Mettre ensemble...

      Запах перечной мяты и какого-то фрукта. Сидеть и гадать, каким парфюмом пользуется ее напарник,она не хотела. Или,точнее, не могла.       Он был рядом. Сжимал в своих крепких и теплых объятиях. Это все, на что сейчас хватало внимания Маринетт. Померкли звуки проезжающих мимо машин, ослепляющий свет фонариков на Эйфелевой башне, добавляя изящности и полностью оправдывая название главной достопримечательности города. Пропали яркие звезды, голубоватый месяц, синева неба. Ничего сейчас не было более важным, чем возвращение дорогого друга и собранный воедино осколочек души. Облегчение…       То, чего так давно жаждала, уставшая от испытаний жизни Маринетт.       Однако эйфория момента продлилась не долго. Облегчение и спокойствие медленно, но верно начали вытеснять обида и злость. -Сволоч! Ненавижу тебя! Как ты мог бросить меня на пять лет, а потом вернуться, как ни в чем не бывало!? Ты хоть представляешь, как мне было больно?! А!? Как я мучилась и страдала! Как я тебя ненавижу! Наглый, бессовестный эгоист! Блохастый котяра! Чтоб тебя…- Маринетт непрерывно колотила кулаками по крепкой груди, выплескивая всю накопившуюся боль. Нуар же даже не думал о том, чтобы отпустить Леди Баг. Напротив, он крепче прижал ее к себе, не давая не единого шанса вырваться из цепкой хватки.       Когда громкие крики вперемешку с непрерывными всхлипами утихли, позволяя девушке спокойно потреблять необходимую порцию кислорода, не надрывая органы дыхания, Нуар позволил себе немного ослабить хватку.       Нет слов, чтобы описать, как сейчас было фигово Коту. Как сильно изнутри его пожирала собственная совесть и осознание того, что он натворил пять лет назад. Как мог он оставить самого дорогого человека на растерзание судьбы, которая, на заметку, знатно потрепала нервы его, по-прежнему, возлюбленной. Возлюбленной…       Да! Когда он заметил на себе этот полный недоверия и сомнения взгляд, понял,что никогда не переставал любить свою Леди. Когда услышал слова напарницы о галлюцинациях, в глазах потемнело. Он понял, что добил ее своим отъездом. Понял:она невероятно скучала, нуждалась в поддержке. Она и так тогда выглядела расстроенной, а он, вдобавок, можно сказать, для полного комплекта, внес свой вклад в ее «счастливый» денек.       Без сомнений, ему было ужасно больно. Но он и представить себе не мог, какая незначительная была эта боль, по сравнению с тем, что пришлось пережить его Леди. Какие адские муки она вынесла и, пускай хотя бы внешне, но оставалась веселой. Сколько раз она терпела безжалостное растаптывание ее внутреннего мира, ее сердца, ее души.       Понимание и осознание накрыло с головой. Это он навлек на нее всю боль и страдания. Сам же чуть не уничтожил свою любимую. Дышать стало трудно. Словно внутренние органы поместили под пресс, безжалостно нажимая кнопку запуска механизма. Всю выдержку, хладнокровие и рассудительность словно ветром сдуло.       За эти пять лет он ни разу не позволил себе открыто тосковать по Леди Баг. Убеждая себя тем, что она, скорое всего с тем парнем. Веселая, храбрая, как и прежде, не знающая придела счастью. Он был уверен, что без него ей будет лучше. И, наверное, это главный атрибут, повлиявший на его колоссальные изменения. Он спрятал милого и доброго парнишку за маской самовлюбленного плейбоя, которого интересует лишь свой кошелек и распутные девицы на ночь.       Слеза. Маленькая…незаметная…словно растаявшая снежинка, но слеза. Слеза горя, отчаяния, боли и ненависти. Ненависти к самому себе.       