Первое, Прямой
Запахи - одна из ипостасей человеческой души. Неотъемлемая часть живого, а порою даже и неживого. Запах, как и звуки, и движения за спиной, которые ты ощущаешь позвонками до дрожи и холода по телу, - есть вибрация. С запахом физическим все предельно ясно, с ним знаком каждый, кто не лишён чувства. А запах души нечто эфирное, как и сама душа. Тоньше, выше, обширнее, чем привычно считать. Скажем, вот необычный пыльный запах, первый из пыльных, какой мне понравился. У запаха есть консистенция, иногда материал, чаще всего - цвет, реже - форма. В исключительных случаях - звук. Косточки земляники, пыль дороги в путешествии и талая вода - сложно вообразить такой запах. Это пыльный запах, забивающий нос. Пыльные безумно доминантны и вытесняют любые другие. А потому обладатели таких запахов - магнит, разжигающий интерес, - чтобы осознать запах, нужно вдохнуть его не раз и не два, и при том находится у самого его источника. А это с некоторыми людьми вызывает проблемы, ибо источники духовного запаха весьма интимны. Шея, где бьются два круга крови, одно из самых слабых мест физической оболочки. Запястья, у многих безумно чувствительные, запах которых ошибочно считается приличным перекрывать духами. Впрочем, может, это интуитивная попытка создать защитный барьер? И солнечное сплетение. Место нахождения самой души. И запахи от трёх точек абсолютно разные, но складываются в единый плащ или кокон, окутывающий человека. И возвращаясь к чарующему запаху, постараюсь описать его глубже, разобрать до волокон, чтобы осознанный мозгом, он собрался в одну картинку, которую вижу я. Косточки земляники - пыльный запах, таящий в себе сочность и сладость ягоды, совмещая их с запахом прошлого лета. И неважно, какое было именно твое прошлое лето. Это зафиксированный в пленку вечности запах солнечного дня и подкопченной на солнце кожи, звук живой природы, и тихая надежда на грани с уверенностью, что все будет хорошо. И при том эти воспоминания будто бы в заточении одного запорошенного пылью пакетика земляничного чая, найденного в самом дальнем углу полки глубокой зимой. И он безусловно заставит чихнуть при малейшем неверном движении. Но стоит лишь только добавить воды, как в дом вернётся то прошлое лето. Пыльная дорога - икона кинематографа, голубая мечта некоторых конкретных. Когда полоса под колесами уходит в даль, и кажется даже, что ей нет конца и ехать так можно бесконечно. Но в знойный день, под палящим солнцем хочется выбраться из жестяной банки, прогретой до нечеловеческих температур, размять затёкшие мышцы и глотнуть полной грудью воздуха, но до тех пор, пока дневное светило не сменится ночным, носоглотка беспощадно забивается пылью, и все же нет сил злиться на это, ибо даже это есть часть свободы. Талая вода. Запах весны, когда цветет сама душа, и только самому обладателю запаха ведомо - какими цветами. Тающий снег, разбитый на осколки лёд, и все это в одном светлом потоке сознания. Это чистый, прозрачный запах, не имеющий формы и цвета, он занимает все свободное пространство, и когда ты это осознаешь, ты уже будешь очарован, будет попросту поздно бороться. Запах спокойствия и уверенности в потоке чистой энергии - ручей не имеет ни начала, ни конца, он начался в какое-то время, которое никто не заметил, и возьмёт свое окончание так же незаметно в какое-то время, много позже. А до тех пор ручей окутан блеском весеннего солнца, набирается сил, чтобы преисполниться и стать выше. И этот запах оживляет пыль предыдущих двух, ибо он есть жизненная сила. Впервые мне довелось столкнуться со смешением запахов, которые дополняли бы друг друга настолько тонко, что носитель их стоит на грани полного смешения воедино, но все ещё краеугольный, не теряет индивидуальности каждого аспекта запаха. Возвышен над привычными рамками бытия и его пресловутых правил.Второе, аура севера
