Мой Шезаррин

Огромная темная тень накрыла горячую иссушенную летним зноем землю, огласив окрестности пронзительным громким ревом. Столбы были взметнулись в разные стороны, разлетаясь от невозможности сопротивляться движениям этого гигантского ящероподобного существа с длинной, полной в половину человеческого роста зубов. Распахнутые крылья, будучи еще крупнее гигантского тела, казалось, могли закрыть собой весь небосвод. От шумно приземлившегося существа веяло такой древней и всеобъемлющей силой, что хотелось замереть на месте, врасти костями и кожей в песок, лишь бы оно миновало тебя. Дракон распахивает темнеющую дурно пахнущую землей и мертвой плотью пасть, а затем шумно выдыхает столб огня, поджигая все вокруг себя. Где-то сбоку, сзади, впереди — отовсюду слышны истошные людские крики. Женские, мужские, детские. Все человеческое, что мгновение назад еще было в людях — все разом исчезло, оставив после себя лишь инстинкт самосохранения и бесполезную попытку избежать смерти от обрушившегося буквально на головы, как небесная кара, дракона. Свист стрел, лязг спешно обнаженных мечей. Острые наконечники отскакивают от чешуи, словно еловые иглы, а сталь за считанные секунды раскаляется докрасна. Воины, попытавшиеся окружить дракона, роняют оружие и, как один, пытаются закрыться щитами. Но те сгорают буквально у них в руках, а безжалостно бушующее пламя быстро перекидывается на одежду и волосы сражающихся. Аларен стоит посреди полыхающего огня, задыхаясь от жара и пытаясь протереть слезящиеся глаза. Запах паленой плоти вокруг то и дело заставляет желудок неприятно сжиматься в тугой ком, горло дергает вверх, но так ничего и не происходит. Наконец, девушке удается каким-то чудом приоткрыть один глаз. Последним, что она видела, был кричащий Вилкас, отчаянно пытавшийся сбить охватившее его целиком пламя, однако, Соратник буквально тонет в новом столбе огненного выдоха. Крик сорвался с губ, прежде, чем девушка вновь успел ощутить собственное тело. Аларен, тяжело дыша, попыталась приподняться, чувствуя, как холодный пот стекает по шее и неприятно липнет в области лопаток. Не вышло. Тяжелая рука Вилкаса, мирно покоящаяся поперек её груди встала каменной преградой. Чутко спавший Соратник мгновенно подскочил, готовый в любой момент схватить лежавший у изголовья меч, однако, вместо ожидаемых врагов в темной, слабо освещенной несколькими свечами комнате, была лишь проснувшаяся от кошмара девушка. — Что случилось? — сонно пробормотал Вилкас, убедившись, что опасности нет и теперь желая рухнуть обратно на подушку. Напуганный взгляд Аларен с тревогой впился в его лицо. Девушка несколько секунд молча всматривалась в лежавшего рядом воина, а затем тоже выдохнула и закрыла глаза. — Просто дурной сон, — пытаясь успокоить саму себя, пробормотала она. Голова почему-то нещадно раскалывалась, во рту было сухо и вязко одновременно, чего прежде никогда не случалось после кошмаров. Даже после вещих. Вилкас, уже окончательно проснувшись, улыбнулся и вновь растянулся рядом, закидывая на босмерку руку в прежнее положение, но плотнее прижимая к себе девушку. — И что было в том сне? — поинтересовался Соратник, утыкаясь носом в висок Аларен. Та вновь открыла глаза и уставилась все тем же встревоженным взглядом в потолок. — Ты погиб в бою, — тихо произнесла босмерка, сама с немым ужасом произнося эти слова. Вилкас нахмурился и приподнялся на локте. Подобными снами пренебрегать не стоило. Особенно, если они приходят к ведьме. — С кем был бой? — в тон тихо спросил он, нарушив возникшее было тягостное молчание. В образовавшейся тишине можно было уловить, как тихо трещит свечной фитиль и стекает воск. — С драконом, — еле слышно ответила Аларен. Вилкас облегченно выдыхает и со смешком откидывается обратно, чувствуя, как по телу пробегает приятная сонная нега. Еще можно успеть доспать. — Это всего лишь