— У Се! — В антикварную лавку забежал Толстяк, — У Се, посмотри, что я нашел! Скорее, скорее…
На крики выбежал помощник Ван Мэн, перепуганный внезапным посетителем, но как только он увидел, кто это, тут же чертыхнулся и притворился, что вообще не выходил.
— Ах ты, гад! — Ткнул пальцем мужчина, — ты еще смеешь показываться мне на глаза?! Где твой хозяин? — Реакции не последовало и, вообще перестав надеяться хоть на что-то со стороны работника, прятавшегося за кассовым столом, опять начал кричать.
— Наивняшка! Если ты сейчас же не покажешься мне на глаза, я начну вспоминать как ты испугался, когда Чжан-Болван…
— Толстяк! — Из темных недр комнаты вылетел хозяин, по пути сшибая витринную модель вазы династии Шан, — привет-привет, — нервно улыбаясь выдавил парень, поправляя вазу, — давай, заходи скорее, зачем же кричать так громко около дверей…ха-ха.
— Вот так бы и сразу, — усмехнулся посетитель, когда У Се схватил его за локоть и быстрее начал проталкивать внутрь, — я тут, знаешь ли, стою, вспоминаю старого друга…
— Ты вроде бы говорил, что кое-что нашел, — перебил его друг, уводя от опасной для себя темы, — ну же, рассказывай, очень интересно!
Когда они присели, наконец, на диванчики, и наследник семьи У махнул работнику рукой, чтобы он принес чай и что-нибудь пожевать для посетителя, Ван начал свой рассказ.
— Сижу я, значит, дома, никого не трогаю, и тут бац! С верхней полки шкафа падает альбом, ну я сразу его и поднял, чтобы на место положить, а оттуда падают фотографии, и старые и поновее, и целые, даже были по обрывочку, в общем, все, — вздыхает он, потирая висок, — и нахожу очень занятную, в самом деле, фотографию….
— Погоди, погоди, — останавливает его У Се, — вот так просто берет и падает альбом с верхней полки шкафа? — Приподнимая бровь, интересуется он, — С
моего шкафа?
— Да, — кивает Панцзы, — так и было, слушай дальше…
— Нет, подожди! — Вскакивает парень, — Что ты делал около моего шкафа? Ты хоть знаешь сколько в нем непереведенных шелковых тканей? Что, если ты их повредил?
Толстяк схватил друга за руку, призывая сесть:
— Ничего такого, успокойся! Я просто, это… — отворачиваясь и краснея, признается мужчина, — пролил на себя нечаянно миску с лапшой и, когда обнаружил, в общем, слегка наткнулся на шкаф по пути к мусорному ведру… Больше ничего, У Се, сверху упал только альбом! Клянусь! — Он выставляет вверх три пальца руки, — но дело не в этом, понимаешь! Смотри, — цокает, долго доставая из кожаной куртки обрывок фотографии, и пихает в ладонь собеседника. Затем, от нечего делать, берет чашку чая, откидываясь на спинку дивана и кладет одну ногу на бедро другой, завершая свою исповедь.
Гневно зыркнув в сторону Толстяка, У Се раскрывает ладонь, чтобы поближе познакомиться с волновавшей вещью. Это действительно был лишь маленький обрывок фото, буквально 1/10 часть листа А4, на котором виднелась голова и часть туловища сидящего мужчины. Но сказать на первый взгляд, кто это, было довольно сложно, потому что человек этот сидел в профиль. Присмотревшись поближе к деталям одежды и к волосам мужчины, Се чуть не выронил фотографию.
— Сяо гэ? Как такое возможно? — Взволнованно произнес парень, переводя взгляд то на Толстяка, то на обрывок фото. Тот же совершенно спокойно кивал головой, подтверждая каждое слово.
— Я тоже удивился, потому что, во-первых, откуда она у тебя? Или я чего-то не знаю о своем товарище-сталкере, или кто-то подкинул ее тебе, — хихикая подмигнул Панцзы товарищу, — а во-вторых, почему только часть фотографии? Где остальная или остальные?
У Се покраснел на взгляд друга, но затем собрался, и начал анализировать полученную информацию.
— Итак, фотография специально обрезана, или ее очень много раз сгибали именно в этом месте, — задумавшись, парень принялся мерять шагами пространство вокруг дивана. — На ней Чжан Цилин и, возможно, кто-то еще, если смотреть на положение в кадре, — при этом он, не отрываясь, смотрел на обрывок в своей руке, — она нашлась в моем альбоме, хотя ее совершенно точно не было там, потому что в нем хранятся только фотографии семьи У.
— Верно, все верно, — улыбаясь, попивал чай Толстяк, — я ее тоже впервые вижу, так что точно не понимаю откуда она, но она была там… Не думаешь, что кто-то проник к нам в дом?
