Жить — это значит: постоянно отбрасывать от себя то, что хочет умереть; жить — это значит: быть жестоким и беспощадным ко всему, что становится слабым и старым в нас, и не только в нас.
Блудное время суток, непроглядная ночь, нешумный ветер. В воздухе правит спокойствие, даже звуки машин вдалеке не так тревожат уши. Половина мирного населения города успела вернуться домой после работы. Бульвар уже спит, но вот только одна тёмная личность, будто единственная живая, сейчас находилась на балконе. Какой-то мутный район, какая-то многоэтажка. Фигура во мраке на самом деле являлась парнем, его звали Йен, и очи его уж точно не закроются сегодня от сна. Вроде симпатичный мальчик, с притягательными чертами лица и привлекательной улыбкой. Вот только когда люди смотрели в его глаза, прямо в кричаще розовые линзы, они начинали его побаиваться. А чёрная потрёпанная одёжка и кожа, исписанная чернильными узорами, подкрепляли этот страх. Йен Гастингс, причина ночных кошмаров многих, но и при этом и мечта довольно немалого количества девушек, да и парней. Йен облокотился об этот грязный и обшарпанный балкон, зажав зубами фильтр сигареты, и яростно перебирал карманы, ища зажигалку. — Блять, — вылетело у него из губ, когда даже в кармане джинс не нашел желанное. Тогда Гастингс принялся осматривать балкон, изрисованный карикатурой в виде граффити, надеясь что кто-то мог оставить здесь хотя бы спичку. И надежды его сбылись, под ногами валялась истоптанная коробка, вообще казалось странностью, что спички из этой плоскости смогли дать искру. Дым легкими узорами тянуло вперед, пока Йен склонился вниз и осматривал окрестности, перебирая все мысли в уме. Один крупный наркоторговец сильно нашалил, и пришло время мстить, а точнее, отвечать за проступки, как считал главарь банды Йена. Задача состояла в том, чтобы накачать сильнейшим героином сына того наркоторговца. Это была новая партия, ее даже всякому сброду с деньгами не давали. Цель — подсыпать эту отраву сыночку. Йен согласился не думая, убивать зажравшихся людишек — его любимое зрелище. Правда никогда подобного Гастингс не делал, лишь наблюдал со стороны и восхищался. Слишком прискорбные люди, естественный отбор, не более. Пепел с сигареты начинает сыпать на кеды, чего розовоглазый не сразу заметил. Его взгляд приманило единственное белое облако в небе. А мрачная глыба под головой все больше чернела, и эта белая сахарная вата манила своей контрастностью. Йен последний раз вдохнул смачного и едкого дыма в легкие, кинул окурок на пол, после чего придавил его истоптанной обувью. Поправляет кожаную куртку, усыпанную шипами и с характерными трещинами на локтях, и уходит, выбивая ногой старую пластиковую дверь в подъезд.***
Яркие фиолетовые и обжигающие сетчатку глаза фонари над головой. Воздух полный запаха терпких сигар, пряных коктейлей, и какой-то туманной сырости. Это клуб в подвале. И именно там подрабатывал Ноа Освальд. Это не было особо нужно в плане заработка, скорее прихоть. Лучше половину ночи находиться здесь, чем слушать, как сестра ссорится с очередным парнем за стеной. Именно в этом громком и шумном месте полного движа Ноа чувствовал себя спокойно. Никто не знает его личности и имени. Для всех он Мак. Этот псевдоним зародился из-за татуировки, то ли ромашка, то ли тюльпан, но кто-то начал считать данное растение маком и понеслась. Но Освальда ни капли не задевала эта, казалась бы, сахарная кличка. Пусть как угодно называют, только не по имени и не здесь. — Мак! — услышал Ноа где-то за спиной. Все это время он рассматривал бутылки. Они все такие разные, любоваться ими одно удовольствие. Ноа отводит голову назад, и видит знакомое лицо. Этот парень постоянно приходил вечерами, и жаловался всем на девушку. То она ему изменяет, то он ей, Ноа часто путался в этой чепухе. Но всегда поддерживал его, если парень приходил на смену Освальда, но это скорее было от скуки. — Мак, налей мне, да покрепче! Я бросил эту шкуру! Ноа поднял голову в потолок и глубоко вздохнул, представив, что будет слушать на протяжении этой ночи. Но его обрадовал факт того, что парень сразу попросил покрепче. Побыстрей напьется равно быстрее уйдет.***
Йен облокотился на стену около входа в подвал. Смотрит на песок под ногами, как будто это самая интересная вещь на планете, но на самом деле его заинтересованность полностью в мыслях.Ноа Освальд Работает в баре «Левенэс»..
