Распахни ее крылья

Йеннифэр давно не была на островах, но хорошо помнила время, проведенное там — запах соленых вод и рыбы, сильные ветра и вечная влажность, от которой темные кудри вились лишь сильнее да нещадно пушились, так что на расчёсывание можно было потратить добрых три часа. Погода редко баловала, но люди на Скеллиге были прямолинейны и открыты, хоть и поглядывали на чужаков недобро, но никого не гнали и преимущественно беззлобно обещали выкинуть в море на корм рыбам — Йен не было дела до их доверия, её устраивала их искренность и практичный подход к делам. Раздражал только Мышовур, но с друидом чародейка предпочитала не пересекаться, не придя к согласию в первую же встречу. «Дядя Крах», — повторила про себя Йеннифэр, сдержав усмешку. Когда волшебница видела Ярла в последний раз он мало походил на того, кого можно звать дядей или, упасите морские боги, дядюшкой. Йен постаралась представить, как высокий бородатый мужчина, который может крушить черепа не то что топором или голыми руками, а взглядом, сюсюкается со сворой ребятишек, разделяя с ними их веселье и забавы. Дааа, картина выходила презабавная, хотела бы Йеннифэр на это посмотреть. «Хьялмар… Вроде бы именно так звали его сына. Кажется, Крах обзавелся наследником еще до того самого пира в Цинтре, значит, мальчик чуть старше Цири», — чародейка искоса глянула на подопечную, чьи порозовевшие щеки выдавали, что именно нравилось девочке во время посещения родни бабушкиного мужа. «Неудивительно», — хмыкнула Йеннифэр, подведя итог. Если Хьяллмар пошел в породу Крахов, то действительно неудивительно, почему не сумел простить проигрыш и почему княжна смущенно отвела взгляд на мгновение. С точки зрения брака вполне удачная партия, что не удалось провернуть с дочерью, то хорошо устраивалось с внучкой — Йеннифэр мало интересовалась внутренними делами Цинтры, но не без Геральта узнала о соперничестве Калантэ и аристократии, из-за ультиматума которой пришлось подыскать Паветте такого мужа, что не попирал бы авторитет королевы-матери, вкусившей удовольствие единоличного правления. В дело вмешалось Предназначение, но к сожалению, Дани и Паветта недолго наслаждались счастьем. «Кажется, счастье не предусмотрено для тех, кого связывают узы Предназначения… Или магии», — последнее чародейка добавила с сожалением, на миг поникнув. Мысли о неповторимых островах и ещё более неповторимом Крахе ан Крайте вдруг привели к знаменитой помолвке и не менее знаменитому Предназначению. И как только Геральт умудрился после увиденного воспользоваться правом Неожиданности? В его года пора привыкнуть к тому, что у жизни куда более скверное чувство юмора, чем у отдельновзятого беловолосого ведьмака. Впрочем, тупого упрямства Белому волку не занимать. Йен вновь посмотрела на Цири, задержала взгляд фиалковых глаз, наблюдая за тем, как девочка умело и с достоинством держится в седле, как легкий ветерок треплет пепельные пряди, а зеленый глаз щурится, стоит солнечному лучу выглянуть в просвет меж облаков. Нет, пусть остается так. Если бы не дурное чувство юмора Геральта, где бы они были сейчас? Бесцельно шатались по миру. Йеннифэр не жалеет, что променяла привычную жизнь на эту шкодливую девчонку. Йен чувствует себя на своем месте, пусть Нэннеке и не согласится с утверждением, что из чародейки вышла добрая и сердечная наставница. Йеннифэр мотнула головой, словно вытряхивала неуместные рассуждения, но лишь разметала по плечам темные локоны. Выпустила из правой руки поводья и откинула со щеки прядь. — И сильно он тебе нравился? — не скрывая ухмылки, самую толику насмешливой, спрашивает наконец Йен. — А у вас с Хьялмаром не было помолвки? Истории о встрече Геральта со своей неожиданностью в Брокилоне волшебница не знала, как и того, как именно Цири оказалась в обители дриад. И почему-то искренне уверовала в то, что такой союз, быть может, не совсем политически оправдан, но был бы весьма и весьма неплох. Пусть