* * *
Андромеда не любила терять над собой контроль. Но она была достаточно умна, чтобы понимать: нередко с людьми случается именно то, чего они больше всего боятся. Он явился в поместье Блэков через две недели — как и прежде, холодный и пугающий, равнодушный и до оскомины галантный. Андромеда понимала, что все это его учтивое джентльменство — не более чем игра на публику. Настоящий джентльмен не стал бы приближаться к дочери своих друзей ближе, чем на сорок дюймов. Не стал бы шептать ей на ухо, почти касаясь кожи губами. Не стал бы касаться ее волос, чтобы «поправить прическу». В этот раз лорд Волдеморт не остановился посреди аллеи, чтобы поднять взгляд на окно, из которого Андромеда за ним наблюдала. За обеденным столом он обращался исключительно к Сигнусу и Друэлле, и иногда — к Беллатрикс. Андромеда чувствовала себя так, словно на нее кто-то накинул мантию-невидимку, и, кажется, ей следовало бы облегченно вздохнуть, радуясь отсутствию интереса с его стороны. Но воздуха не хватало, грудь сдавило от разочарования, и Андромеда ненавидела себя за то, что реагирует именно так, а не иначе. Не так, как она ожидала от самой себя. Запершись в своей комнате после чаепития, Андромеда, чтобы отвлечься, принялась за ответ на последнюю весточку от Теда. «Здравствуй, дорогой мой друг! А если серьезно, Тед, то прости мне, что два дня молчала — все никак не могла собраться с мыслями… Атмосфера в доме оставляет желать лучшего, ничего нового. Вчера имела с матушкой неприятный разговор — она считает, что чистокровным волшебникам и думать нечего, чтобы заниматься чем-нибудь, кроме политики. Ну, на крайний случай есть ещё Аврорат и Департамент магической безопасности — это так, если не хватит таланта продвинуться до члена Визенгамота или кресла министра. Смешно, право. Но ещё смешнее и нелепее ее представления об истинном женском предназначении — девушка из семьи вроде нашей непременно должна найти себе такого же чистокровного жениха и родить ему кучу детей. Когда я намекнула, что такие взгляды хорошо вписываются в картину мира самых отсталых из маглов (я помню, ты мне рассказывал, как у них там обстоят дела с женскими правами!), то… короче говоря, ты бы видел ее лицо! Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Хотя и послушать мне тоже было что. Расскажи, как проходит твоя учеба? Не разочаровался в целительстве? И да, когда у тебя будут рождественские каникулы, не забудь обо мне, пожалуйста. Я по-прежнему хочу отсюда сбежать — пусть не навсегда, а так, на несколько часов хотя бы, да не с кем. А ты всегда был лучшим спонсором моих приключений — и даже не вздумай с этим спорить. Меда». Тед Тонкс был ее лучшим другом уже долгие годы. Андромеда не могла сказать точно, с чего началась их дружба… Кажется, на первом году обучения их курсу задали эссе по зельеварению, и им пришлось взять в библиотеке одну книгу на двоих, потому что остальные экземпляры разобрали со скоростью молнии. Из товарищей по несчастью Андромеда Блэк, чистокровная девочка из Слизерина, и Тед Тонкс, магглорожденный мальчик из Рэйвенкло, довольно быстро превратились в закадычных друзей, а со временем… со временем пухлощекий парнишка с копной соломенных волос превратился в статного юношу с открытым лицом и лучистыми глазами, которые начинали совершенно по-особенному сиять, стоило Андромеде оказаться рядом. Андромеда не знала, что делать с этим солнечным взглядом и как реагировать на мимолётные касания рук. Их дружбу словно просеивали через сито, и ей было страшно увидеть, что от нее в конце концов останется. Тед был прекрасным во всех отношениях человеком, и Андромеда совершенно искренне не понимала, что он нашел в ней — горделивой девице из семьи чистокровных снобов, в которой таких, как он, считали тварями похуже тараканов. После давнего скандала, во время которого Друэлла наказала ей разорвать всякие отношения с «магловским отродьем», Андромеда не смела и имени его упомянуть в присутствии родных. Не