Рождество на Бейкер-стрит

Уже с утра Лондон кипел жизнью. Люди бегали по магазинам в поисках подарков для друзей и семьи и продуктов к праздничному столу. Все было увешано гирляндами, мишурой, отовсюду пахло выпечкой и алкоголем. Весь город был будто пропитан атмосферой праздника. Джон, встав в девять утра, и умывшись, поднялся на второй этаж в гостиную, где, судя по звукам, уже вовсю бодрствовали миссис Хадсон и Шерлок. Домовладелица натирала до блеска сервиз, а Холмс, явно не по своему желанию, вырезал и развешивал на окнах узоры из бумаги. Он все время ворчал, резал ножницами руки, но послушно исполнял просьбу (больше все-таки похожую на приказ) миссис Хадсон. Было видно, что она больше всех в этой квартире воодушевлена праздником. — О, Джон, вы уже проснулись! Это очень хорошо, нам нужно успеть еще столько всего сделать! Вы можете вырезать фигуры для окон? Шерлок, несмотря на свои музыкальные руки, ужасно справляется! Действительно, подойдя к Шерлоку, Джон увидел вырезанных другом кривых ангелочков, зачастую с отрезанными и приклеенными обратно на скотч головами и крыльями, и снежинки, больше похожие на врата в Ад. Холмс старательно пытался вырезать хоть что-то адекватное почти полностью замотанными в пластыри руками. Его лицо выражало абсолютную сосредоточенность, будто он решал сложнейшее уравнение, но при этом, он умудрялся все время ворчать что-то в духе:«ненавижу праздники, сплошная трата времени. Они явно были придуманы идиотами для таких же идиотов!» Джон забрал у него из рук ножницы и сказал, что Шерлоку с его ростом будет куда проще развешивать гирлянду и мишуру почти под самым потолком, чем раненому бывшему военному с короткими ногами и руками. Так они и распределились. — А что у нас с елкой? — спросил Джон, заканчивая развешивать снежинки на втором окне. — В прошлом году, благодаря экспериментам Холмса, елка лишилась своей хвои, — Ответила миссис Хадсон, а Шерлок отвел взгляд, будто говорили совсем не о нем, — поэтому за ней стоит сходить. Как и за игрушками, которые в позапрошлом году так же подверглись химическим опытам нашего друга. Вот вы вдвоем и сходите. Джон раздраженно посмотрел на Шерлока, потому что тащиться в холод с больным коленом за елкой явно не входило в его планы. Шерлок только отвернулся, будто не заметил этого взгляда. Уже через полчаса на окнах были прекрасные снежинки и ангелочки, как будто настоящие, а не сделанные из бумаги. Полки сияли гирляндами, а на любимом Шерлоком черепе красовался колпачок. Кухня, как и гостиная блистали чистотой, благодаря миссис Хадсон, услужливо взявшей на себя уборку всего того хлама, что не разгребался месяцами. Шерлок даже нашел утерянные им когда-то золотые запонки, подаренные Майкрофтом. Холмс младший и Джон шли по заснеженному Лондону, стараясь избегать больших столпотворений людей у витрин магазинов. В этот день обычно хмурая погода даже порадовала их солнцем, из-за которого снег блестел так сильно, что некоторые люди надевали солнцезащитные очки. Шерлок без умолку болтал о своей ненависти к подобным праздникам, ведь «что хорошего в толпе людей, разглядывающих обычное, никому не нужное в любое другое время дерево, пусть даже и украшенное этими веревками с блестяшками — так Холмс высказывался о гирляндах» Джон же его слушал только в пол-уха, потому что боль в его колене начала проявляться от долгой прогулки и сильного для Лондона мороза. Наконец, они дошли до магазина с искусственными елками. Джон сразу попросил стул, потому что понимал, что еще пятнадцать минут на ногах просто не протянет. Но он все-таки помог выбрать пластиковое дерево — Шерлок оказался в этом полным профаном. Они выбрали не слишком высокую, но очень пушистую елочку, «хвоя» которой совсем не кололась. Но, посмотрев на цену, опешили оба. Пока Джон все еще воевал со своим коленом, Холмс торговался с продавцом как мог: предлагал физическую помощь с неразгруженными товарами, спорил о справедливости цены, но в итоге снизить ее почти в половину помог спор. Шерлок сказал, что сможет с легкостью рассказать все о семье этого продавца и тот, поддавшись интересу, согласился, явно