Месть по-современному

Время почти не имеет значения. Три часа утра, четыре, пять – уже плевать. Монте-Кристо ведёт машину под пятьдесят миль в час, не проявляя никаких признаков усталости, жалея, что стеклоочистители установлены с внешней стороны лобового стекла. Бодрящая музыка вселяет силы, мотивирует продолжать дело. Ещё несколько улиц, и он на месте. Сколько себя помнит, всегда искал приключений. Как сказал бы психиатр – адреналиновая зависимость, но это уже слишком. Когда недостаток острых ощущений превращается в наркомановую ломку, то это губит человека, семимильными шагами доводя до могилы. Так можно залезть на кран, на мост, на крышу небоскрёба, прыгнуть с парашютом – будет мало, сколько бы раз это не происходило. Стояли последние числа декабря, сегодня уже двадцать пятый день. Пора бы уже к Новому году готовиться. Бертуччо совместно с Батистеном уже с десятого числа готовил список мероприятий для праздника, Али отвечал за подарки, правда, сам не знал, чего хотел. Впрочем, все в доме на Елисейских полях так и не определились с подарками для себя и друг друга. Наконец нужная улица. Несколько миль, вот и стоматологическая клиника. Чёрный кабриолет уже стоит возле неё, выжидая. Луи стоит возле обочины, а рядом в ярко-жёлтом ослепительном свете фар знакомый «друг», мулат в белой тёплой куртке и голубых брюках. — Эй, забирай свой металлолом! — Монте-Кристо резко развернулся, припарковываясь параллельно обочине. Сам выбрался из машины и крепко пожал мулату руку. — Вот спасибо, Джакомо! — отозвался тот, широко улыбаясь. — Чтобы бы я без тебя делал! Думал, всё, прощай, моя Скарлетт! — Кто такая Скарлетт? — приподнял бровь. — Яхта моя! — мулат указал на корпус, и Монте-Кристо только сейчас разглядел на носу золотистую гравировку «Скарлетт Гилл». — Фантазёр ты, Даниэль, — слово «фантазёр» произнёс нараспев, слегка растягивая слоги. — Как было в одной песне: Фантазёр, ты меня называла... Остаётся только гадать, зачем он переслушал столько русских песен, пусть и с французскими субтитрами. Любил вставить пару строк, и с этим ничего нельзя поделать. Даниэль стоял напротив и прямо-таки светился от счастья, насколько позволяла смуглая кожа. Подбежал к кузову грузовой машины и принялся возносить оды своей, до конца веков своей Скарлетт. Вскочил в кабину и унёсся прочь по ночной заснеженной улице. Луи только сейчас заметил, что волосы Монте-Кристо посеребрены снегом, будто ранней сединой. Так необычно выглядит, хоть он и знал, что ему слегка за тридцать. Конечно, бывает, что люди могут поседеть от горя и стресса, но в его случае такое было очень даже возможно. — Дело мы сделали, — начал немного неуверенно. — Давай, до дома довезу по-дружески. Дочка заждалась, наверное. — Скорее всего. Возвращаюсь к обязанностям отца, — прозвучало несколько грустно, по крайней мере, Луи так казалось. Сколько его помнил, тот всегда был непроницаемым, редко выдавал истинные чувства, скрывая их за восковой маской бесстрастного лица. — Едем? Кивнул и направился к машине. Завёл мотор, дождался, пока друг пристегнётся, и рванул по ночным улицам. Хотя, как ночным – синева сходит, и на горизонте алеет тонкая-тонкая полоска. Монте-Кристо удивлялся, как его ещё не рубит от недостатка сна. Впрочем, удивляться было нечему. Когда пробыл четырнадцать лет в тюрьме и сполна увидел все ужасы, что там творились, можно и не проспать несколько ночей без риска для себя. Особый страх в первые годы заключения ему внушали радикальные исламисты, пропагандировавшие свои идеи другим заключённым, в частности таким же мусульманам, которые поддавались соблазну и присоединялись к ним. Конечно, он слышал об исламских терактах на территории Франции, и это вместе с рассказами профессора Фариа только усиливало страх. Вдобавок проводимый в Бометт Рамадан немного подбешивал несколько нетерпимого Фариа, и он просил, чтобы его вместе с Эдмоном переселили в камеру подальше от мусульман. Выехали из двадцатого округа, как заслышали вой сирен. Луи смекнул, что за ними открыли погоню полицейские, иначе говоря «фараоны». Видимо, кто-то увидел труп водителя и вызвал их, чтобы найти управу. — Так, что нам теперь делать? — подумал Монте-Кристо вслух. — Предлагаю устроить адскую погоню по ночному городу! — Два часа ночи уже, утро скоро, — Луи вжал подошву в педаль газа, рассекая дорогу, проезжая мимо ошалевших от неожиданности водителей. — Подумаем... — Что тут думать? — крикнул, оборачиваясь. — Сваливать надо! Резко свернули, начиная петлять по узким улицам, полностью наплевав на указания навигатора, начавшего биться в истерике, а потом роботизированным голосом провозгласившего: «КУДА ВАС НЕСЁТ!». Луи, разгневанный, выключил навигатор и продолжил яростно петлять по дворам, спутывая следы и сбивая с толку фараонов. Когда убедились, что оторвались, то скорости сбрасывать не стали. Но надежда рухнула: дорога от снега стала мокрой, а в особо глубоких ямах образовались лужи, что очень мешало вести машину ровно. Выехали на широкий проспект и поняли, что полицейские у них, что