— Возможно… нужно домой, осмотреть все, вдруг в альбоме есть вторая часть фотографии? — поспешно схватив куртку, он дал указания помощнику Ван Мэну следить за магазином. Ван Панцзы обнаружил его в машине спустя минуту, поражаясь быстроте друга.
Конечно же, второй части фотографии не было. Да и к тому же, обыскав весь дом, они не нашли ни следа присутствия кого-то лишнего. У Се злился: мало того, что этот таинственный обрывок буквально взялся из ниоткуда, так еще и Толстяк не помогал — только мешался и тупо бродил по квартире. Первой мыслью было, что Ван Панцзы просто издевается; отыскал где-нибудь фотографию, разорвал её и водит за нос бедного расхитителя гробниц. Но она так и не нашла выхода, потому что факты налицо: у Толстяка не нашлось бы такой старой фотографии Чжан Цилина с пожелтевшими пятнами на поверхности, а если бы и была, зачем ему это? Не развлекать же товарища псевдорасследованием. Поэтому парень решил: если кому-то понадобилось, чтобы он нашел вторую часть (сильно в этом сомневаясь), то пусть даст еще подсказки, или пошел он лесом, в конце концов, он не бюро находок, его специализация гробницы!
Панцзы на это заявление закатил глаза, а затем с хитрым прищуром произнес:
— Ты и дня не продержишься, вот увидишь! Если это не так, тогда я не всеми известный Толстяк из Железной Тройки, — и похлопал себя по животу, как бы демонстрируя свое величие. У Се скептически посмотрел на него и упрямо заявил, что тот превышает свою значимость, а еще, что совсем не такой: он смог бы игнорировать фотографию, не будь на ней Цилина! Но такие слова давно не задевают старину Вана, ведь слова друга всегда расходятся с его действиями.
На самом деле прошла только ночь, а на следующее утро он уже обнаружил У Се на полу, обложившегося со всех сторон старыми записями. Друг задумчиво бормотал, а когда увидел Толстяка, перешел на громкий разговор.
— Невозможно узнать, где и когда была сделана эта фотография! Сяо гэ был в стольких местах, что большинство, я уверен, не были даже зарегистрированы как экспедиция… Я сдаюсь, — выдыхая констатировал он, — это просто гребаное издевательство!
Толстяк протянул кружку с кофе взбунтовавшемуся другу, сочувственно кидая взгляды на раскинутые записи. В основном это была информация об экспедициях, которые, судя по годам, происходили задолго до Железной Тройки.
— Дааа, — протянул он, — мне кажется, было бы быстрее спросить его самого, но вспоминая его вот это лицо, — и Панцзы изобразил тоскливый взгляд вдаль и совершенно ничего не выражавшее лицо, — я думаю, что можно было бы стоять и молчать с ним вечность! — Продекламировал он, встав в стойку «Ля Чжан Цилин».
У Се на это посмеялся, и настроение скакнуло вверх вместе с выпитым кофе.
Следующая подсказка, как и предполагал наследник семьи У, случилась ровно через четыре дня, когда в антикварную лавку пришло письмо. Ван Мэн не сразу его заметил, но к вечеру того же дня оно уже было в нужных руках. На пустом листе, в самой середине был напечатан адрес. Данное здание было в ста метрах от магазина, стоило буквально заглянуть за угол. И, посетив его, друзья так ничего и не выяснили. У Се искал связь между фото и адресом, но внутренний голос говорил, что это обманка, и ищет он совсем не там.
Еще через три дня, Ван Панцзы срочно уехал по антикварным делам в Пекин (читать свалил от нытья У Се), а еще больше расстроенный парень отчаялся уже найти разгадку. Он думал над тем, что фото может быть сделано по этому адресу, но на обрывке невозможно разобрать где именно, да и в здании проживала обычная семья, не имеющая ничего общего с клочком фотографии. Эта догадка отпала почти сразу, и было решено ждать следующей подсказки (чему У Се был совсем не рад, так как это не в его характере), которая может быть даст ответ на вопрос, кто за всем этим стоит.
Меланхолично прогуливаясь по улице, У Се размышлял. Это головоломка не выходила из головы; он отправил кучу сообщений на номер, с которого последний раз связывался с братцем, но не был уверен, что они дошли до адресата, он также ежедневно отписывался Толстяку, уведомляя о продвижении дела, вернее об его отсутствии. Даже один раз звонил дяде Эр Баю, но тот не взял трубку, впрочем, ожидаемо.