не веря в способности чересчур активного покупателя. Шерлок рассказал о том, что жена мужчины работает учителем, о совсем маленькой дочери и ее любви к динозаврам. Продавец только мог с открытым ртом слушать все это и соглашаться. Позже, когда они уже шли до кофейни, решив выпить кофе, Холмс рассказал, что на галстуке продавца были мельные отпечатки, причем, явно левши, судя по их высоте и повороту — сам мужчина был правшой, откуда следует вывод, что это была его вторая половинка (вряд ли чужой человек стал бы поправлять кому-то галстук), а судя по возрасту мужчины, скорее всего, это была его жена. В служебном помещении была открыта дверь, где стоял большой плюшевый динозавр и яркая книга о них, перевязанная лентой с надписью «Маленькой Люси». Вряд ли такие подарки стали бы дарить подростку и даже учащемуся начальных классов. В кофейне было тепло и уютно. Джон сел, вытянув больную ногу, и заказал латте, Шерлок, наоборот поджав ноги, взял черный кофе. Напитки расслабляли и согревали. Как только боль в ноге Ватсона полностью прошла, они медленно дошли до дома, где их уже ждала миссис Хадсон. А после время шло абсолютно незаметно. Они с Шерлоком разобрали и расправили как надо елку, а миссис Хадсон принесла непонятно откуда взявшуюся коробку с разноцветными блестящими шариками и мишурой. Уже только к вечеру елка была украшена. Все это сопровождалось воспоминаниями домовладелицы о ее молодости и игрой на скрипке. Было необыкновенно спокойно вот так сидеть рядом с лучшим другом и женщиной, ставшей почти что матерью, всегда заботящейся о состоянии здоровья Джона и волнующейся о них с Шерлоком во время раскрытия преступлений. К самому моменту завершения всех приготовлений, когда елка сияла всеми цветами гирлянды и переливалась шариками, пришли Молли и Лестрейд, «заскочивший буквально только поздравить», но так и оставшийся праздновать с ними. К всеобщему удивлению, инспектор очень быстро нашел общий язык с домовладелицей, и они уже обсуждали последние новости и сплетни как старые друзья. Молли пыталась понравиться Холмсу, тот ничего не говорил, но и никак не реагировал, а Джон делал заметки в свой блог, чтобы потом описать это рождество в малейших подробностях. К приезду Майкрофта, утка, приготовленная миссис Хадсон, уже была готова, и под предложения хотя бы попробовать, политик сел вместе со всеми за стол и съел свою порцию птицы под хрустящей зажарившейся корочкой. Он даже немного выпил, несмотря на откровенную дешевизну алкоголя. Комната все больше наполнялась смехом и разговорами. Даже не особо разговорчивый Майкрофт присоединился к общему веселью. Шерлок, немотря на свою предвзятость вначале, так же будто проникся атмосферой праздника и играл на скрипке рождественские мелодии, иногда сбиваясь на разговоры с братом и обсуждения их детства и юношества. Признаться, это было лучшее рождество Джона. Его окружали друзья, которых он смело мог назвать своей семьей. Конечно, каждый был со своим характером и привычками, что часто шли вразрез с привычками другого. Но, тем не менее, сейчас все они были здесь, вместе, и довольно мило общались друг с другом. Ватсон подумал, что, наверное, он никогда не был еще так счастлив. Может, это было правдой, а, может, просто действие алкоголя, но он был полностью расслаблен. Он забыл о войне, о своих травмах, включая психологические, он забыл о всех свои проблемах, как только эти люди появились в его жизни. Первым уехал Майкрофт, ссылаясь на очень важные дела. А за ним уехал и Лестрейд, помогавший явно немного перебравшей Молли забраться в такси. Миссис Хадсон ушла в свою комнату на первом этаже, и остались только Шерлок Холмс и Джон. Даже в молчании им было так спокойно, что Ватсон начал засыпать, совершенно забыв о мази, которой хотел намазать все еще немного тянущее колено. Он помнил только как кто-то, видимо, Шерлок, подхватил его на руки и отнес в спальню. Как только голова коснулась подушки, Джон под действием выпитого алкоголя и сильной усталости заснул. Он уже не слышал слов Шерлока «Спасибо за праздник. Спасибо за то, что ты рядом. Спасибо за Рождество».