А помимо запаха есть кокон ощущения, нечто вроде шестого чувства, то самое, едва ощутимое, но с силой ударяющее в голову. Когда тебя тянет с силой к проходящему мимо, цепляет невидимой рукой и заставляет поднять голову, вглядываясь в глаза, - ловя душу человека напротив. Порой даже через линзы очков. Этот кокон, своеобразная аура, заполняющая воздух вперёд запаха, будто бы выталкивая все постороннее, освобождая для него место, - напрямую связана с глазами. И глаза прекрасно-четкие, цвета того же, что и все шесть чувств ауры - цвета зимней тайги. Зрительное восприятие - хвоя, темно-земляной цвет чешуйчатого дерева, щетинистого от холода, но полного света и жизни, изумрудный цвет мягких иголок. И все это под коркой прозрачного снега-льда, почти непробиваемой защиты, что при малейшем перепаде настроения погоды застилает взор. Тактильное ощущение, в паре слов, - не лезь и не поранишься. Но, зная, как правильно подойти и подставить руку к еловым иголкам, диво берет, насколько они мягкие. И весь лес, замерший в ожидании, ощерившийся, вдруг принимает и ластится, и даже снег не обжигает рук. Слуховое восприятие - тишина на первый взгляд, но когда есть, о чем помолчать, становится слышно куда больше: лёгкую дрожь, неуверенный шелест и бьющаяся в каждой микроскопической клеточке жизненная сила, невероятно мощная, но в общем потоке - мягкая, спокойная, хотя и нестабильная, текучая. Треск в ушах от звона внутри каждого ствола, звона написанной солнцем жизни. Обонятельное и вкусовое восприятия связанны воедино. Снег, ни разу не видевший лета, совершенно уверенный, что оно вообще сказка, пахнет талой водой, а на вкус помнит это самое лето, в существование которого абсолютно не верит. Днём над этой тайгой поет серенады солнце, наполняя силой все живое, усыпая алмазами сугробы, что слепит любого случайного прохожего. А ночами небо этого леса украшено изумрудным шелком, всполохами пламени на черном холсте. Чарующее зрелище, грозящее засмотревшемуся замёрзнуть. И само ощущение этого зимнего леса, искрами слепящего, будто в какой-то замысловатой игре, удивительно. Бойся приблизиться - таящий опасности, он может в защитном жесте навострить свои иголки. Но ласковое слово, ласковый жест, и в этом месте можно было бы найти свой дом.Третье, бытовой дурман
Дурманный опоясывающий запах в быту. Тот запах, который почувствовать может практически каждый - в момент пробуждения, когда глаза в глаза, заспанные, не забитые тучей мыслей, ещё пустые, пока душа из ночных прогулок возвращается в тело. Пьянящий дурман глинтвейна - корица, бадьян, гвоздика, кардамон. Острота взгляда, мягкие касания, пряное слово. И воздух наполняется этим пьяным ароматом ягод, бог весть каких, и пряностей. Сладость на губах, острота на кончике языка, лёгкая горечь - на его корне. Перекатывать вкус и глотать, незаметно пьянеть. Винный отзвук и никакого похмелья, обнимая - вдыхать, просыпаясь - читать душу в пустых заспанных глазах. В шутку влюбляться, воплощая шутку в явь.Четвертое, Перевернутый
От крайности к крайности в пределах себя одного. От талой воды к дождевой, стекающей с обгоревших брусьев, впитывая в себя запах гари до тошноты и отходящий угольный цвет. Плотное - от слов заполнять и плоть - облако запаха. Смешанное с запахом окружающего таёжного леса, занесённого снегом. Горелое дерево, запах осколков стекла, соленого золота и звук тишины. Мертвый лес. Где-то под толстым слоем угля ещё теплится живая сила, но отнюдь не того солнца, что касается леса каждый день. Замшелый запах застойной воды, обгоревшей плоти и перьев. Приторно-солный запах металла, въедающийся в мозг, пронзительный северный ветер и покой. Восторг ощущений на грани осознания дзен.