Как-то по-особенному вышли на второй план ежедневные дела в антикварной лавке, хотя раньше парня съедала рутина и мысли о Цилине. Хоть что-то оставалось неизменным: мысли и вопросы, на которые он ни разу не получил ответы. Например, где живет Сяо гэ? Чем занимается, если нет дел, связанных с гробницами? Есть ли у него рядом такой человек, с которым он сможет поделиться мыслями о своих проблемах и одиночестве? Любил или любит ли он хоть кого-нибудь?
Раньше эти вопросы были лишь мыслями и догадками, особенно после первой встречи (когда он думал, что Чжан гребаный мудак с завышенным самомнением). Потом они превратились в нечто сложное и промежуточное, типа, вроде знаешь ответ, а спросить боишься. Сейчас они остались, наверно, мечтами о том, что когда-нибудь хоть один из них произнесет это вслух. Они стали больше неуместными, особенно в тех ситуациях, в которых они когда-либо встречались или встретятся. У Се был уверен, они никогда не встретятся в обычное свободное время, когда не висит над кем-то из них угроза, или опасность поджидает на каждом шагу. Такого человека не позовешь просто выпить в бар или сходить за продуктами в магазин. Но, с другой стороны, он всегда рядом, когда стоит реальная угроза жизни или здоровью, когда нужно под прикрытием сходить на аукцион или выяснить нужную информацию. В какой-то мере это лучшее, что дает Сяо гэ друзьям.
Чжан Цилин действительно делает многое для своих друзей, наверно, впервые за столько лет, но У Се хотелось бы вернуть этому человеку еще больше. Однажды он замечтался, что братец стал жить в одном доме с ними, и даже разговаривал с ними
каждый день. Мечталось, что он рассказал, куда исчезает после каждых вылазок в гробницы, что он на самом деле любит своих друзей, что что-то испытывает к У Се… Это все мечталось когда-то давно, что уже и забылось. Да и сам Се никогда бы не спросил об этом.
***
Третьей подсказкой стал толстый конверт, оставленный на пороге дома Панцзы и У Се. В нём оказалось около десяти обрезанных фотографий.
— Смотри, вот на этой фотографии Чжан-Болван на горе Куньлунь, — Толстяк протянул еще одно фото, вслед за первым. — Я помню этот день, тогда мы попали под дождь, и Сяо гэ пришлось напяливать твою одежду, — на обрывке действительно был братец в оранжевой ветровке и сильно хмурился.
— Точно, я тоже помню тот день! — Воодушевленно произнес У Се и засмеялся, — он был невероятно зол, что только его рюкзак с вещами забыли у входа в гробницу…
— И он промок, — заржал товарищ, тыкая пальцем в фотографию, — твои вещи ему были тесноваты, и он даже порвал их в некоторых местах, ха-ха.
— Глянь, а на этой фотографии он в водолазном костюме, — продолжил смотреть обрывки У Се, — вот на этой братец в капюшоне на фоне заката — красиво…
— Да тут как ни посмотри, везде наша моделька позирует! — вздохнул Панцзы, раскидывая обрывки по столу и потягиваясь во весь рост, — получается, нам доставляет фотографии сталкер Сяо гэ, видишь, все фото разного времени и обрезанные! Но только зачем?
— Даже, если раскладывать их по времени, все равно не понимаю, какой в этом смысл? Кто-то пытается нас предупредить, что он в опасности? Или что его кто-то ищет? — Парень вздохнул и откинулся на спинку дивана, рассматривая издалека разномастные обрывки. Некоторые были цветные, другие черно-белые, нашлась парочка фото с резными краями, как рамка, а еще на одной были жёлтые круги от старости.
— Это не похоже на то, что их нужно собрать как пазлы, потому что они вообще никак не подходят друг к другу, — задумчиво бормотал Толстяк, — я тоже не понимаю смысл этого всего, — и он обвел пальцем стол, смешно поморщившись.
Друзья одновременно вздохнули.
— Подожди, — через какое-то время сверления глазами фотографий крикнул У Се, — приглядись, каждое фото сделано украдкой, ни одного, чтобы Молчун заранее подготовился, — он схватил первые попавшиеся обрывки в руки. — Удивительно, на каждой он на кого-то смотрит! Везде…
— И правда! — Воскликнул товарищ, вновь бросаясь к столу, — то есть, если мы выясним, на кого смотрит все время братец, мы и узнаем, кто отправитель! Скорее всего акцент сделан именно на этом! Наивняшка, ты такой умный…
— Может быть все и так, а может и нет, — У Се пристально смотрел на лицо Сяо гэ, — посмотри, на этом фото какое-то странное выражение лица…
— Да какое у него лицо? — Вырвал Толстяк из рук обрывок, — у него оно вообще не меняется, забыл? — Но после недолгой паузы продолжил, — хотя, ты можешь быть и прав, действительно странное…может он здесь голодный?
