Альтернатива: пропущенные сцены

Выпроводив полицию и всё ещё пытающегося иногда качать права начальника охраны тюремной палубы, сформировав и отправив Квает Спэйсу отчёт, Пульсар ненадолго ткнулся шлемом в стену и длинно провентилировал. — Как же я это ненавижу... — тихо, но с большим чувством пробормотал чёрно-фиолетовый гром, опуская крылья, когда дверь за ушедшими закрылась. — Ненавижу крикливых самодуров в начальстве, ненавижу сам таким прикидываться... А ведь Танцу Ветра казалось, что он ещё молодцом. Когда из допросной выводили начальника охраны, которого он всего клик назад с таким задором терзал, вырывая клочки подробностей занимательной истории заговора. Теперь же облачённый в глянец капитан поймал себя на мысли, что не чувствует опоры под крыльями. Серый холодный металл исцарапанной стены, до сего момента помогавший ему сохранять непринуждённо-уверенный вид, вдруг начал стекать вниз жидким маслом, оставляя его наедине с отяжелевшим вдруг корпусом. Понимая, что исчерпал все лимиты выносливости, даже тот, что взял взаймы у чувства долга и преданности лидеру, второй капитан спешно упаковал полученные данные в архив. Сейчас ему казалось, что даже атмосфера вокруг давила на него неподъёмным грузом. Действие анестетиков и стимуляторов, щедро выданных ему крылатым доктором после ремонта, подошли к концу. Тут же напомнил о себе бывший пробитым в нескольких местах пустой бак и временно выведенные из строя накопители энергии. Посттравматические наводки, переполняющие нейропроцессоры, теперь беспрепятственно мучили сенсорику его корпуса. Сознание Танца Ветра медленно, но верно растворялось вместе с процентами заряда единственного рабочего аккумулятора. Раздражающе громкий голос солётника вырвал его из густого липкого марева. — Пульсар... — голос капитана непогрешимость звучал неестественно глухо. — Ты такой шумный. Реплика Танца Ветра о шумности заставила Пульсара вскинуться, фокусируя непонимающую оптику. Он-то сейчас как раз тихо говорил, наконец-то. Или солётник такой тормоз, что ругается сейчас на то, что было раньше? — Сам только что ещё как шумел, — беззлобно огрызнулся он, подходя к Танцу Ветра, заглядывая в ясную оптику, — Ты чего? Мы молодцы, всех раскрути... Со стороны облачённый в чёрный глянец гром выглядел нормально, характерная для него неуставная поза и ровно горящая оптика цвета ледяного перезаряженного энергона скрывали его слабость... ровно до тех пор, пока тот не начал пикировать в сторону пола. — Шлак! Отставить падать! — сильные манипуляторы подхватили едва начавший заваливаться корпус. — Что с тобой? — осознал, что вряд ли тот сейчас способен связно излагать. — Забей, сам узнаю. Дай подключиться для диагностики. Слова сыпались больше для объяснения действий, а не выполнения команд, вон и штекеры уже сами тыкались в разъёмы на медпанели, уже открытой... Танец Ветра слегка приложился лбом о широкое плечо остановившего его падение солётника. Ерундовый удар ощущался как нанесённый тяжёлой кувалдой. Оптика на несколько нанокликов потухла, но затем разгорелась вновь, выдавая максимальную яркость картинки окружающего мира. Спасаясь от этого травмирующего света, он зажмурил оптозатворы. — И чо молчал? Н-непогрешимость, блин... Лови кабель. Давай-давай, не ерепенься, у тебя аккум на нуле... Силовой кабель был подключён в один момент, и в аккумулятор меньшего сикера пошёл заряд. — Продержись клик, и всё тебе сейчас будет. Клик продержись, понял? Аудио отключи, я щас опять орать буду. Так и придерживая полуоффный корпус у стены, Пульсар вызвал охрану уровня, приказал вернуть автоботов в камеру (и если на них хоть царапина новая появится — лично всей смене шлемы поотрываю! И когти им переключите, придурки, пусть сами идут). Всё это время сам стоял так, чтобы не было видно ни кабеля поддержки, ни того факта, что второй капитан стоит не совсем сам. Его бравадный напарник опять что-то говорил, используя ненавистные Танцу Ветра бранные выражения, но процессор был словно окутан толстым слоем изолята и не соглашался распознавать смысл сказанного. Вскоре он почувствовал несколько подключений, которые из за перенапряжения в нейросети отдались эхом обжигающей боли, расползающейся от грудной секции до кончиков занемевших крыльев. — Пульсар, не выражайся, пожалуйста, и хватит меня доламывать. Больно, — протестующе прошелестел Танец Ветра, силясь поднять шлем от чёрно-фиолетового бронированного наплечника, чтобы посмотреть в оптику мучителя. Впрочем, почти сразу, так и не встретившись взглядом с жарким пламенем взора напарника, уронил его обратно, тихо рассмеявшись, когда тот активировал режим подзарядки энергонакопителя. — Перестань, щекотно! — корпус меньшего сикера мелко подрагивал, а он сам рефлекторно попытался разорвать подключение кабеля, но дотянуться манипулятором до основания своего правого крыла не смог. После нескольких тщетных попыток и полного разочарования в длине и гибкости собственных серво любимец лидера линка начал протестовать активнее, норовя вырваться из крепких объятий. Пульсар без труда удерживал дёргающийся корпус, что-то успокаивающе говорил — негромко, специально пониженным тоном, плотно прижимаясь всем корпусом, передавая не столько смысл