код красный. чонгука раскрыли.
— я не хочу больше спать… — тянет чонгук капризно, разворачиваясь к чужому телу и о боже. тэхён всегда спал рядом с ним с голым торсом? — ну правда, тэ, отпусти… — и даже доброго утра не скажешь? — доброе утро. — выдыхает нервно чон и прикрывает глаза. не смотреть, не смотреть, не смотреть. — открой глаза, ребенок. впервые меня голым видишь? — тэхён забирается своими холодными руками под большой и мягкий свитер своего чонгука, обнимая того за талию и садя на колени. — отпусти, тэ… — давай посидим так?упрямец.
чонгуку неудобно. он, конечно, идеально помещается на чужих коленях (да и руки смотрятся на его талии слишком естественно, но не говорите ему об этом, иначе в мире станет на одного чон чонгука меньше), но прижиматься к чужому торсу слишком интимно. даже если этот интим происходит между двумя взрослыми людьми, уже полгода живущими вместе. — чонгук, расслабься, пожалуйста… — щипает его ким и младший взвизгивает. — больно же! не щипайся! — зато ты теперь в чувствах. — приближается к его лицу тэ и чонгук опускает голову. неловко., а теперь он еще и смотрит вниз, прямо туда. — чонгу… подними голову, ребенок. я тебя не съем, хотя мог бы. — с днем рождения… — бубнит младший, скрещивая руки на шее тэхёна. — м? что ты сказал? — с днем рождения! — чмокает гук своего человека в губы коротко и нежно, а потом быстро слезает с колен и убегает в душ. тэхён на это лишь закатывает глаза и разминает шею, принимаясь тоже вставать.***
— отойди от плиты. — ты мне угрожаешь? — интересуется чонгук, вытаскивая форму для яичницы из сковроды. — это предупреждение. ты обожжешься, чонгук, отойди от плиты и выруби ее. — но я аккуратен! смотри, я даже обычное полотенце взял, чтобы сковороду держать… тэхен закатывает глаза и складывает руки у двери, опираясь на дверной косяк. чонгуку неудобно. — ну что еще… — я в душ. не спали себя и свою чудесную пижаму, милый. — ты волнуешься только за меня и пижаму? — черт с ним, с квартирой, если сожжем. переедем куда-нибудь. главное, чтобы ты был в порядке. я в душ. — и тэхён вышел из комнаты. он прекрасен.***
тэхён ест быстро, все время глядя в смартфон. он мычит что-то восторженное, макает хлеб в желток и ест его прямо так, заедая жаренной колбасой и запивая это все своим зеленым чаем с клубникой. чонгуку его детище понравилось и тэхёну, похоже, тоже. — научить тебя готовить было самым большим плюсом в моей жизни., но на первом месте все же встреча и знакомство с тобой. — говорит ким, доедая белок. — спасибо за завтрак, малыш. — ты уходишь? — встреча с заказчиком. он все мозги мне выел этой ночью. — чонгук кивает головой, выпивая кофе. да, он слышал, как ночью разбилась тарелка, упавшая с рабочего стола тэ, когда тот ударил по нему кулаком. — плюс, еще и директор вызывает. может, приду немного поздно. у чонгука загораются глаза. отлично, значит кима не надо будет выгонять из дома. он сможет сделать все, что хочет. он успеет съездить в маркет, успеет походить по магазинам, украсить квартиру, приготовить что-то из еды и заказать, и даже подарок приготовить, а еще позвать- — ты меня слышишь? — извини, переместился в мысли. так? — ничего не делай, говорю. сегодня обычный день, ладно? чонгук давится кофе. — погоди, но ведь сегодня твой день рождения и… — обычный день. — но тэхён! — чонгук, не капризничай. я и так буду поздно. мне грустно от того, что свой день рождения я не могу провести так, как хочу, еще и без тебя придется весь день кататься. я просто приду, мы покушаем и ляжем спать, хорошо? чонгук кивает.ну уж нет. кто тогда такой чон чонгук, если не добьется своего?
