Прости, но я не смогу тебя починить.

Непогода. Ясное небо к вечеру закрыло темными тучами, что принесли с собой обильный ливень. Капли дождя с грохотом колотили по шиферной крыши здания уже знакомой пиццерии, но сквозь этот шум, можно было различить второй, более незаметный для остальных. Генри повернул ключи в замочной скважине, и дверь перед ним открылась, давая пройти внутрь здания. Мужчина повертел ключ с брелочком развеселого банана в руках. Майк жаловался на то, что ему не отдали ключ от пиццерии, в то время, как Скотт передал их самому Генри, для лучшей сохранности, и сейчас он, наконец, пригодился. Убрав их в карман куртки, он сделал шаг вперед, услышав как звук от его незначительного движения, пробежался по всему коридору. Мужчина прошел дальше, чувствуя сильную тревогу от того, что он собирается сделать. От того, что задумал. Дверь захлопнулась, и вот, он остался в полной темноте. Генри подготовился к этому и взял фонарик в руки, хотя знал, о возможности включить свет во всём здании, или хотя бы в большей его части. Но ему не нужно это, ведь человек, который придет после него, не должен подозревать о том, что здесь есть кто-то кроме него. Мужчина чувствует некий трепет внутри, от осознания того, что он решается на этот поступок. На обдумывание у него ушла целая ночь. Всю ночь мужчина не мог уснуть, вспоминая о том, что увидел, и о том, что он должен сделать. Этого просили все, и души тех не упокоенных детей, что стали жертвами жестокого убийцы, и Скотт, которого убили недавно, Майк просил об этом, не словами, всем своим несчастным существованием, и Чарли точно хотела бы этого. Самосуд. Эту ситуацию спасет только он. И Генри решается взять этот грех на душу, набравшись смелости, наконец, переступить через свой страх и убить. Мужчина надевает на свои руки перчатки, освещая лучом белого света свой путь в уже знакомую ему комнату. Он помнит, что здание ещё то, старое, где раньше работали они вместе со старшем Афтоном, и есть здесь комната, которая не доступна обычному персоналу. Случались казусы, случались трагедии, случались поломки и эта комната всё утаила от глаз посторонних. Это её главная цель. Проходя мимо столов и двери комнаты отдыха, что опечатана и точно закрыта, после страшного преступления, он вздохнул, будто здороваясь с убитым там другом. Его взгляд упал на лежащий, на столе пожарный топор с красной рукояткой. Невольно в голове снова появилась эта кровавая картина с уже мертвым телом Скотта, и Генри потянулся к нему, на секунду задумавшись о том, чтобы напасть на злодея так. Но быстро передумал, всё же, не способен он замахнуться топором на кого-то сам. Он понимает, что не хватит духу всадить острое и тяжелое лезвие топора кому-то в грудь или в голову, даже если это самый ужасный человек на земле. Генри сделает по-другому. Он шагает дальше и вот, подходит к пустой стене за сценой. Осмотрев стоящих, как ни в чем не бывало аниматроников, мужчина постарался избежать контакта с ними, лишь убедиться, что все на месте. Но в какой-то момент, ему показалось, будто роботы кивнули ему, одобряя его задумку. Генри нащупал в стене сквозь поклеинные голубые обои, замочную скважину, и потянулся в карман за вторым ключом. Более старым, но способным открыть её. Существует второй, и судя поцарапанным обоям у скважины дверного замка, и по тому, как легко замок секретной двери поддался и позволил открыть её, комнатой продолжает кто-то пользоваться. Второй ключ был не иначе как у его товарища, и больше некому бегать туда, кроме него. Рыжий мужчина вставил ключ во внутрь и повернул его, услышав щелчок. Дверь открылась с громким скрипом, от которого Генри даже дернулся. Снова к его сердцу подступает волнение и мысль о том, чтобы уйти, но половина дела уже сделана. Мужчина осветил комнату фонарем. Через белый светлый круг он может рассмотреть два автомата, давно поломанных. Они не отличаются друг от друга, кажется, совершенно одинаковые. Оба имеют один и тот же глупый рисунок с медвежонком по бокам, одну и ту же игру, одно и то же управление с помощью