***
Беларусь уже второй день замечает, как пялиться только на девушку, стоящую в коридоре на каждый перемене. Её красивые белоснежные волосы, алые глаза. Ах, как бы хотел он с ней заговорить, но он слишком смущён. На перемене, когда он вновь хотел остаться в классе, дабы не доставлять Польше дискомфорт, та сама подошла к его парте, не давая даже встать. — Ты скоро дыру прожгешь в моей голове. Что-то хотел? — она смотрела на него не злобно, скорее заинтересованно. Они не были близкими друзьями, скорее хорошие знакомые. — Я-я… — парень неуверенно промямлил что-то себе под нос, краснея, как рак. — Я не услышала. — Как насчёт свидания?! — выпалил тот на весь класс, что все обернулись на их парочку. Польша смутилась, но кивнула. Почему бы и нет? Румыния, что подтолкнул девушку подойти к белорусу, внутренне ликовал. Он не хотел тратить силы России на ещё 4 человек, поэтому, если Беларусь хочет встречаться с полькой, то должен сам её добиться. США и Украина справятся сами. Осталось разобраться с Казахстаном и Китаем. Особенно с Китаем, учитывая насколько Северная Корея гомофобна. Хотя, пожалуй, его не касается, будут ли они встречаться или нет.***
Китай, придя домой, вновь упал на диван, задумываясь, что именно его заинтересовало в Северной Корее. Да, конечно, они были лучшими друзьями, но вроде совсем недавно он любил Россию, а тут… Так странно. Словно бы кто-то заколдовал его на этот месяц и опять вернул в прежнее состояние. Возможно, так и было. — Ты будешь чай? — вспомни лучик, вот и солнце. Китай посмотрел вверх на парня, и, казалось, он покраснел от его взгляда. Точно, Корея же выпил тот чай. Значит, их чувства взаимны, как свезло то. Китаец поднялся, схватив корейца за футболку и притягивая ближе к себе. Тот стал красным, как рак, с надеждой смотря на губы напротив. Китай ухмыльнулся, отпуская своего друга. Он всегда чувствовал власть над этим парнем. — Буду, — своим взглядом азиат словно намекал не только на чай. Северный Корея, чувствуя, как немеет под этими золотыми глазами, быстро убежал на кухню. Там он, наконец, смог вздохнуть. Боже, что творит этот коммунист с ним. Корея всегда ненавидел геев, а теперь стал одним из них? В чём он провинился?***
Питер раздражённо шёл к своему дому. Его раздражало, что пришлось просить денег у Минска, что он учил этих невежд, что видел тупую американскую рожу каждый день. Какого чёрта он вообще тут забыл? Уже подходя к своему дому, он заметил ту самую богатенькую девушку, что прислонилась к его забору. Её ещё не хватало. Город хотел проигнорировать её, но та, ожидая этого, встала перед ним. — Salut, mon ange, — игривым голосом поздоровалась Люксембург, — Грубо игнорировать людей. — Грубо стоять передо мной, уйди, — Питер смотрел на неё без единого намёка на дружелюбие. Может, так она отстанет. — Ты прав, bonbons. — Какой я тебе пупсик?! — вспылил русский, поражаясь её кокетливыми комплиментами. — Что-то не так, chéri? — столица подошла к парню, проводя ногтём по его рубашке. — Тебе неприятно, что я так называю тебя? — Да. — Ох, ну… — Люксембург задумалась, — …потерпи, — Петербург чувствовал, как дёргался его глаз, — Как насчёт поужинать со мной? Питер хотел резко отказать, но задумался. Поужинать с ней? Она богатая, значит… — В самом дорогом ресторане Вашингтона, и за всё плачу я. — По рукам, красавица, — питеровец ярко улыбнулся. Какой русский не любит поесть на халяву? — Там же вкусная еда, да? — она кивнула. — Когда встречаемся? Девушка шокировано посмотрела на русского. Значит, его можно купить едой? Интересно. — В 6 я встречу тебя на машине. Какая машина тебе больше нравится? Может, ты хочешь прокатиться на лимузине? — спросила та, поправляя свои волосы. — Как-будто меня еб#т, на какой машине ты приедешь, — обойдя Люксембург, Питер прошёл к дому, — До скорого! — Тебе тоже, mon ange, — когда парень зашёл к себе в дом, девушка влюблённо выдохнула, — Ñ'est-il pas parfait?***