***
— у вас срач. — констатируют факт чимин и сокджин, заходя в квартиру с двумя коробками в руках. — можно было и повежлевее. — вот именно, чонгук сейчас обидится. — ржет юнги, помогая чимину опустить коробки. — где хосока и намджуна носит, блять? — они ушли в алкогольный. — говорит запыхавшийся чонгук, закрывая дверь. что ж, тэхён сказал ничего не делать. чонгук ничего и не сделает — просто приготовит еды, украсит квартиру… даже друзей позвал. отпраздновать. и помочь ему тут все убрать да развесить. чонгук любит уют. ему нравятся мягкие диваны, мягкие пледы, полароидные фото на стенах и гирлянды. ему нравятся шторы, подходящие мебели, нравится их мягкий ковер и белый стол под телевизор, нравятся две подушки с зайчатами и медвежатами. нравится яркая неоновая лента под потолком, коллекция ароматизированных свечей в шкафу и фигурки, заполненные любимыми книгами кима полки… ему нравится в их квартире все. кроме этого срача, который они разводят. — на уборку уйдет около часов двух, в последний час кто-то может начинать что-то готовить. — говорит деловито чимин, вылезая из гостевой комнаты. — что в нашем меню? стейк? салаты? рыба? икра? — намджун обещал купить чипсы. — чонгук, нет, ты же не будешь… — взмаливается юнги, входя в гостиную с средствами для мытья стекол. — да! я буду есть сырные чипсы принглс с красной икрой. сокджин от досады падает на колени и так мастерски начинает изображать драму.***
чонгук мечется из комнаты в комнату, проверяя вообще абсолютно все. он любит стабильность и держать все под своим присмотром и ТОЧНО не любит, когда все идет не так, как ему надо. ключ в дверном замке звенит и слышатся громкие шаги тэхёна, как и скрип уже старой железной двери. — привет! — чонгук выбегает из ванной, будто так и надо. будто прямо сейчас на кухне не ютятся чимин с хосоком, тихонечко шипя и протыкая курицу в духовке. будто прямо сейчас чонгук не ударил по голове намджуна с юнги за выпитую бутылку красного полусладкого, а сокджин не валяется в ванной и не курит очередную сигарету. — у нас воняет куревом. — тебе кажется. — отмахивается чон, улыбаясь.чертов ким сокджин!
тэхён подозрительно прищуривается и снимает свою черную куртку, вешая ее на крючок. гук, как самый назойливый клещ, вертится вокруг кима и забалтывает его, словно русалка. — перестань крутиться, чонгук, ты упадешь. — мягко произносит старший и останавливает неугомонного, целуя в висок. — что на ужин? — курица, салаты, одиннадцать бутылок вина на семерых, четыре пачки сигарет, подарки под елкой и, вероятно, чонгук. — выходит чимин из кухни, с важным видом произнося вот это. чонгук краснеет.чертов пак чимин!
тэхён вопросительно поворачивает голову к своему соседу по кровати и вскидывает бровь. чонгуку стыдно, чонгуку даже страшно немного. он отворачивается и идет вперед, выпуская всех из своих мест. — хэппи бёздэй! — слышится от намджуна, который вытаскивает сокджина из ванной. — вас чонгук позвал? — он попросил нас помочь убраться и развесить гирлянды, фотки, напокупать пледов и ковров в икее. мы не сдержались и купили все остальное. получилось то, что получилось. — вы все впятером тут? — спрашивает уже более спокойно тэхён, хватая убегающего кролика за талию. — тэхён, отпусти… — да, хосок убирает лишние бутылки на балкон, чтобы мы не выпили или не разбили раньше времени. — понятненько. я в душ и присоединюсь к вам. — цокает ким и заходит в ванну вместе с чонгуком. мда уж. в комнате реально воняет перегаром от сигарет, а в ванной сплошная грязь. чем тут только сокджин занимался, интересно? стойка с зубными щетками опрокинута, мыльница сломана (а она, между прочим, стеклянная и дорогая!), а полотенце для рук лежит в корзине для грязного белья. позор. полный позор и провал. — я куплю новую. честно. — тушуется чонгук под молчание хозяина квартиры и уже дергает левой рукой дверную ручку, но его останавливают. — да в жопу дверную ручку. этих ты зачем позвал? — ты не рад? — рад., но больше всего мне, наверное, хотелось провести время с тобой. — но ведь ты и так со мной… — начинает парень. тэхён цокает языком и притягивает к себе глупого кролика, дыша прямо в чужие губы. — только с тобой, чонгук.блять.
