Взгляни в глаза

      — Моя милая… — прошипела она, смотря исподлобья. Хитрая полуулыбка резко сверкнула на её лице, а в глазах загорелось желание. — Моя милая, маленькая… всезнайка…       Она резко выпрямилась, устремляя глаза точно на неё — на сгорбившуюся девушку в углу длинной темницы, (там были ещё пленники, но все они были в изнеможении или обмороке). Грейнджер сидела, обхватив колени руками и склонив голову вниз. Создавалось ощущение, что ей было стыдно, однако ничего, помимо отвращения к себе (и ко всем остальным), она не чувствовала.       В горле запал комок, не дававший огрызнуться на льстивый голос Беллатрисы. Гермиона, предвкушающая страшную расправу, слышала, как та глубоко дышит. Она почти физически чувствовала этот взгляд черных глаз, направленных на неё.       — Тебе, должно быть, холодно… — с наигранной нежностью прошептала Лестрейндж.       Гермиона была абсолютно голой, что было неудивительно. Всё пленники в башне не имели никакой одежды. Они в принципе больше ничего не имели, как и всевозможных прав.       Беллатриса бесстыдно водила глазами по тонком силуэту девушки, не пытаясь даже останавливать свои мысли.       Хрупкие ладони Гермионы бессильно обнимали бледные колени. А на изящном изгибе спины девушки можно было пересчитать все позвонки. Густые длинные волосы (какие были раньше), теперь срезаны по мочку уха, но как всегда были растрепаны.       — Моя милая, ты сильно исхудала с последней нашей встречи…       Темница заполнилась тихим завораживающим смехом. Гермиона вслушивалась. Она не смотрела на свою новую мучительницу, однако пыталась контролировать все её действия ушами.       — Посмотри на меня, — льстивый голос сменился приказным тоном. Грейнджер не шевельнулась. Да, она всегда получала больше из-за своего непослушания прежних хозяев, но это по-крайней мере давало ей надежду на то, что она всё ещё может бороться. — Ты не услышала меня?       Тишина дарила больную эйфорию. Однако длилось это блаженное затишье недолго. В ушах резко зазвенело, а глаза наполнились светом.       — Круцио! — только и услышала она.       Гермиона выгнула спину от адской боли в груди, зашипела, не позволяя себе закричать. Она не хотела, чтобы Беллатриса наслаждалась её страданием. Но, к сожалению, не понимала, что быть тихой для этого недостаточно.       Мучение длилось не так долго, как ожидалось. Боль вскоре отпустила, и Гермиона поднесла грязные ладони к лицу, растирая глаза.       По комнате вдруг раздался медленный стук каблуков. Лестрейндж, будто по счету, специально издеваясь, шла к своей жертве. И когда шаги оказались достаточно близко, Гермиона, чуть приоткрыв глаза, увидела стройные ноги мучительницы.       Медленно спустившись на корточки, Лестрейндж снова льстиво улыбнулась своей жертве.       — Взгляни же на меня… — прошептала она. — Где твоя храбрость, моя милая? Как же гриффиндорский дух? — её голос звучал тихо, спокойно… угрожающе. — Посмотри в глаза своей смерти…       Последние слова разбились эхом в голове изнуренной девушки. Гермиона медленно распахнула глаза и подняла голову. Улыбка мгновенно засияла на лице Беллатрисы, а в её взгляде взбушевался жестокий азарт.       — Ты боишься меня, моя милая грязнокровка…? — проблеяла ведьма, угрожающе посмеиваясь.       — Никто до тебя не сумел… меня сломать, — слова давались пленнице тяжело, — и у тебя этого тоже не выйдет… — хрипло закончила она и закашлялась.       Темницу заполнил громкий сумасшедший смех. Беллатриса встала, выгибаясь, сложив руки на животе от резкого приступа невыносимого смеха.       — Как же давно я мечтала об этом! — закричала она, расставляя руки в стороны. — Посмотрите же, дорогие друзья, взгляните на этого прекрасного ребёнка! Повтори, солнышко, что ты сейчас сказала! — заливаясь тошнотворно-приторным смехом, говорила Лестрейндж.       Другие, окружающие Гермиону пленники, в страхе косились на ведьму, возвышающуюся над ними.       — Ты не сломаешь меня, — громче повторила Грейнджер, заставив Беллатрису распахнуть глаза в немом удивлении.       — Признаюсь, малышка, ты поразила меня! Столько месяцев быть жалкой жертвой и суметь сохранить свой голос… — по ушам вновь полоснул резкий ненормальный смех.       — Она смерти своей захотела… — еле заметно послышался голос одного из пленников поблизости.       — Молчать! — резко крикнула Белла и пальнула непростительным в сторону измождённого мужчины.       Тишина.       — Встань. — теперь уже она повернулась на ту, ради которой и вошла в цитадель страданий. Голос её переменился, став жёстким и более низким. Девушка в ужасе смотрела на умершего перед ней знакомого. — Я сказала тебе встать.       Неуверенно подняв голову на лицо Лестрейндж, Гермиона попыталась состроить более равнодушное выражение. Она вновь никак не среагировала на команду.       — Круцио, — тихо шикнула Беллатриса, смыкая зубы так крепко, что на висках выступили напряженные желваки.       Гермиона снова согнулась от хлынувшей боли, а Лестрейндж опять изящно спустилась на корточки. Её белая ладонь резко развернула лицо жертвы на себя, вынуждая смотреть ей в глаза. Несколько секунд зрительного контакта, и Белла приближается к щеке, дрожащей от боли, девушки.       — Когда я говорю тебе встать… ты обязана сделать это, — тихо, с выражением, шепчет она на ухо пленницы. Грейнджер чувствует ледяную руку женщины на своей щеке и её же горячее дыхание. Боль в груди внезапно сходит на нет. — Ты будешь слушаться меня? — сладко улыбаясь, спрашивает Беллатриса.       — Не дождёшься, — также шёпотом произносит Гермиона, чуть повернув голову, чтобы сказать это в лицо ведьмы.       По комнате эхом разносится звонкий удар пощечины. Гермиона от неожиданности заваливается в сторону с негромким выдохом.       — Давай попробуем ещё раз, — терпеливо произносит Лестрейндж, резко поднявшись. — Встань.       Гермиона, выдержав паузу, снова поднимает глаза на мучительницу. Уголки губ её дергаются в нервной улыбке.       — Не зли меня, — шепчет Беллатриса, удерживая зрительный контакт, — ты не мне делаешь хуже.       — Верно, — говорит Грейнджер, опуская глаза на холодный пол, — однако… лучше для себя я тоже ничего сделать не смогу.       — Для себя нет, ты права, — улыбается Лестрейндж, выдержав паузу. Она развернулась на каблуках и направила палочку в сторону очередного бессильного пленника, лежащего на полу. — А для других…? — Женщина еле заметно шевельнула губами, и темницу наполнил душащий вопль.       Гермиона от неожиданности открывает рот и необычно живо для себя встаёт, чуть ли не протягивая руки к палочке ведьмы. Довольствуясь растерянным положением своей жертвы, Лестрейндж улыбается. Она делает шаг, чуть наклоняясь к щеке девушки. Та была её значимо ниже.       — Умоляй меня, — шепчет Беллатриса, удерживая безумную улыбку на губах. Мучительный крик пожилого мужчины резал получше любого наточенного клинка. Гермиона закрыла глаза и выдохнула.       — Пожалуйста, прекрати, — произносит она, устремляя глаза на лицо женщины. — Прекрати!       — Не верю.       — Прошу тебя, Беллатриса, прекрати мучать его, — пытаясь сохранять спокойствие, говорила Гермиона, однако голос отчаянно срывался на крик.       — Ещё раз, — Крики сменялись предсмертным хрипом. — больше чувств…       — Я умоляю тебя, пожалуйста, хватит! Оставь его! — закричала Гермиона, не выдержав. С глаз покатились слёзы, а руки почти сами потянулись выбить палочку из рук ведьмы.       Крик затих. Беллатриса повернулась в сторону мученника, презренно хмыкнув.       — Слабак, — фыркнула она, а затем опустила руку с оружием. Почти сразу выпрямившись, она кинула довольный взгляд на отвернувшуюся девушку. — Будь ты с самого начала более убедительной, он бы выжил.       — Ты бы не оставила его в живых… — промычала Гермиона. Лестрейндж снова холодно засмеялась.       — Продолжай убеждать себя, милая, — только и сказала она, разворачиваясь.       Ведьма медленно пошла к выходу из темницы, по-прежнему безумно смеясь, и в ушах Гермионы снова стоял этот ледяной отрезвляющий стук каблуков. Через несколько секунд в цитадель ужаса ворвались двое пожирателей и направились к бывшей ученице Гриффиндора.