Почему?! Почему, всякий раз, оказавшись рядом с Леди Баг, он мог позволить себе эту слабость - слезы!? В то время, когда он мог молча стерпеть проткнувшую насквозь его плечо шпагу. Почему именно рядом с главной героиней Парижа, он нарушал выстроенный собой же стереотип: «Мальчики не плачут»       Как, наверное, глупо… Каждый имеет право на слезы. И это не стыдно! Выплескивать накопившиеся эмоции вместе с соленой жидкостью. Слезы…они даже полезны! Порой это лучший способ успокоиться и придти в себя, чем целую бесконечность держать в себе весь накопившийся за этот промежуток времени мусор и потом, в один прекрасный момент, когда твоей выдержке нанесут финальный удар - взорваться. Так думаю я, и, возможно,некоторые из вас, но не Нуар. Не Адриан. Он всегда считал слезы проявлением слабости в самой постыдной форме. А возможно, это мнение в нем сформировал требовательный и, вечно им недовольный, отец. Даже на похоронах матери Габриель не разрешил ему оплакивать самого дорогого и доброго к нему человека. Адриан очень долго недоумевал, как отец может быть таким черствым и холодным? Как он может сохранять спокойный и невозмутимый вид, когда его любимую жену опускают в погребную яму и забрасывают горстками земли? Как он мог выйти на работу на следующий же день после похорон матери его сына, не разу не зайдя в комнату к, потерявшемуся в своих чувствах, Адриану, ведь на тот момент, он прекрасно понимал: он больше никогда не увидит свою мать…       Но сейчас. Сейчас ему не было стыдно. Он не чувствовал позора или ненависти к самому себе. Ведь с этой слезой из него вышла, пускай маленькая и незначительная, но часть боли. - Прости…прости меня, моя Леди…я такой поддонок, такая мразь. Я не заслуживаю твоего прощения. Я доставил тебе столько боли, огорчения. Ненависть –это лучшее, на что я могу рассчитывать от тебя. Как бы я хотел все исправить, повернуть время вспять. Вернуться в тот ужасный день, послать все дела к черту вместе со своим отцом. Наплевать на все и заключить тебя в своих объятиях. Так же, как и сейчас. И никогда…ни при каких гребаных обстоятельствах не отпускать! Сделать тебя счастливой, хотя бы при помощи обычной поддержки. А я сбежал, оставив тебя не только без опоры, но и с еще большим грузом на сердце… умоляю, прости этого блохастого придурка…- легкий, почти невесомый смешок, где-то в области ключицы. -Я прощу…если ты пообещаешь мне, Кот. Нет, поклянешься, что больше никогда не оставишь меня одну. Не бросишь с этим грузом негативных эмоций. Не добьешь своим уходом. – снова горячие капли. Кажется, у Маринетт сегодня будет обезвоживание. Как и тот треклятый год… - Я клянусь! Клянусь всем, что у меня есть в этой жизни: не посмею снова причинить тебе боль,не заставлю усомниться в своей лю…в нашей дружбе. - Кот запнулся, почувствовав, внезапно напрягшееся тело брюнетки. Однако после исправления, до идеального слуха донесся облегченный выдох. -«Не стоит ее сейчас грузить своими заморочками» - подумал Нуар. -Я так скучала, Кот…- Леди прижалась к напарнику еще сильнее, хотя казалось, что ближе уже некуда. Нуар уткнулся носом в иссиня-черные волосы, заплетенные в две, не слишком длинные, французские косы, завязанные красными лентами. Легкие моментально наполнились сладким ароматом карамели и…и чего-то кислого. Толи малины, толи вишни, толи клубники. Но были в ее аромате, едва заметные нотки горечи. Он никогда не перепутает это запах. Запах сигаретного дыма. Неужели его Леди курит? Всегда правильная героиня Парижа, вечно корчившая маленький носик, едва тот уловит запах дыма сигарет, исходивший из компании подростков, спрятавшихся меж узкими домами, сейчас пахла табаком…       Кот не стал зацикливаться на этом. Сколько она натерпелась, может сигареты помогали ослабить ее печаль и задымить горе? Кто знает…       А сейчас, он жадно вдыхал аромат своей Леди, отчаянно пытаясь его запомнить. Запечатлеть его в своей памяти, словно редчайший экспонат в музее. И никогда не забывать. -И я, жучок…- Нуар немного отстранился и нежно прижался губами ко лбу напарницы. Леди Баг блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Вот, чего ей так не хватало. Обыкновенной заботы. И, наверное, если бы не Аля с Тикки, она бы уже давно была на дне Сены…