речи, сколько вибрации... — Чш-ш... Я тебя не ломаю, сейчас всё пройдёт, я не причиню тебе вреда... Шлак! — локоть вырывающегося солётника попал как-то особенно неудачно. Но продолжил говорить снова тихо и мягко: — Да не дёргайся ты, сам же мешаешь тебя спасать... Как же мне тебя... Удерживать постепенно обретавшие силу манипуляторы — сам же заряд для них и гнал! и останавливаться не собирался — и одновременно разбираться с другими подключениями становилось всё сложнее. Решение пришло само — от оборудования помещения. На миг Пульсар заколебался — приковывать товарища к стене в пыточной выглядело не лучшей идеей. Но очередной, по счастью, смазанный, удар по оптике помог отбросить сомнения. Немного возни, два щелчка — и теперь с функцией удержания Танца Ветра от падения, а его серво от помех ремонту успешно справлялись блокираторы. Можно перейти к более важным задачам. Испытывает боль, хотя ничего такого с ним не делают. Морщится, прячет оптику. Недозаряд, рассинхронизация, наводки. Заряд всё равно восстанавливать надо, а рассинхронизация сама уйдёт, когда наводки снимутся. Первым делом Пульсар перехватил сигналы в центр обработки ошибок от корпуса — всё равно бред гнали. Отправил их, минуя сознание, сразу в архив, чтобы солётника не мучали фантомные боли, щекотка и на что он там ещё жаловался и будет жаловаться. Прикрыл гиперчувствительную оптику ладонью — не то чтобы в этом была необходимость, родные защитные пластины тоже отлично справлялись, но ему казалось, что прикосновение сейчас будет важнее. — Расслабься, я держу. — Держи... — покладисто разрешил Танец Ветра, как и в тот раз начиная реагировать на поля более мощного альфы. — У тебя отлично получается, — попытка шутливо боднуть прислоненную к оптике теплую широкую ладонь вышла неуклюжей. — Скомандуй заблокировать дверь. Давай. Повторяй за мной: «дверь: заблокировать». Используй свой код. Немного настойчивости, предельно простые формулировки, частично убранные помехи — и клиент способен выполнять, что говорят. Забитое системными ошибками сознание стараниями заботливого солётника стало проясняться. Капитан Непогрешимость больше не боролся за право покалечиться ещё сильнее во имя святой десептиконской идеи и не старался покалечить Пульсара. — Топчик, опять я создаю тебе проблемы. Ты не со мной должен сейчас нянчится, а быть с ведомыми. Прости, — голос тихий, но речь уже оформленная и связная. — Дверь заблокировать по коду «бесконечный горизонт». Тот усмехнулся: — Меня отправили тебя прикрывать, забыл? По-прежнему не убирая ладони с фейсплейта, более крупный и полнофункциональный мех стал нащупывать заправочную горловину — благо, они были одной модели, и искать не приходилось. — Открывай, заправлю тебя. Ты пустой. Заправлю. И снова словесные команды больше для успокоения, команду на открытие подал с медпанели сам, когда Танец Ветра не выполнил сразу. Тот отрицательно покачал шлемом. — Не заправишь, ещё пару джооров нельзя точно, — усмехнулся, — или ты полагаешь, я на диете? Боюсь броню как у тебя наесть? Явно улучшавшееся состояние товарища убрало незримую тяжесть с крыльев четвёртого капитана. — Броню наедают не энергоном... — несколько рассеянно заметил он, просматривая логи и комментарии, почему нельзя заправлять. — И ты не боишься наесть броню, а хочешь, ты сам признался. Кстати, если залить в тебя сначала масло, можно будет и энергон, главное не сразу много... Предложение о заправке не встретило отклика восторга в просветлевшем сознании крылатого меха. — Думаешь по-другому я не выживу? — добавив театрального драматизма в мелодию голоса спросил Танец Ветра. — Да и приличного масла, чтобы в меня залить, тут нет. Я допросы в романтической обстановке с десертами обычно не провожу, это фишка Акустики. — Тогда не сразу заправлять... — он проверил заряд, аккумуляторы уже почти сравнялись, скоро можно будет отключить, больше половины не загонишь. — Сначала буду греть и расслаблять... Пульсар обнял его крепче, прижался весь, прикрыл крыльями, окутал полями, просунул свободный манипулятор за спину, погладил там плавно и с нажимом... Вентиляция снова дула тёплым ветерком с едва заметным личным запахом, прижавшийся корпус ощутимо разогревался, кокон из крыльев давал защиту... Ладонь с оптики сместилась вверх, огладив шлем, остановилась на затылке, подталкивая, мягко понуждая младшего грома склонить голову, уткнуться лицом в шейные кабели старшего, спрятаться... И тяжёлая тёплая ладонь прижимает, удерживает, хотя никто и не вырывается. — Не обращай внимания, пожалуйста, я чушь несу, это следствие выхода из зоны психологического комфорта. Я, знаешь ли, не привык перед кем-то безвольным гелем растекаться, — глянцевый сикер смущенно улыбнулся. — А ты уже второй раз меня греешь. Он с благодарностью принимал авансы внимательного Сто Первого. Доверительно раскрыл свои искровые поля: рваные, противоречивые, лишенные стабильности и прежней силы. Позволил мягкому покровительственному флёру окутать себя, пропустил его внутрь. Циркулирующий в коконе тёплый воздух разбудил аромат свежего озона, въевшегося в чёрный глянец. Танец Ветра покорно опустил голову принимая ненавязчивую, но такую очевидную ласку. Манипуляторы, прикованные к стене прочными