***
— за здоровье? — за то, чтобы ментальный и не только хуй стоял! — толкает плечом рядом сидящего именинника чимин, вытягивая руку с бокалом вина вперед. — вот всегда у тебя такие тупые тосты. — ржет намджун, подхватывая. тут все всё пьют по своему возрасту: сокджин, юнги и намджун — армянский коньяк семилетней выдержки (намджун рассказывал, что отвоевал это у какого-то алкоголика в магазине), хосок с чимином и тэхёном пьют красное полусладкое, которое пак лично привез от своего дяди с юга. чонгук, как самый мелкий, пьет шампанское. ему уже 17, но что-то посерьезнее никто не хочет ему давать, даже зная о том, какая у того выдержка алкоголя. и то, что он любит белое сухое вино. пока все сидят за столом при приглушенном свете торшера, чон в темноте пьет шампанское и кушает чипсы с красной икрой на них, пряча ноги под пледом. ему здесь хорошо. он, на самом деле, ненавидит шумные компании. ненавидит все эти крики, стук бокалов и стопок друг о друга, сплетни, разговоры. ему легче быть где-то одному или, хотя бы, рядом с тэхёном, который при любом неудобном разговоре вытащит их обоих сухими из воды. чонгуку легче сидеть здесь, в полной темноте, читая любимую психологию. не там, на кухне, где чимин пошло шутит и косит взглядом на хосока. не там, где все сидят в собственной атмосфере. чонгуку туда не пробиться. он будет только выделяться. и молчать., а кому эта игра в молчанку, собственно, нужна? еще и во время дня рождения. — сидишь тут? — мягко подходит со спины тэхён и обнимает его, целуя чужие плечи. он не выпивший, он в адеквате, от него не несет алкоголем за три километра. чонгуку бояться нечего. так ведь? — все хорошо? чон только кивает. ему хорошо, ему спокойно. и так будет лучше. — будешь? — старший протягивает ему бокал с красным и гук бросает взгляд на свою давно закончившуюся бутылку шампанского, протягивая руки. он выпивает все содержимое залпом и отдает бокал своему хозяину. — вы уже все? — они пойдут в бар дальше. — тэ садится рядышком и кладет голову на колени своего человека. — ты не пойдешь? — я устал. и от своих слов не отказываюсь.отлично, план сработает.