***

      Оставшись наедине с ней, Гермиона почувствовала больное облегчение. Она знала: этот человек последний, кто будет издеваться над ней.       Сидя на чёрном кафеле, Грейнджер из-за всех сил пыталась держать себя, чтобы не слечь перед ногами ведьмы. В ночь перед долгожданной встречей, девушка вновь терпела издевательства и побои. Её несколько раз изнасиловали те же мужчины, которые и должны были привести пленницу в отдельную камеру.       — Взгляни на меня.       Холодный голос режет уши. Тон был спокойным, удушающим. Гермиона бессильно подняла голову на женщину, сидящую в импровизированном троне. Губы Беллатрисы дернулись в предвкушающей улыбке. Она оценивающе смотрела на девушку, не скрывая разглядывая каждый её изгиб.       — Тебе нравится? — спросила ведьма, кладя ногу на ногу.       Черные спутанные кудри падали на белые плечи, обтянутые черным лоском. Руки лежали на подлокотниках, а тонкие пальцы медленно поглаживали бордовый бархат.       Комната, в которой они находились, выглядела непривычно чисто. Гермиона успела привыкнуть к вечной вони и грязи вокруг. Однако не смотря на опрятность, вокруг было очень темно. Одни лишь зажженные свечи освещали азарт на лице Беллатрисы.       Гермиона нахмурилась. Она не ожидала, что с ней будут говорить. Обычно у неё лишь спрашивали дышит ли она, небрежно переворачивая её бессильное тело ногой.       — Здесь гораздо лучше, не правда ли? — улыбается Лестрейндж, щуря глаза. Она чуть поднимает голову, хищно рассматривая свою маленькую пойманную жертву.       — Я думаю, — тихо начинает Гермиона, — это ненадолго.       Беллатриса засмеялась. Её голос адски давил на черепную коробку и не давал сфокусироваться. Она будто нарочно делала это, — выбивала из равновесия.       — Что вчера произошло? — с наигранной тревожностью спросила женщина и перевела взгляд на посиневшие от гематом пальцы девушки. — Что с тобой сделали? — улыбаясь, спросила снова.       — Неужели ты не знаешь? — в ответ Гермиона получила лишь издевательскую улыбку. — Я думала, это был один из твоих безумных приказов.       Смешок.       — Не груби, — приторно отвечает женщина, растягивая слова. — Я лишь хочу, чтобы об этом мне рассказала ты.       — Может тебе ещё и расписать всё это красиво? — огрызается Гермиона, удерживая с мучительницей зрительный контакт.       Повисла напряженная пауза. Беллатриса медленно встала, взяв в руки одну из свечей с небольшой столешницы. Грейнджер следила за каждым изящным движением ведьмы, которая снова, улыбаясь, смотрела на неё.       — Что было самым страшным для тебя? — воодушевленно прошептала Лестрейндж.       Гермиона растерялась. Она переводила взгляд то на небольшую черную свечу, то на точенное лицо женщины перед собой. Пожирательница молча ждала ответ.       — Мне не было страшно.       Смех. Оглушающий, полный высокомерия и жестокости.       — И правда не было? — ведьма чуть наклонила голову, рассматривая озлобленное лицо Гермионы.       Беллатриса строит серьёзное выражение лица, переводя взгляд на живот пленницы. Она облизывает губы и медленно спускается вниз, на корточки. Поставив свечу на пол, Беллатриса протягивает ладонь к лицу девушки, с непривычной нежностью поворачивая её на себя.       Тёмные глаза, переполненные звериной жестокостью, смотрели так, как всегда. Не было во взгляде ни намёка на нежность, лишь в касании холодных пальцев ощущалась болезненная теплота.       Мелькнувшая на губах Лестрейндж улыбка резко разбивает зрительный контакт. Грейнджер воспринимает все действия с усмешкой, замечая нервный холодок, пробежавший по спине.       