захватами, дернулись в попытке ответить на объятия. Беспомощное состояние удручало и тревожило привыкшего быть сильнейшим в своем ареале сикера. Оно же запускало глубоко скрытые в недрах второго сознания протоколы выживания, заставляющие испытывать навязчивое желание пассивного соединения с мощным, способным оказать протекцию партнером. — Выжить — выживешь, — возвращаясь к прежней теме мягко согласился Пульсар, снова включая эти мурчащие нотки в голосе. Как они отдавались в прижатом к его горлу шлеме, он только подозревал. — Но разве ты не хочешь, чтобы я выгрузил тебе нейросеть, а? Я сейчас освободил твой проц от наводок совершенно варварским способом, чтобы хоть как-то вернуть онлайн. Но долго так нельзя, а если я верну, ты опять поплывёшь. Аккумулятор Двадцать Шестого был уже заряжен насколько это возможно, и Пульсар мягко отсоединил кабель. Для таких токов сейчас не время. А вот послабее и между крыльев с ладони — самое то. Как всегда безупречный сикер мог упустить момент, когда ловкий манипулятор более опытного и явно точно понимающего свои желания солинковца оказался между его крыльями? Сложенными в защитное положение крыльями. Мягкие поглаживания, подкрепленные низкозаряженными импульсами расслабляли корпус, возбуждали интимный интерес, притупляли бдительность. Так он попался в силки умелого охотника без малейшей надежды на спасение. Танец Ветра сам использовал этот приём в моменты близости с ведомыми, но никогда без их на то согласия. Впрочем, интимные связи в клубке всегда сводилась к его абсолютному доминированию. Партнеры были довольно скупы на ответные ласки, опасаясь агрессивной реакции ведущего на инициативу. Поэтому непривычный к проявлению тактильного внимания и лишённый способности сопротивляться ему корпус реагировал на действия Пульсара очень остро. Поля меньшего сикера быстро набирали плотность, транслируя желание, которое сам второй капитан хотел бы скрыть. Однако сворачивать фон теперь было бы бестактно, поэтому Танец Ветра оставил всё как есть. Для него ещё никто так не мурчал, не касался губами выступов шлема, безмолвно уговаривая сдаться. Это было трогательно и забавно. Вибрация бередила чувствительную сенсорику шлема — удивительное ощущение, лёгкое, игривое. Дурачество, поднимающее настроение, навешивающее на фейсплейт беззаботную улыбку. Коварный Пульсар, хоть и сумел завладеть стратегически важной позицией между крыльев, но не спешил воспользоваться преимуществом очевидным способом. Вместо лишающего воли расслабляющего разряда в спину Танца Ветра шёл непрерывный ток — переменный и совсем несильный, это ощущалось как тёплое покалывание. Ток плавно усиливался, скоро он уже слегка жёг и вместе с этим от ладони к груди насквозь через весь корпус начала проходить мягкая едва заметная волна. Одна, другая, постепенно набирая силу, очень приятно, совсем не больно и не страшно. Танец Ветра совсем не был лишен воли, он мог бы прекратить в любой момент, просто не хотел, незачем, можно же и попозже... — Хочу, — сгорая от стыда, окрасившего скулы холодным розовым тинтом, подтвердил Капитан Непогрешимость. — Очень хочу. Он понимал, что Пульсар прав, что выгрузка единственное здравое решение в постигшей его ситуации. — Ты так и оставишь меня прикованным? — вопрос не содержал протеста или обвинения в нарушении прав личности, второй капитан лишь уточнял намерения потенциального партнера. А тот всё так же нежно, почти касаясь губами аудиосенсора промурчал: — Я, конечно, могу отнести тебя на манипуляторах... — дал время представить картину, а пока прищипнул губами выступ шлема, другой. — Но предпочёл бы всё же сконнектить прямо тут. И в блокираторах, — мурчание стало совсем самодовольным, он даже потёрся шлемом, как огромный звероформер. — Надеюсь, ты будешь не очень сильно против? А, может быть, совсем не против? — На манипуляторах это лишнее, Топчик. Так нельзя. Никто не должен знать, что нас можно поломать. Для Танца Ветра добрая репутация Чёрной Армады была важнее личных приоритетов. На этом можно было сыграть, выстроив эффективную стратегию подавления ментального сопротивления, чем сообразительный Сто Первый без лишних метаний воспользовался. — Если ты считаешь коннект необходимым условием этой сделки, я его выдер... — Танец Ветра осекся, звериное проявление внутренний сути партнера навело его на размышления об истинной природе происходящего между ними безумия. Стремящийся к накоплению полезных знаний сикер, к своим четырнадцати с небольшим ворнам довольно сносно разбирался в психологии своего вида. Сикер поднял голову и пристально посмотрел в оптику напарника. — Пульсар, остановись на клик, послушай. Твое желание обладать мной это всего лишь игра моих скрытых защитных программ с твоими корневыми. Второе сознание уверено, что один я не выживу. Поэтому насыщает мои поля ложной информацией. Двадцать Шестой ненадолго замолчал, борясь с навязчивым желанием открыть разъёмы интерфейс-панели. Удерживать себя от явных визуальных указателей на испытываемое наслаждение становилось всё сложнее, и он снова спрятал горящий фейсплейт. — Я тоже чувствую желание, которого испытывать не должен, — продолжил он, неловко касаясь губами пульсирующих энергонных магистралей на