***

      Яркое солнышко, чтоб его, усердно пробиралось сквозь прикрытые шторы, падая на счастливое личико спящей девушки. Уже очень давно Маринетт не спала так спокойно. Не возилась, не кричала и не плакала.       Мари прикрыла рот ладошкой и сдавленно зевнула, попутно разминая затекшие мышцы. Когда сонные глаза окончательно разлепились, она поняла:на ее губах счастливая и искренняя улыбка. Та улыбка, которая не появлялась на ее лице уже очень давно. Оглядевшись, Мари поняла, что находится в собственной комнате. И все хорошее настроение, словно снежинка в камине, испарилось. -Это…это не могло быть сном…- тихий, охрипший шепот, но, так отчаянно громко, кричащий внутри. Ей не могло это присниться. Нет. Нееет…просто не могло!       Паника сковала все тело. Мозг отказывался функционировать. Хотелось рвать и метать, но долбаный паралич не давал шанса даже рот открыть. Не мог ее разум так над ней пошутить. Просто не мог. Все, на что сейчас хватало сил, это медленно качать головой из стороны в сторону.       Из-за шкафа вылетает Тикки и,недоумевая, всматривается в полные ужаса и тоски васильковые глаза. -Мари? Что случилось, милая? – собрав всю волю в кулак, синеглазке удалось повернуть голову к свое подруге и выдавить из себя три слова, голосом полным надежды: -Что вчера было? – Тикки потупила взгляд, судорожно забегав глазами по комнате, маленький ротик то открывался, то снова закрывался. Однако Маринетт не обратила должного внимания на такую странную реакцию малышки. -Ну…ты выкурила пачку сигарет почти за два часа и выпила две бутылки вина. Одна. И, естественно, ты моментально отрубилась. Аля еле доволокла тебя до спальни и уложила в кровать. Она даже хотела остаться, но…- дальше, лишь белый шум в ушах. Ничего, кроме звенящей тишины, безжалостно режущие остатки надежды. Как же так…сколько еще она будет мучиться? Когда она уже попадет в Ад? В котле вариться и то приятнее будет. Даже слез уже не было. Только покалывания во всем теле. Будто спицами для вязания протыкают. Маринетт подняла руку, показывая Тикки, что объяснений больше не нужно. Она встала и молча, направилась в ванную.       Мари уставилась в собственно отражение. Уставший, задолбавшийся вид. А ведь меньше, чем минуту назад, она готова была летать. Наконец-то забыть эту тупую боль. Идиотскую ломку, которую она переживала каждое утро снова и снова.       Однако сегодня, хотя бы не было синих, почти фиолетовых, кругов под глазами. Ей наконец-то удалось выспаться за эти пять лет непрерывной работы. -Нахуй…никуда сегодня не пойду. У меня внеплановый выходной.

***

      На часах уже полдень, а Мари спокойно сидит за обеденным столом и неспешно завтракает омлетом с камамбером. Ее любимый сыр. За что Плагг ее очень уважал. Толком не закончив завтрак, рядом с тарелкой зазвучал мелодичный рингтон сотового. Взяв телефон в руку, Маринетт прочитала высвечивающееся имя и взяла трубку. -Добрый день, Изабель. Меня сегодня не будет. -Н.но… -Что там уже успело произойти? -Пришла молодая девушка, блондинка с голубыми глазами. Устроила истерику из-за того, что директора нет на рабочем месте, а она очень занятая миссис. -Только не говори, что это кто-то из инспекторов! -Нет. Она не инспектор, но ведет себя, словно очень известная модель, но я ее, если честно, не знаю. -Как ее имя? - Имя она не сказала, лишь назвалась миссис Курцберг. -Курцберг? О боже, чем я уже успела насолить жене Натаниэля? Да я, блять, даже не знала, что он женат! – просто хотелось плакать. Сколько можно-то, а!? – Я буду через двадцать минут. – Маринетт бросила трубку и помчалась на второй этаж. Накинув на себя первые попавшиеся джинсы и свитер, отправилась в офис.