сон, Алари, — успокаивающе прошептал воин и нежно провел ладонью по лицу девушки. Та молча перехватила и слегка сжала пальцы Соратника, остановив его руку на своей щеке, — Драконы вымерли много веков назад, ты же знаешь. Внезапно до Аларен дошло, что они находятся в комнате Соратника, и оба лежат на жестких шкурах практически без одежды. Девушка вновь поспешно попыталась приподняться, снова заставив Вилкаса отказаться от продолжения сна, и в лёгкой панике пробежалась глазами по помещению, пытаясь отыскать собственную одежду. — Что произошло вчера вечером? — пробормотала ведьма, с ужасом понимая, что не помнит ничего после собственного публичного признания Соратнику. Вилкас смотрит на неё, моментально забыв про Торвара. Да и, кажется, вообще про всех, кто находился в тот момент в зале. Аларен, набравшись духу, первая делает шаг к нему и, привстав на цыпочки, быстро припадает к его губам. Воин отвечает ей с такой яростью, словно решил немедленно овладеть ею тут же, на глазах у всех. Торжествующий рев остальных Соратников и разномастный стук кулаков, сапог, мечей, булав, щитов и кружек заставили их обоих вздрогнуть и оторваться друг от друга. Аларен от неожиданности на миг прижимается к груди Вилкаса, а затем ловит на себе взгляд Предвестника. Белая Грива молча усмехается в бороду и демонстративно приподнимает свою кружку. Торвар с досадой окидывает девушку холодным взглядом напоследок, а затем делает пару шагов назад и тоже берет поданную выпивку, присоединившись к общему шумному хору. В памяти мутным смазанным пятном промелькивают зеленые глаза Эйлы. Охотница подает ведьме вина и о чем-то живо рассказывает. Что-то спрашивает — но Аларен уже не может вспомнить о чем шла речь и, главное, что она отвечала воительнице. — Ну, если вкратце, ты напилась так, как я надирался, наверное, на собственное посвящение, — Вилкас оперся на локоть и ухмыльнулся, с искренним удовольствием наблюдая, как стремительно меняется лицо девушки, — Пока ты не отключилась окончательно, я привел тебя сюда, раздел и уложил спать. — И только? — растерянно пробормотала Аларен, ощущая назойливое желание завернуться в одну из брошенных на топчан шкур, лишь бы скрыть собственное тело в одной нижней рубашке от пристального взгляда Соратника. Вилкас вновь с трудом сдержал смех. — И только, — почти успокаивающим тоном произнес он, — Я не тронул тебя, клянусь, — и тут же с вырвавшейся-таки усмешкой добавил, — Хотя, признаться, очень хотел. Воин, не сводя с замершей девушки пристального взгляда, аккуратно убрал ей за ухо выбившуюся волнистую прядь. Задержал ладонь у щеки ведьмы на несколько мгновений дольше, чем нужно было для этой простой манипуляции. А затем лег обратно, вновь положив ладонь на талию Аларен. Только теперь уже более бережно, словно негласно прося разрешения. — Куда мы идем? — заплетающийся язык девушки недвусмысленно подчеркивал её «состояние нестояния». Босмерка плохо держалась на ногах в прямом смысле слова и то и дело обмякала в руках воина. Вилкас, удерживая её под локоти, плечом толкнул дверь своей комнаты и подтащил не сопротивляющуюся ведьму к топчану. Развернул спиной к себе, аккуратно, как смог, перебросил непослушные локоны вперед. А затем, придерживая за талию, одной рукой с трудом распустил затянувшийся за вечер узелок шнуровки на спине, борясь с желанием просто разорвать её и не мучиться. Аларен запрокинула голову назад, уперевшись затылком ему в плечо и дразняще приоткрыв губы. Соратник лишь криво усмехнулся в ответ, неторопливо стягивая бордовый бархат с нежных тонких плеч и понимая, что усмешка была адресована лишь самому себе. — Зачем ты меня сюда привел? — пробормотала Аларен, пытаясь с запрокинутой головой сфокусировать на нем взгляд. В прыгающей полутьме горевших свеч её глаза казались золотом, маняще сверкавшим со дна найденного приключенцем сундука. — Спать, — почти