Гастингс повторяет каждую строку последнего сообщения в уме. Он долго не решался зайти, и даже толком не понимал почему. То ли из-за того что это нейтральная территория и есть вероятность встретить неприятных ему личностей, то ли от того что не представлял, как найдёт Ноа.Спасибо, что дали самое большое количество информации о человеке, которого мне нужно лишить жизни, чувствую себя как самый доверчивый и обманутый человек
Внутри он как никто жалел, что взял это на себя. От тех мутных ребят можно ожидать абсолютно все. Вдруг на самом деле они планируют план убийства Йена, а это задание чисто побегать последние минутки. Но сколько денег за это обещали.. Этого вполне хватит, чтобы перебраться в Нью-Йорк, а не торчать в этом исхудалом городе без возможностей. Громкая красная дверь отворилась, и вышла полноватая женщина. Она косилась взглядом на Йена, но позже отвернулась, и начала курить. Гастингс почувствовал вибрацию в кармане куртки. Он торопливо достал телефон. Ему прислали фото Ноа, и внутри Йен был полностью доволен. Теперь он хотя бы знает, как выглядят его жертва, это знатно приободряет. После чего Гастингс с полным пофигизмом приподнялся, выхватив гибкими пальцами сигарету у женщины, и придержав дверь за только что зашедшими ребятами, сказал ей уходя: — Мне нужней. И получив в ответ средний палец, топал по лестнице вниз со спокойной физиономией, как будто делал это каждый день, и ничего особенного в этом не видит.***
Непривычная для ушей оглушительная музыка. Резкое кобальтовое сияние бьет в голову. И какие-то пьяные мужики за сорок лет вокруг. Йен осмотрел все это и, кривя лицом, прошел дальше. Движется вперед и путается о шторки из бусин на двери и попадает в самый большой зал. Здесь было куда красивее, и аудитория, сидящая здесь, выглядела поприятнее. Его глаза бегают по диванам с группами ребят, по танцполу, и наконец, остановились на баре. Парень невысокого роста со слащавой внешностью стоит напротив какого-то рыдающего мужика и тихонько подливает ему водки в граненый стакан.Черт, а в жизни он гораздо красивее
Йен остановился на мгновение, потом просто сел на свободный рядом диван, разложив руки по краям мебели. И особо не церемонясь, нагло смотрит, не отводя взгляда с Ноа. Забавное зрелище для Гастингса. Гамма различных оттенков много раз переливалась из цвета в цвет. Люди приходили и уходили. Кто-то целовался, прям на танцполе, а кто-то успел получить пощечину. Вот только местонахождение Йена не менялось. За это время он успел заказать коктейль, и послать около десяти девушек. Последний пункт не приводил Йена в изумление, это норма, можно сказать его обычный понедельник. Вот только розовый взгляд так и не падал с Ноа. Он до сих пор разговаривает с тем парнем, и честно это Гастингса немного напрягало.***
Среда, пятница, суббота, воскресение. Все эти дни Йен приходил в бар. Сидя на том же самом месте, Гастингс уже без единой капли стеснения курил, рисуя дымом какие-то завитки. Сначала эпатажно прикурит, потом любуется сигаретой, и снова отводит взгляд на Ноа. Каждый день Гастингс заходил сюда, проверял наличие Освальда и уходил, не найдя желанную личность, или садился на знакомое место. Хищник высматривает жертву. Сегодня Ноа был каким-то потерянным. Сначала чуть не выпустил бутылку из рук, а сейчас он рассыпал лёд. Его помощник принялся все убирать, а сам Освальд ушёл в сторону туалета. Йен затянул последнюю затяжку, кинул окурок в пепельницу, и вскочил с дивана. Под изумлённые взгляды, Йен шёл прям за целью. Больше он не мог высматривать, уж больно сильно ему охото узнать Ноа поближе. Освальд проснулся с дятлом в голове. Он стал настолько одинок, что просто не мог пребывать в компании себя самого. Время что-то менять. Вот только что, Ноа до конца не доходит. Сегодня выходной, находиться дома желания нет, и он отправился в любимый закуток. Все летит из рук. Ноа просто не может сконцентрировать внимания. Освальд буквально превратился в параноика, ибо уже несколько дней подряд подозрительный розовоглазый парень, будто следит за каждым его действием. И теперь эти очи цвета фуксии мерещатся ему везде. Нужно немного отдохнуть. После очередной упавшей вещи, Ноа отправляется в туалет. Он проходит в серую освещенную комнату и останавливается напротив умывальни, наклоняется к раковине, и пару минут пытается отдышаться. Освальд включил воду и, смочив руку ледяной рукой, провел ей по лицу, что быстро вернуло его в чувства. Он