— Заметил, да? — Ткнул пальцем друг в фото, — какое-то… мягкое, не знаю, недоуменное что ли. И еще, на самом первом фото, которое ты нашел, братец в профиль смотрит куда-то вдаль, но с этой стороны только угол снимка… На нем он не смотрит ни на кого!
- Я вообще запутался тогда! — Цокнул Ван Панцзы, — пошли поедим, не на голодный же желудок думать. Сегодня открылся хорошенький магазинчик лапши быстрого приготовления, — и, спрятав обрывки подальше, потащил слабо сопротивляющегося друга на выход.
-У Се…
Парень услышал свое имя где-то сзади и, как был с лапшой во рту, быстро обернулся. Знакомый голос, очень. За спиной, конечно же, стоял Сяо гэ. От неожиданности его рот открылся, и все содержимое в виде лапши попадало на собственные джинсы, а часть на землю. Кровь тут же прилила к лицу, и Се поспешно стал отряхиваться салфетками.
— Пха-ха, Чжан-Болван, зачем так пугать людей, — грубо воскликнул Толстяк, тоже обернувшись и тыкая палочками для еды в пришедшего, — только мы собрались хорошенько покушать, здесь, на свежем воздухе, на этой узкой улице…
— Толстяк! — Кашляя, окликнул его У Се, — не слушай его братец, садись, садись к нам, — он отодвинулся, и на лавку рядом присел Цилин, — что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
Он был, как всегда, в своей неизменной синей худи, с капюшоном на голове. Все такой же высокий и гибкий, каким его и запомнил Се в их первую встречу. Чёлка была чуть длиннее обычного, и было заметно, как сильно она мешается на глазах. Хозяин антикварной лавки завороженно наблюдал, как густые длинные ресницы цепляются за кончики черных волос при каждом моргании.
— Да я сама невинность, Наивняшка, не ругай меня, если я груб с ним! В свое оправдание хочу сказать, что после этих фотографий его лицо уже рябит у меня в глазах! — И принялся доедать свою порцию лапши, с интересом поглядывая на реакцию молчуна.
Чжан Цилин перевел взгляд с У Се на Толстяка и, не говоря ни слова, начал сверлить его взглядом. Этот жест принято расценивать как вопрос.
— Сегодня на пороге нашего дома мы нашли конверт с фотографиями, вернее с их обрезками. На каждой только ты в разные временные рамки и в различных позах, — вздыхая на этот тоскливый взгляд, пояснил Панцзы, оставляя надежду на то, что сможет доесть свою еду. — А до этого в его, — он ткнул пальцем в соседа, — альбоме нашлось первое фото, и тоже с тобой. Есть мысли по этому поводу?
Чжан слегка покачал головой в отрицательном жесте.
— Все фотографии, так или иначе, сделаны с разных ракурсов, а так как ты ничего не знаешь об этом, естественно, что сделаны они были украдкой, — повторил свои мысли наследник семьи У, жестикулируя палочками для еды.
Молчун, казалось бы, задумался, ныряя руками в карманы своей худи и чуть сгорбившись. Немного помедлив, он, сильно сжав губы, достал из кармана фотографию — тоже обрезок, только на нем был уже сам У Се.
— Её мне дал Черные Очки, — протянул обрывок другу, внимательно следя за его реакцией, — сказал отдать тебе, и то, что ты поймешь, о чем идет речь.
Разинув рты и таращась на фото, товарищи вспомнили, что похожее окружение они уже видели на обрывке с Сяо гэ.
— Подождите, — вырвав из рук У Се фотографию и внимательно покрутив в разные стороны, Толстяк воскликнул, — тут сзади что-то написано! Скорее всего, это Черные Очки начеркал! — Мазнув взглядом, Панцзы передал фото обратно в руки парня, делая вид, что сильно заинтересован в уже остывшей лапше.
— Тут написано, — повернув фото обратной стороной и склонив голову вбок, бормотал У Се, — «Это всегда был ты»…
Се вдруг крупно вздрогнул, вспомнив мягкое выражение лица Чжана на одной из фотографий. Мыслительный процесс так сильно выражался на лице молодого человека, что даже прохожие испуганно шарахались.
— То есть, на каждом фото, братец смотрел на… на… — закончить предложение не удалось, он моментально сильно покраснел и отвернулся. Затем, спустя полминуты, украдкой глянул на братца и застыл, столкнувшись с глазами Цилина: на его губах играла улыбка.
***
На следующий день:
— Смотри, мне пришла СМСка от Черных Очков, — сказал Панцзы, вытирая руки полотенцем, — это первая фотография! Полностью целая! Тут даже есть я! Ха-ха-ха.
— Да ладно! Покажи, — воодушевился У Се, подбегая к товарищу. — Боже мой, он правда это сфотографировал?!