потому что стыдилась, а потому что боялась — то ли за себя, то ли за Теда, то ли за них обоих. К тому же был ещё он. Андромеда злилась и не понимала, почему всякий раз, когда она думала о Теде, в ее голове во весь рост вставала тень его антипода — этот эпитет родился сам собой — лорда Волдеморта. И когда это началось? В тот день, когда она неосторожно следила за ним из окна? Или раньше? — Меда! — Нарцисса ворвалась в комнату неожиданно. Она была взволнована, щеки ее разрумянились, глаза блестели лихорадочным блеском — словом, она совершенно не походила на снежную королеву, которую строила из себя обычно. — Что такое? — Андромеда встала навстречу сестре. — Там Белла… и мама… что-то серьезное… — Цисси, прерывисто дыша, развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Андромеда двинулась за ней, пытаясь вспомнить, когда в последний раз Нарциссу всерьез волновали разборки между матерью и Беллатрикс. Кажется, это было так давно, что сомнений не оставалось — в этот раз произошло что-то из ряда вон выходящее. — Я не хочу… не хочу, слышишь?! Иди к черту, мать! Идите вы все к черту со своими матримониальными планами! — голос Беллы, доносившийся из-за двери ее комнаты, срывался на визг, и Андромеда содрогнулась, представив, как могло выглядеть в эту минуту лицо старшей сестры. Она опасливо огляделась и повернулась к бледной Нарциссе. — Темный лорд уже ушел, — шепнула та, угадав невысказанный вопрос. — Отец заперся у себя, оставив все на маму. — Я буду поступать так, как мне захочется! — рявкнула Беллатрикс за дверью. — Ты и так поступаешь так, как тебе хочется, — спокойно, не повышая голоса, ответила ей Друэлла. — Нет, мантикора тебя подери, нет! Вы никогда не давали мне поступать так, как я хочу! Но я думала, это потому, что я была чертовым ребенком… думала — вырасту, и все изменится… — Когда ты спала с Рудольфусом, то тоже полагала себя «чертовым ребенком», дорогая? — в елейном голосе Друэллы проступил яд. Что-то громыхнуло — как будто кресло со всей силы опрокинули на пол. Белла грязно выругалась, и в ту же минуту Андромеда и Нарцисса вздрогнули, услышав звон хлесткой пощёчины. — Пока ты живёшь в этом доме, я не позволю тебе выражаться, Беллатрикс, — ледяным тоном предупредила Друэлла. Белла истерически расхохоталась. — Думаешь, я боюсь тебя? Куда страшнее мне будет оказаться снова в одной постели с Лестрейнджем — и снова, и снова, и снова, потому что вам хочется, чтобы меня насиловал непременно он… Вторая пощёчина. — Дерешься, как магла, — снова взорвалась гомерическим смехом Беллатрикс. — Посмотри на себя… — в голосе Друэллы причудливо сочетались ласка и презрение. — Дикая, наглая, дерзкая. Такая, как ты, никогда не станет достойной парой Темному лорду… а ты стелешься перед ним, как дешёвая потаскуха… — ПОШЛА К ЧЕРТУ!!! — взревела Беллатрикс. Зазвучала короткая дробь быстрых шагов. Андромеда и Нарцисса едва успели отскочить от двери — Белла вырвалась из комнаты разъяренной кошкой, и воздух вокруг тут же загудел, пронизанный импульсами стихийной магии. Увидев сестер, она замерла. Грудь ее тяжело вздымалась, волосы разметались по плечам, глаза метали молнии. На правой щеке Беллатрикс Андромеда разглядела ярко-красный след. — Ты, — задохнувшись от ярости, прошипела Белла. Она глядела на Андромеду ненавидящим взглядом. — Оттяпала себе самое лучшее, и теперь злорадствуешь?.. — Белла, успокойся, дорогая, — Друэлла появилась в дверях. Беллатрикс в ответ лишь прорычала что-то невразумительное и ринулась вниз по лестнице. Спустя несколько секунд на первом этаже громко хлопнула входная дверь, и в доме воцарилась оглушительная тишина. Андромеда с трудом нашла в себе силы повернуться к матери, которая соляным столпом застыла на пороге комнаты Беллы. — Что я себе «оттяпала»? — губы пересохли, говорить было сложно, но Андромеда все же задала этот вопрос, глядя Друэлле в глаза. — А ты как думаешь? — сухо переспросила мать в той своей излюбленной манере, которая