Блеклая тень

Потекли мрачные учебные будни. Я не вляпывалась ни в какие передряги и приключения. Чем дальше шла осень, тем сильнее пахло прелой листвой. Деревья становились всё более лысыми и лысыми. Некая апатия захватила Хогвартс. Я периодически следила за Квиреллом, но он ничем не давал себя заподозрить. Заикался преподаватель ЗоТИ очень даже натурально, и, если не знать, что там сидит Марволо, то даже не к чему будет придраться. Пару раз у меня возникала идея, пойти поговорить с Томом как с адекватным человеком, но моя чуйка мне подсказывала, что осмысленного разговора у нас не выйдет, потому что, Том, как минимум, не захочет выслушать свою «убийцу». Я понимаю, что в профессоре сидит очень крохотная и самая неадекватная частица души Марволо. Если бы была возможность поговорить с более ранним крестражем, а лучше с дневником, то разговор ещё мог бы сложиться, но сейчас такой возможности нет. Из интересного произошло разве что то, что я отговорила Драко постоянно использовать бальзамы для укладки волос, и теперь у него такая же причёска, как была в моей прошлой жизни у него на третьем курсе. Унылость с каждым днём утаскивала меня всё дальше в свои объятья. Я училась, училась и училась. Хотела много знать, так что теперь я мало сплю. У Слизеринцев появилась шутка:  — Гарриет, без книжки в руках, огромный кальмар в окно постучался. — Я не обижалась, ведь действительно, увидеть меня выспавшуюся, без ветхих пособий по магии поблизости, было почти невозможно. Я постоянно хотела спать. Тяжёлая атмосфера замка давила на меня. Она как будто на меня обиделась, ведь остальные никакого давления магии на себя не чувствовали. Драко стал очень часто появляться рядом со мной в библиотеке. Нет, мы не разговаривали, и не обсуждали книги, мы сидели рядом и в уютном молчании читали. Блейз иногда тоже присоединялся к нашему молчаливому книжному кругу. Я старательно выискивала те книги, что не успел прочитать Том, в свою бытность студентом. Эти книги попадались очень редко. Хоть библиотека Хогвартса и была огромной, но Том желал узнать всё о мире, в который его так швырнул Дамблдор. Я не говорю, что если бы не Дамблдор, Том вырос бы невинной овечкой, нет, он тоже был бы озлоблен, но не в такой степени. Дамблдор, укрепил ненависть в маленьком, обиженном на весь свет сироте. Диппет не был против оставить такого способного ученика на каникулы, но Дамблдор каждый раз убеждал директора, что в этом нет нужды, тем самым развил у Тома страх смерти. Каждый божий год возвращался в старый приют в Лондоне, утопавший в фашистских бомбах, что громили город каждый день, а потом смотрел на чёрный дождь после бомбёжки и трупы людей, не успевших укрыться. Хотя, от многих не оставалось даже трупа. В приюте дети жили почти впроголодь. Еды давали катастрофически мало. Страх. Страх Смерти, постоянно преследовавший его. Вот, по улицам раздаётся сирена тревоги, и они всем приютом неслись в подвал. В такие моменты Том терял свою ледяную маску и вместе с детьми со всех ног нёсся в укрытие. Там можно было сидеть долго. Взрывы с улиц раздавались вибраций по земле. Они сидели и вслушивались в падение очередного снаряда, в надежде, что он был последним. В приюте стоял собачий холод. Одеяла были очень тонкими. Многие маленькие дети просто замёрзли насмерть ночью. Возле приюта было небольшое заброшенное кладбище, где малыши собственноручно хоронили детей, что погибли в эту войну. Хогвартс тоже не был панацеей. Гриндевальд, будучи Тёмным Лордом, имел огромную кучу последователей и людей просто поддерживающих его политику. Отмена статута о секретности, понесло бы за собой огромную и ещё более кровавую войну магов и магглов. Маглы бы боялись наших способностей, или захотели бы их использовать, а потом истребили бы, ведь их намного больше, и оружие лучше. Всё же пуля намного быстрее любого заклинания. Дамблдор прочно вселил в сердце Тома — семена темноты, что разрослись до нереальных размеров и полностью поглотили его душу. Том начал политику в продвижении чистокровных родов, на которых в общем-то держится вообще вся магия нашего мира. Но нет. Дамблдор, видимо, хотел разрушить мир, или остаться единственным королём на этой шахматной доске. Я вышла из раздумий. После этих воспоминаний я даже стала понимать Тома и сочувствовать ему. Перестала себя корить за это сочувствие. Он рос в намного более тяжёлых условиях, чем я в прошлой жизни. Дамблдор рассчитал всё очень точно. Я была справедливой, несла в себе честность и бескорыстность, а Том был ожесточённым и закалённым, прожив в приюте до одиннадцати лет и дальше возвращаясь в него каждое лето. Я, наконец, перестала отторгать нашу схожесть, но мне всё ещё было очень тяжело это признавать. Сейчас меня смущает отсутствие действий со стороны Дамблдора, кроме стандартных подлитых зелий, он больше ничего не делал: в кабинет не вызывал, больше не предлагал пройти перераспределение на другой факультет. Он готовит какую-то огромную пакость, которая занимает всё его время. Завтрак перестал казаться насыщенным. Кладя в рот кусочек картофельной запеканки я невольно вспомнила о голодовках Тома. Сердце сочувственно сжалось от такой судьбы для мальчика, но это уже нельзя было изменить. Я колоссальным усилием подавила желание бросить полный ярости взгляд на Дамблдора. Дыхательная гимнастика привела в норму мой эмоциональный диапазон. Драко вопрошающе прикоснулся к моему плечу. Еле заметным кивком головы показала, что всё в порядке, но всё-таки чуть наклонила голову в сторону Дамблдора. Драко медленно моргнул, обозначая, что он понял причину моего раздражения. Ох, Драко, Драко, знал бы ты, почему я на него злюсь, был бы в полном шоке. Распахнулись совиные окна. Я тут же взглядом вычленила белое облачко, среди грозовых туч, что размерный взмахами приближалась ко мне. Я сразу насторожилась. Мне никто не может писать, просто некому. Я смогла выдохнуть только тогда, когда увидела небрежный почерк на клочке пергамента. Но текст снова заставил меня напрячься. Записка гласила: «Он вылупляется». Чёрт. Взгляд зацепился за такой же клочок пергамента, в руках Гриффиндорской троицы. Хочется пойти, но совсем не хочется встречаться с бывшими друзьями. Я задумалась о том, что, может быть, есть возможность с ними разминуться, но поняла, что не выйдет. Уже сегодня ночью Гриффиндорцы утащат дракона к Чарли, на Астрономическую башню. Значит, нужно идти сегодня. Необходимо обойти встречу с представителями львиного факультета любой ценой. Тут голову прострелила идеальная мысль, как увидеть дракона и пойти на отработку в лес. Мне нужно выполнить роль Малфоя. Только я не планирую попадаться детям на глаза при Хагриде. С ним нужно дружить. Можно даже пойти к Снейпу и попроситься на отработку вместе с грифами, это будет идеальная отговорка не идти к Хагриду, а также попасть на весёлую прогулку по Запретному лесу. Я, гордая, составленным планом, более активно начала потреблять пищу. Резкий перепад моего настроения не остался незамеченным. В ментальное поле тут же пришёл вопрос Снейпа. Я, не поворачивая головы, кинула ему свой план и воспоминание прошлой жизни об этом событии. Уже через минуту Снейп кивнул, незаметно для всех, так, что не зная об этом кивке, его не увидишь, не заметишь, не примешь за значащее движение.