ласково шепнул в ответ Вилкас, помогая девушке избавиться от платья и поправляя на ней оставшуюся нижнюю рубаху. Но позволил себе лишь короткий поцелуй в обнажившееся на миг плечо, — Последняя чарка была для тебя явно лишней. Отчего-то на ум упорно лезло забавное сравнение с самим собой в ту ночь в таверне, когда он утратил контроль. Со дна души всколыхнулось смутное опасение, не спалит ли ведьма его дотла ненароком в таком состоянии? Говорил же Эйле, что разберется сам, помощь была не нужна. Даже от семьи. И тем более — такая. — Просто спать? — выдохнула ему в шею босмерка, едва Соратник, сам нетвердо держа координацию с дополнительным весом на руках, опустил девушку на топчан. Вилкас ощутил, как все внутри буквально свело от желания. Но чуйка безошибочно подсказывала, что это был не провоцирующий вопрос, а скорее вслух высказанное опасение. — Просто спать, — успокаивающе прошептал он в ответ, мягко убирая с собственных плеч цепкие ладошки и в подтверждение своих слов тут же укладываясь рядом, быстро стянув с себя рубашку. Как только тело приняло горизонтальное положение, а голова коснулась края подушки, Вилкас ощутил, как темнота под веками медленно движется после сегодняшних гуляний. Только-только с трудом успокоенное нутро вновь проснулось, едва под боком воин ощутил прикосновения горячего от вина женского тела. Даэдра побери, ну вот же она, совсем рядом. Он так хотел её заполучить, а теперь еще будет о чем-то думать? Словно прочитав мысли воина, ведьма вдруг придвинулась ближе и положила ладонь ему на грудь. — Аларен, спи, умоляю, — пробормотал Вилкас, чувствуя жар, идущий от её тела и одновременно ощущая, как его решительность тает, подобно расплавленному воску. На ум упорно шел тот самый сон, сейчас казавшийся почти что вещим. — Сплю, — невнятно ответила девушка и затихла, доверчиво прижавшись к воину. Вилкас замер, стараясь размеренно дышать и боясь потревожить босмерку. Её уверенность в порядочности Соратника обезоруживала лучше любых уговоров. Конечно, можно было наплевать на все условности, Вилкас был уверен, что девушка не станет даже сопротивляться. Однако, больше, чем просто овладеть ведьмой, ему хотелось, чтобы она полностью осознавала происходящее. Чтобы сама звала его к себе, послушно подставляя желанное тело под поцелуи и отбросив свою даэдрову гордость. Крепче сжав челюсти, Вилкас заставил себя сосредоточиться лишь на собственном дыхании, а затем осторожно отодвинулся, с легким сожалением убрав ладошку девушки. — Я не трону тебя, если на то не будет твоей воли, — негромко произнес Соратник, с легкой полуулыбкой наблюдая, как алеют щечки босмерки, а в медовых глазах загорается смущение, — Я еще в таверне понял, что ты невинна. Аларен молча отвернулась, скрывая горевшее от стыда лицо, а затем попыталась встать. Вилкас с легким недоумением смотрел, как она в полутьме дрожащими руками спешно поднимает с пола свое вчерашнее платье и пытается надеть его без посторонней помощи. Хотел что-то сказать, но так и не произнес ни слова, невольно залюбовавшись тонким станом, глубоким изгибом к низу позвоночника и очертаниями бедер под тонкой рубашкой. — Куда ты? — наконец, нашелся воин, тоже поднимаясь на ноги и приблизившись к девушке. — Мне нужно вернуться в ковен, — отстраненно произнесла Аларен, изо всех сил пытаясь держаться, словно минуту назад между ними ничего не происходило. — Зачем? — Вилкас быстро накинул на себя вчерашнюю льняную рубашку, до сих пор слегка пахнущую гарью и пролитым в конце вечера на нее элем, — Я думал, ты останешься со мной. Аларен растерянно замерла, прижав к груди скомканное платье. Ну вот, дошло до него наконец-то, обреченно промелькнуло в голове босмерки. — Ты не предлагал мне этого, — тихо произнесла она, не глядя в сторону Соратника. Вилкас в два шага оказался рядом и осторожно коснулся спины девушки. — Наши чувства взаимны, — тихо