шее большего сикера. — Так устроена наша психика. Мой корпус сейчас отдан на откуп сильному, чтобы получить его защиту. Ты же, являясь альфой от активации, реагируешь на мой призыв в рамках своих первичных протоколов, видя во мне потенциального ведомого, но это неправда. Когда всё закончится, нас обоих постигнет глубокое разочарование. Проиграв очередной микрораунд сражения со своим корпусом, Танец Ветра протестующе дернулся и чтобы не застонать в голос, прикусил партнера за кромку воротниковой брони. Но тот сгладил его разочарование очередной порцией импульсов стимулирующих зону «чистого удовольствия». Интерфейс-панель буквально плавилась от острой потребности подключиться к сети второго, такого близкого кибертронца, но облачённый в глянец мех не позволял себе раскрыться. Бока теперь поднывали, прежде приятные ощущения начали причинять дискомфорт, который нерешительный мех сам себе и устроил. — Какой сделки, ты о чём? — поразился Пульсар, забыв даже подавать ток. — Просто нам обоим нужно выгрузить нейросеть, причём тебе срочно, и это критично. Поцелуем в переносицу больший сикер заставил защитные системы второго снова закрыть его оптосенсоры, когда тот неосторожно поднял голову. — Твой корпус умнее тебя, прекрати думать и расслабься. Расслабься и доверься если не мне, то своим ощущениям... — небольшая команда через медпанель и объяснение «жертве»: — Я пока отключил тебе оптику, больше свет не будет бить, даже когда дёргаешься. Дальнейшие слова он, судя по всему, просто не слушал: гладил манипуляторами и магнитными полями, мимоходом перевешивая самые нагруженные системы жизнеобеспечения Танца Ветра на свои. С усилием провёл по крыльям до самых кончиков, снимая статику на себя и затем скинув её на кресло, где недавно сидел Кап, снова по спине, дал серию расслабляющих зарядов, притирался шлемом о шлем, вжимая голову партнера между своей шеей и плечом, прошептал в самый аудиосенсор: — Я предпочитаю сожалеть о том, что сделал, нежели о том, чего не сделал. Всё-таки слушал. — А ты можешь кусать, если хочется. Хоть магистрали. Подчиняться Пульсару становилось всё проще, он продавливал под себя лидерскую основу Танца Ветра очень бережно, проявляя должное уважение, стараясь избежать травмирующих личность резких влияний. Меньший сикер, погружаясь в бездну приятных тактильных ощущений, чувствуя ментальное принятие и поддержку, потихоньку сдавал позиции. Чем больше внимания уделял его корпусу Пульсар, чем сильнее удовольствие позволял испытывать — тем острее становилась жажда облаченного в чёрный глянец грома получить ещё. Второй капитан в полной мере пользовался разрешением и теперь смело покусывал чувствительные шейные магистрали партнера, скользил по ним острым кончиком глоссы, касался тёплыми гладкими губами. Временная слепота лишь усиливала ощущения, придавала взаимным ласкам особую чувственную насыщенность. Полноценно ответить на нежность своего спасителя он не мог, надёжные крепления намертво фиксировали его манипуляторы у стены над головой. Он периодически дёргался в захватах, влекомый желанием перехватить главенство в процессе. На укусы в магистрали Пульсар отреагировал неожиданно ярко, тихо застонав. Не то чтобы он не мог сдержаться — скорее поощрял продолжить. И сам того не подозревая, сделал тем самым Танцу Ветра бесценный подарок — издав стон первым, он подал пример, показал, что так можно, и совсем не нужно стыдиться демонстрации испытываемого от близости удовольствия. Сам Капитан Непогрешимость позволить себе такой раскрепощённости не смог бы. Для него было гораздо проще всегда выглядеть сильным и собранным, держать лицо даже когда совсем плохо, чем позволить другому кибертронцу лицезреть себя в моменты расслабленной уязвимости. — Хорошо, поступай как считаешь нужным, — едва удерживая плавность речи, ответил наслаждающийся заботой и настойчивостью сильного партнера мех. — Мне приятны твои ласки, я тебе верю. Ладони Пульсара снова скользили по спине, бокам, крышке интерфейс-панели... но ни подцеплять её, ни просить открыть он не стал, снова воспользовавшись своим доступом через медпанель. — Вот так... Сможешь потом отмазываться, что не сам дал, это я тебя подло взломал... Пульсар шутил и... не совсем шутил. Он был уверен, что Танец Ветра так не сделает, но оставлял возможность воспользоваться этими словами. У самого же «взломанного» предположение, что он может прикрыть своё сомнительное, но принятое сознательно решение его псевдонасильственными действиями, вызвало в искре волну протеста и возмущения. — Не шути так больше! Подерёмся, — с заметным напряжением в срывающемся на рычание голосе предупредил напарника Танец Ветра. — Как скажешь... Сам «злобный взламыватель» снова прихватил губами выступ шлема, а его штекеры моментально заняли свои места в гнёздах, начав первый, пока пробный энергообмен. Прислушался к реакциям, скорректировал, инициировал инфоподключения всеми оставшимися кабелями. — Дай доступ к эмоциям и поверхностным мыслям. И щедро поделился своими: волна заботы, нежности, жажды обладания, уверенности в победе, предвкушения, восхищения таким стойким и совершенным, всегда ухоженным и наполированным несмотря на военные будни... Он даже не стал скрывать