Даже если останемся живы - все равно дорога разводит нас

- Я пойду с тобой. Хума был готов отказать ему, но Магиус, бледный даже на фоне своих белоснежных одеяний, уже сидел за его спиной в седле. Его руки все еще дрожали, но пальцы цепко сжимали посох, а в глубоко запавших синих глазах читалась непоколебимая решимость. Гвинет обеспокоенно посмотрела назад – она почти не чувствовала веса второго человека на ее спине, но все равно беспокоилась. - Магиус, ты чудом остался жив после Дракоса. Все же тебе стоит… - Мне стоит пойти с тобой, - Магиус упрямо сжал губы. Под бледной кожей заходили желваки, - Один ты собираешься пасть, как герой. А я собираюсь не дать тебе этого сделать. Хума замотал головой, но Гвинет уже развернула крылья, а Магиус вжался ему в доспехи. Набалдашник посоха дрожал – даже магическая палка его друга рвалась в бой. Хуме ничего не оставалось делать, кроме как смириться с неизбежным и отдать приказ взлетать. Посох Магиуса полыхал путеводной звездой, в его свете шкура драконицы сияла, словно серебристое копье. И они втроем - маг, рыцарь и дракон - рванулись навстречу неизбежному. Хума Драконья Погибель, Хума Победитель Тьмы, Хума Хозяин Копья поднимался на вершину обзорной башни и мысленно проклинал количество ступеней в ней. Старая рана изводила его сегодня особенно сильно, и он, легендарный рыцарь, несколько раз останавливался чтобы передохнуть. Все же Темная Госпожа оставила на нем свою метку - будто из последних сил пыталась отомстить. Но она была повержена, а Хума все еще был жив, и мир стоял все еще в лучах света. Магиус ждал его, его тонкая фигура одинокой свечой выделялась на фоне безоблачного голубого неба. Суровые ветра Соламнии трепали его белую мантию и развевали бледные волосы. Раньше они были налиты ярким золотом, но после мучений в плену, что едва не стоили его другу жизни, густую тяжелую копну прорезала ранняя седина. Хума поспешил к другу, на ходу стягивая с себя плащ. - Ты простынешь. Сколько раз я тебе уже это говорил. Надень мою накидку. Вот так, а то заболеешь. И сядь, не стой на ветру. Магиус повернулся к Хуме и безмолвно укутался в предложенный плащ - маг был настолько худым, что в рыцарский плащ он мог завернуться трижды. - Спасибо, мой друг, - бескровные обветренные сухие губы мимолетно коснулись щеки Хумы. Магиус никогда не оправится от зла, причиненного ему Дракосом, но сегодня он явно чувствовал себя лучше. Хума поцеловал мага в ответ в бледный лоб и встал рядом с ним, разглядывая земли, пытаясь понять, что так тревожит его друга. Ничего конкретного он, впрочем, уловить не смог - только скользило в воздухе какое- то смутное недоумение, похожее на дуновение ветерка или шепот. Магиус рядом раскашлялся и Хума поспешил поддержать его, пока тот не осел на землю. Бледное лицо друга исказила гримаса боли, но он сумел сдержаться. - Я же говорил, тебе вредно здесь стоять. Оставь патруль мне и иди погрейся, - Хума обеспокоенно заглянул в лицо Магиусу - боль медленно отступала, но маг все еще морщился и закусывал губы. - Я не могу, Хума, - голос Магиуса был не более чем тихим шорохом листвы. Хума с тоской вспомнил те времена, когда его друг был полон сил - тогда им казалось, что вместе они способны свернуть горы. Сейчас же даже сквозь ткань плаща рыцарь мог чувствовать бьющую мага дрожь. - Тогда я тебе помогу, - Хума был готов поднять мага на руки, когда тот с неожиданной для такого хрупкого тела силой оттолкнул его. Хума выпустил друга из объятий и тот тяжело осел на каменный пол. - Нет, Хума, мой друг. Я должен с тобой поговорить и говорить мы будем здесь. Хума нахмурился, а сердце его сжала тревожная боль. Это ощущение, тревожное, знакомое до горечи в горле, было похоже