***

Снейп был предупреждён о отработке, теперь оставалось сработать чисто. Я быстро подошла к хижине за двадцать минут до отбоя. Я попыталась рассмотреть дракона в маленькое, запотевшее от разницы температур, окно. Видно было плохо. Приходилось каждую минуту ладошкой стирать новый слой запотевания, что изрядно подбешивало меня. На дракона я насмотрелась, и, дождавшись отправления экстренного письма Чарли и упаковки дракона, двинулась в сторону замка, чуть впереди Гриффиндорцев, с расчётом на то, что профессор поймает нас вместе. Что, в общем-то, и случилось. Отработка была назначена нам всем, но дракона ребята всё-таки успели отправить до попадания в цепкие лапы нашего декана. Причём, во время назначения нам отработки, к нам на всех парах принеслась МакКошка. Северус смерил её странным взглядом и спросил, что она здесь делает в ночь, когда по графику дежурит он. Она сославшись на бессонницу, перехватила эстафету вынесения наказания у Северуса. Это спутало все карты. Ведь профессор не планировал снимать с меня баллы, но судьба была против нас. Дамблдор. Чёртов Дамблдор. Утром быстро пришлось накидать извинение за недостающую тридцатку баллов. Объяснение вышло скомканным, но могло сойти за правду. А на завтраке я получила записку оповещающую, что моя отработка состоится сегодня вечером. Я прикрыла глаза и, выдохнув, принялась за еду…