отбивала у ее дочерей всякую охоту продолжать разговор. — Не знаю, — соврала Андромеда, хотя уже начинала понимать, что к чему, и от этого понимания ее бросило в дрожь. — Белла обручится с Рудольфусом? Вы так решили? Нарцисса судорожно втянула воздух, Друэлла сдержанно улыбнулась. — Она сама его выбрала, Меда. — Это ошибка… Белла просто совершила ошибку… — Андромеда покачала головой. — Все мы ошибаемся… — Темный лорд полагает, что за ошибки нужно расплачиваться, — Друэлла вскинула подбородок и смерила дочерей тяжелым взглядом. Андромеду словно окунули в чан с ледяной водой. «Темный лорд полагает». Ей отчаянно не хотелось в это верить, но, кажется, он и впрямь оказывал какое-то невероятное, фантастическое влияние на жизнь их семьи. Андромеда и без этого едва выносила консервативную авторитарность Сигнуса и Друэллы, а теперь от нее, кажется, требовали смириться еще и с негласным диктатом воли лорда Волдеморта.* * *
Рождество подкралось незаметно. Будучи ребенком, Андромеда любила этот праздник, теперь же он навевал тоску и тревогу. Особенно в этом году, когда на него, кроме привычно громких Блэков, чопорных Малфоев и заносчивых Розье, должен был явиться лорд Волдеморт. И он явился. За праздничным столом Андромеде не удалось придержать свое любопытство — она то и дело искоса поглядывала на Волдеморта, и все пыталась понять, что в нем нашли все эти гордые своим происхождением чистокровные маги. До нее доходили слухи, что Темный лорд, хотя и потомок Салазара Слизерина, был полукровкой. Сколько в этих сплетнях правды, а сколько лжи? Впрочем, кем бы ни был Волдеморт, он обладал особой, мрачной харизмой, которая завораживала и пугала одновременно. Смотреть ему в глаза было все равно что смотреть в глаза кобры. За весь вечер Волдеморт ни разу не глянул в сторону Андромеды, и она против воли ощутила, как ее переполняют обида и досада — словно ее лишали чего-то важного, словно каждый взгляд пронзительных темных глаз что-то для нее значил. Так ли это было на самом деле? Андромеда готова была во все горло кричать «нет» — она была уверена, что просто-напросто попалась на какую-то хитрую уловку, и только поэтому чувствовала себя обделенной и потерянной. «Семейный праздник? Ха-ха-ха, как бы не так!» Писала Андромеда в очередном послании, улучив момент, когда после чаепития все разбрелись по гостиным. Письма Теду странным образом успокаивали ее, хотя она и не могла рассказать ему о тех странных чувствах, что переполняли ее, мешая мыслить благоразумно и трезво. «Я уже и не помню, когда мы в последний раз собирались на Рождество узким семейным кругом, Тед. В этот раз пришел даже сам-знаешь-кто, как будто и без него тут мало проблем. Беллатрикс разругалась с родителями — они решили, что она должна обручиться с Рудольфусом, а иначе они выжгут ее имя с семейного древа. Эта угроза — старая добрая традиция, которая очень хорошо работает на нас еще с детства. Впрочем, иногда мне кажется, что я готова нарочно сделать что-нибудь эдакое, чтобы проверить — выжгут или нет? Как ты понимаешь, варианта два: или это блеф, или мои родители такие же закостенелые, как наши предки. И я в равной степени готова поверить и в то, и в другое. Вопрос только в том, что бы мне такое провернуть в экспериментальных целях? Подскажи, Тед! И да, я готова вырваться в субботу на сказочную зимнюю прогулку, ты только не написал, где именно хочешь ее устроить. Жду ответа. Меда». Запечатав письмо в конверт, Андромеда бросила короткий взгляд на клетку и обнаружила, что Шелы — ее совы — там нет. Быстро вспомнив, что сама же днем и выпустила птицу полетать, Андромеда прикинула, что сейчас та могла отсиживаться в совятне, как это всегда бывало, если окно в комнату долгое время оставалось закрытым. Накинув теплую мантию и спрятав письмо во внутренний карман, Андромеда вышла из своей комнаты. Сразу с нескольких сторон доносились голоса — женские, мужские, жизнерадостные и увлеченные. Андромеда облегченно выдохнула — никому