на старую рану, которая никак не желает заживать. Было что-то обреченное в легком наклоне головы Магиуса, в его дрожащих пальцах. Таким – серым от усталости, нервным и вымотанным – он был совсем недавно, когда выяснилось, что один из рыцарей запретил своему ребенку с явным магическим даром заниматься магией. В итоге мальчик умирал долго и мучительно – Магиус, как тот единственный из чародеев, что мог почти беспрепятственно проходить в дома гордых Соламнийских рыцарей, тщетно пытался вернуть ребенка из плена видений. Им ничего не оставалось, как только напоить мальчика маковым молоком и помочь ему уйти с миром. Отец, благородный сэр, чуть не бросился на мага с обнаженным мечом, утверждая, что магия сгубила его дитя – но пустой, безжизненный взгляд Магиуса остановил его. Хума видел друга в тот день – он будто сам умер. - Я ухожу, Хума. Слова ударили рыцаря в самое сердце. Он не думал, что после всего, после такой оглушительной победы, Магиус просто... уйдет. Тоска сжала сердце Хумы, и он с трудом заставил себя спросить: - Что случилось, Магиус? Все же в порядке... Мы спасли этот мир и всех людей, каждого. Эта эпоха Света и Мира... - Всех ли? - Магиус как то горько всхлипнул и закрыл рукавом лицо, - Хума, мой друг, мы спасли твоих людей, но не моих. Соламния живет, но мое место не здесь. - Но ты тоже - - Хума, я маг. И магия умирает, разве ты не видишь, что происходит? - Магиус задрожал под тяжелой тканью, - Даже на Белую Ложу смотрят так, словно это мы начали войну. Маги ютятся в пяти башнях - и сейчас я слышу рокот недовольства. Ты не представляешь, Хума, какая это мука – знать, что мой мучитель был прав. Только будучи ренегатом, он был хоть сколько-нибудь свободным. Нас ненавидят, мы ненавидим друг друга даже внутри своих Лож, эльфы не желают признавать что-то кроме Света, хотя и не поднимают своих голов, чтобы найти отблески Солинари в ночном небе. Алая Ложа в опале, Черная раздроблена и ненавистна. Прорицателей почти не стало – зато сошедших с ума прибавилось. Руки Магиуса тряслись - и Хума явственно видел друга, словно он только вырвался из плена. Годы и победа не излечили Магиуса - внутри чародея такая глубокая рана, что рыцарь не видел ее дна. Магиус переживал настоящее горе, и Хуме до боли хотелось дотянуться до друга и утешить его. - Ты не понимаешь, Хума. Я все еще слышу голос Дракоса у своего уха, его пальцы впиваются в мой позвоночник. И он прав - вы никогда не примете нас. Пройдет пара лет - и вновь запылают костры. Я боюсь этого, я боюсь его правды. Вы верите в богов Света и Тьмы, но боги Магии для вас - пустой звук. Магические книги сгорают в очищающем огне, а вместе с ними – сотни лет учений и тысячи жизней. Галан Дракос считается могущественнейшим из живших чародеев – и даже он лишь отголосок древних могучих магов. Слышишь ли ты, мой друг, вести с дальних концов земли? Даже башни нам больше не служат убежищем, будто у людей лишь одна цель – увидеть, как последняя магия уйдет с Кринна. Долго ли до новой охоты на ведьм, Хума? Хума все же рванулся вперед - к черту его боль и старые раны - и крепко обнял трясущегося мага. Магиус вцепился в него дрожащими руками, его трясло. Наконец, он поднял лицо. На Хуму глядела безумная, всепоглощающая тоска. - Я должен уйти. Мне нужно... Я должен найти место, где мы сможем... Укрыться. Обитель. Убежище. - Здесь всегда есть дом для тебя и других, - Хума торопливо пытался уговорить друга остаться. - Не бойся. Оставайся. Верь, Паладайн защитит вас. Будет все хорошо. - Хума... Я должен. Рыцари никогда не послушают меня, а я больше не хочу, чтобы дети умирали у меня на руках, - в синих глазах Магиуса стояли слезы, - Боги, Хума... Иногда я хотел бы быть мертвым. Он