произнес он, помогая вернуть шнуровку на место, — Что тебя заставляет идти назад? Аларен молчала, неподвижно стоя, пока ткань на её теле постепенно расправлялась. Подождав, пока воин закончит, девушка хотела было повернуться к нему, но так и не смогла, остановившись вполоборота и глядя в пол. — Вилкас, — голос дрожал, а каждое слово давалось с трудом, — Ты не понимаешь. Здесь, в Скайриме, весьма свободные нравы, — неловкая пауза, словно босмерка чего-то опасалась, — В Валенвуде не так, хоть мы и считаемся дикарями. Я не смогу, — она закрыла лицо руками, — не смогу быть… как нордка. Прости. Повторная пауза, но на этот раз куда дольше и тяжелее предыдущей. Полутьма, казалось, сгустилась над ними, обволакивая вокруг. Вилкас растерянно глянул на девушку, а затем, не придумав ничего лучше, взял её за талию и мягко подвел к столу. Быстро глянул на покосившиеся оплавленные свечи и достал из верхнего ящика комода несколько других. Освещенная новыми огоньками, комната казалась больше и куда уютнее. Рассеялась густая тьма, нависшая над ними. Треск зажженных фитилей мягко смешивался с медленно выравнивающимся дыханием застывшей в смущении девушки. Вилкас поправил свечи, убедившись, что они не упадут, а затем одной рукой подвинул поближе стул. — Может, хочешь что-нибудь? — поинтересовался воин, сам опускаясь на табуретку напротив, — Есть или пить? Аларен отрицательно покачала головой, пряча печальный взгляд в тянущемся вверх тонком пламени. — Если только воды, — совсем тихо произнесла она. Вилкас кивнул и переставил кувшин и простой глиняный стакан с комода на стол. В царящей тишине плеск наливаемой воды прозвучал громче привычного. — Расскажи мне, как… у вас принято, — он слегка запнулся, подбирая слова, но по изменившемуся выражению лица девушки понял, что сказал все правильно. Аларен искоса взглянула на собеседника и сжала в обеих ладонях шероховатый стакан. — Девушка должна оставаться нетронутой, пока ей не найдут пару, — негромко начала босмерка, поспешно осушив стакан и опуская глаза на плохо отшкуренную поверхность стола, — Своего будущего мужа я увидела бы лишь на свадьбе. Вилкас удивленно приподнял бровь. На мгновение ему показалось, что ведьма шутит, однако, на лице её и в голосе не было и капли смеха. — А как же твое решение? — хмуро поинтересовался воин, глядя на ведьму. Та упорно не поднимала глаз, — Тебе же с ним жить, а не тем, кто «найдет» его для тебя. — Знаю, — Аларен медленно вела пальцем по столу, от глубокой тарелки со свечами в середине обратно к стакану перед собой, — И все же, в этом есть свой смысл. Пару подбирают, учитывая характер будущих супругов, наши звезды, род деятельности, статус семьи. В общем, все, чтобы новобрачные миновали большинство проблем с взаимопониманием. Если искать самостоятельно, можно потратить зря кучу времени. Вилкас промолчал, однако, ощутил, как изнутри его неприятно укололо услышанное. Если так посудить, он был, наверное, самым неподходящим партнером для Аларен, какого только её родители могли бы себе представить. Воображение моментально нарисовало воину некоего босмера, которому отдали бы эту девушку, сидевшую напротив. Даже интересно, каким бы он был, ревностно прикинул Вилкас, невольно сравнивая теоретического соперника с самим собой. Наверняка, магом. Умелым охотником, возможно, травником. Спокойным и уравновешенным, не под стать Соратнику, готовому с горячей головой ринуться в бой. Скорее всего, тоже оборотень. На этой мысли невольное сравнение моментально оборвалось, закончившись вскипевшим внутри гневом и желанием вцепиться в горло соперника. Вилкас на миг зажмурился и слегка потряс головой, прогоняя назойливый образ. А затем заставил себя взглянуть на вновь притихшую Аларен. — В глухих деревнях норды сватают своих детей, не спрашивая их. Если только те не успели сами найти себе кого-то, — наконец, произнес