Казах позвонил в дом его соседей. Узбекистан открыл ему, впуская внутрь. Казахстан был обеспокоен тем, что Россия пропала, точнее последствиями. Поэтому он решил прийти к своим друзьям, чтобы расслабиться. Потому что с отцом, который постоянно только об этом и говорит, невозможно отдохнуть. — Choy haqida nima deyish mumkin? Yoki to'g'ridan-to'g'ri nuqtaga? — узбек ярко улыбнулся, просияв своими необычными глазами. Узбекистан — парень, выглядит на 19. Немного смугловатая кожа, необычные глаза: один был белый, а другой зелёный, также саму радужку обводила красная окружность, вместо чёрной. Волосы голубые, а между ключиц была белая луна, окружённая такими же звёздами. Его внешность была необычной, но притягивала. Немного ниже Казахстана. — Тікелей негізгіге, — также невозмутимо произнёс казах, не показав не единой эмоции. Узбекистан кивнул и убежал на кухню, в то время как Казахстан сел на диван. Вниз, в гостиную, спустились Киргизия и Таджикистан. Те поздоровались, садясь рядом с ним на диван. Казах, приметив Кыргызстан, широко раскрыл глаза. Она всегда была такой красивой? Киргизия (Кыргызстан) — девушка, на вид 18 лет. Алые волосы и золотые глаза, зрачок которых выглядел не совсем круглым, а словно солнце с множеством лучиков. Низкого роста. — Менин бетимде бир нерсе барбы? — девушка мило смутилась, отворачиваясь от голубых глаз казаха. Тот понял ошибку, тоже отворачиваясь. — Жок кечирип кой. Казахстан не понимал, почему вдруг так заволновался. Почему он вновь почувствовала себя влюблённым, только заметив киргизку? Что-то июнь в этом году выдался месяцем любви. — Түркмөнстан менен Ооганстан кайда? — спросил парень у Таджикистана. Тот ярко просиял, когда с ним заговорили. — Онҳо дар боло ҳастанд, шумо медонед! Ҳама вақт чунин хонумҳои хомӯш, ман ҳатто бо онҳо сӯҳбат карда наметавонам! Кӣ ин корро мекунад?! Ман дар ҳақиқат мехостам ин ҳикояро ба онҳо нақл кунам! Ана, гӯш кунед… — Жок, рахмет. Мен барамын, — Казахстан быстро остановил слишком разговорчивого таджика. Таджикистан — парень, на вид лет 20. Тёмно-зелёные волосы, серые глаза с красным зрачком. Очень разговорчивый. Чуть ниже Казахстана. Казах встал со своего места, поднимаясь на второй этаж. Он пока не хотел быть рядом с киргизкой. Она слишком плохо влияла на его сердце. Подойдя к двери с табличкой «Туркменистан», он постучал. Услышав тихое «кто?», он представился. — Içeri gir, — тихо ответила она. Парень вошёл внутрь. Девушка сидела за компьютером, на шее чёрные наушники, растрёпанные волосы, домашняя одежда. Она всегда была такой худенькой и тихой, что её никто толком не замечал. Туркменистан — девушка, на вид лет 15 из-за своей худобы и миниатюрности. Тёмно-зелёные волосы, с одной косичкой сбоку в виде рисунка её флага. Глаза зелёные, но это практически незаметно из-за белых звёзд в одном глазу, и луны в другом. — Мен сәлем айтқым келді. Қалайсын? — из вежливости спросил Казахстан, хотя на самом деле это его не особо волновало. — Gowy. Senem? — также спросила девушка, ожидая, когда тот покинет её личное пространство. — Мен де. Іске сәт, — казах знал, как та не любит общение, поэтому быстро удалился, даже не слушая, что она ответила, и отвечала ли вообще. Пройдя в следующую в комнату с табличкой «Афганистан», он сглотнул. Парень всегда боялся эту даму, и это было очевидно. Но также он уверен, что та уже услышала его, и не поздороваться было бы невежливо. А гнев афганки он был не хотел. Постучав в дверь, он попытался сделать голос менее дрожащим. — Сәлем, бұл Қазақстан, мен… — не успел он договорить, как дверь приоткрылась. Казах, не ожидавший этого, испуганно ойкнул и отпрыгнул. — Что? — спросил хрипловатый голос. Афганистан — девушка, выглядит на 30 из-за ужасных условий в стране. Огромные мешки под глазами, смугловатая кожа. Чёрно-зелёные волосы, сплетённые в длинную косу. Алые, пугающие глаза. Худая до жути. С ней лучше не связываться из-за переменчивого настроения. — П-просто пришёл поздороваться, — ответил казах, всё-таки задрожав. — Пока, — поставила точку в их «диалоге» девушка, захлопнув дверь. Ну и слава богу, думал Казахстан, возвращаясь обратно в гостиную. Там Узбекистан уже успел расставить поляну на столе. Все чем-то занимались. Таджикистан поставил стулья, Киргизия поставила на стол алкоголь. Когда все расселись, казах оказался напротив девушки. Каждый раз, когда он смотрел на неё, не мог поверить глазам. Почему раньше он не замечал её красоты. Девушка скромно краснела под его глазами. Никто раньше не уделял ей внимания. — Salomatlik uchun, do'stlar! — поднялся Таджикистан, самый громкий из всей компании, с рюмкой в руке. Все поддержали парня.***