сводит меня с ума. Хума прижал к себе худое тело и судорожно вздохнул. Так они и сидели несколько минут, пока из- за горизонта не поднялось солнце и не позолотило снег. Магиус затрепетал в руках, как птица, и Хуме пришлось выпустить его. - Но ты... будешь совсем один... - Хума беспомощно протянул руку. Магиус не ответил, лишь кивнул, - Тебя нарекут ренегатом и будут охотиться за тобой. - Я буду очень скучать по вам с Гвинет. По вашей дружбе. И по нашей прежней жизни... Хорошо, что ты есть, - хрипло сказал он и нежно - как мог - погладил Хуму по голове. Рыцарь поймал его ладонь и в тоске прижал к губам. В глазах Магиуса отразилась гложущая его грусть. Посох, неизменный спутник Магиуса, мягко упал на каменный пол – маг вцепился в плечи Хумы обоими руками, словно пытаясь найти причину, чтобы остаться. Рыцарь тоже судорожно пытался придумать то, почему Магиусу нельзя покидать их. Они втроем пошли в бой, нашли Галана Дракоса – Магиус дрожал, как опавший лист, но выступил против своего мучителя так же отчаянно, как и запрыгнул в седло за Хумой – разбили его связь с Бездной и не позволили Такхизис попасть на Кринн. Они были сплавлены огнем и слезами, Хума никогда не представлял, что все может закончится именно так. - Я… Я могу все изменить. В Мере нужна новая глава, - голос рыцаря, уже давно не мальчишки, но мужа, дрожал как у неоперившегося юнца, - Без магов мы бы погибли, эту дурную вражду нужно давным-давно закончить. Союз меча и магии закончил эту кровопролитную битву, и так и должно быть. Магиус засмеялся – его ломкий, когда-то звонкий смех был похож на рыдания. - Хума… Я всегда знал, что ты идеалист. Мы слишком отличаемся от всех – и врожденную смертную ненависть к непонятному тебе не победить. В этой войне бессильны копья и мечи, а слова не будут услышаны. Нет, Хума. Твоя мечта – лишь золотой сон, что никогда не сбудется. То что ты поверил мне и принял меня, - Магиус поднял руку и погладил Хуму по щеку. В синих глазах засияла странная нежность, - Это уже чудо. - Чудо, благодаря которому все еще до сих пор живы, - рыцарь сжал узкую, почти девичью ладонь, в своей большой руке, - Мой друг – невероятный волшебник, другой – минотавр. Моя прекрасная жена – драконица. Магиус, мы доказали, что возможно все. - И я рад, что смог быть частью твоей истории, - Магиус склонил голову на плечо друга – почти как в детстве, когда они уставали играть в бесконечных полях, - Но всегда настает время для прощания. - Прощай, мой друг, - Хума, Драконья Погибель, понял, что в этот раз нет иного решения. В этот поход ему уже не отправиться, - Мы видимся в последний раз? - Да, Хума, - Магиус тяжело вздохнул и приник к его груди. Белоснежные одежды отливали серебром, - Теперь наша встреча будет только у Реки Душ. Хума заморгал часто-часто и в едином порыве любви и горя сорвал со своего пояса перевязь с мечом, накидывая на тонкую талию мага. «О Паладайн! Если ты опять разводишь наши пути, то пусть меч, что защищал людей, защитит и тех, кто боле всех нуждается в нашей защите. Оберегай его в пути, что проложили Боги.» - Я дождусь тебя. И ты меня дождись, - Хума задрал голову вверх, чтобы ветра высушили предательские слезы, чувствуя, как знакомо кружит вокруг него магия. В тихом шелесте ему послышалось едва заметное «обещаю», и Магиус пропал из его рук, словно его никогда и не было. Хума, Победитель Тьмы, Драконья Погибель, Рыцарь, что Ходит с Магом, поднялся, окинул взглядом прекрасную Соламнию и встал на свой пост, глядя, как солнце золотит замерзшие поля. - Магиус! - Что такое, Хума? - Когда я стану Рыцарем, ты будешь моим рыцарским Магом! - Таких не бывает. - Но будут! Обещаю! - Тогда мы уже никогда не расстанемся, правда? - Да!