***

      Быстрым, но, весьма грациозным шагом, Мари направилась к своему кабинету, возле которого уже столпилась куча народу. Кто-то стоял с подносом, на котором находились различные виды выпечки, кто-то с кофе, кто-то с цветами и всякой всячиной. -А теперь, все быстро разошлись по своим рабочим местам. – холодный тон заставил всю группу людей замереть на месте и медленно повернуться. А через секунду, и вовсе разбежаться по разным углам здания. Когда кучка сотрудников рассосалась, Маринетт наконец-то увидела эту известную блондинку с голубыми глазами. -Хлоя…? – это был словно удар под дых. Какого черта она забыла в ее компании, да и тем более, в единственный выходной Маринетт. -Здравствуй, Маринетт Дюпен-Чен. – и тут Хлоя сделала то, чего Маринетт не ожидала от слова СОВСЕМ. Блондинка мило улыбнулась. - Кхм…заходи.- Маринетт указала рукой на стеклянную дверь, ведущую в ее кабинет. Хлоя не стала перечить, а лишь прошла вглубь комнаты и села на мягкое кресло. -Рада тебя видеть. И прежде, чем ты что-то скажешь, я хочу извиниться. Прости меня, Маринетт. Мне очень жаль, что я так издевалась над тобой в школе. Правда. Я была так глупа и завистлива. Прежде всего, я – дочь мера, а вела себя, как тупая стерва. Я надеюсь, мы еще сможем поладить. – Маринетт просто зависла. Встала в ступор. Что сказать на все это? Ответ очевиден – да хуй его знает! -Я…эм…хах…ну я могу сказать, что это очень неожиданно…и…я думаю, нам стоит попробовать наладить отношения. – Маринетт постаралась натурально улыбнуться и, судя по всему, у нее получилось, потому что в тот же момент, Хлоя всклочила с кресла и накинулась на Маринетт с объятьями. -Я так рада! Уиии….! Так, а теперь к сути, зачем я суда приперлась в такую рань? Мой очень хороший друг хочет предложить тебе объединить фирмы.- Хлоя прищурилась и поиграла бровями. -Что за фирма?       Хлоя наклонилась к ушку Мари и тихо прошептала название компании. Маринетт вздрогнула и округлила глаза. -Не может быть! -Ага! – блондинка радостно кивнула головой, явно гордясь тем, что смогла заинтересовать синеглазку. -Хлоя, это же чудесно! – наконец-то! Маринетт смогла снова порадоваться. Теперь она сможет осуществить свою мечту. Дело в шляпе! -Я знала, что обрадую тебя. Как на счет встречи в выходные? -Я только за!!!- Мари радостно подняла ладошки вверх, показывая то, что ни сколько не против встречи. А если объединение фирм пройдет шикарно, будет повод, что отметить. -Позовешь Алю? Я бы хотела извиниться и перед ней. – Хлоя застенчиво начала мять в руках кончик желтого платья. -Не переживай, она не такая суровая, какой ты привыкла ее видеть…

***

      Маринетт стояла перед огромным зданием, сверкающим чистотой и элегантностью. Известная компания, находящаяся в пятерке самых лучших фирм западной Европы. Если учесть, что и компания Маринетт находится в этой пятерке, то объединение этих фирм будет грандиозным событием всей Европы.       Немного нервничая, милая девушка в кремовой юбке, зеленом свитере, красном пальто и коротких ботинках на высоком каблуке, грациозно подошла к стойке, за которой стояла милая девушка двадцати лет. -Добрый день, могу я Вам чем-то помочь? -Да…Эванжелина. Я Маринетт Дюпен-Чен и… - не успела Мари закончить предложение, Эванжелина нервно дернула за рукав рядом стоящего парня и что-то шепнула ему на ухо. Тот кивнул, девушка подошла к Маринетт и указала рукой на служебный лифт. - Прошу за мной, миссис.. - О, нет, нет. Просто мисс, я не замужем. – Маринетт мило улыбнулась. -Удивительно. Такая девушка и не замужем. – Эванжелина искренне удивилась, а Мари лишь пожала плечами.

***

      Пока Маринетт добиралась до кабинета директора, успела подметить, что дизайн офиса выполнен невероятно. Высокие потолки, не смотря на то, что здание многоэтажное. Светлые тона и темные элементы декора, превосходно оттеняющие чистоту помещения. Наконец-то добравшись до большой двери, вырезанной из темного дуба, Эван остановилась и кивнула на дверь. -Вот мы и пришли. Верхнюю одежду можете оставить здесь - она указала рукой на стоящую рядом вешалку. -Спасибо, Эванжелина. – Маринетт благодарно улыбнулась и повесила пальто. А затем постучала. После негромкого «войдите», она повернула ручку и вошла в кабинет, да только так и осталась стоять на пороге, вытаращив глаза, как, собственно, и сам директор. А ведь она только сейчас вспомнила, что ничего не разузнала о представителях этой компании. Ни имя директора, ни главных дизайнеров, ни-че-го. Но, пока неизвестно, к счастью или же наоборот, Маринетт знала этого человека…знала слишком хорошо: -Ад...риан…?