Психиатрическая больница "Божий Одуванчик".

Боль — это неотъемлемая часть нашей жизни. Если мы чувствуем ее, значит, мы живем. Чувствовать и понимать, что ты живой человек, а не марионетка, без чувств, без эмоций. Безликая личность не способная сама решать свои проблемы. Этой куклой управляет кукловод, он хозяин, он подчиняет это безвольное существо своей воле, навязывая ей свою жизнь и свои условия. Каково это быть марионеткой? Когда твой разум находится во тьме, ты, конечно, продолжаешь чувствовать, осязать, но не четко. Все твои привычки остаются, но уже полностью управлять своим телом и решать проблемы, делать выводы, просто думать или мечтать — ты не можешь. Твой разум в рабстве твоего подсознания. Те короткие вспышки памяти, фрагменты детских воспоминаний — ты уже чувствуешь себя ребенком. Ты не воспринимаешь эту жизнь. Твоя нынешняя страничка потихоньку стирается из твоей памяти, а то, что было раньше, в детстве, просыпается, заставляет делать шалости, капризничать. То, чего ей не хватало в детстве, оно требует сейчас. Его не волнует, что в зеркале на него смотрит совсем другой человек, более взрослый и мужественный, не похожий на того пухлого пятилетнего карапуза из прошлой жизни. Оно требует своего. Больные — это почти такие же марионетки. Они погрузились в свой внутренний мир настолько, что не понимают и не воспринимают реальность. Для них простые мирские дела это что-то необъяснимое и нереальное. Чтобы их вытащить из этой западни надо постепенно приучать их к реальности, выполняя при этом, для начала, самые простые задачи, со временем они будут становиться тяжелее. Им становится интересно, они начинают запоминать и повторять эти задачи, при этом добавляя что-то свое и вспоминая забытое, хотя последнее происходит не всегда. Не стоит бросать дело незавершенным, иначе больной вновь уйдет в себя и второй раз его будет труднее вытащить наружу, а иногда и невозможно. «Черный потолок со странными бело-серыми разводами. Все помещение напоминало подвал: темно, запах затхлости и сырости. Саске попытался сделать шаг, но под ногой не чувствовалось твердой почвы, она погрузилась во что-то густое и вязкое, проваливаясь все глубже. „Когда же это уже прекратится?“. Он с трудом вытащил ногу. Ощущение твердого клочка суши под ним придавало ему хоть какой-то уверенности. Он вытянул руку, чтобы нащупать нечто подобие стены и двигаться по ней. Но, вокруг была пустота… Не единого признака жизни, ничего, просто другая реальность, но без жизни. Здесь постоянно царит тьма и безмолвие. Это как чистилище, пространство между раем и адом. Только вот это чистилище само засасывает людей, погружая их в мир боли и жестокости. Не позволяет им вернуться к реальности, жить нормальной жизнью. Оно питается их страхами, тем самым убивая их. И если человек сдается, то черная вязкая жидкость поглотит его полностью, не оставляя намека на его присутствие в мире людей, в их памяти…» В дверь раздался тихий стук, она приоткрылась, и в палату вошел Наруто. Он замер, не решаясь пройти дальше. Нерешительность и ждущая их впереди неизвестность — все это останавливало его. Что будет дальше? Чего ждать? Все эти вопросы перемешались в голове, мешая принять верное на данный момент решение, хотя блондин и сам не знал какое это решение и будет ли оно верным и правильным для них, для него. Отогнав прочь все свои сомнения, он подошел к кровати и присел на край. Саске выглядел таким усталым: он вздрагивал во сне, сжимая в руке угол подушки, лоб был покрыт испариной, черные волосы в беспорядке разбросаны по подушке. Блондин протянул руку и коснулся их, почти невесомо, но парень почувствовал это мимолетное касание. Рука была перехвачена, и в мгновение ока Наруто оказался под Учихой. Тот все еще находился в полусне и сильно сжимал его горло. — Саске, — еле слышно прохрипел Наруто, пытаясь ослабить его хватку. — Сас… кха… — Наруто, — взор брюнета прояснился и он, быстро отпустив Узумаки, отполз назад. — Прости, прости, — шептал он, хватаясь за голову. — Кха-кха, все в порядке, — откашлявшись, Наруто поднялся, все еще держась за горло. Горло немного саднило, но блондин старался этого не показывать. — Саске, — он встал и, немного пошатываясь, обошел кровать и присел рядом с ним. Наруто хотел протянуть руку и коснуться плеча Саске, но замер в миллиметре от него, не зная, как отреагирует на это Учиха. Он нервничал, сильно нервничал, даже когда гулял с Ино, он так не волновался. Этот простой жест, а вызвал у него бурю эмоций, странных, таких непонятных. Нервно сглотнув, он затолкал свое беспокойство поглубже и неуверенно коснулся плеча брюнета. Саске вздрогнул и, приподняв голову, посмотрел на Узумаки. — Наруто, — прошептал он, смотря то на юношу, то на его руку. Он слабо улыбнулся, на душе стало немного легче. Пригладив взъерошенные волосы, он придвинулся к блондину и положил голову ему на плечо — для них уже все было понятно, слова не нужны. Дейдара под бледным тусклым светом настольной лампы листал журнал — это пока единственное, что он позволил себе в палате, точнее то, что могли выносить его глаза и то недолго. Юноша понимал, что он сам виноват в своей болезни. Понимал, если бы не его страхи, то его зрение было бы сейчас в порядке. Из-за его необдуманного и безрассудного поступка и страха чужих прикосновений, он лишил себя возможности нормально по-человечески прожить жизнь. Вздохнув, он отложил неинтересный журнал в сторону и устроился поудобнее на узкой кровати. Из его головы не выходили мысли об Итачи Учихи. И что он в нем нашел, он ведь простой рабочий без семьи, без денег, да еще и больной. Что Итачи от него нужно? На этот вопрос мог ответить только сам Учиха, но Дейдара не желал его задавать, боялся испортить их нынешние хрупкие отношения. Его устраивало все, что у них сейчас есть — та дружба, благодаря которой он смог хоть немного побороть свой страх, вернуться к нормальному образу жизни. Развернувшись, он лег на живот, обнимая подушку — хотелось домой, хотя его там и никто не ждал, но дома всегда лучше — хоть каким бы он не был. Он закрыл глаз и устроившись поудобнее попытался заснуть. Чего я хочу? Хм… Дей протянул руку и выключил лампу. Комната погрузилась во мрак, лишь маленький лучик, пробившийся сквозь плотные черные шторы, одиноко бродил по полу. Я как этот луч — блеклый и одинокий. Я как тень, которой нужен свет. Мне не обязательно солнце, просто я хочу, маленький лучик своего маленького счастья. Тсукури вновь зашевелился и лег на бок. Я хочу жить, даже если будет трудно и меня будут ждать препятствия. Ради своей цели я готов на все, на все…