***
Кроссовки в пыли, Встречал закаты на крыше, Если мёртвый в нутри, То почему так громко дышишь? Я её унечтожила, Тошнотворно хорошую, Ученицу гимназии, С обрыва канула в прошлое. Это ради тебя, Тебя, тебя одного, Эти красные Мальборо, Красное вино. Ядовитой улыбкой, Сверстников провожаем, Мы с тобою ошибки, Нас уже не исправить. Алёна Швец — Портвейн.
Роберт стичуться в дверь квартиры, за ней слышиться шорохи, в замочную скважину вставили ключ. Раз поворот. Два поворот. Дверь распохнулась, перед Бобом предстал высокий, под два метра ростом, как сам Роберт, мужчина, в смокинге и с красной бабочкой на шеи. — Что вы здесь делаете, — мужчина пробежался глазами по бейджику Боба — Роберт Смит? — Извините что беспокою вас в столь поздний час, — одиннадцать часов вечера, и правда поздно — но хотел бы сообщить, что ваш сын Томас Спикер скончался в одной из лабораторий БобСок. — Роберт на секунду застыл, он ожидал любой реакции, кроме этой: Отец Тома убежал, пытаясь скрыть слёзы, в глубь квартиры, жестом приглашая пройти Боба, и закрыть дверь. Как только Роб оказался в этой «хате» он удивился не по детски, ведь здесь были потолки метра под четыре, все стены были в красивыйших картинах, а на одной, полностью завешанной какими-то газетными вырезками, стене, он разглядел фотографию Тома… Из размышлений его прервал зов хозяина квартиры. — Роберт, а вы же друг Томаса? Просто он про вас рассказывал в студенческие годы. А, извините, я забыл представится, меня зовут Александр Спикер, а вот рядом сидит моя жена, Эмили Спикер. — активно жестикулируя проговорил мужчина. — Приятно познакомиться, Я да, Роберт Смит, и хотел бы дополнить свою фразу: его не стало ещё год назад. — в этот момент сердце земерло у всех. У Роберта, что он начал вспоминать все моменты когда мог помочь Спикеру, а у родителей судя по всему, оно замерло из-за того, что они про это так резко узнали. Что будет дальше? Пустота? Отчаинье? Нет. Рез всё это они все прошли только что. Тогда… Всё же, что делать дальше?