собственную промелькнувшую мысль о том, что надо будет повторить, когда Танец Ветра будет не такой замученный, и дать шанс отыграться. Пульсар допускал вероятность того, что в настоящей схватке за лидерство в полную силу Танец Ветра сможет его одолеть, поэтому сейчас, когда тот очевидно не в полной силе, результат окончательным считаться не будет. По этой же причине он решил в этот раз не пытаться ни прописывать Танцу Ветра свои коды, ни обвешивать его своими метками. Потом, когда подомнёт его в следующий раз, уже по-честному — тогда да. Властное и такое сладкое воздействие на интерфейс-панель выбило из вокодера сдержанного терпеливого сикера первый стон удовольствия, который тот не смог удержать. Его корпус мелко подрагивал, но уже не от слабости или ложного холода, а от кайфа, которым так щедро осыпал его больший мех. Желание ответить тем же становилось уже невыносимым, Танец Ветра знал с десяток способов погрузить партнера в состояние тактильного блаженства, но для этого ему нужны были его манипуляторы. — Отпусти, Топчик! Пожалуйста, — срывающимся от нетерпения шепотом попросил он, потеревшись боковой частью шлема о шлем партнёра. — Я тоже хочу обнимать тебя, гладить твой горячий мощный корпус, хочу подключиться к твоей интерфейс-панели, заняв все гнёзда разом. Он резко поднял голову и прильнул горячими гладкими губами к губам Пульсара, увлекая того в долгий полный нежности поцелуй. Гибкие кабели меньшего сикера устремились к приёмным портам интерфейс-блоков напарника. Настойчиво, но пока не причиняя боли придавили прикрывающие их защитные панельки. Эмоциональный фон, транслируемый Сто Первым, окончательно убедил Двадцать Шестого в ментальной безопасности происходящего. Снял навязчивый страх потери достоинства, побудил в ответ поделиться своими внутренними переживаниями. Пульсар ему очень импонировал. Неудержимой бравадой, которой самому умничке Танцу Ветра от вселенной не досталось, уверенностью в собственном авторитете, внутренней силой, мощной как ядро атомного реактора харизмой, способностью к состраданию и уважению. Новичок был единственным, кого Двадцать Шестой искренне счёл для себя достойным противником, а значит и подходящими для предстоящей интимной близости партнёром... Или всё же это было манипуляцией второго сознания, ложью во спасение? На поцелуй Пульсар ответил легко и с удовольствием и тут же рванулся сам навстречу, всё с той же грацией и напором тяжёлого штурмовика попытавшись проникнуть внутрь — и неожиданно получил отпор. Танец Ветра целовал его упоённо, с умением и страстью, выдающими немалый опыт и большую любовь к этому делу, но сам глоссой не пользовался и чужую к себе в рот не пускал. Это помогло сдержать первый порыв добиться своего командой с панели, и он решил пока поизучать новую технику. На себе. «Подключайся,» — отправилось разрешение по проводной связи, сопровождаемое ощущением лёгкого смешка. Заглушки разблокировались и стали поддаваться нажиму, позволяя чужим штекерам проникнуть внутрь. Получив доступ к гнёздам интерфейс-панели, изнывающий от желания равноценного импульсного обмена сикер с жадностью врезался в них, прочно сцепляя соединения магнитным хватом. Так, словно партнер мог попытаться сбежать от него. Мощный, перезаряженный откат сплошным длинным потоком отправился в сеть Пульсара. Танец Ветра отпустил его губы и удовлетворённо улыбнулся, тут же попытавшись перехватить управление процессом импульсного обмена, запуская новую серию коротких упорядоченных импульсов. Это была мелодия, хорошо знакомая четвёртому капитану — победный марш. Сто Первый сейчас не видел необходимости так уж прямо подавлять младшего. При столь глубокой уверенности в своём превосходстве он мог позволить принимающему некоторые вольности: это не влияло ни на что принципиальное, а так — чего бы не побаловать меха-который-всё-равно-мой. То же относилось и к блокираторам — лично его они безмерно радовали: этот фетиш столь активно везде воспевался, что не попробовать его было просто преступно. И как же он был рад, что сделал это! Пульсар передавал «жертве» не только свой видеозахват, показывая стройного сикера, прикованного к стене и с отключённой оптикой, выглядящего невероятно эстетично в своём полном достоинства облике, несмотря на внешнюю беспомощность. Он делился также и своими впечатлениями, в которых не было ничего про унижение, желание мучить или страх не справиться без внешней помощи, нет, только неверие своему счастью, что вот это вот всё происходит прямо с ним и сейчас. Он даже в своих мыслях не разобрал точно, что именно ему в этом доставляет основное удовольствие. Совершенно точно дело было не в беспомощности «жертвы» — поскольку эта пыточная на данный момент была отдана в распоряжение Танца Ветра, то его код отпирал или запирал здесь любые замки, а значит, тот мог освободиться самостоятельно в любой момент. Но он — попросил! Признал власть. Сам отдал право распоряжаться его свободой. Невыносимо жаркая волна возбуждения от этого осознания прошила Сто Первого до самых кончиков крыльев, он сильно стиснул глянцевый корпус манипуляторами, упоённо зарычал на низкой ноте, проскользил с усилием ладонями вверх, расщёлкнул замки оков, но тут же крепко сжал едва