четырех кнопок, и возможно, схожую поломку. Генри не задержал своё внимание на них и перевел свет фонаря в угол, где и увидел то, что предполагал найти. Костюм желтого кролика сидел неподвижно, наклонив свою пустую голову вниз, и продолжая улыбаться чему-то, хотя в этой пыльной и темной комнате, эта улыбка выглядела скорее страдальческой. Мужчина снова поправил очки, на несколько секунд засмотревшись на старого друга. Невольно вспоминается столько моментов, ведь Генри знал это костюм буквально с разработки, с зародыша идеи. Наблюдал, как тогда ещё, лучший друг, сидит за столом и что-то подправляет простым карандашом в чертеже костюма, рассказывая о том, как прошло его первое свидание с чудесной рыжей девушкой. И он слушал его тогда, даже не представляя, что Уильям сделает через несколько лет, да и что сам Генри будет ломать его робота. «Пыли на тебе нет, странно для робота, что провалялся здесь больше десяти лет. Он надевал тебя. Какое глупое решение» Он погладил голову костюма, после чего взглянул на свои чистые пальцы. «Я не убиваю его.» Генри взял в руки отвертку, и приоткрыв большую кроличью пасть, полез внутрь, прямо к механизму, что по его памяти и был одной из причин болезненной смерти младшего сына Афтона. Такая тонкая и непрактичная работа, столько мелких застежек и пружин, что одна маленькая поломка, способна убить человека внутри. Пасть у Фредбера схлопнулась именно так на маленькой черепушке мальчика, и Генри предполагает, что злодей попадет в эту ловушку. В темноте что-то капнуло перед ним на пол и мужчина поднял голову, увидев небольшой просвет в дырявой крыше и кусочек чуть потемневшего к вечеру неба сквозь него. «У него будет выбор не надевать его. И если он наденет, то точно с целью совершить очередное злодеяние. А других целей для этого у него не будет. То значит, я лишь предотвратил преступление. Я не убиваю никого» Он сделал резкое движение и попал отверткой прямо по пружине, выступающей на виске робота, и раздался короткий треск, что заставил Генри зажмурится рефлекторно. Ну вот и всё. Мужчина отошел назад и отряхнул руки, но не от грязи, будто от своей страшной задумки. «я не убиваю никого. Не факт, что я действительно его сломал. Пусть судьба сама решит» Генри выдохнул и собрался уходить, повернувшись к выходу и оставив старого механического друга в одиночестве. Дело сделано, теперь можно со спокойной душой идти домой. Мужчина обдумывал, что скажет детям, когда придет. И стоит ли рассказывать, тому же Майку что-нибудь? Он иногда представлял его реакцию, когда к парню вернулась память, или ему рассказали о том, что творилось до его смерти и творится до сих пор. Генри представлялся ступор в первую очередь, от обрушившейся на Майка информации, а потом жуткую истерику, постепенно сходящей в депрессию, что может полностью изменить личность парня, либо совсем загубить. Это слишком большие перемены, не каждый день кто-то узнаёт о том, что отец, мать, сестра и даже он сам это поголовно убийцы, которых постигла похожая между собой участь – очень болезненная и мучительная смерть, среди деталей, внутри аниматроников, которым они посвятили жизни. «я расскажу ему как только Уилл умрет, чтобы Майк понимал, что всё это в прошлом и не беспокоился об этом» Громкий и неожиданный стук чего-то тяжелого дал повод Генри оторваться от своих мрачных мыслей, и оглядеться вокруг. Он не успел выйти дальше сцены, как непрошенные гости решили порадовать его своим визитом. Как ни к кстати. Мужчина попятился назад, спрятавшись за шторку на сцене, что послужила неплохим укрытием и взглянул на пришедшего, начиная думать, что этого гостя он и ожидал. «Пришел» Генри увидел как лампа в коридоре зажглась и в высоком худом силуэте узнал своего старого приятеля, хоть и не сразу. Он помнит Уилла более объёмным, более округленным, чем его нынешняя угловатая фигура, что делает его похожим на скелет. Но видно слишком сильный и смелый скелет, раз мужчина так быстро и стремительно приближается к сцене, словно заметил Генри и топор, что он держит в руках, вот-вот влетит