Runaway

Ты бежишь прочь. Все, о чем ты думаешь, превращается в звенящую невыносимо яркую сумятицу, калейдоскоп. Пьянящий адреналин в твоей крови мешает мыслить здраво... Ты дышишь, как загнанный зверь, да что там, будем честны, ты и есть зверь, загнанный в самую настоящую ловушку, и, кажется, она захлапывается все сильнее при каждом твоем неосторожном шаге... Ты слышишь его шаги. Неотвратимые, тяжелые, но мягкие. Его улыбка, как властное прикосновение, отпечаталась в твоем сознании. Он не тот, кем был раньше, ты не можешь вспомнить, каким он был раньше. Не хочешь... Ты коротко вскрикиваешь, когда чувствуешь грубую хватку его огромной ладони, будто наручники, защелкнутые за твоей спиной, она тяготит и волнует... Он насильно разворачивает тебя к себе лицом. Смотрит на тебя жадным, пытливым взглядом. Блеск в его глазах пахнет маслом и сумасшествием, ты чувствуешь это с тех пор, как он понесся за тобой и привел вас в эту богом забытую лачугу. Он сошёл с ума. Из-за тебя. Вместе с тобой... Он что-то говорит своим глубоким, мягким голосом, но слов не разобрать, мешает гул в ушах. Тропический лес за окнами шумит, поглощает твой крик и его неожиданно нежный, безумный шепот. Обломки кораблей и станций мешают кому бы то ни было последовать за вами за точку невозврата... Ты отчетливо понимаешь, что это чертов стокгольмский синдром, и, о да, он, что б его, тоже прекрасно, отвратительно прекрасно понимает, что с тобой происходит, когда он касается тебя. Смотрит на тебя. Слушает твое сбившееся, хриплое дыхание. Дышит тобой... Ты пытаешься сопротивляться, но это заводит его еще больше. Ты силишься оттолкнуть его настырные руки и ноги, когда он прижимает тебя к стене и усаживает на какую-то стойку, но ничего не выходит. Он надвигается, проникает в личное пространство интимно, шаг за шагом... Он знает, что в мраке подсознания тебе свербит мысль, что это заводит и тебя тоже... Он знает, что ты все же доверяла ему когда-то. Любила когда-то... Он знает, что ты скучаешь, боже, как ты скучаешь по его сильным уверенным рукам, обжигающим тебя сейчас прикосновениями... Он знает, что ты все еще его девочка. И ты сдаешься. Потому что часть тебя всегда будет принадлежать ему...