установленное по времени флуоресцентное освещения медленно освещает каждый новый календарный день, чтобы имитировать восход солнца, начинало действовать ему на нервы. Встреча с шефом была бы отличным способом отвлечься от неясного электрического гудения, пронизывающего его спальню.        Но сначала нужно одеться. Даже за пределами земной атмосферы Реджинальд не был бы найден мертвым в чём-то меньшем, чем его стандарт, который был совершенен. Для блага клана и его личной репутации было крайне важно представиться достойно. Вдобавок к этому, в помещении было холодно — только столько энергии можно было выделить на обогрев пещерообразных коридоров, так что после выхода из так называемого «жилого района» многочисленные слои его рубашки, жилета и пальто были практически первой необходимостью для выживания. Он не знал, как некоторые другие члены клана обходились одними пуговицами.        К тому времени, как Реджинальд вышел из своей комнаты, у него оставалось ещё немного времени до встречи с боссом, поэтому он взял на себя смелость спуститься на несколько этажей вниз, в кафетерий станции. Если он завтракает, то всегда был более спокойным в течение дня, и, в конце концов, на что они потратили все эти деньги на гурманов, если они не собираются наслаждаться этим?        Когда он наконец вышел из столовой, Реджинальд почувствовал чьё-то присутствие прямо у себя за спиной. Ему не нужно было оглядываться, чтобы узнать кто это, ни один его волос не поднялся, только один человек мог войти в его личный пузырь, не вызывая тревожных звоночков, но он всё равно делал это, просто чтобы иметь возможность послать тень улыбки прямо в его сторону. Этот человек был похож на Луну: он не всегда мог видеть его, но Реджинальд, тем не менее, мог быть спокоен, зная, что он находится на своей орбите.        — Я иду в зал ожидания Ориона. Шеф хочет меня видеть, — гулять с ним было приятно, но Реджинальд почувствовал необходимость сообщить ему о том, куда он направляется.        — То же самое. Получил такое же сообщение, — подтверждающий голос Правого был хрипловатым.        Это заставило Реджинальда так задуматься, что это проявилось физически; его темп не совсем прервался, но замедлялся настолько, что вскоре он шел рядом в ногу с другим мужчиной. Топпаты всех рангов разошлись, чтобы позволить им беспрепятственно пройти по коридорам, но Реджинальд этого почти не заметил. Генри хотел увидеть их обоих?        Не секрет, что новый начальник и бывший заместитель командира всё ещё испытывали некоторую неприязнь друг к другу. Реджинальд видел это по тому, как сжимались кулаки его заместителя, когда Генри и Элли появились в диспетчерской стартовой площадки. Райт мог уважать Генри, потому что Реджинальд уважал этого молодого человека из-за навыков в драке, но, как и Копперботтом, он не уважал Генри, как это обычно происходило после случаев взаимного покушения на убийство.        Внезапно предстоящая встреча стала больше тревогой, чем облегчением.        — Ты закусываешь губу.        Бормотание Райта было осторожно-нейтральным, но когда Реджинальд искоса взглянул на него, он увидел беспокойство в едва уловимой морщине на лбу мужчины. Это заставляло его внутренности скручиваться так же сильно, как и согревало. «Просто мимолетная мысль», — пробормотал он в ответ и снова устремил взгляд вперёд.        Когда они вошли в гостиную, там уже были Генри и Элли. Шеф сидел на потолке, занятый проверкой новой установки, которую в исследовательском отделе называли перчатками геккона, в то время как его Леди Правая Рука заметила это с поднятым взглядом и праздным комментарием о том, что на этот раз она не применит никаких мер безопасности, если Генри снова упадет, делая глупые жесты.        — Да, сэр, пожалуйста, не надо, — крикнул Реджинальд, как бы объявляя о себе. — Наши врачи умеют вправлять кости, но я уверен, что они предпочли бы этого не делать.        Реджинальд поморщился от того, что Генри проигнорировал все предосторожности, чтобы вздёрнуть руку и весело помахать ему и Райту. Он не упал, однако, использовал ловкий маневр, благодаря которому приземлился, надежно поставив ноги на стол, за которым сидела Элли. Оттуда он расправил плечи, а затем плюхнулся на сиденье рядом с ней и жестом пригласил пару присоединиться к ним.        Когда дело доходило до выражения лица, Генри был одним из тех, кто не скрывал своего сердца. Тот факт, что он был в хорошем настроении и одинаково приветствовал их обоих, привёл Реджинальда в более расслабленное состояние, когда он последовал приглашению и устроился в кресле напротив шефа. Правый двинулся в тандеме с ним и выбрал место слева от Реджинальда.        — Итак, Реджинальд, — из-за, в основном, невербальной натуры их лидера, начала действовать именно Элли. — Я понимаю, что ещё не очень хорошо тебя знаю, но Генри говорит, что ты нервничаешь.        Ну, он не ожидал такой прямолинейности.        — Простите? — это было лучшее, что мог сказать Реджинальд. В большинстве случаев ему удавалось скрыть свое смутное чувство обиды в вопросе об открытости.        — Ну, это моё слово, — сказала Элли. — А не его, но ты понимаешь. На грани, — она слегка маниакально взмахнула рукой для пущей выразительности. Затем Генри похлопал её по плечу, и она увидела, как он что-то подписывает, прежде чем снова посмотреть на Реджинальда. — Да, будто тебе скучно.        Реджинальд моргнул. Единственное, что перевешивало его недоумение по поводу того, что пара уделяла ему столько внимания, было его удивление, что их внимание было не предупреждением, а чем-то похожим на заботу — как будто они гадали, чем они могут помочь.        Каким мог быть этот разговор на самом деле? Что-то яростно кричало ему в затылок: «почему они сразу почувствовали необходимость спросить?»        — …Ну, — сказал Реджинальд после легкого кашля. — Это правда, что орбитальная станция дала нам чувство безопасности, которым Клан в целом никогда раньше не наслаждался. Вполне естественно, что будет период адаптации, после того, как мы были столько лет на крючке. Плюс, — здесь он встретился со взглядом Генри, который он не видел смысла оставлять незамеченным. — список вещей, за которые я отвечаю, явно сократился.        Шеф мудро кивнул и дал ему редкий голосовой ответ. «Тигр в клетке».        Это не то… Он чувствует себя оскорблённым, наверное?        — Это не точно, — медленно признал он.        — Поэтому мы все и собрались здесь! — Элли хлопнула в ладоши и положила их на стол ладонями вниз в позе «планирования». — Это мы говорим вам обоим, вы можете покинуть станцию.        Реджинальд и Райт переглянулись, прежде чем снова взглянуть на лидеров.       — В смысле… Что вы имеете ввиду? — спросил Реджинальд.        — Именно то, что я сказала. У вас обоих есть официальная лицензия на то, чтобы спланировать, а затем уйти и совершить любое ограбление, которое вы хотите. Мы с Генри не будем беспокоить вас по поводу ресурсов, и никто больше не будет пытаться допрашивать вас или вмешаться в это, — она с улыбкой откинулась назад.        Реджинальд был сбит с толку. Возвращаться на планету ради того, что ему нравится, вместе со своим величайшим союзником? Это было похоже на то, чего он жаждал — и он видел, что Элли это знала по тому, как её улыбка стала шире в ответ на всё, что он проецировал своим выражением лица. Он работал над тем, чтобы вернуть в свои черты хладнокровия, к которому он обычно стремился.        Генри слегка помахал ему рукой, чтобы привлечь его внимание. Реджинальд уже научился читать его мысли, поэтому он понял следующие жесты мужчины — сначала что-то вроде прогоняющего движения, а затем кивок головы на ноги, подняв указательный палец — с их предполагаемым значением: Вы свободны, только если не хотите что-то сказать?        — Хотел спросить, — все посмотрели на Райта, когда он впервые заговорил. Он смотрел на Элли. — Могу ли я получить другое имя? С учетом того, что теперь вы правая рука.        — Мы не видим для этого никаких причин, — она не выглядела удивленной вопросом, ведь, на самом деле, ответ был готов уже давно.        — Не стоит так даже думать, — вставил Реджинальд. Необъяснимый всплеск адреналина прошёл через него, и его выбросы сделали его голос более раздражительным, чем он намеревался. Он работал, чтобы смягчить это. — Даже если ты не правая рука Топпатов, ты всё равно моя правая рука.        Выражение лица Райта было неузнаваемо. Он выглядел так, будто собирался что-то сказать, его усы почти неуловимо подергивались, но момент исчез, и он просто наклонил голову и натянул край шляпы на лоб.        Тем временем Шеф и Элли обменялись взглядами, и она сказала: Мы так и думали.        Генри улыбался ему слишком понимающе, по мнению Реджинальда, и жар пробирался под воротник. Это ощущение оставалось ещё долго после того, как их отпустили, и он был благодарен, что только после того, как он остался один в своей квартире, его румянец распространился на всё его лицо.        Прошло много времени с тех пор, как Реджинальда превзошли как самого проницательного человека в комнате. Он ругал себя за то, что скатился до такой степени, что чуть не опустил руки. Он не мог вспомнить, когда в последний раз позволял себе так откровенно говорить о своей привязанности.        (Эта неспособность вспомнить была не простым оборотом фразы: в качестве защитной меры его разум заблокировал последний случай — фрагменты отсутствующих конечностей, залитые кровью скрежеты и его собственный грубый крик, приходящий к нему только во сне).        Его вдох был долгим, а выдох резким. Сидеть — должно быть его следующим делом. На его рабочем столе было все необходимое, чтобы придумать какую-нибудь выходку.       …За исключением того, что чем дольше Реджинальд тратил времени на то, чтобы заставить свои шестерни вращаться, тем больше он понимал, что они заклинивают. В его голове образовалась завеса, которая мешала ему запустить поток идей и которая, как он знал, была слишком далеко, чтобы он мог открыть её, и, хоть убей, он не мог точно определить где именно.        Он скучал по дирижаблю. Эта мысль поразила его, словно рикошет во время дуэли, у него перехватило дыхание.        Они почти полностью списали корабль с эксплуатации — отключили всё, вынесли ценные вещи, лишили его всего компрометирующего — потому что, оказавшись в космосе, Клан, в конце концов, теоретически уже не будет в нём нуждаться. Но Реджинальд теперь осознавал, что у него была очень личная потребность, которая не могла быть удовлетворена без воздушного корабля.       Полеты давали ему свободу, как ничто другое. Это было комфортное, постоянное сосредоточение, то, на что ему нужно было постоянно обращать внимание как своей головой, так и руками, но это также было довольно рутинным, чтобы оставлять место для его воображения и замыслов. Заседания совета директоров были хороши, так как в обсуждении в комитете были свои достоинства, но моменты Эврики — истинные вспышки вдохновения — всегда находили его, когда он смотрел на небо.        И теперь у него, вероятно, больше не будет той эйфории. То, что они были вынуждены покинуть поверхность планеты, означало, что большую часть их персонала и техники пришлось оставить позади, включая воздушный корабль. Вероятно, в тот самый момент Гейлфорс разглядывал всё это как трофеи, посылая своих агентов для конфискации и каталогизации.        Мысль о каком-то правительстве, которое никто не тревожит всей его любимой панелью управления, вызывала у него желание что-то сломать.        Слабый скрип, характерный для протестующей кожи, заставил Реджинальда понять, что он сжал свои руки в перчатках в кулаки. Потребовалось много умственной энергии, чтобы расслабить каждый из его пальцев, и к концу этих действий он почти сдулся в своем кресле, чувствуя себя таким измученным, как будто он сделал дюжину кругов вокруг станции, а не, по сути, просто уставился в стену для…        Часы никогда не лгали, и Реджинальд ненавидел это почти так же сильно, как ненавидел себя за то, что не осознавал, что прошло уже полтора часа. Он не становился жертвой такого длительного периода потерянного времени в течение многих лет.        Однако, рефлекторное отвращение к себе ничего не решило бы, а Реджинальд был никем, если не решал проблемы. Должна была быть причина, по которой он был взволнован намного сильнее, чем в другие дни, когда якобы он должен был быть счастлив иметь возможность изолировать себя и спланировать какое-то ограбление. Если бы он мог просто определить источник своего беспокойства, он мог бы начать процесс его преодоления, а затем вернуться к тому, что действительно имело значение: проекту только для себя и Райта…        Реджинальд сглотнул. Ах.        Он порылся в памяти с момента возвращения его в комнату, и это… Это всё действительно вернулось к этому, не так ли? К тому, что в грядущем приключении он впервые за долгое время останется наедине со своей Правой Рукой…        Нарастающая боль в доминирующем большом пальце дала Реджинальду понять, что он судорожно двигает им по указательному суставу; он заставил палец остановиться, держа его в другой руке. Он напомнил себе, что протокол профилактики спирали был выявлен и преодолён, и настало время приступить ко второй части.        Он мысленно встряхнул себя. Ограбление. Настоящее ограбление, с чем он мог бы работать. Всё, что ему нужно было сделать, это выбрать цель, и тогда он без проблем смог бы определить аспекты плана атаки. Если бы он просто приложил усилия, ему бы ничего не стоило придумать видение и несколько резервных сценариев к концу дня.        Что касается его соучастника, то Реджинальд был мастером импровизации. Он мог использовать любые потенциальные… Межличностные переменные по мере их появления, он был в этом уверен.