освобождённые запястья сам, сильно вдавился грудью. Опознав мелодию, и что Танец Ветра хотел ею сказать, Пульсар с усмешкой подхватил её, перехватил, повёл сам, повышая напряжение в объединённой нейросети... И тут же прокинул новое соединение — поток с датчиков обоих мехов шёл теперь в оба процессора одновременно. — М-м, хочу тебя до невозможности! — один манипулятором он скользнул вниз, огладил паховую броню, сдавил, с явным усилием ослабил давление, снова стал гладить, спуская искры. — Будешь играть в сопротивление или сразу откроешься? Недавнее предупреждение он явно учёл и взламывать сам, снова предоставляя отмазку, не стал. Пальцы, удерживавшие запястья наверху, ослабили хватку, скорее обозначая её, нежели по-настоящему удерживая. Теперь Танцу Ветра уже официально было позволено высвободиться в любой момент. Образы, эмоции, чувства, так смело демонстрируемые партнером, восхищали его своей искренностью. Быть объектом желания Пульсара оказалось очень приятно, даже несмотря на то, что это желание концентрировалось на обладании им, а не на подчинении ему, как он считал правильным, к чему был привычен. Старший мех, сам того не подозревая, открыл Танцу Ветра новую грань восприятия отношений. Обласкал его эго и запустил в космос. Облаченный в чёрный глянец гром снова целовал губы солинковца, покорно позволяя прижимать себя, окутывая плотным фоном желания, откровенным и призывающим к немедленным действиям. Страстное признание партнера возбудило фантазию, порождая дикое желание отдаться ему сейчас без условностей, принять в себя его скрутку, позволить ему войти так глубоко, как только позволят механизмы приемного порта. Прикосновение к пластинам паховой брони заставило меньшего меха рефлекторно сомкнуть опоры, зажимая между ними ласкающую их ладонь. Ощущения были слишком сильными, сложными и приятными, чтобы сразу адаптироваться и вытерпеть их. Он почувствовал, как внутри его порта начинает накапливаться смазка, как от желания сжимаются приёмные кольца. Танец Ветра резко высвободил манипуляторы, крепко обнял партнера за талию. Его корпус ощущался горячим и выдавал приятную вибрацию. — Не буду сопротивляться, — пообещал он, спуская с ладоней череду слабых разрядов, направленных к основанию крыльев напарника. — Только если ты продолжишь... Он всё же справился с собой и слегка развел дрожащие опоры, снова позволяя себя ласкать. Усиление стимуляции заставило Танца Ветра выкрикнуть имя своего мучителя, и раскрыть блок соединительной системы. Танец Ветра ощущал одновременно, как чужие пальцы ловко ощупывают его порт, подцепляют заглушку, соскальзывают, повторяют захват — теперь успешно. И это его же пальцы изучали гладкое кольцо входа, его пальцы соскальзывали по уже выделившемуся маслу и повторно подцепляли кончиками когтей. В смешанном вихре эмоций и впечатлений уже почти невозможно было понять, чьи денты сомкнулись на горловой магистрали, с упоением впитывая биение пульса энергона в ней. Такой твёрдой, до упора наполненной бешено работающим насосом, почти болезненно ощущая сжавший, но не сдавливающий её дентапласт... Любопытство, неотъемлемая часть сикерской натуры, вновь вырвалось на передний план, диктуя Танцу Ветра дальнейшие действия. Правый манипулятор медленно, продолжая сбрасывать в корпус партнера слабые токи, сполз вниз огладив пластины нижней части спины, скользнул по внешней поверхности бедра и перехватил неожиданно большой коннектор Пульсара. Слегка сжал, оценивая как далеко остались друг от друга большой и указательный пальцы. Изучающе провёл вверх до плотно собранных головок штекеров, обвёл их по спирали подушечкой большого пальца, рассчитывая примерное количество, усилием воли подавил в себе всплеск чёрной зависти. После опустился вниз к основанию, изучая сложную структуру пульсирующих нейроволокон. Чуть сильнее сжав скрутку пальцами, ускорил ритм передаваемых токов. Сто Первый был крупнее его везде, и если ширину корпуса и толщину бронирования можно было с большой натяжкой отнести к спорным преимуществам, то впечатляющий размер джампера безжалостно убил его мехскую самооценку. — Топчик... это ведь неприлично много... как?... нет, не отвечай, я знаю как. Ты забыл свой коннектор в тренировочном лагере, и добрый Ноккаут прикрутил тебе запаску от шаттла? Неправильно истолковав поначалу колебания более мелкого сикера, Пульсар бухнул что думал. Как думал. — Поместится. Не порву. Он вообще рассчитывал этим успокоить. Потом понял про зависть и самооценку, но чтобы понимать чужие тонкие душевные страдания, недостаточно их считывать, надо самому быть с ними знакомым. А у самого Пульсара комплексы если и были, то только один — превосходства. — Глитчей выведи, — грубоватая шутка была чуть ли не единственным доступным ему способом проявления сочувствия и утешения. Танца Ветра снова покоробило от грубых высказываний, но он счёл время неподходящим для нотаций о культуре речи, предпочтя сосредоточиться на ощущениях, тем более что заглушка освободила, наконец, вход в никем ранее не тронутый порт — и чей вокалайзер издал нетерпеливое рычание? Кто жаждал туда засадить, кто мечтал принять? Кто, мучительно сдерживаясь, продвигал плотно сжатую скрутку медленно и плавно, сгорая от желания