А если бы...

Северус лежал на своей больничной койке, бездумно глядя в потолок. Всего неделю назад закончилась Битва за Хогвартс, всего неделю назад Гарри узнал правду, всего неделю назад он перенёс тяжёлую операцию… И пока он не испытывает радости по этому поводу. Завтра к нему должны прийти Глава Министерства, и прочая, и наградить за проявленную смелость, мужество и так далее и тому подобное. Но и по этому поводу он не испытывает радости. Внезапно за дверью послышались шаги. Снейп насторожился, внешне оставаясь невозмутимым — он всё ещё не мог смириться с тем, что его охраняют и никто не сможет пробраться к Северусу без ведома авроров. Всё же он был двойным агентом, а некоторые особо верные Пожиратели Смерти такого могут и не простить. Дверь открылась и в палату вошёл целитель в белом халате, немолодой мужчина с проседью в тёмной шевелюре. — Ну, как поживает наш пациент? — весело спросил целитель. Северус искривил губы в горькой усмешке. — О, никогда ещё не чувствовал себя так… Отвратно, сэр. Вам знакомо это чувство, мистер… — Северус приподнял бровь. — Дэниэл Сэлингтон. — Да, мистер Сэлингтон, вам знакомо это чувство, что целители, которые спасли вас, совершили ошибку, вытащив с того света не того человека? — язвительно произнёс мужчина, глядя в глаза целителя. Тот задумался. Воцарилась тишина. — Нет, — наконец ответил Дэниэл, — нет. Мне не знакомо это чувство, сэр. А что же, вы испытываете нечто подобное? — Испытываю. — Тогда я бы после выписки обратиться к целителю душ. Я могу посоветовать одного, Александр Кенслер… — Нет, спасибо, — прервал мужчину Снейп, — Вы, кажется, зачем то пришли? Целитель отрицательно качнул головой, и сделал шаг в сторону двери. — Да нет, просто решил проведать пациента… — он на секунду замер, — а впрочем, скорее всего, мистер Снейп, к вам могут на этой или на следующей неделе заявиться посетители помимо Министерства. Пока вы ещё слабы, я распорядился никого не пускать, но дольше недели они вряд ли протянут… С этими словами Дэниэл почесал затылок и вышел из палаты, тихо закрыв дверь. — Посетители? — тихо пробормотал Северус. Он исчерпал все имеющиеся силы на разговор и язвительность, и теперь хотел только одного — спать. Зевнув, Северус слегка поворочился, так называемый ошейник был не очень удобным в плане постельного режима, и заснул. Проснувшись, Северус заметил, что за окном темно и в палате царит сумрак. Скорее всего он проспал до позднего вечера или раннего утра. Северус мельком обвёл комнату взглядом и вдруг заметил на столике колдографию в рамке. На ней была рыжеволосая, до боли знакомая улыбающаяся девушка с зелёными глазами… — Лили… — Северуса словно проткнуло насквозь. В груди образовался дементор, моментально высосавший всё. Он думал, что уже всё, что он спокойно может смотреть в эти зелёные глаза, что слёз не будет, что этой боли не будет. Северус не мог оторвать взгляд от колдографии, сминая простыни рукой. Перед внутренним взором проносились события того дня, когда он потерял свою любимую, свою добрую, свою всегда радостную Лили… — Не-е-ет… Лили! Лили! — рыдал он, обнимая мёртвое тело, губ которого никогда не коснётся улыбка, а глаза так и останутся навсегда стеклянными. Северус думал, что ничего больнее, чем когда он потерял Лили в Хогвартсе не может быть. Оказывается, потерять Лили навсегда намного больнее. Знать, что она мертва, и никогда не услышать её смеха… Северус не заметил, как лежит, закрыв глаза, а по щекам его катятся горькие слёзы невыносимой горечи. Зачем его спасли? Зачем? Он выполнил своё предназначение, смысл его прежней жизни был сначала в Лили, а потом в защите её сына ради неё. А сейчас? Сейчас где он, смысл? Где?! Ответ был один. Смысла теперь нет. Он вернётся к себе домой после выписки и будет жить одним воспоминанием и болью. Болью, которую нельзя заглушить. Воспоминанием, которое нельзя забыть. Северус сел на кровать, его взгляд метнулся к палочке, которая лежала рядом с колдографией на том же столике. Там же стояли зелья, которые он должен принимать и стакан. Северус дотянулся до склянок с зельями. Он знал, что будет, если смешать одно зелье с другим. Он сам когда-то писал диссертацию по этим зельям и их употреблении. Яд. Получится яд. Северус налил одно зелье. Ровно половина стакана одного, ровно половина стакана другого. Снейп действовал чётко, отмеряя точно количество для менее болезненного отравления. Готово. Северус взял в руки колдографию. Наверное, кто-то из целителей принёс её, вынув из внутреннего кармана мантии Снейпа. Северус редко доставал этот образ, пытаясь углубиться в работу и не думать о ней. — Прости меня, — дрогнувшим голосом проговорил он, — прости. Губы прижались к колдографии, но натолкнулись на стекло в рамке. Северус бережно поставил колдографии на стол, нежно провёл рукой по ней, и в последний раз заглянула в глаза Лили. Сжав стакан, Северус закрыл глаза и осушил его одним глотком. Он лёг, свернувшись калачиком. Через несколько секунд всё тело пронзила боль, но Снейп не издал ни звука. Вскоре мучения прекратились.

***

Гарри стоял перед могилой своих родителей. Рядом с их могилой был захоронен Северус Снейп. На его могиле стояла та самая колдография улыбающейся Лили Эванс, а рядом был портрет самого Северуса. Эпитафия на надгробии гласила: После стольких лет? Всегда. Гарри грустно улыбнулся, развернулся и направился домой. Его ждали к ужину и он обещал, что не опоздает.