Запомни мои слова

      Утро началось самым благоприятным образом. Клайд проснулся первым, где-то в часов восемь, все потому что старался закончить задание по зельеварению на лето, дабы мать отпустила к Рону через неделю, ну или разрешила тому приехать к ним. Солнце уже вовсю светило, но Клайд просто включил маленький настольный свет, чтобы не будить спящего брата. Если честно, то он не понимал, как из Гарри, из его любимого брата, выросло хамовато-грубоватое нечто. Сам Клайд всегда относился к Гарри хорошо. Конечно, бывали моменты, когда он был готов его убить, но это было в пределах нормы. Семейные трудности, так сказать.       За открытым окном начали петь птицы, Клайд встрепенулся, заметив, что Гарри повернулся в кровати и натянул одеяло с милыми мишками на голову. Младший близнец перегнулся через стол, закрыл окно и включил маленький настольный свет.       — Выключи свет, бесит, — услышал он тихое бормотание со стороны кровати. Гарри требовался сон, ведь вчера он пришёл далеко за полночь. Поэтому рыжий взял свои учебники, выключил свет и вышел из комнаты. Он решил, что сделает домашку в гостиной, ну или на улице.       Клайд прошёл вниз по лестнице, над которой были развешаны всякие картины. В основном портреты родственников, и ещё пару фотографий котов. Откуда они взялись, ни он сам, ни Гарри не знали.       Клайд спустился на кухню и расположился на кухонном столе. В гостиную идти не было смысла, а на улице моросил мелкий дождь и было прохладно. Клайд углубился в учебник и пару книг, которые мама так вовремя сунула младшему сыну в руки.       Сначала на кухне появилась мама. Она выглядела счастливой. Клайд сначала её даже не заметил, она «пробралась как мышь».       — Доброе утро, солнышко, — Лили наклонился и чмокнула Клайда в лоб. — Чем занимаешься?       — Зельеварение делаю, чтоб ты мне разрешила поехать к Рону.        — Почему ты делаешь уроки за кухонным столом, а не в комнате? — удивленно спросила Лили, наливая себе кофе.       — Гарри спит. Не хотел его будить. — на этом разговор зашел в тупик. О брате мама, похоже, разговаривать совершенно не хотела.       Мама стояла у плиты и делала завтрак. Сегодня ей приспичило сделать именно семейный завтрак. Клайд ничего против не имел, но что-то ему подсказывает, что все обернется провалом. Весь сегодняшний день будет не очень.       Завтрак был готов как раз когда Клайд почти закончил с его самым ненавистным предметом. Клайд улыбнулся и, решив, что доделает все потом, ведь на голодный желудок заниматься нельзя.       — Можешь зайти, пожалуйста, разбудить твоего брата? — Клайд кивнул. — вот и прекрасно. Иди. ***       Гарри валялся на кровати, погружаясь обратно в сон, после того, как бесючий брат ушёл и выключил свет, то сразу стало лучше спать. В комнате было темно и тихо. Было слышно только сопение Гарри, у которого жутко болела голова и которому просто хотелось лежать и спать. Спать и ничего не делать. Каждый звук, даже паук в углу шкафа отдавался на мозг резкой болью, поэтому Гарри зарылся посильнее в одеяло, продолжил свой прекрасный сон.       Клайд постучал в дверь своей собственной комнаты. Ни единого звука оттуда не донеслось. Клайда вообще удивляло, как можно не проснуться, когда по всему дому разнесся этот прекраснейший запах блинчиков и ванильного соуса. Гриффиндорец заглянул в комнату. В нос сразу ударил жуткий запах алкоголя.       — Гарри, вставай. — ответа не последовало. — Гарри, просыпайся и вставай давай.       — Боже, сгинь. Просто сгинь, пока я тебе все руки не переломал. — пробормотал Гарри, еле раскрыв глаза.       — Мама хочет, чтоб мы все присутствовали на завтраке, вставай. — из-под одеяла послышалось какое-то недовольное сопение.       — Я сказал сгинь отсюда! — Гарри поднял какую-то книгу, которая валялась у кровати, и швырнул ее в брата. Подушкой своей он жертвовать не собирался. Клайд не ответил. Он просто отклонился, но в комнате остался, открыл окно, а то вонь и правда стояла жуткая.       На грохот упавшей книги, которая со всей силы ударилась о шкаф, и на крик Гарри, в комнату поднялся Джеймс. Он был в домашнем халате и только-только вылезший из кровати, со стаканом воды в правой руке. Он уставился на выходящего из комнаты, в которой спал Гарри, младшего близнеца.       — Доброе утро, — Джеймс кивнул. — Оставь его, у него голова болит и он не в настроении.       — Ничего страшного. Сейчас ой как будет в настроении. Спускайся уже вниз, я подойду, — Клайд кивнул. Он лишь надеялся, что с утра пораньше не начнутся оры. Даже если эти оры будут заключать в себе, как он надеялся, только слова. Клайд ушел, глянув на дверь, которую отец оставил открытой. ***       — Птицы поют, все просыпаются, а ты дрыхнешь? — с такой тирадой и настал день брата-близнеца знаменитого Клайда Поттера. — И не стыдно? Напился, ночью домой вернулся, в брата с утра по раньше книгами кидаешься. Еще и в комнате воняет, будто бы ты и дома у меня пил. Ответа никакого не последовало. Гарри хоть и начал глубоко дышать, чтобы случайно не пустить в пляс свои кулаки, старался делать вид, что спит. Джеймс распахнул занавес и окна, чтобы в комнату прошел свежий воздух. Помещение моментально стало светлым. Сразу стало слышно, как на соседнем участке мистер Бабельс косил газон и как, наверное на участке мистера Бабельса, играли дети.       — Папа… закрой все… — но Джеймс решил сделать другое. Совсем другое. Он взял чашку, в которой была холодная вода и, не дрогнув, облил все на спящего сына. Гарри свалился с кровати, запутавшись в одеяле.       — Одевайся, я пока схожу за… зельем от похмелья. — кинул Джеймс, оглядев сына, и вышел. Поттеру-младшему не оставалось ничего другого, как освободиться от хватки одеяла, нащупать очки и отправиться искать одежду, потому что в этих домашних штанах и футболке спускаться было нельзя. Они воняли, как девятый круг ада.       Голова раскалывалась, комната кружилась. Выдавить пасту на зубную щетку оказалось жутким испытанием. Пол уходил из-под ног, Гарри держался всеми оставшимся силами за раковину, чтобы не упасть и не проломить мозг. Хотя, может тогда у него там что-нибудь появится и он будет знать меру алкоголя. Почистив зубы и сделав все остальные утренние процедуры, Гарри надел на себя простые джинсы, на улице, хоть и август, все равно было уже прохладно, и серую кофту. Щурясь, юноша вышел из ванной комнаты.       Отец сидел за столом и рассматривал то ли учебники, то ли просто какую-то книгу. Стакан с фиолетовой неприятной жижей внутри выглядел совершенно непригодном для питья.       — Держи, — отец протянул Гарри стакан с зельем.       — А что-нибудь пригодное для питья есть? А то я знаю, как ты жаждешь меня отравить. — съязвил Поттер, за что моментально получил подзатыльник. — Ай… вообще-то больно.       — Пей, — грозно произнес Джеймс, скрестив руки на груди.       Гарри зажал нос двумя пальцами, вливая этот вкуснейший раствор в себя.       — О, господи, это точно яд, — пробормотал он. Джеймс пропустил это замечание мимо ушей.       — Протрезвел? — кивок послужил ответом. — Вот и прекрасно, марш на завтрак. — Гарри и пошел, только поскользнулся на первой же ступеньке и схватился левой рукой за перила. Рукав кофты соскользнул вверх, показывая всему обозрению кусок от татуировки. Джеймс нахмурился, поднял сына за руку. — Покажи руку.       — Не думаю, что тебя должно интересовать, что у меня на руке. — Джеймс не стал слушать едкие отговорки своего сына, схватил его за руку и закатил рукав. На запястье красовалась самая настоящая черная метка.       Джеймс будто в транс провалился. Он просто стоял и смотрел на сына. Он честно не понимал, зачем? Как говорит молодежь, на фига он стал одним из их врагов.       — Зачем? Ты агент? — Гарри замешкался. Он думал, отец сразу начнет на него орать, а не смотреть этими жутко пустыми глазами. — Гарри, скажи честно, зачем тебе это? Тебя Малфои надоумили?       — За тем, чтобы твоего ненаглядного Клайда сдать. — ухмыльнулся он, за что сразу пожалел. Тяжелая рука его отца ослепила его. Гарри не знал, как устоял на ногах и как не издал ни звука. Появилось такое впечатление, будто бы щеку приложили к раскаленной плите.       — Видеть тебя не могу. Я стараюсь для него, а он родного брата выдасть хочет. Да? Кто ты там у твоего любимого Темного Лорда? Правая рука или уже совсем как его змея? Нельзя было тебя даже в Хогвартс отправлять. — грозно начал шипеть отец. — Хочешь, небось, чтоб мы все сдохли? Да?       Гарри молчал. В глазах стояли злые слезы.       — Ты предатель, Гарри. Просто предатель. Я очень разочарован в тебе. Просто уйди с моих глаз, — отец в один миг стал печальным и тихим. Этого злого тона не было. Было только разочарование.       — Но…       — Просто иди отсюда, Гарри, — и Гарри ушел.       Он буквально пронесся мимо матери и обеспокоенного брата. Он захватил джинсовку, которую оставил вчера ночью на стуле, убежал, только бы его слезы остались незамеченными. Гарри не видел, как Клайд вскочил со стула и хотел было пойти за ним, но его остановил разочарованный отец. Как отец шепнул матери что-то и та стала моментально такой же удрученной. Он не видел, что его любят и волнуются. Он видел только свой мир, в котором его все ненавидят и презирают.       Гарри, возможно, и хотел усесться на мотоцикл и укатить, но сейчас он не мог даже на него взглянуть. Сириусу он ведь обещал, что не будет делать глупостей. А он их наделал. Интересно, что сейчас думает крестный? Гарри вернулся на шаг, когда отбежал на достаточное расстояние от дома. Щека все еще зудела, слезы высохли, хоть в горле и першило, Гарри не давал новому потоку этих мерзких слез выбраться наружу.       Если честно, он не знал, куда идти. На площадь Гриммо, даже если это его дом по закону, идти совсем не хотелось. Гарри был уверен, что искать его не будут. Поттер уселся на автобусную остановку. Слизеринец сидел и просто уставился на песок вместо асфальта. Он просто сидел и думал обо всем. Он даже не заметил, когда громко пыхтящий автобус остановился перед ним.       — Парень, тебе куда? — Гарри посмотрел на водителя. Он прищурился, так как солнце святило слишком ярко.       — А… мне в город, — хмуро сказал Гарри. Он нащупал у себя в кармане кошелек, в котором оставалось совсем чутка денег.       В автобусе на удивление и на радость никого, кроме него самого, какого-то развалившегося мужика и водителя не было. Поттер прошел в конец, но сразу же развернулся и сел у окна в самом начале автобуса. В конце стояла жуткая вонь. Гарри смотрел всю дорогу в окно. Было странно ехать вот так куда-то, не зная куда. Вообще он мог бы позвонить Трэвису или Мелиссе, но почему-то не хотелось ни с кем видеться. Это было то самое состояние, когда ты хочешь просто сидеть где-то в своей комнате, забившись в угол, и ничего больше не делать. Не попадаться некому на глаза, просто сидеть в самом дальнем углу и все. ***       Дома было тихо. Клайда попросили сходить в магазин за какими-то продуктами, а сами родители были в гостиной.       — Мы не можем оставить это как есть, — тихо, чуть не плача, заявила Лили. Ее новость о том, что ее сын один из врагов, приспешник темного лорда, шокировала и испугала. А еще ее испугало, что все ее мысли были о Клайде. Она боялась в первый же момент только о том, что ее мальчика, ее любимого сына Клайда, убьют. О Гарри она думала в последнюю очередь.       — Если донесем это, его отдадут министерству. — Джеймс ходил по гостиной туда-сюда, крепко сцепив руки за спиной.       — Но что нам остается делать? Если мы не расскажем о Гарри, то Клайд может пострадать!       — Лили, мы не можем этого сделать. Я уверен, что Гарри ничего Клайду не сделает. Он не монстр.       — Но он неуправляемый трудный ребенок, который не понимает ничего! — тут женщина расплакалась. Она была на исходе. Все это ее добило окончательно. — Почему один рискует своей шеей и влезает в неприятности каждый год, а второй стал пожирателем? Что мы сделали не так? Джеймс? — но Джеймс не знал, что ответить. Он просто подсел к жене, подал ей салфетки, которые стояли на журнальном столике, взял ее в свои руки.       — Лил, может, мы что-то упустили?       — О нет, Джеймс Поттер! Я воспитала хороших детей! — она замолчала, пытаясь вспомнить хоть один момент детства ее второго сына. — одного ребенка я воспитала точно хорошо.       — Лил, я думал об этом ночью. Ты хоть раз помнишь какой-нибудь момент, когда мы были с Гарри? Только с Гарри? — в помещении повисла тишина.       — Напиши Люпину и другим из ордена. Они должны знать про Гарри. А я пойду напишу Северусу. — уловив раздраженный взгляд мужа, когда она сказала, кому напишет она, Лили добавила, — чтобы он следил за Гарри во время Хогвартса. А, и дорогой, я напишу Молли, объясню обстоятельства, чтоб Клайд у них остался до начала школы.       Да, Лили могла хорошо уходить от тем, которые ей были не приятны. И это была, похоже, одна из таких ситуаций. Джеймс вздохнул, когда остался один в гостиной. Он снял очки, потер переносицу. Он устал, прошло уже четыре часа с ухода Гарри, и если быть честным, то Джеймс волновался. Мало ли, куда мог податься его сын. ***       Гарри гулял по гайд-парку. Он поел уже в какой-то забегаловке и теперь разгуливал по одному из самых красивых, по его мнению, парков в Лондоне. Юноша остановился у фонтанов. Туристы бросали монетки в фонтаны, тупицы, будто бы не знают, что эти сам деньги будут подбирать какие-нибудь бомжи или пьяные подростки, которые живут недалеко от фонтана.       Было уже четыре часа вечера, Гарри сидел и листал какой-то журнал в парке на скамейке, поедая мороженое. Людей становилось все меньше и меньше и Гарри удивлялся, как это так он просидел весь день в парке, да конечно, он немного погулял с Трэвом, который сейчас пошел покупать себе третий или четвертый рожок мороженого, когда метка начала жечь. Гарри оглянулся. Трэвис как раз шел к нему с клубничным мороженым.       — Трэв, давай встретимся в баре через час? — Трэвис посмотрел на друга.       — Мы с тобой буквально час назад встретились, что стряслось?       — Эмм… — Гарри запнулся, — там кажется одна моя подруга гуляет, из моего пансионата, так что давай ты пойдешь сейчас домой, а потом встретимся, — не дождавшись ответа, Гарри ушел. Он ушел куда подальше, то и дело оглядываясь незаметно на друга, который, пожав плечами, пошел восвояси. Гарри достал волшебную палочку, как только шагнул в куст, осторожно прикоснувшись к метке, его скрутило вот, он уже в комнате. Гарри улыбнулся, когда заметил Драко и его отца. Он присел к ним, где и было его законное место.       — Долго не виделись, — прошептал Гарри, пожав Драко руку, который ему кинул самую настоящую улыбку. С Мистером Малфоем, отцом Драко, они переменились взглядами и Гарри склонил голову в знак приветствия. Темный Лорд защелкнул комнату. За ним, как и всегда, ползла его змея, Нагайна.       — Сегодня я собрал вас здесь, чтобы обсудить, как идут дела с планом? — все сразу посмотрели на Гарри. Тот сидел с насмешливой улыбкой. Он был, наверное, единственным пожирателем, который не боялся повелителя. Не считая, конечно, Беллатрикс, которая сидела справа от Темного Лорда. Гарри не боялся, что его убьют, даже если это произойдет, то какая разница? Все равно все, кто ему были дороги, уже… погибли.       Гарри встал со своего места, начал рассказывать все, что делал и как продвигается план, который так важен для темного Лорда. ***       Дома Клайд лежал на кровати и довольный новостью о том ,что он уедет на последние дни к Рону и тем, что он сделал теперь все летние задания, был счастлив. Сейчас он лежал на кровати и читал книгу про Квиддич, как надо еще лучше играть, а второй рукой подбрасывал и ловил маленький серый мячик. Весь день думать о брате Клайд не мог. Утром поволновался, а к вечеру он уже считал, что брат сам виноват во всех своих проблемах. В комнату зашел отец. Он не обратил внимание на Клайда, который в свою очередь глянул на папу.       — Что случилось?       — Ищу информацию, куда мог бы пойти твой брат. — Клайд вздохнул. Значит, Гарри попадет по первое число. Весело будет, однако.       — Он сто процентов в баре. — Джеймс выпрямился, посмотрел на Клайда внимательно. — Тот, который на окраине города. Ну тот, который на последней остановке автобуса.       — Одевайся, пойдешь со мной. — Клайд вздохнул. Такой холодный голос его самого пробрал на дрожь. — жду тебя внизу.

***

      Клайд спустился вниз, уже в огромной куртке по типу джинсовки. Отец стоял уже одетый и ждал его. Он не говорил ни слова, даже когда Клайд аппарировал их к бару.       Бар представлял собой высокий дом, в котором нижние два этажа были баром.       — Ты ждешь здесь. — жестко сказал Джеймс, углубляясь в бар. Клайд пожал плечами, прислонился к столбу. Сейчас было еще совсем не темно, но зябко уже становилось. Клайд закрыл глаза, уже расслабился, пока из паба на него не вышел отец, который держал, как Клайд и не сомневался, за ухо брата.       — Да отпусти же ты меня, сраный сукин ты сын, — рычал Гарри. Джеймс не реагировал. — Ты блин не имеешь права меня так держать! Да блять, остановись ты! — отец остановился, не отпуская Гарри.       — Ты свинья, только и делаешь, что пьешь и гуляешь. — Гарри плюнул ему в лицо. На самом деле, он это сделал не потому, что презирал отца, а только из-за того, что Трэвис выбежал из бара за ними.       — Я свинья? Хах, у папки слова закончились, — Гарри взглянул на брата, который стоял и с насмешкой смотрел на него, — что ты еще мне скажешь? Какой я неблагодарный, да? На себя посмотри, может, тебе стоило на меня больше внимания обращать? Это ты тут свинья. — у Гарри сердце стучало бешено. Он понимал, что роет себе яму еще глубже, но остановиться уже не мог. Он просто говорил и говорил. Он говорил и говорил, пока они не скрылись с горизонта его друга. ***       Джеймс вышел из комнаты сына, громко хлопнув дверью. Гарри с поглощающим его нутро страхом остался сидеть на кровати. Отец пообещал надрать задницу, как только вернётся. Но зачем он тогда вышел, было загадкой. Ремень был на брюках, да и любой предмет можно призвать обычным «accio». Однако когда Джеймс вернулся с пучком розог, у Гарри отвисла челюсть, и все размышления улетучились в тот же момент.       — Ам… ааа… эм… — только и смог вымолвить юноша.       — И куда подевалось твоё красноречие? — спросил Джеймс, проверяя в руке прутья на прочность.       Гарри только испуганно опустил взгляд. Первой мыслью было: просить прощения, но юный Поттер, не желая казаться трусом, отмёл эту идею.       — Снимай штаны и ложись на кровать.       — Пап, мне семнадцать, я уже совершеннолетний и могу сам решать, что мне делать и как жить.       Гарри резко встал с кровати, собираясь покинуть комнату, но на полпути его остановил отец, схватив свободной рукой за ухо.       — Неееет, Гарри Джеймс Поттер, никуда вы не пойдёте, молодой человек, — спокойным, но твёрдым, с нотками металла голосом проговорил мужчина, подводя ребёнка к указанному месту. — Пока ты живёшь в моём доме, то и следовать будешь МОИМ правилам. Гарри стиснул зубы, чтобы не шипеть от боли. Ему было очень стыдно, что с ним обращаются как с непослушным маленьким ребёнком, а ведь он только сделал свой выбор, на который, как он считал, имел полное право. Однако через секунду, когда он понял, что лежит, уткнувшись носом в подушку, перекинутый через спинку кровати, юношу захватило такое чувство стыда, что на щеках выступил розовый румянец, который, благо, был скрыт.       — Ты думаешь, что достаточно взрослый для порки? Хочу тебя разуверить: как отец, я имею полное право преподать тебе урок в любом возрасте, хоть в 17, хоть в 37, — с этими словами Джеймс стянул с сына штаны, выбрав розгу потолще, хлестнул со всей силы.       На коже моментально вспыхнула красная полоса, которая горела так, будто её раскалённой проволокой выжигали. Гарри от неожиданности выгнул спину и попытался натянуть одежду, за что получил лёгкий хлопок прутиком по руке и предупреждение, чтобы убрал руки, а то придётся связать. Джеймс бил сильно. Удари жалили, Гарри пытался не разревется, хоть в уголках глаз уже начали собиратся слезы. Джеймс нанёс три удара подряд сильнее предыдущих, отчего даже розга переломилась.       Гарри вскрикнул. И тут же закусил край подушки. Его никогда не пороли розгами, поэтому он и предположить не мог, как больно стегает, казалось, тонкий прутик. Но сейчас он готов был признаться, что не выдержит то количество розог, которые заготовил отец. Одну розгу хватило на десять ударов, а в «букете» их было не меньше десяти. Отец был достаточно зол, чтобы использовать их все.       Попа уже была полосатая, потому что удары ложились хаотично, хоть Джеймс и задумался, что стоило бы класть их ровненько друг под другом. Следующие полосы вспухали белых частях ягодиц. Закусив подушку, Гарри едва удалось обуздать своё желание вырваться и проклясть отца, и он продолжал лежать, смиренно принимая новые удары.       — И я также пытаюсь тебя защитить от глупых поступков. Я не хочу, чтобы мой сын был Пожирателем. Я всегда желал для него лучшего будущего, нежели быть на подсосе у Тёмного Лорда, — продолжал отчитывать Джеймс, сопровождая свои слова «поцелуем» розги.       — Ай, папа, я сам лучше знаю, что мне нужно! Это моя жизнь! — Ладно, — со злостью выплюнул Джеймс, хлестнув орудием ещё сильнее. — Но пока ты живёшь в моём доме, я не потерплю подобного хамства в мой адрес, которое ты сегодня утром продемонстрировал. Быть пожирателем смерти надумал!       Сквозь сжатые зубы Гарри начал стонать после каждого удара. Это было чертовски больно. Приземляясь на нежную кожу, розга пробирала нервные окончания по всему телу.       — Кричал на родного отца! И это благодарность за все те годы, когда я растил и воспитывал тебя! Решил придать собственного брата!       