***
чонгук выключает воду и снимает перчатки с рук. вода все равно попала внутрь, поэтому от этих неудобных резиновых штук пользы никакой и не было. грустно. у него опять начнет слезать кожа. тэхён сидит в спальне и что-то читает. на самом деле, это очередная книга, которую чонгук ему посоветовал. у них довольно схожи вкусы. — чонгук, ты скоро? — тэ с хлопком закрывает книгу и садится на кровать поудобнее, разминая шею. — погоди немного, пожалуйста… и закрой глаза. — ты что, раздеваться собрался? — ухмыляется ким и стаскивает с себя футболку, кидая ее в угол комнаты. — что будет, если я скажу, что почти? — смеется чонгук, выглядывая немного из дверного проема. тэхён строит гримасу удивления и вытягивает свою шею, всем видом показывая свое терпеливое ожидание. — то, о чем я думаю? чон вырубает свет и входит в комнату. в ебаном наряде горничной. в обтягивающих чулках, коротком платьице и воротничке. — может быть? — улыбается чонгук, немного стягивая юбку вниз. — это ебаное блядство, чонгук. и разврат. — закрывает глаза тэхён ладонью, нервно смеясь. — спустя полгода ты всё-таки собрался и решил рубануть с плеча? — эй, не обижай меня, я вообще-то семнадцатилетний девственник. — а мог бы быть семнадцатилетним не девственником, если бы не ломался. — я не был готов, понял? сейчас обижусь, сниму все с себя и лягу спать в ванной. сильно. снять с себя костюм горничной (самый любимый у тэхена) — уже ножом по сердцу, а спать в ванной — серьёзная угроза. — иди ко мне, зайчик. — ласково подзывает своего парня тэхён рукой к себе и чонгук улыбается. да, именно это он и хотел услышать. как только он подходит ближе, чужие сильные руки хватают его к себе за талию и сажают на колени. чон ахает и хватается за плечи, сжимая и опираясь на них. его целуют. сначала нежно в губы, сминая каждую поочередно и слегка кусаясь, после переходя на все оставшееся: щеки, уши, подбородок. тэхён как оголодавший зверь кусается и рычит, зализывает раны и переходит к шее, оставляя все больше багровых засосов. чонгука это пиздецки возбуждает. тэхён стонет низко, ощущая собственный стояк рядом с чужой плотью и запускает руки под юбку, ощупывая мягкие ноги, и чонгука буквально несет от всего этого. и от тихого, возбуждающего шепота у уха, и от чужих стонов и даже прикосновений.он так влюблен. пиздецки сильно.
— что ты хочешь, малыш? — ласково гладит тэхён своего ребёнка по подбородку, опуская на пол. — тебя… — умница. — тэ треплет чужие черные локоны и пропускает их сквозь собственные пальцы. — а теперь, я думаю ты знаешь, что делать. чонгук опускается на колени и тянет руки к чужой ширинке, как вдруг получает удар по запястьям. — без рук. воспользуешься ими только тогда, когда я позволю, ясно? — чон кивает и приближает лицо к джинсам, зубами оттягивая собачку на молнии. тэхён сказал без рук, а как тогда снять с него нижнее белье? ким улыбается своему плану и такой прекрасной картине, что открывается ему сверху. ну ничего, пусть котенок помучается. чонгук также зубами осторожно захватывает резинку трусов и тянет ее вниз, снимая. чужой член высвобождается и блять. он огромный. — ты мне дырку просверлишь в горле этим. не влезет, понимаешь? — недовольно отзывается он. — тут всего 18 сантиметров. — ты мерял? — глупый вопрос. — парень цыкает, вновь смотря на достоинство кима. его не проведёшь. тут точно не 18 сантиметров. — ну, может быть, двадцать, когда я возбужден. пиздец. чонгук осторожно захватывает ртом головку и обводит ее языком, слегка надавливая, чтобы скрыть свое недовольство и удивление. 23 сантиметра! это заговор против девственников! тэхён стонет низко и чуть рычит, когда младший берет наполовину, все так же действуя языком. он втягивает щеки и набирает дыхания, чтобы взять глубже во всю длину. главное не задохнуться. об остальном — потом. чонгук вытаскивает из своего рта член и слегка отдыхает, водя по ним носом и вновь вбирает. он повторяет это несколько раз, пока тэхёну чужие игры не надоедают и он буквально насаживает парня на себя, увеличивая темп. рот чона растрахивают, вечно меняя ритм и силу толчков, а потом кончают прямо туда же и заставляют проглотить все, до последней капли. чонгук падает без сил и дает волю отдышке, упираясь руками в пол. его ласково подзывают к себе и целуют, поднимая. — чшш, зайчик, мне надо будет тебя подготовить. — говорит совсем тихо ким и у гука что-то внутри переворачивается. блядство. полный разврат. — не бойся. у чонгука возбуждение где-то внизу живота скручивается настолько сильно, что он стонет: совсем тихонько и высокими такими нотками, что в ушах раздаются трелью какой-то редкой пташки. тэхёну от этого голову сносит наповал. значит, доверяет и готов отдаться. а это сейчас, наверное, самое важное. чона бережно подхватывают на руки и кладут на кровать. — ты так прекрасно выглядишь в этом костюме… — ким проводит рукой по одежде и черным складкам юбки. — ты такой невероятный… но нам придётся снять твои доспехи. — ты лишаешь своего рыцаря единственной защиты. как невежливо с твой стороны. — смеется чонгук, помогая снять наряд. — скорее наоборот: я даю своей принцессе получить нечто большее, чем материальную защиту. — и что же? — меня?пиздец. тотальный пиздец.
