Защитник

      Одним вечером от стены к стене то и дело скакали громкий топот и недовольное ворчание. В царёвом дворце что-то совсем неспокойно было, отчего же шум такой? Всё дело в Федьке Басманове, сыне одного из приближённых опричников самого Ивана IV, которого в народе прозвали Грозным. О причине сего "ярлыка" мы сегодня говорить не посмеем, ведь не о том сказ ведётся.       Фёдор Басманов парень несносный, задиристый и очень наглый, но, зараза, бесовской красотой обладает. Несмотря на свои ранние лета, Фёдора, как царь его порой любит назвать, мог бы потягаться красотой с покойной женой монарха — Анастасией.       Власы Басманова младшего черны, как воронье перо, но глаза, что одеты в синеву морскую, за которой царство Руси гонится с самого начала правления Грозного, дают им иссиня-чёрный оттенок. Особенно любит несносный мальчишка подчёркивать это венком, из васильков. Цветы эти ему нравится, помогают в любом образе подчеркнуть ослепительные глаза, что как пучина затягивают, заставляют влюбиться в их обладателя, возжелать его всей душой и телом.       Так отчего же такой красивый, статный малый, сейчас убегает от чуть ли не всей опричнины? Чем он им не угодил?       Да вот не доглядел его отец, пока все трапезничали, пробрался Федька на кухню, да не пойми чего натворил с напитками, что от одного глотка уже сводят к страшному опьянению. Огорчило это сначала опричников, затем разозлило, а как узнали что за мальчонка это сотворил, так кинулись за ним следом. Он не впервой такое чудит, следовало бы его высечь, чтоб пуще не распоясался. Гляди, такими темпами самому царю напакостит, тогда моли Господа-Бога, чтоб сохранил ничтожную жизнь Федьки.

☼☼☼

      Царь, в столь поздний час, на перине своей отдался книгам. С документами на сегодня покончено, так чего бы не отдохнуть от суеты, да дел государственных? Тем более не просто отлежать себе бока, а полностью отдаться чтению, став ещё грамотнее.       Покоем наслаждаться суждено было недолго, в комнату быстро вбежал Басманов младший, захлопнул дверь и подбежал к царской ложе. Без всякого спросу залез прямо под меха, которыми царь на ночь укрывался, притаившись.       Иван Васильевич пришёл в недоумение от такого, хотел уже отругать мальчонку, когда в комнату вошёл весь покрасневший, словно запечённый молочный поросёнок, Малюта. Рыжий пёс, никак стучать не научиться. Тут кажется вообще никто не ценит личные покои царя, кто хочет — тот и врывается. — Царь-батюшка, прости за покой потревоженный,— кланялся самый приближённый до царя прислуга,— али не забегал сюда Федька, Басманов который?       Хотел было царь ответить, да только лёгкий на помине Федька слегка из-под мехов показался, морду свою высунул, поглядел на царя, так жалобно. — Тш-ш-ш,— с указательным пальцем у губ показался Басманов, только совсем осторожно, чтоб не заметили. — Нет, с чего ты взял такое? И вообще, Малюта, пёс ты рыжий, ещё раз вбежишь в царскую опочивальню без стука — уши откручу и на съеденье псам брошу!— сказал Грозный, решив не выдавать мальчишку, при этом ещё и отругать взъерошенного прислугу.       Малюта быстро откланялся, встав чуть ли не на колени в проёме дверном, покинув чужие покои.       Лишь после вылез Федька из-под мехов полностью, заливисто смеясь. То ли за свою невоспитанность, то ли за этот самый смех, а получил мальчонка смачный подзатыльник от самого царя. Хотя, это меньшее, на что способен царь. — Негодник ты, чего опять вытворил? Ещё и к царю в покои, да под мехи забрался,— говорил царь с грозным видом, но тоном уж больно мягким, даже ласковым. — А я, царь-батюшка, опричникам весь пир испортил. Вот бы вы видели собственными очами лица их, псов, перекошенные! Сроду я так не смеялся!— хохотал Фёдор, несмотря на то, что только что получил хороший подзатыльник.— Вы уж простите меня за то, что в опочивальню вашу ворвался так, бесцеремонно. А как по-другому от этих иродов ноги унести? Таки гляди, они ещё бы и их откусили, псы этакие, никакого юмора на них нет, ничегошеньки они не понимают. — Балда ты, Федя, балда. Не боишься их гнева, после того, как покои мои оставишь позади? Достанут ведь тебя, мальчонку, выпороть не постесняются,— говорил царь усмехаясь, гладя неугомонного Басманова по его чёрным кудрям, который к годам 20 так точно отрастут по самые плечи. — А вы меня, царь-батюшка, сохраните, защитите от гнева страшного. — Даже не знаю,— лукаво усмехался Грозный, потирая ладонью свою бороду.       Уж больно ему интересно было, как отреагирует на подобный ответ Федора. Умолять будет, али на собственные силы надеяться станет?       Но Федька парень не простой. Осмелился царя батюшку поцелуем простым в щёку подцепить. Казалось, такой мелкий жест, зато теперь у ног Басманова младшего чуть ли не весь мир лежит, что ему царь любезно предоставит. — А теперь, Иван Васильевич, сможете уберечь от басурманов этих?— спросил Федя, качая плечами вперёд-назад. — Теперь же да, уберегу от псов. И пальцем они тебя не тронут, а ежели посмеют, так ты скажи, что под охраной у самого царя находишься, и меня затем позови. Меня они страшатся пуще смерти. — Иван Васильевич, да вы сами на смерть подобны, особенно в гневе. — Ну и негодник же ты, Федька Басманов,— сказал Иван IV, разворошив все кудри у пацана на голове, что были раньше аккуратно убраны в пряди, пока царь их не растрепал.— Такой негодник. — Зато теперь я первый негодник на Руси, что под защитою у самого Ивана Васильевича IV, царя всей единой Руси,— заявил Федька, ложась на чужую грудь, по-детски смотря в самые глаза царю, что уже давно не казались злыми и убийственными, а совсем добрыми и по-своему тёплые. — Первый и единственный.— ласково ворковал Грозный, поправляя беспорядок на чужой голове, который сам же и устроил.