в его протезированный череп, и закончит он так же, как и бедняга Скотт. Ему стало страшно, от чего он отошел дальше, за кулисы, стараясь делать это более незаметно, а может и уйти в секретную комнату, заперев дверь изнутри. Вариант спасения приходил один за другим, пока не раздался ещё один удар. Он выглянул, наблюдая, как старый товарищ ударил по аниматронику, что сделал шаг вперед ему навстречу. Тяжелое лезвие топора попало прямо по морде медвежонка, размолотив ему нос, от чего Фредди застыл на месте, то ли от страха перед своим убийцей, то ли от внезапной поломки, что обездвижила его. Второго удара долго ждать не пришлось, он сразу прилетел за первым, кромсая робота, так, что он потерял равновесие и покорно упал перед сценой, позволяя добивать себя и ломать без остатка. «Зачем?» Генри заметил, как головы двух других повернулись и уставили свои цветные глаза на злодея, после чего неуклюже пошли вперед, протягивая свои огромные лапы. Мужчина впервые за долгое время видит их аномальное движение, что пугает его сильнее, и вот, Эмили уже жалеет, что пришел сюда, понимая, что живым уже скорей всего не придет. Либо его убьёт псих с топором, либо одержимый аниматроник разорвет на части. Уилл легко расправляется с двумя машинами, разбирая их на части, после чего облегченно вздыхая и хихикая над проделанной работой. Его руки трясутся, а дыхание скоро перерастет в истеричный крик, после чего он снова замолкает, прислушиваясь к своим же шагам. Словно обезумевший зверь, хотя нет, он и есть этот зверь, и вот, худощавый мужчина снова атакует вышедшего на него лисенка. Робот стремительно бежал к нему со своей бухты, видно желая отомстить за своих друзей, но сильный удар топором по шее срывает его планы. Уилл, совсем потерявший рассудок, доламывает уже и так переломанные и неподвижные тела роботов, громко дышит, его состояние потихоньку переходит в истерику. Генри выглядывает и видит, как мужчина даже не в состоянии держать свои слюни у себя во рту от сбитого дыхания и неконтролируемого приступа смеха, и они паутинками стекают по подбородку и капают вниз. Отвратительное зрелище, что Эмили невольно скривился, видя перед собой результат безнаказанности человека за те ужасные действия. Вдруг Афтон громко закричал, словно увидел что-то ужасное, хоть в комнате никого и не было. Он метался взглядом по комнате, погружаясь в панику и Генри подумал о приступе, что сформировала его нездоровая психика. От каждого кашля или стука, Эмили закрывал уши, зажмуривал глаза, желая уйти и не видеть этого. «Домой, домой, домой…попадись ты уже в этот костюм, ты должен умереть. Тебе же так легче будет!» Он закрыл лицо руками, тоже поддаваясь этому безумию, чувствуя, как подступают слезы. Генри не хочет здесь находится и позволяет истерике Уилла задеть его, начиная плакать, смачивая ладони солёной жидкостью. Эмили, к несчастью для самого, себя жалеет старого друга, жалеет и хочет помочь, выбежать и успокоить, но не может. Афтон не заслуживает жалости. - Да? – тихий детский шепот спросил его, и мужчина приоткрыл один глаз, сразу увидев длинное и тонкое существо с полосатыми конечностями и белой маской с застывшей улыбкой на лице. – Жалко? Почему-то Генри не почувствовал какого-то страха перед странным существом, оно не пугало его ни капли, ни своим внешним видом, ни способностью разговаривать, ни внезапным появлением. Не зная точно, враг это или друг, он чувствовал полное спокойствие, будто так и должно быть. Детский голосок был очень приятный для его слуха, он будто слушает колыбельную из музыкальной шкатулки перед сном, голос внушает ему чувство безопасности, но почему кукла спрашивает его о чувствах к Уиллу? Возможно призраки умеют читать мысли, и жалость к старому приятелю теперь ей тоже известна. - Нет, не жалко. – так же тихо ответил он кукле, немного улыбнувшись сквозь слезы, чувствуя радость и спокойствие, что резко хлынули на него. – Я не чувствую жалости, он заслужил. Кукла ничего не ответила, просто сделав шаг назад своими тонкими полосатыми ножками и взглянув на него, будто