СССР сидел на кухне, готовя ужин на троих. Казахстан ушёл к его другим детям, а Россия… Мужчина, сколько бы не пытался хоть чему-то радоваться, так и не смог, каждый раз вспоминая дочь. Пропала. Сбежала. Не передать словами, как сильно он волновался за неё. Сняв фартук, Союз сел на один из стульев, понуро смотря в стол. Его потухшие золотые глаза посмотрели на телефон. Каждый день он ждал, что та позвонит, извинится и вернётся к нему, родному отцу. Взяв телефон в руку, он уже в который раз за эти дни набирает её номер. Длинные гудки, и вызов сброшен. СССР посмотрел на телефон, словно его взгляд дошёл бы до России. Положив трубку обратно, он чувствовал, как глаза колит от слёз. Нет, он сильный, он не позволит себе плакать. Но… Почему она бросила их и ничего не сказала? Неужели она так сильно не доверяет ему? СССР вспоминал те времена, когда Россия проживала на улице гораздо больше, чем дома. Возможно, он мог остановить её тогда. Возможно, он мог помочь ей. Возможно, нужно было сделать хоть что-то. Но что сделал он? — «Ничего. Я ничего не сделал. Я мог только обвинять её, — СССР видел, как дрожали его руки от осознания, — Я не смог помочь тебе снова, — Союз вспоминал слова РСФСР. Он говорил, как сильно сожалел из-за своего характера. Как он не смог провести больше времени с семьёй. И ведь это тоже вина СССР. Он не заметил, как сильно отделился его сын от других. И всё опять повторяется. Он снова хочет потерять своего ребёнка? Или, может, он уже его потерял? При этой мысли он не смог сдержать слёз. Подняв голову вверх, он стыдился собственной слабости. Стыдился своей глупости и невежественности. Он помнил, что наговорил когда-то России.***
— Ты что, не могла просто встретить их?! Неужели так сложно было просто дружно поговорить?! Неужели я многого прошу, Россия?! Я и так дал тебе свободу, а ты плюешь мне в лицо?! — кричал взбешённый СССР, когда все ушли. Первая встреча братьев с сестрой не удалась. Абсолютно. Он с трудом разнял драку между Россией и Украиной. Россия, сидя за столом и прижимая лёд к глазу, стыдливо опустила голову. — Извини, — шёпотом произнесла та, не поднимая головы. СССР, казалось, только больше взбесился. — Извини? Ты ещё извиняться смеешь? Сначала сказала, что я никто, а теперь извиняешься? Ударила брата и теперь сидишь здесь не поднимая головы? Да?! — он ударил по столу, смотря сверху вниз на дочь, — Ты не представляешь, как я в тебе разочарован, — угрожающе тихо произнёс мужчина. Россия всё не поднимала головы, — Почему ты просто не можешь быть нормальной? Почему я должен стыдиться тебя, а? Ещё наследницей моей зовёшься. Правильно сказал Украина, но правда глаза режет, да? Вниз, на грязные спортивные штаны, капали слезинки. Она не хотела это слышать, она хотела убежать. — Плачь. Слабачка. Это всё, на что ты способна? Может ещё истерить начнёшь? — девушка закусила губу до крови, пытаясь сдержать резкие вздохи, — Позорище. Мужчина вышел с кухни, громко хлопая дверью. Россия осталась сидеть. Откинув лёд подальше, она начала вытирать слёзы, смешивая их с кровью от кровоточащего фингала. Русская задрала голову, пытаясь остановить слёзы. Она чувствовала, как тяжело ей было дышать. Схватившись за сердце, что так сильно болело, она согнулась в три погибели. — Больно… — она хотела закричать, но это удел слабых. Она не хотела, чтобы отец разочаровывался в ней ещё больше. Куда уж дальше? — Лучше бы я не возвращалась…***
Сейчас то он понимал, что натворил. Но тогда ему казалось, что это было правильно. И чего он ждал от неё после этого? Любви? Или, может, доверия? — Прости меня, Россия, я всё такой же идиот… — прошептал Союз. Поступил бы он иначе сейчас? Она сбежала вновь. И можно ли её винить за это? Ненавидит ли она его? — Прости…//Продолжение следует…//