***
Эти ноги мне снятся по ночам, Я во сне приложу их к своим плечам. ©
Она определенно над ним издевалась! Методично, постоянно, умело, так, как могла только товарищ полковник. То, желая изыскать компромат на какого-то своего очередного недруга, заставила в своей компании пересмотреть тонну самого низкопробного видеоконтента, да ко всему прочему, усевшись по-неуставному близко, подкалывала его на протяжении всего «киносеанса» самым изощренным образом, так что Паша из кабинета полковника под конец вывалился красный как рак. То, регулярно вызванивая его с какими-то внеслужебными заданиями, все время попадалась на глаза в недопустимом для начальства виде: два раза бедный Паша наблюдал ее умопомрачительные ноги прямо на столе, в третий и вовсе, забыв постучаться, нагрянул в самый неподходящий момент, когда Ирина Сергеевна мерила перед зеркалом новую форменную рубашку… В другой раз позвала прямо домой — обсудить какое-то деликатное дело. Разумеется, обсуждение уже по традиции пошло под вискарик, и в этом не было бы ничего такого и этакого, если бы товарищ полковник не опрокинула на себя содержимое одного из стаканов… А после, вполголоса чертыхаясь, не принялась вытирать салфетками промокший халатик, очень интересно распахнутый и демонстрирующий неприлично прекрасные начальственные ноги… Ткачев после этого эпизода маялся бессонницей две ночи подряд. На третью все-таки заснул, но лучше бы вовсе не спал — снилось такое… такое, что не в каждом фильме с пометкой 18+ можно увидеть, да еще и с самым натуральным эффектом присутствия. А если точнее — самого непосредственного и очень горячего участия… А утром, когда он, не успевший очухаться от ночного дурмана и ну очень приятных и более чем запретных сновидений, столкнулся с ней в коридоре, потащила в кабинет с каким-то важным разговором. Паша, если честно, весь гневный начальственный монолог пропустил мимо ушей — товарищ полковник то металась у него за спиной, возмущенно цокая каблуками, то останавливалась рядом, обдавая ароматом каких-то восхитительных духов, то наклонялась к столу, демонстрируя в вороте не застегнутой до конца рубашки не только точеную шею, но и кое-что еще… Паша, ерзая на стуле, не знал куда девать глаза и руки, равно как не мог прогнать невовремя разгулявшиеся фантазии совершенно определенного свойства. Змея, ну как есть змея! Змея-искусительница…***
Несмотря на весь натиск и военные хитрости, крепость осталась неприступной и сдаваться не пожелала. Ирина Сергеевна, не привыкшая признавать поражений, злилась долго, а мстить решила по-женски беспощадно, и в свою очередь сдалась другому завоевателю, который брал ее саму измором вот уже на протяжении нескольких месяцев. Хирург с галантными поэтическими манерами и поэтическими же кудряшками ни в какое сравнение не шел с молодым, обаятельным и рыцарски преданным оперативным уполномоченным капитаном Ткачевым, но товарищ полковник, что называется, уже закусила удила и теперь демонстрировала всему отделу и капитану Ткачеву в частности свое безоблачное и радужное счастье на личном фронте — пусть теперь все видит и локти кусает! Ткачев и впрямь постепенно дошел до той самой точки кипения, когда хочется покусать всех окружающих, а отдельных лиц в особенности, со страшной силой. Ну вот что у этих баб на уме, в самом деле! То она его, понимаете ли, чуть ли не каждый вечер в кафе таскает, чтобы чего-то там обсудить, улыбается загадочней какой-нибудь Джоконды, глазами стреляет так, что без бронежилета не подходи, то мало того, что в упор не видит, так еще и букеты от своего хирургического хахаля охапками таскает прямиком в отдел… Змея, самая натуральная змея! Как, впрочем, любая из этих ядовитых особей… — Ирин Сергевна, ну и долго вы надо мной издеваться еще собираетесь? — вопросил потенциально кусачий капитан Ткачев, вперевшись в очередной раз в начальственный кабинет. Не, ну конечно! Как по ресторанам разгуливать да по телефону ворковать, так на это у нас всякие доктора имеются, а как случись что, так: «Ткачев, зайди! Ткачев, ты мне нужен! Ткачев, разберись!» Товарищ полковник, устав демонстрировать свои шикарные бедра, отвлеклась от подключения к компьютеру каких-то проводков и соизволила выпрямиться и даже повернуться. — Ты это о чем? — осведомилась невинно, фирменно приподнимая бровь. Связных слов у Паши не нашлось вот совсем. Не придумав определений садистскому поведению начальства, Ткачев только замысловато покрутил в воздухе руками и попытался сформулировать как умел: — Вот об этом вот всем! — Подкрепляя аргументы уликами, ткнул пальцем в свежий букет роз на столе Зиминой. — Вот об этом! — А что такое? — вроде как удивилась ИринСергевна. — У тебя аллергия на розы? — У меня на доктора вашего аллергия! — выпалил Паша недолго думая. — Да вы!.. Да я!.. Да ради вас! А вы!.. Ткачев то, Ткачев это, Ткачев, пойди туда, пойди сюда! А вы мне, между прочим!.. Я вас… А вы издеваться! — Да когда это я… — возмутилась полковник. Паша хотел было напомнить обо всех выходках дорогой начальницы, включая совсем недавнюю, но только махнул рукой. А потом махнул рукой и на последствия и, рискуя как минимум схлопотать по морде, сграбастал товарища змею-искусительницу в охапку, решив хотя бы поцелуем компенсировать себе нанесенный начальством моральный ущерб.Штурм укреплений в квадрате спальни товарищ капитан и товарищ полковник производили до самого утра.