Холодные пальцы спускаются к напряжённой шее, игриво постукивая по коже, а затем замирают на груди.       — Ляг на спину, — шепчет Беллатриса, без толики смущения разглядывая изящное тело жертвы. Заметив неуверенность в Грейнджер, она давит на неё ладонью, после чего девушка послушно откидывается на кафель. — А теперь, ни звука. — добавляет ведьма, азартно посмеиваясь.       Беллатриса аккуратно садится на бедра девушки, с удовольствием подмечая дрожь по её телу. Она прикусывает нижнюю губу, улыбаясь, и берёт в руки всё ещё горевшую свечу. Проведя кончиками пальцев по тонким ключицам пленницы, Лестрейндж выливает на неё, скопившийся в блюдце, воск. Гермиона от неожиданности резко выдыхает и пытается коснуться шеи рукой, но Беллатриса перехватывает её запястье своей ладонью.       Теперь, удерживая бледное предплечье девушки, Лестрейндж ведёт тонкую дорожку горячего воска по животу, наблюдая за тем как Гермиона бессильно напрягается и шипит. Остановилась она лишь тогда, когда весь воск оказался на теле Грейнджер.       — Тебе нравится это, — шепчет Беллатриса, наклонившись к уху девушки. — Я уверена, ты хотела бы большего… — Гермиона мотнула головой в отрицательном жесте, однако Лестрейндж лишь посмеялась.       Пожирательница, подняв обе руки девушки над её головой, по прежнему сидела на ней. Она направила на запястья Грейнджер палочку, и их тут же туго стянуло. Гермиона не сказала ни слова, покорно мирясь со своей участью, однако не замечать селящийся страх в груди было невозможно.       Ведьма несколько секунд любовалась открывшимся ей зрелищем, а затем снова коснулась впалого живота Грейнджер. Девушка напряглась, стараясь не думать о гуляющих пальцах по её телу. Когда ладонь приблизилась к шее, она попыталась расслабиться и выдохнула. Однако Беллатриса обхватила её горло ладонью, слегка надавив.       Поначалу было всё равно, но через пару секунд, когда давление в разы усилилось, стало тяжело дышать. Продолжая придушивать, Беллатриса со смехом в глазах наблюдала за попытками Грейнджер остановить удушение, однако вырвать связанные руки из сильной хватки женщины не удавалось. Только когда сопротивление стало едва заметным, Лестрейндж чуть расслабила ладонь.       Она резко облизала два пальца, и рывком ввела их во влагалище девушки. Та вскрикнула, в панике извиваясь. Она явно была не готова к этому. Боль быстро сникла, и на смену вскоре пришло болезненное возбуждение, с которым она тщетно пыталась бороться. Лестрейндж чувствовала это, безумно улыбаясь в глаза Гермионы. Та залилась краской, не находя в себе силы остановить удовольствие, накатывающее от нежных и ласкающих движений Беллатрисы.       — Прекрати, — выдохнула Грейнджер, не сдержав тихий стон. Она запрокинула голову и зажмурилась, с силой сжимая челюсти, подавляя в себе жалобные грудные стоны. В ответ она услышала лишь удовлетворённый смех.       Отвращение от сложившейся ситуации (и от удовлетворения) билось на подкорке. Беллатриса не прекращала, а затем сумасшедшая женщина вынула нож из своей поясной сумки, бездумно всматриваясь в, трясущуюся от нежеланного удовольствия, девушку. Она с остервенением ударила её острием прямо в грудь, а после ещё раз… и ещё… а Гермиона почувствовала обрушившееся облегчение. Однако, нет. Так было бы лишь в мечтах Грейнджер, но никак не наяву.       — Ты больная, — прохрипела Гермиона, держась связанными ладонями за предплечье Лестрейндж, всё ещё покоящееся у не шее. И, не успев закончить мысль, она чувствует сильнейший удар в солнечное сплетение, отчего вновь начинает задыхаться, а в глазах начинает темнеть. Беллатриса ударила её, и на коже остался содранный след (что, в принципе, было мелочью).       — Я вроде бы ясно тебе сказала, — повысила она голос, резко вынимая липкие пальцы из девушки. — Ни звука!       Тело Грейнджер дрожало, в груди разливалось жгучее чувство боли, а ноги тряслись от недавних ласк. Пожирательница смерти поднялась, скривившись от наигранного отвращения. На самом деле, ей нравилось изможденное тело девушки. Сжав в ладони палочку, она навела её на пленницу и тихо хрипнула «империо».       Лестрейндж надменно подняла голову и сощурила глаза. Гермиона, не сумев совладать с собой, шире расставила ноги, (так и застыла). Следя за действиями Беллы, она поймала себя на мысли (и себя же возненавидела это), что её хозяйка действительно красива. Беллатриса медленно отошла к небольшой нише в каменной стене: там находилось множество различных пыточных приспособлений, но об этом знала лишь она сама.       Отложив палочку, и взяв в руки что-то металлическое, Лестрейндж улыбнулась. Она вновь повернулась к изможденному телу, бившемуся в слабой конвульсии. Белла приблизилась к Гермионе, опасно сверкая тёмными глазами, и прошептала:       — Я всегда хотела испытать на ком-нибудь эту вещь, — она подняла странное приспособление в воздух. Это было тонкое, продолговатое и острое орудие с красивым вырезанным концом. Она напоминало железную розочку со стебельком, но лишь отдалённо. Беллатриса тоже принялась рассматривать необычное оружие. — Я никак не могла придумать на ком именно… — её глаза снова недобро сверкнули.       — Что это? — Грейнджер бессильно приподняла голову, напряженно наблюдая за тем, как странное приспособление в руках пожирательницы приближается к её раздвинутым ногам.       — Не думаю, что ты хочешь знать… — улыбнулась Беллатриса, аккуратно начав вводить внутрь девушки металлическую розочку. Острый наконечник причинял немыслимую боль и Гермиона, не выдержав, закричала. В голове взбесился страх. Лестрейндж наигранно шептала что-то успокаивающее, но Грейнджер уже не слышала её. Она почти провалилась в беспамятство, закрывая раскрасневшиеся глаза.       Не желая отключения пленницы, Беллатриса ударила её по лицу, и это, к удивлению, сработало. Гермиона очнулась на долю секунды и снова хрипло зашипела от боли.       — Это ещё не всё, милая… — захохотала Лестрейндж, а затем что-то рывком повернула. Адская, невыносимая боль ударила в голову, и Гермиона, сорвав голос, замолчала. Лепестки розочки внутри неё раскрылись, разорвав абсолютно всё. Открытый рот умирающей жертвы так и закаменел в немом ужасе.       Вскоре по аккуратной линии челюсти побежали тонкие дорожки алой крови. Беллатриса завороженно наблюдала за дивной смертью. Кровь, тем временем, уже стекала по шее, красиво огибая фарфоровую кожу Грейнджер. Её голова с широко распахнутыми глазами неожиданно обмякла, и дыхание прервалось.       Лестрейндж тут же брезгливо поднялась, отбросив от себя тёплый труп девушки. Она ещё несколько секунд, стоя, наблюдала за едва двигающимся телом, а затем спокойно подобрала свою палочку и вышла из помещения. Ничего в поведении Беллатрисы не говорило о произошедшем. Только ладони, измазанные тёмной грязной кровью давали знать о страшнейшей расправе, завершившейся несколько минут ранее.       — Вы кончили, мисс? — угодливо пролепетал стоявший на стороже пожиратель, ехидно улыбаясь. Женщина смирила его презренным взглядом, скривив губы в немом отвращении. Она прошла мимо него, грубо оттолкнув от себя и от прохода.       «Надо же», — подумалось ей вдруг, — «вот как погибают настоящие героини…» — и она снова засмеялась от этой мысли.