Счастье по ветру

      — Не зевай, — Масачика уводит мясную котлету прямо из-под носа у Санеми, и во взгляде последнего читается дикая, беспросветная ругань.       — Какого хрена?       — Слишком медленно.       Такаги вздыхает, когда над столом разливается крепкая брань, слышится звонкий смех, и прячет в приставленном к губам блюдце с чаем озорную улыбку.       Опять за свое, дети. Совсем стыда нет.       Такаги почти что чувствует, как на плечи ложатся руки любимой Кийоко, как жена зовет их мальчиков ужинать, и в этом маленьком, но таком близком воспоминании сердце сжимается болью.       Глядя на своих воспитанников, он невольно задумывается, сколько могло бы исполниться его сыновьям, будь те живы-здоровы.       Наверно, чуть больше тридцати.       — Отвали от моей тарелки, — Санеми пихает дружеский бок и громко смеется, когда Масачика давится украденным мясом. Хлопает его по спине, называя болваном, а тот, воспользовавшись моментом, уминает очередной кусок.       Раздается смачный шлепок. Такаги чуть хмурится.       — Хватит, вы! Ешьте спокойно или не ешьте вовсе, — рявкает он скорее для виду, нежели чем от гнева, словив в ответ от утихших мальчишек покорное «да, сенсей».       С их уходом поместье наполнится тишиной, давящей, угнетающей — такой, что даже вой ветра станет неразличим. Масачика уже охотник, Санеми в скором времени последует вслед за старшим. Но что потом?       Такаги боится, что с ними случится то же, что с Коичи и Коджи.