называется, на хвосте. — Как мы будем отбиваться? — Луи повернулся к другу. — У меня есть гранаты! — Монте-Кристо вынул из кармана куртки один из тех камней, что успел набрать на стройке. — Вот это что? — Камень. — Плюс что? — Лужа. — Получается что? — Швырнули камень в воду. Отстегнул ремень безопасности, подхватил большой кусок серого с чёрными линиями карбида, которым и являлся этот камень, и, лихо развернувшись, швырнул его в ближайшую лужу, что находилась прямо на пути врага, отчего раздался огромный взрыв. Полицейские автомобили резко остановились, а парочка из них сделала это настолько резко, что кубарем перелетела через другие машины. — Луи, я, конечно, люблю полихачить на большой трассе, — Монте-Кристо проводил взглядом собравшийся затор, — но не до такой степени... — Погоди, это ты на пассажирке сейчас сидишь. А когда на водительском, ощущения гораздо круче! — И так ясно. — Сейчас будем скользить! — Луи снова резко свернул, и так, что машина развернулась на манер японских, когда они делают дрифт. Заметил, как друга едва не вышвырнуло из салона, и это наверняка произошло бы, если бы не ремень. — Луиджи, ты охренел! — на этот раз не смог удержаться от брани, истекая чистым ядом, прожигающим губы до кровавых пятен. Лицо исказилось гневом и выглядело при свете фар куда страшнее, чем при дневном свете. — Твой кабриолет явно не «Мицубиси», так что Токийский дрифт оставь для японских дорог! Ещё несколько улиц проехали молча, прежде чем забились в маленький тупик, забитый бочками от бензина. Скорее всего, рядом заправка. Кабриолет пока на голод не жалуется, а бочки можно пустить в дело, тем более, что рядом лежит горка знакомого карбида. Монте-Кристо выбрался из машины, выкатил одну пустую бочку и принялся наполнять её карбидом. Уверенный в том, что фараоны обязательно заедут сюда, поставил бочку на каркас из лежащих рядом досок так, чтобы она была немного наискосок, развернул её торцом к выезду. Взял ещё одну доску и приготовился к тому, чтобы зажигалкой поджечь её. — Вроде бы взрослые люди, а такой хернёй страдаем... — подумал Луи вслух, наблюдая за действиями друга. — А что дальше-то? — Ждём, пока приедут. Вон, уже вой сирен слышу. В этот раз револьвер не понадобится, кровью клянусь, — кулак касается костяшками рёбер под кожаной курткой, что впитала в себя декабрьский холод, свинцовую кровь и немного бензина. Вой совсем близко. В тупике показывается красно-синее свечение. Пора. Монте-Кристо поджёг доску зажигалкой, и она вспыхнула подобно факелу, отбрасывая на худую фигуру оранжевый отсвет, но оставляя лицо в тени. Тонкая рыжая линия ложится на рукоять торчащего из-под ремня револьвера, высветляя, добавляя металлического контраста. — Остановитесь, господа! — послышался голос из громкоговорителя. — Сдайтесь добровольно и понесите наказание, или мы применим оружие! — Спасибо, мне четырнадцати лет хватило! АТАС! — подав сигнал об опасности, чтобы Луи лег на пол салона, Монте-Кристо поднёс факел к бочке. Та мгновенно подорвалась с места и, каким-то чудом миновав кабриолет, с оглушительным грохотом врезалась в полицейские машины, отчего те вспыхнули не хуже того факела, от которого сработала эта бочка. Монте-Кристо потушил факел о стену и швырнул его в гущу машин, после чего вскочил в кабриолет, умчавшийся прочь от рокового тупичка. Ясно было, что кто-то из фараонов погиб от удара бочкой. — Луи, вызывай катафалк, тут человека бочкой убило! Кабриолет ехал на полной скорости в центр города, оставляя позади криминальный район, пропахший гнилостным разложением, солёной кровью, что навеки въелась в стены, оставляя продажных фараонов, что за пачку купюр готовы закрыть глаза на всё. Жар от частого, слишком частого от передозировки адреналина сердцебиения раскалывает вены в синеватые ошмётки. Бледный от напряжения и адского пекла под кожей, Монте-Кристо понимает, что это финиш сегодняшней ночи. Чёртов финиш, что вернёт его к привычной жизни. Вымученно улыбается, хватаясь за рукоять револьвера, чувствуя и материал, и едва тёплую кожу под чёрной рубашкой. Глядит на черноволосого Луи, смуглого, молодого. Сам когда-то таким был, но одним росчерком шариковой ручки Данглар, Мондего и Вильфор разрушили всё. До основания. Вернуться домой и спать до полудня. На часах почти три. Доезжают до Елисейских полей в тишине и спокойствии. — Химический тест специально для тебя, — несмотря на усталость, Монте-Кристо пока не уходит. Диктует, забирая шляпу из «бардачка». — Оксид углерода плюс гидроксид натрия? — Перепишу, — записывает на листок из блокнота. Глядит на образовавшуюся формулу. — А-а-а! — О нет! — Хакуна Матата! — О Господи, нет... — накрывает воспалённые глаза ладонью. — Смысл фразы так прост! Луи ждёт, пока Монте-Кристо покинет машину и исчезнет за дверями дома, оставляя отпечатки подошв на белом снегу, и жмёт на газ. Катит прочь от центра и жаждет только одного – прикатить к Николя, вернуть свою Харли и переночевать у него за символический стакан крепкого янтарного виски, прожигающего внутренности чистым спиртом.