вбиться до упора и стальной волей ограничивая себя, чтобы не причинить боли принимающему? Только не сейчас, не в первый раз — тогда потом придёт снова. Сам. Впечатления двух слившихся в единый механизм сикеров смешивались, дополняя друг друга, усиливая наслаждение, но значительно смазывали личное восприятие своих собственных ощущений. Танец Ветра слишком сильно увлёкся чужими переживаниями, такими понятными и знакомыми. Чистое удовольствие абсолютного обладания, предвкушение соединения с приёмным портом партнёра, трансформирующимся впервые для тебя и под твою скрутку... Этот кайф можно было словить только в момент разнуления кибертронца, следующие соединения проходят уже иначе. Тоже очень приятно, но уже не так выносят процессор. Но сейчас он хотел в полной мере прочувствовать и прожить процесс по другую сторону. Он почти не чувствовал стимуляции порта, хотя должен был, и это напрягало. Раз уж представилась такая возможность, и он нашел в себе силы довериться напарнику, Танец Ветра желал понять ощущения покрываемых им ведомых, он должен был получить этот опыт. — Топчик... убери... — Танец Ветра запинался, облечь мысли в речь было сложно, слова путались. — Убери из меня... — тихий стон, волна дрожи прошла по его начавшему покрываться капельками хладагента разгоряченному корпусу. Страстный, но короткий поцелуй накрыл губы ведущего партию меха — Свои каналы восприятия. Я такой классный... — ещё один такой же контакт губ с губами. — Твои перекрывают мои собственные. Поняв что внятно договорить не сможет, собрал мысли в единый пучок и швырнул Сто Первому по каналу связи. ~ Мне нравится то, что ты испытываешь, это очень, очень приятно, и я обожаю коннект, пожалуй, так же сильно, как летать, но сейчас я хочу не брать себя через тебя, а отдаваться тебе. Понимаешь? Пульсар понимал — иначе было просто невозможно при той глубине соединения, что он создал. Именно поэтому он выполнил просьбу, едва желание Танца Ветра сформировалось, не дожидаясь полного изложения. Получив обратно свободу собственных ощущений, Танец Ветра снова почувствовал силу своего пока не воплощённого желания, и оно было прекрасно. Каждая новая волна удовольствия, приходящая в его корпус от партнёра, стремительно растекалась по волокнам нейросети, захватывая каждый миллиметр его изнывающего от предвкушения выгрузки естества. Он не скупясь отдавал партнёру свои перенасыщенные наслаждением, эмоциональные откаты, транслируя восторг от неожиданно приятного процесса подчинения. Он еле сдерживался, чтобы не выпустить на волю смертоносные боевые когти. Врезаться ими в бронированные, и без того с силой сжимаемые его пальцами наплечники сейчас было бы так приятно. Казалось, это действие могло бы хоть немного сбросить напряжение, отвлечь от выжигающего сенсорику беспощадного кайфа. Теперь он в полной мере ощущал скрутку, начавшую погружаться в узость его приемных систем. Противоречивое, очень странное, одновременно отталкивающе и желанное ощущение. Заполненность, предельное напряжение, движение перестраивающихся внутренних сегментов, отдающееся тупой пульсирующей болью, но вполне терпимой, особенно на фоне общей эйфории. Ему вдруг вспомнилась первая предполетная трансформация. Примерно с той же интенсивностью болевых импульсов происходила перестройка закрылков, только в тот раз общий фон был далёк от приятного. Но потом был полёт, самое восхитительное переживание в его активе. Блок памяти услужливо подкинул нужный флешбэк с полным комплектом ментальных слепков. Полетели... Продолжая интенсивный энергообмен на пределе возможностей интерфейс-панелей, — до обидного маленьких по сравнению с джамперным соединением! — Пульсар планомерно вдавливал свою скрутку внутрь. Максимально плотно сжав свою крупную машинерию, он раздвигал пока ещё плотно сведённые направляющие, по мере необходимости делал паузы, позволяя системам адаптироваться, и плавно, но безжалостно проталкивался дальше, как только детали приёмного оборудования снова были готовы расходиться, не ломаясь. При таких подключениях он точно знал и чего хочет разнуляемый им партнер, и что может его корпус на самом деле. Танец Ветра никак не мог вычленить из общего фона фантастически приятного действа момент драмы, которую так феерически демонстрировали его ведомые в подобные моменты. Ему не приходила в голову идея вырываться, отбиваться и умолять прервать мучительный акт. Тогда в чём разница? Он ведь был с ними так же нежен и терпелив, как с ним сейчас Пульсар. Да и скрутка у него гораздо компактнее, чем у партнера, а значит перестройка принимающей системы должна происходить легче. Второй капитан почувствовал себя обманутым. Его хитросделанные ведомые играли на его лидерских установках. Нагоняли чувство вины за причинённую якобы ужасную боль, а он как дурной им верил и старался после загладить причинённый ущерб. Однако начавшее портиться мнение о подчиненных в один миг реабилитировалось, когда Пульсар снова втолкнул коннектор глубже, отчего приёмную систему свело острой обжигающей болью. Уже не ждавший подвохов утопающий в сладком блаженстве сикер вскрикнул и повинуясь инстинктам сильно дёрнулся в попытке освободиться. Но больший мех, готовый к подобному развитию событий, фиксировал