чонгук хватает подушку в руки, когда чувствует, что что-то трется рядом с его дырочкой. даже от таких мимолетных прикосновений холодными пальцами чонгуку хочется визжать от радости, мол «наконец-то это свершилось!» он так долго ждал и готовился к этому… один палец тэхена проникает прямо в него, прерывая все размышления. «до одури узко» — подмечает тэхён, наблюдая за реакцией своего партнера. чонгук же тихонько всхлипывает и подгибает колени, закрывая глаза. не то чтобы ему больно или непривычно, просто… смущает. слишком. когда на тебя пялятся вот так, еще и туда… ужасно смущающе. тэхён вставляет второй палец и на манер ножниц начинает усиленнее растягивать своего партнера, слегка поглядывая за его реакцией. пальцы не достают до тех самых чувствительных точек, но надо потерпеть. таким процессом пренебрегать опасно. — тэ… тэхён… вставь уже… — мычит в подушку гуки и стонет: так сладко, высоко и протяжно только от мимолетных прикосновений. тэхёну сто раз повторять не надо. не надеясь на естественную смазку, он хватает с тумбочки гель-лубрикант и выдавливает его на свой член, размазывая; и немного дает чонгуку, чтобы им обоим было легче входить и принимать. ким осторожно толкается внутрь, и чону хочется буквально кричать: больно, очень больно. пара пальцев не сравнится с чужими размерами, да еще и так внезапно, поэтому ощущения от полноты и боли смешиваются. — это еще не все. потерпи немного, сладкий. — тэ осторожно целует своего партнера, вытирая слезы и действиями подсказывая переключить внимание на поцелуи, а не на ощущения там, внизу. — не все…? — скоро станет лучше и приятнее. потерпи. чонгук выгибается в спине так сильно, когда тэхён толкается во всю длину, что казалось, он на физкультуре сдает нормативы по гибкости за девочек. ким достает до самых заветных точек и блять, как же это охуенно.почему он не решался на это раньше?
спустя пару минут привыкания, чон расслабляется и тэ становится легче двигаться в нем. он ускоряет темп, хватаясь за чужую талию и буквально вдалбливаясь в тело. чонгуку же настолько хорошо, что если бы он мог, он бы уже давно кончил задницей, но у него есть лишь пульсирующий член, готовый с минуты на минуту излиться прямо на чужой живот. тэхён становится диким, когда чувствует, что уже совсем на пределе. ощущение острее для обоих, и по комнате раздаются стоны и такой громкий скулеж чонгука, когда он чувствует большие размеры в себе, когда чувствует пульсирующий член и когда уже на пределе. пиздец. ким изливается прямо в чонгука, после падая рядом с ним и прижимая к себе: такого уставшего, мокрого и счастливого. тэхён счастлив не меньше чонгука. — с днем рождения? — смеется чонгук, пытаясь отвести собственную шею от поцелуев. — с днем рождения, мой сладкий. тэхён счастливее всех на планете. чонгук любит его, он — любит чонгука. что может быть лучше этого всего?