Портреты

На одном из портретов в руках Цзинь Гуанъяо лента. Невозможно не узнать эту ленту с вышитыми на ней облаками, тем более, что такая же и сейчас украшает чело Сычжуя. Возможно ли, что Лань Хуань всё же отдал ему свою ленту? Были ли у него такие намерения? Или это — не осуществлённое и уже неосуществимое желание Первого Нефрита? — Когда ты намерен отдать мне свою ленту? — Жулань лукаво улыбается, легонько теребя край того самого, заветного символа. — Она уже твоя, А-Лин — разве это не очевидно? Сначала ты сетуешь на «дурацкие правила», а сейчас вдруг заинтересован в соблюдении всех подобающих ритуалов? — Сычжуй с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза. Действующий глава Ордена Ланьлин Цзинь, — его смекалку и умение вести дела уже нахваливают многие, но, в то же время, он всё ещё такой мальчишка… Кроме гордости клана Цзинь в нём присутствует что-то от каждого из дядь — упорство Цзян Чэна, озорство Вэй Ина, хитрость Цзинь Гуанъяо… Сычжую иногда кажется, в нем сочетается несочетаемое. Причём, очень даже ладно сочетается. Вэй Ин же утверждает, что повзрослевший Цзинь Жулань нравом больше всего похож на свою мать.  — … и это отлично, потому что, уж прости, А-Лин, но твой папаша… Ваньцзи, душа моя, не смотри на меня так! Ну что я такого сказал?! Так правда же! Ну вспомни, как этот заносчивый павлин… Ладно-ладно. Всё, молчу-молчу. — Вэй Ин прикрывает рот рукой в ответ на жест Лань Чжаня, имитирующий наложение заклятия молчания. — Правда? — Жулань приподнимает бровь. — Тогда почему я ни разу не слышал от тебя обращения «мой…» — его прерывает поцелуй, мягкий, но уверенный. Глаза Цзинь Лина на миг расширяются от неожиданности, но он быстро вникает в происходящее и с готовностью отвечает, углубляя поцелуй. Сычжуй не так уж часто проявляет инициативу, и этим просто грех не воспользоваться. Они здесь одни, некуда спешить и кто знает… — Ээээй!.. — дверь с грохотом открывается и в неё вихрем влетает чуть запыхавшийся Лань Цзинъи. Похоже, добираясь он всё-таки нарушил как минимум одно из гусуланьских правил. — Я узнал, что вас видели по пути сюда и… Он наконец осознаёт картину, открывшуюся перед глазами, и, моргнув, прерывается на полуслове, забывая даже закрыть рот. Перед ним застигнутые врасплох неожиданным вторжением друзья, которые только что самозабвенно целовались посреди комнаты, в которой со всех сторон на них смотрит с портретов Цзинь Гуанъяо. Непонятно, что из увиденного потрясло больше. Нет, он конечно знал, в каких отношениях состоят эти двое, но никак не ожидал застать их за таким интимным занятием, а воображение уже услужливо развивало события, рисуя картины, которые он мог бы застать, войди он сюда чуть позже. Ведь, судя по всему, его друзья совсем не ожидали компании и вполне могли бы решить воспользоваться возможностью… Всё же Цзинъи довольно быстро восстанавливает самообладание и, пытаясь скрыть неловкость, переходит в наступление. — Упс! Простите-е-е. Хех! Но сами виноваты! Если бы вы хоть предупредили, что сбежали сюда, чтобы позажиматься, ну или там… того… я бы даже не подумал мешать! Друзья, называется! Бросили одного в полнейшем неведении!.. — Цзинъи… — в голосе Сычжуя упрёк. Взгляд Жуланя метает молнии (хорошо, что у него нет дядиного кольца — проносится у Цзинъи). — Ну что «Цзинъи»?! Ты наконец собрался с духом навестить пристанище Цзэу-цзюня и я — твой лучший друг — узнаю об этом последним! — Прости — кажется, Сычжуй и правда чувствует себя пристыженым. Хотя лёгкий румянец на щеках мог быть вызван и другим. — Нечего тут извиняться! — возмущённый Жулань, которому только что испортили такой момент, включает режим вздорной «юной госпожи». — И вообще, не маленький, мог бы и понимать, что если тебя не звали, значит, твоё присутствие нежелательно! — Но!.. — А-Лин, парни, бросьте. Оба ведете себя как дети… — Сычжуй уже пришёл в себя. Привычная словесная перепалка этих двоих, кажется, помогла ему вновь обрести почву под ногами. — Я почувствовал, что время пришло и А-Лин оказался рядом. И я благодарен, что мы пришли сюда вместе. — Он на миг переводит взгляд и смотрит прямо в глаза Жуланя и от этого взгляда тому становится жарко. Тем временем Сычжуй спокойно продолжает: — Извини, Цзинъи, мне правда стоило предупредить, я же знаю, как тебя занимала эта история с таинственным исчезновением дяди Хуаня… — Да ладно, что уж там. Мне и правда стоило сначала подумать. Если хотите, я вас оставлю. — Вот именно! — Нет. Жулань и Сычжуй произносят это одновременно, но под решительным взглядом Лань Юаня Цзинь Лин замолкает. — Оставайся — говорит Сычжуй. — И мы вместе попробуем выяснить, что же всё-таки произошло.