не было до нее дела, все были слишком заняты праздником, хоть из дому беги, никто не заметит. Спустившись в холл, она замерла на последней ступеньке, еще раз прислушалась, осмотрелась и, окончательно осмелев, зашагала к двери. Она уже положила пальцы на холодную медную ручку, как вдруг что-то неуловимое заставило ее замереть на месте. — Хочешь сбежать? — тихий голос обрушился на Андромеду водопадом из мурашек — от затылка до самых пят. Закусив губу, она отпустила ручку и медленно развернулась. Волдеморт неумолимо приближался к ней. Черт разберет, откуда он здесь взялся и как сумел остаться незамеченным — Андромеда была совершенно уверена, что в холле никого не было. Разве что… Додумать она не успела. Он подошел слишком близко, и из ее головы вылетели все мысли, а в легких закончился воздух. — Так что? — он склонил голову набок, изучая ее лицо, как и в тот вечер, перебегая взглядом от глаз к губам, от губ к глазам. Андромеда прижалась спиной к тяжелой входной двери — ноги дрожали, и она испугалась, что просто рухнет на пол, если не найдет точку опоры. — Я хотела выйти на улицу… Подышать свежим воздухом, — почти шепотом ответила она. — Это ложь, — почти мягко возразил Волдеморт. — Чуть позже я научу тебя говорить мне правду. Не сейчас… — Разве я вам не безразлична? — спросила Андромеда и запоздало подумала о том, что лучше уж отрезать себе язык, чем задавать подобные вопросы лорду Волдеморту. Он усмехнулся и сделал еще один шаг к ней. Их разделяли какие-то несчастные пятнадцать дюймов, Андромеда отчетливо слышала запах огневиски, смешанный с ароматом мужского парфюма. Терпкого, приятного, кружащего голову. — Я не испытываю тех, кто мне безразличен, — он вдруг перестал смотреть ей в лицо, подняв голову вверх. Андромеда, не задумываясь, последовала его примеру и увидела, что над их головой распустилась пышным цветом омела. В ушах зашумело, щекам стало горячо. Андромеда все еще гипнотизировала взглядом веточки омелы с мелкими белыми цветами, когда по ее шее скользнули прохладные пальцы. Аккуратно, почти деликатно лаская чувствительную кожу, они уверенным движением обвели линию ее подбородка, убрали пряди, упавшие на лоб, коснулись губ… Андромеда с гулко колотящимся сердцем закрыла глаза, затем снова распахнула их: лицо Волдеморта было невозможно, до одури близко. Она уперлась ладонями в его грудь, но это был чисто символический жест, и они оба это понимали. Усмехнувшись, Волдеморт притянул ослабевшую Андромеду к себе и накрыл ее губы своими. У нее перехватило дыхание от неторопливого, тягучего поцелуя, а когда меж зубов проник его язык, низ живота отозвался вспышкой болезненно-сладкого жара. Руки Волдеморта были везде: гладили шею, чертили узоры на спине, бедрах, вновь возвращались к шее, зарывались в волосы — кажется, даже заколка, едва державшая непослушные густые пряди, полетела прочь. Андромеда совершенно затерялась в незнакомых ранее ощущениях — тело горело от прикосновений, в голове стоял туман, а Волдеморт все целовал и целовал ее. Андромеда упустила момент, когда его ладонь легла ей на грудь, скрытую одеждой. Волдеморт оторвался от ее рта и скользнул губами по подбородку, нашел чувствительное место на шее, и Андромеда едва слышно застонала. Лишь где-то на краю сознания мимолётно пролетела мысль, что, кажется, они увлеклись. Она увлеклась. Эта мысль вернулась, когда Андромеда почувствовала, как Волдеморт прижимает ее к двери и раздвигает ее ноги коленом, но и тогда у нее не нашлось сил оттолкнуть его — слишком велико было удовольствие, нараставшее там, в самом низу, с каждым его движением. И лишь только когда его рука, скользнувшая между бедер, довела ее до пика наслаждения и вырвала из горла жалобный всхлип, туман начал наконец-то спадать, а сознание — проясняться. — Тебе понравилось? — прошептал Волдеморт ей на ухо, пока Андромеда, приходя в себя, тяжело дышала ему в грудь. В теле ещё чувствовалась приятная истома, но Андромеда лишь взглянула в лицо