и ненадолго, ведь юношеские влюбленности редко длятся больше нескольких лет. Скучно бы такой парочке точно не было — лишь бы не как у Йен с Геральтом, вот такого юной ведьмачке точно не нужно. Застенчивый и заботливый вроде Ярре мог бы отогнать тоску и отогреть, но чародейка поставит новенькие бриллиантовые сережки на то, что от подобного ухажера Цири сбежит не далее, чем через месяц, заперев его в кладовке, чтоб не мычал замечаниями, что княжна недостаточно тепло оделась и припасов на дорогу взяла. — Если Хьялмар пошел в своего отца, думаю, он был бы хорошим мужем тебе. Цири, наверное, сейчас демонстративно скривится и скажет что-то о том, что ведьмачкам ни к чему мужья. Единственное, что из супружеской жизни интересовало утенка — лишение девичества, и то не столько как процесс ради процесса, а как устранение препятствия для работы с Силой и творение заклинаний. Йен лукаво улыбнулась, глянув на подопечную. Цири нахмурилась и поджала губы. Мужем? Даже тогда она не думала об этом, когда испытывала к Хьяллмару чувства. Да, они хотели быть вместе, но не так же сразу! Цири не понимала, почему все хотели свести к этому. Но, возможно, госпожа Йеннифэр и права. — Может и был бы, — она закусила губу. Плохо было мечтать о несбыточном, но так и лезли в голову мысли о том, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы бабушка не умерла. Если бы ей не пришлось бежать. Если бы не снился по ночам Черный Рыцарь. Да так, что Цири шарахалась от мужчин, даже на Ярре смотрела с легким страхом. — Бабушка не разрешила. Она была против. Как и дядя Крах. Движением руки Цири откинула прядь волос, что ветер уронил на лицо и потянула поводья кобылы. Она бы предпочла ее ускорить, нестись галопом, чтобы ветер бил в лицо, чтобы восторг ее переполнял, но… Они на территории храма. Цири неуютно. Когда она еще жила в Цинтре, ее окружало много ограничений. Цири нужно было соблюдать этикет, учиться, слушаться бабушку. Иногда она сбегала на улицу, поиграть с мальчишками, к сильному неудовольствию Львицы, но это был лишь глоток свободы — такой вкусный, привлекательный, к нему тянуло сильно-сильно. В Каэр Морхен она могла резвиться вдоволь, но при этом даже там были какие-то ограничения. Здесь — тоска, хоть вой, только занятия и общение с госпожой Йеннифэр стали для нее утешением. Потом Цири поедет в эту… Аретузу. А там что? Там тоже ограничения. Но хотя бы магия. Цири решила, что хотя бы попробует. Не понравится? Устроит такое, что они сами ее оттуда выгонят! Только по Геральту будет скучать. Он сделал так, как будет лучше для нее, хотя им тяжело было расставаться. Цири помнила, как сошла с телеги возле въезда в храм. Как обнимал ее ведьмак и она она уловила грусть в его взгляде (а говорят, что эмоций они не испытывают — врут!), как Геральт пожелал ей удачи. Тяжелое было прощание. Взгляды отводили краснолюды во главе с Ярпеном Зигрином, помнили еще то нападение эльфов в дороге, где их сделали приманкой. Цири было их жаль, но вряд ли им была нужна ее жалость. — Нам пора возвращаться… После непродолжительной прогулки они с госпожой Йеннифэр вернулись в храм. Жизнь Цири так и протекала по расписанию и ей уже не терпелось вырваться за пределы Элландера. Она думала о том, что ждет ее впереди. Какой будет ее жизнь в Аретузе? Что ей это принесет? Будет ли тяжело? Магия не давалась ей так уж и легко, сны все еще тревожили по ночам. Госпожа Йеннифэр брала ее за руку, когда она просыпалась и ласково гладила по волосам. Цири привязалась к чародейке. Ничуть не меньше, чем к Геральту. Ей хотелось бы так все и оставить. Возможно, дом. Где-нибудь, в спокойном месте. Жить рядом с Геральтом и госпожой Йеннифэр. И никакой войны, никаких преследований, никаких кошмарных снов. И скрываться тоже не нужно. Они бы с Геральтом брали бы заказы, с госпожой Йеннифэр они бы беседовали по вечерам, в их дворе бы цвели каштаны… Но жизнь слишком непредсказуема, чтобы быстро сбылись мечты.