его очень прочно. Танец Ветра мысленно выругался и довольно быстро заставил себя расслабиться. Он хорошо понимал механизм происходящего сейчас, знал что партнёр всё делает правильно и нельзя ему мешать, что сопротивление лишь усугубит ситуацию, усилит негативные ощущения. Он запустил усиленный режим вентиляции, и, вторя его желанию охладиться, Пульсар разомкнул созданный его крыльями кокон. Боль утихла, оставляя после себя усиливающееся желание развязки, которое и без того казалось слишком сильным. А затем весь цикл повторился снова, и ещё раз. Танец Ветра больше не вырывался, лишь тихо поскуливал, или шептал имя партнера, сильнее сдавливая наплечники. Он больше не позволял себе отстраняться, дёргаться или поджимать кольца приёмного порта. Чувствовал, как по внутренней стороне бёдер горячими вязкими струйками стекает смешанная с энергоном смазка, подумал, что под ним к концу процесса образуется непривлекательная лужица и придется активировать дронов уборки. Пытался привыкнуть к сладковато-терпкому запаху собственных жидкостей, ненавязчивому, лёгкому, но отчётливо присутствующему в раскалённой атмосфере пыточной. Странно, но чужой слегка пыльный, ионный аромат ему импонировал больше, напоминая о густых радиоактивных облаках Чаара. Вдвинувшись, наконец, на полную глубину, Пульсар снова замер на клик, пережидая, пока принявший форму его коннектора порт перестанет ныть от такого вторжения и обретёт способность испытывать и приятные ощущения, и только после этого активировал процесс подключения. Облачённый в чёрный глянец мех затуманенным от обилия противоречивых данных сознанием уже не мог определить, сколько времени длится его страдание. Или это всё же было наслаждение? Но всё это закончилось в одно мгновение. Назойливая боль потухла. Трансформированный под скрутку первого интимного партнера порт полностью принял её, обжал, посылая с нежной сенсорики множественные волны эйфорических импульсов. Танец Ветра издал протяжный стон, падая в стремительный бесконтрольный штопор первого пассивного ребута. Ещё! — первая мысль пришедшая в его процессор после того как экстаз спал, была элементарна и честна. — Ещё! – срывающимся от напряжения голосом прошептал он на аудиодатчик партнера. — Ещё… — дрожащие губы сбивчиво целуют шейные магистрали, а ослабшие пальцы стараются сильнее сжать уже слегка помятые бронированные наплечники. — Ещё… Скрутка большого грома распадается внутри порта на сотню тонких гибких кабелей, доводя интенсивность стимуляции до верхнего предела возможностей. Снова постепенно — не подвергая и без того сбойную нейросеть проверкам на прочность — каждый нашедший гнездо штекер посылает лишь слабый диагностический сигнал, проверяя правильность подключения. И лишь когда все разъёмы были забиты, Пульсар толкнулся сознанием к подмятому им Танцу Ветра: «Готов?» и, едва получив эмоциональный отклик-подтверждение, включил ток уже по-взрослому. Инициация множественных подключений к ранее нетронутым гнёздам вызывает новые приступы обжигающей боли, но она почти моментально сглаживается импульсами чистого наслаждения, возрастающего по экспоненте, вынуждая принимающего крылатого издавать характерные для приближающейся глубокой выгрузки переливчатые курлыкающие звуки. Разгон пошёл с невысоких значений, но стремительно нарастал, грозясь обрушить обоих в скорый ребут. Никаких игр с «разогнать и откатить» и прочих «сладких пыток» — только быстрый и мощный загруз, выводящий повреждённые системы в калибрующую перезагрузку наиболее приятным и нетравмирующим образом. Очень приятным. Пульсар без устали транслировал меньшему сикеру свой восторг от происходящего, от партнёра, его податливости, обещание обязательно повторить — и не раз и в полную силу и — вот так, да... Он даже фоном помнил о своём обещании позволить Танцу Ветра овладеть им самим и подтвердил его. Пульсар не имел ничего против проявлений страсти посредством клыков и когтей, и безжалостно разнуляемый им сикер явно считал это. — Ещё! – требование обретает ярко выраженные истерические нотки, острые боевые когти всё же врезаются в броню наплечников. Дождавшись, когда когти вопьются достаточно глубоко, Сто Первый на остатках сознания заблокировал партнёру серво, чтобы не мог разжать, даже уходя в глубокий ребут. Сам он всё сильнее вдавливал манипуляторами глянцевый корпус в стену, вентиляция обоих гнала горячие вихри, сплетая потоки, свои крылья Пульсар встопорщил, снижая степень перегрева обоих и, наконец, заметив близкую перезагрузку, «добил» партнёра. Перехваченным контролем корпуса вновь заставил того вдавиться лицом в свою шею, после чего рывком вернул ему ранее перехваченные сигналы для центра обработки ошибок и активировал оптику. — Ещё! — выкрик на близких к ультразвуку тональностях. Неожиданный шквал данных обрушил остатки высшей процессорной деятельности у одного, и откатом тот утащил за собой второго. Впрочем, этот второй, помня долг ведущего, выставил себе триггер, чтобы выдернул онлайн сразу после перезагрузки, и так же заблокировал серво. На полбрийма его офлайновый корпус стал памятником ему самому и заодно удерживал всё ещё крепко прижатого к стене и повисшего на когтях меньшего сикера, не давая тому упасть.