упёрся руками о столешницу и смотрит в отражение, просто не понимая, что сам хочет. Освальд давно понял, что одиночество ему по душе, вот только сейчас охото совсем наоборот. Омраченный проход, короткий коридор, на конце которого две двери. Йен заходит как настоящий апломб, минуя испуганный взгляд. Проходит дальше раковин и облокачивается о стену, смотря в отражении зеркала на Ноа. Тот сначала с ошеломленным лицом глядел на фигуру полной уверенности, но потом получил в ответ: — Ты продолжай, продолжай, боишься меня что ль? Сначала Ноа просто хотел промолчать, но уж очень сильно захотелось скривить языком. — Да пошёл ты нахер. Йен поднял брови и расплылся в улыбке, в то время как Освальду действительно стало не по себе. От пьяных людей можно ожидать любого рода поступки, и каждый раз, кажется что всё, на большее этот человек не способен, а в итоге приходится вызывать полицию. Ноа пытался вести себя спокойно, немного расслабив лицо, вот только трясущиеся ладони выдавали его. Но терпение Освальда кончается. У него было единственное желание — побыть одному и немного поразмышлять, но парень сзади него нарушил покой, и находиться здесь, смысла больше нет. Ноа идёт к двери, уже собирается выйти, но из-за резко появившейся мысли, оборачивается и бодрым шагом направляется к темной фигуре, нависшей над душой. — Кто ты вообще такой? Зачем ты каждый день меня выслеживаешь? Зачем смотришь постоянно, как будто у тебя годовой недотрах и впервые видишь человека, на котором можешь справить свои животные потребности. Но для Йена эти слова не играют никакой серьезности, это было понятно по его смешку, и довольному взгляду в ответ. Ноа почувствовал себя как человек, разговаривающий со стенкой, этот диалог вполне равносилен, но Йен собрался что-то говорить, и это дало Освальду надежду. — Так и знал, что я тебе понравился. Ноа закрыл глаза, и глубоко вздохнул. Он старается сдержать себя и все эмоции внутри, чтобы не ударить довольное лицо напротив. Это был тот ещё камень в его огород, и падать к ногам этого обольстителя женских сердец, он явно не собирается. — Чего ты добиваешься? Свои выражения лучше прибереги для тех гламурных шавок в клубе. После подобных фраз ты интересней мне не стал, скажу более, единственное, что я испытываю при виде тебя — отвращение. — Тогда я постараюсь сделать все, чтобы твои чувства ко мне приобрели совершенно другой характер, сладкий. На лице Йена появилась пошлая ухмылка, после чего он приблизился к Ноа и схватил его прямо за задницу. — Конченый! Отвали от меня! Я устал давать тебе намеки на то, что ты мне ни капли не симпатичен, так что, пошел вон. Освальд проговорил это, выливая весь спектр эмоций наружу, вдобавок он со всей силой наступил на ногу Йена. Тот отстранился, прибывая в шоке от услышанного и произошедшего сейчас, ведь он ожидал совершенно другую реакцию. Это же сам Йен Гастингс, от его вида даже мебель плавится, а тут его, мягко говоря, послали. Ноа покинул комнату, а Йен так и стоял, не веря в реальность произошедшего. На его лице играют желваки, и мысли только об одном. А ведь этот сладкий мальчик с огнём играет... один мешочек белой смеси, и больше он не сможет так ярко улыбаться. Но Гастингс хитрый парень. Его переполняет желание вдоволь поиграть с мальчишкой, поэтому идти Йен будет до конца. Сегодня не получилось, поэтому он автоматом строит планы на завтра. Если даже завтра не его смена, место учебы Ноа давно прислали ему. Дойти — труда не составит. Теперь Ноа не просто жертва, а та самая игрушка, которую каждый день тискают и в итоге выбрасывают. Йен давно так не развлекался, так что он как самая настоящая змея пригреется на груди, и ударит. Убить Освальда можно всегда, а потешить себя чем-то хочется. Йен уверен в себе, лишить жизни человека и рука не дрогнет. Возможно, когда-то смерть вокруг была в новинку, и это казалось чем-то за гранью. Когда подскакивает пульс, чертики с ангелами устаивают в голове войну, а в ушах оглушающий шум. Йен ни разу не убивал, не было повода, да и желания. Но чувства его давно стали черствыми, и даже жалости он не испытывал давно. Зато фальфицировать эмоции — его высшее достижение, то, что приходится делать еще с детства, и развил этот навык настолько, что сам иногда путается. Как его учили, чувства — слабое место, если тебя и попытаются потопить, то будут целиться именно туда. Так что, в этом жестоком мире выживает сильнейший. Убьешь ты, или убьют тебя, все просто.