зовя за собой. Генри встал, не пытаясь сопротивляться её зову, уже и позабыв про место, где он находится. Мужчина протянул руки, пытаясь обнять это странное существо, и это резкое и неожиданное желание будто захватило его разум на несколько секунд. Он делает шаг вперед и второй, но кукла не стоит на месте, отдаляясь от него. Странная эйфория даёт ему повод улыбаться сквозь слезы. - Чарли. – прошептал он, наконец узнав родную дочь, и был искренне счастлив встретить её даже в таком обличии, не в силах передать словами, как он скучал и как желает попросить прощения. Но семейное воссоединение прервал истошный крик, что вывел Генри из этого транса. Он повернулся к источнику звука, к двери, что оставил открытой. Хлюпающие звуки, треск, словно чей-то скелет в одну секунду одаривают сотнями переломов, хрип, будто его легкие лопнули, оставляя беднягу без возможности дышать, и снова треск, треск, треск. Это напоминало мясорубку, и когда Генри заглянул в комнату, то убедился в том, что это она и есть. Он не верил, что это прошло так легко. Костюм резко ожил, извиваясь в неком танце, метаясь в панике из стороны в сторону, пачкая кровью, что хлыщет из всех щелей, стены, пол и потолок. Хруст костей человека, попавшего в эту незамысловатую ловушку, перемешался с другим звуком, и уже был не отличим от скрипа тысячи пружинок, что создают движения для робота. Это самое настоящее слияние, как мясо и органы злодея наматываются на эндоскелет, становясь с ним одним целым организмом. - Тупой! Тупой! Тупой! – прошептал Генри, наблюдая за этим. – Очень тупой! Мега тупой! Пальцы его сжались на двери, наблюдение за предсмертными конвульсиями бывшего друга дает ему смешанные ощущения. С одной стороны вот она, победа, все вышло как он и хотел, но с другой стороны, он ведь думал, что Уильям окажется умнее, чтобы залазить туда просто так, давая ему шанс. Но Чарли сказала не жалеть, и мужчина даже не смеет кидаться ему на помощь. Хотя, помочь тут уже негде. Вдруг окровавленная кроличья голова взглянула на него, и сквозь маску, Генри увидел ещё живые серые глаза, что точно заметили его. Секунда, и кролик ринулся на него, вытягивая лапища вперед, из последних сил вопя, будто от злости. Рыжий мужчина издал писк и быстро закрыл дверь, прижав её своим телом, услышав, как робот стукнулся о неё. Первая мысль – закрыть на замок. Достав ключ из кармана, он уже приготовился развернуться и вставить его в скважину, но кролик внутри не сдается, нанося новый удар по двери, громко взвыв, что вызвало у Генри новую волну мурашек по телу, от чего руки стали трястись. Неожиданно ключ выскользнул из рук в момент, когда страдающий в комнате снова попытался выбраться, начиная из последних биться всем телом о дверь. Ключ запрыгал в руках Эмили, и мужчина пытался поймать его, быстро двигая ими. - Тебе же так лучше! – вскрикнул он, чтобы человек за стеной его услышал, после чего твердо взял ключ в руки, резко развернувшись на бок и всунув его в замочную скважину, пытаясь повернуть под толчки изнутри комнаты. – Тихо! Раздался щелчок, что означал то, что замок сработал и дверь теперь заперта, и Генри выдохнул, сползая по ней вниз на пол, чувствуя и считая последние попытки друга выбраться. - Тихо, тихо. – его голос сменился на более нежный и успокаивающий. – Не сопротивляйся. И Уилл перестал, будто услышав его полушепот за плотной дверью. Последний стук был слабый, еле ощутимый, после чего он бросил попытки, или уже испустил дух, провалившись далеко в ад. Рыжий мужчина лишь проводил его туда своим молчанием, мысленно прощаясь и одновременно радуясь, что это кончилось. Души детей должны быть упокоены со смертью их убийцы, они получили желанную месть за свои потерянные жизни и больше не должны беспокоить мир живых. Генри не думает сейчас о том, что будет, когда сюда придут люди и увидят этот погром, как и не думает о том, что будет, когда они найдут тело внутри костюма. Возможно, его на следующий день отыщет полиция и он сядет за решетку, так как совершил убийство. А может и нет, ведь своими руками он никого