Темного лорда — и сразу поняла, что только что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. — Я… Это произошло случайно, — хрипотца, прозвучавшая в ее голосе, показалась самой Андромеде пошлой и до ужаса порочной. Перед глазами возникло лицо Теда. Он улыбался, смотрел спокойно и ясно, в его глазах не было ни капли той вязкой тьмы, которая клубилась во взгляде Волдеморта. Да, Тед был простым парнем, его не окутывала аура мрачного обаяния, Белле и Цисси он непременно показался бы слишком пресным, не говоря уже о его происхождении, но… он не подавлял волю, не ломал через колено, не одурманивал, как наркотик. — Это была случайность, — чуть твёрже повторила Андромеда, вжимаясь в дверь и на ощупь ища ручку. Лицо Волдеморта чуть потемнело. — Нет, Андромеда… Ты этого хотела. И захочешь — снова и снова. И только я смогу дать тебе желаемое, — он подхватил двумя пальцами ее подбородок, заставляя смотреть на себя. — Ты осознаешь, какая это честь для тебя? Я мог выбрать Беллатрикс. Или Нарциссу. Но вот передо мной ты… потому что я захотел тебя. Андромеда. Меда. Последние слова он почти прошипел, и у Андромеды закружилась голова от причудливой смеси возбуждения и страха. Его губы снова были слишком близко, жаркое дыхание опаляло лицо. Не отрывая взгляда от темных голодных глаз, Андромеда нащупала медную ручку и нажала ее. — Так нельзя! — сдавленно произнесла она, глядя Темному лорду в лицо. — Я вас не хотела, не выбирала, и это все… это ошибка! Вы воспользовались моей неопытностью… — Чтобы доставить тебе удовольствие? — ухмыльнулся Волдеморт. Андромеда не нашлась с ответом. Отчаянно замотав головой, она распахнула дверь и выскочила на улицу. В голове набатом стучала мысль: «бежать, бежать, бежать, бе-жать, бе-жать, бе-жать...» Сердце громыхало в груди, морозный воздух обжигал лёгкие. Андромеда очнулась за домом, у совятни, куда и шла изначально. С удивлением она обнаружила, что за ней никто не гонится, и где-то в глубине души ее уколола слабая обида. Потом она представила себе, как Волдеморт бежит за ней по двору — нелепее сцены не придумаешь! — и то ли разрыдалась, то ли рассмеялась. Под ногами хрустнул, пойдя трещинами, тонкий лёд небольшой лужицы, и через несколько мгновений Андромеда истоптала его в крошево. Затем, набрав в ладони снега, она принялась с остервенением тереть им распухшее от слез лицо, и успокоилась только тогда, когда губы и щеки онемели от боли. Андромеда и вся обмылась бы колючим снегом, чтобы избавиться от тягостного послевкусия, оставленного ласками лорда Волдеморта.* * *
«Я схожу с ума, Тед. Все рушится, рушится на глазах… Я не могу больше здесь оставаться. Я с трудом в это верю, но, кажется, родители решили принести меня в жертву своему кумиру… Раньше я думала, здесь замешана политика, и только. Я тешила себя иллюзией деловых отношений — в конце концов, что еще может связывать нескольких взрослых людей, объединенных одинаковыми взглядами на мироустройство? Я не предполагала, что все зашло настолько далеко… Я пропустила момент, когда их подпольный кружок «по интересам» превратился во что-то, близкое к культу. Волдеморт для моих родителей и их друзей — божество, идол, они готовы делать все, что он скажет, исполнять любую его прихоть. И я боюсь, что стала очередным его капризом. Белла ненавидит меня, она твердо уверена, что ее отдают за Рудольфуса, чтобы она не мешала мне сделать «лучшую партию в магическом мире». Ей невдомек, что я бы с радостью уступила ей свое место, но это невозможно — отец, мать и «Темный лорд» решили иначе. Они хотят укрепить его политический авторитет браком с представительницей чистокровного рода, и мне не повезло оказаться для кое-кого самой соблазнительной кандидатурой. Будь оно все проклято! Что-то подсказывает мне, что пришла пора проверять, хватит ли у матушки силы воли выжечь меня с родословного древа, если я сбегу отсюда к чертовой матери. Кажется, я решилась, Тед. С нетерпением жду нашей встречи. Меда».