Опьянённый яростью Джеймс продолжал усердно «воспитывать» своего сына. От таких методов воспитания ягодицы уже покрылись красными рубцами. После удара так двадцатого отец сменил потрепавшуюся розгу на две новые. Коэффициент увеличения боли оказался прямо пропорционален количеству розог. Теперь в уголках глаз у Гарри скапливались слёзы, которые обещали вот-вот хлынуть потоком от ужасного спектра ощущений на попе и жалости к себе. Ещё с десяток раз прутья крепко встретились с кожей, и Гарри дал волю своим эмоциям. По ощущениям ему казалось, будто с него сдирают кожу, хотя в одном месте уже кровоточил рубец.       — Пожж…жалуйста, хватит. Хор…рошо, я б…б…больше не буду, — Гарри окончательно сдался.       — Нет, дорогой, тебе напомнить, как вчера ты стащил у меня кошелёк с деньгами, чтобы пропить их? — ещё пять ударов. — Мне дома пьяницы и воры не нужны. Я ничего не могу поделать с твоей меткой, но от дерзости, воровства и вредных привычек я тебя отучу. Наплевав на свою гордость, юноша закричал от боли, не заботясь о том, что их могут услышать.       Но Джеймс не остановился, продолжая вырисовывать бордовые полосы поверх посиневшего полотна. С начала наказания прошло около полутора минуты. За это время Гарри охрип, и теперь он только кряхтел, дёргаясь всем телом.       — Лежи смирно, раз ты взрослый! Наказание полностью заслуженно! Даже когда я вёл тебя домой, ты вырывался, в результате чего передавил все цветы на клумбе и снёс забор. Это ещё не самое страшное. На тебя могли напасть! Ограбить или даже убить! Я не разрешаю тебе рисковать своей жизнью!       Но Гарри не мог лежать смирно. Рефлексы не позволяли. Поэтому он просто надеялся, что отец не добавит дополнительных ударов.       Джеймс отсчитал шестидесятый удар и завершил экзекуцию. Оставшиеся розги исчезли. Мужчина, видя, как жалко выглядит его ребёнок, горько ревущий в подушку, присел рядом с ним на кровать и начал гладить по голове. От одного только взгляда на сына, сердце начинало болеть. Мужчина трансфигурировал джинсы в удобные спортивные штаны и ушёл.       Гарри продолжал рыдать, пытаясь выплакать своё горе. Через минуту к нему подошёл Клайд, который сидел на кухне в ожидание когда он вернутся в свою комнату. Не говоря ни слова, он достал из шкафа и поставил на стол баночку с целебной мазью на тумбочку рядом с кроватью. Это была его личная баночка, поэтому папа не обнаружил бы пропажи в шкафу с медикаментами. Он хотел погладить брата по спине, как это всегда после порки делал отец, но постеснялся. Все таки они семья, помогать надо.       — Уходи… — пробурчал юноша.       — Я хотел тебе помочь только, вот при… — начал бормотать брат, но был прерван.       — А я не хочу тебя видеть.       Гарри понимал, что обходится с братом плохо, но сейчас ему было не до посетителей, да и осознание того, что близнец подслушивал, а то и подсматривал, вызывало ещё больше стыда и гнева. Он и так рыдал и орал, как маленький, хотя спорил, что уже взрослый, да ещё и брат его жалеть пришёл.       — Никуда я не уйду из НАШЕЙ комнаты.       — Полудурок.       — Тогда ты вторая половина придурка, — усмехнулся Клайд. —Отец сегодня лютый. Ветки на черешне поломал. На старости лет крыша едет. - Клайд попытался говорить слэнгом Гарри, дабы развеселить его или хотя бы поднять настроение.        Гарри хотел швырнуть в брата подушкой, но тогда ему некуда будет рыдать, поэтому просто проговорил «иди нахер».       — Да ты что? Я же тебя приободрить хотел. У меня есть шоколад. Хочешь? Поднимает настроение, кстати.       — Ладно, давай свой шоколад.       Возможно, он все-таки ошибался, и Клайд не такая уж свинья. По крайней мере иногда вполне себе хороший брат.