не убивал, и залезая внутрь, не понятно о чем думал Уилл в тот момент, но он уже подписал себе приговор. Есть вариант, что пиццерию просто закроют и не будут разглашать ничего, снова ставя репутацию выше жизни людей и закона. Генри подумал, что это так не важно сейчас, важно то, что вот он конец. Он один его встречает, в темном зале за сценой, с убитым человеком за стеной, окруженный обломками ранее одержимых роботов. Так тихо и пусто, но в душе он чувствует умиротворение, вспоминая, что осталась последняя задача, которую он не решил. А именно Майк, его правда и как он будет жить дальше. Над этим он ещё должен подумать, а пока, он просто слушает своё дыхание, уходя в мысли, поднимая голову к потолку, опять же размышляя. - Ты тоже рада этому, Чарли? - задал он вопрос дочери, надеясь, что она где-то рядом, но в ответ получил лишь тишину. … Руки так трясутся, как и все тело. Генри сам не понимает, откуда это, хотя склоняется к пережитому стрессу или от холода, ведь он промок от прогулки под дождём. Но в любом случае он думает, что лучшим решением будет лечь спать. Но он так воодушевлен, что не может ждать ни минуты, он так хочет завершить все дела, что толкает входную дверь своего дома и быстро оказывается в прихожей. Не снимая обуви, он бежит дальше, капая на пол, заходя на кухню. Кажется единственная комната, в которой горит свет этим вечером. Майк сидит там, занятый рисованием очередной иллюстрации на тетрадном листке, аккуратно и сосредоточенно выводя каждую линию, но когда Генри оказался в одной комнате с ним, то парень поднял свою гнилую голову на него. Мужчина сразу заприметил небольшую смену образа, а именно оранжевый свитер на нем, что сильно выделялся на фоне его темной кожи и штанов. Пара фиолетовых глаз, будто с вопросом смотрели на него, разглядывая обувь и руки старшего товарища, после переключившись на запыхавшееся, бледное и промокшие под дождем рыжие волосы, по которым стекает вода на его лоб и плечи. Сердце Генри бешено стучало, и вот, сглотнув слюну и чуть восстановив дыхание, он выдал: - Ого, новый свитер? - Ага. – ответил Майк, не отрываясь от него, да и в голосе проскользнуло недопонимание. – Мы с Агни сходили и развлеклись, как ты и сказал. И теперь у меня есть свитер. - Он тебе очень идет. – выдавив из себя странную улыбку ответил Генри, вдруг уводя взгляд в сторону, понимая, что смотреть на Майка ему трудно. - Что-то случилось? – задал логичный вопрос парень, не вставая с места, всё ещё продолжая наблюдать за поведением старшего товарища. – Тебя не было весь день. - Меня не было весь день. – случайно повторил его слова Генри, после чего набрав в легкие воздуха продолжил. – Мне нужно провести с тобой беседу. - Беседу? - Да, это очень важно для тебя. – мужчина прошел вперед и отодвинул стул, садясь на него и оказался за столом, напротив Майка, нервно перебирая пальцами. Эти двое повернули головы к пришедшей в комнату девушке, что так же прошла и села к ним, сложив руки на столе, молча смотря перед собой. Её жизнерадостный настрой, что Майк наблюдал весь день до этого сменился на более печальный. Агни выглядела мрачной, какой он видит её достаточно редко. Оба немного пугают парня, и он чувствует себя неуютно, боясь спрашивать их и торопить, позволяя этим двум сформулировать свои мысли у себя в голове, чтобы позже донести до остальных. - Я беременна. – первая сказала Агни тихо, не меняя ни позы, ни выражения лица, так же замолчав, не желая добавлять подробностей. Майк и Генри странно посмотрели на неё, не ожидая, что такое когда-нибудь произойдет. Возможно это уже врожденная реакция у мужчин, реагировать большими и испуганными глазами на новость о беременности женщины, даже если они не имели никакого отношения к зачатию уже будущего ребенка. Всё равно. Эти взгляды, неловкая пауза, они оба не знали что ответить. И если Генри просто хмыкнул, уводя взгляд вниз на живот девушки, то Майк решил прервать тишину, подходящим, по его мнению, вопросом. - А как.. – выдавил он из себя, начиная представлять, какой серьезный разговор его ждет.