он в ответ, — Правда, мы не учитываем столько нюансов, люди опираются лишь на то, какая семья и хозяйство у будущих сватов. Когда я слышу о подобном, то иногда даже рад, что не знал своих родителей, — а затем в ответ на тишину добавил, — Ты схватишь занозу, если будешь так наглаживать стол. Плотник я не самый лучший. Аларен продолжала молчать. Вилкас, ощутил, что сказал, что-то не то. Но слово не воробей. — Наверное, меня бы сочли самым неподходящим претендентом, — попытался отшутиться воин, однако, шутка получилась слишком уж серьезной и приближенной к реальности. — Не думай об этом, Вилкас, я сама выбрала тебя, — наконец, ответила Аларен и слабо улыбнулась в ответ, — Но я не могу просто вот так остаться у тебя, словно… словно… Вилкас ощутил, как холодное напряжение внутри слегка отпустило. Образ воображаемого босмера тоже поблек и рассыпался в труху. — Хорошо, я понял тебя. Но зачем тебе возвращаться в ковен? — поинтересовался Соратник, непонимающе глядя на девушку, — Хочешь, прямо сегодня поедем в Рифтен, в храм Мары? Аларен сделала глубокий вдох и вновь сжала в ладонях стакан. Внимательность Вилкаса и его желание докопаться до истины могли сейчас дорого ей обойтись. Ведьма не знала, как лучше ответить, одновременно не сболтнув того, о чем они говорили с Предвестником. Но лучше уж тяжелая правда, чем такая же неудобная ложь. — Вилкас… Дело не только в традициях. Есть ещё кое-что. Я знаю, что ты хочешь снова стать человеком, — наконец, произнесла девушка, вновь пряча взгляд на дне стакана, — У тебя ещё есть шанс вернуть свою душу. У меня такой возможности нет, я с рождения обречена служить Хирсину. А зачем человеку делить жизнь с оборотнем? Вилкас молча слушал, понимая, к чему все идет, однако же, не перебивая. Аларен тем временем спокойно продолжала: — Если я вернусь в ковен, то возможно смогу найти иной путь вашего исцеления. Поэтому лучше мне быть там, чем задерживаться в Йоррваскре. Да и в качестве кого я здесь была бы? Девушки, с которой ты проводишь ночи? Я так не хочу, Вилкас. Соратник вздохнул и провел рукой по спутанным после сна волосам. Что-то было здесь не так. Внезапно до него дошло. — Это Предвестник велел тебе найти лекарство? — скорее утвердительно произнес он и по метнувшемуся в сторону взгляду понял, что попал в точку. Мысль о том, что Кодлак использовал Аларен, давя на чувства к своему воспитаннику — а в том, что они были взаимны, Вилкас уже не сомневался — обожгла изнутри еще больнее, чем сравнения себя самого с мифическим валенвудцем. И хотя с практической точки зрения поступок Кодлака был довольно рационален — глупо не использовать возможность стребовать с члена ковена лекарство — на деле это выглядело совсем иначе. Слишком погано. Хотя рано или поздно вопрос с ликантропией все равно встал бы ребром. Аларен права, простому человеку прожить с оборотнем будет очень сложно, Вилкас отлично это знал по себе. Однажды кто-нибудь из них сорвется на другого. Но что тогда делать дальше? Если только отступить от идеи вернуть себе возможность попасть в Совнгард и жить, как раньше. — Ты не просто гостья здесь, — Вилкас не стал дальше расспрашивать о Предвестнике, все было и так предельно понятно. Да и слишком болезненны были даже размышления о этичности его поступка, — Даже не думай так. Воин протянул руку через стол и коснулся подбородка девушки, слегка приподняв её лицо. Аларен перевела на него взгляд в упор, и Вилкас вновь залюбовался золотыми отблесками огня в медовых глазах. — Так дай мне повод считать иначе, — произнесла девушка и поднялась на ноги. Кажется, убеждать её было бесполезно. Одних слов любви и публичных признаний было мало. — Ты же не уходишь насовсем? Когда ты вернешься? — спросил Вилкас, хмуро глядя на то, как ведьма что-то перебирает у себя сумке. Минувшая ночь Огней ожидаемо пролетела слишком быстро. Аларен в ответ лишь неопределенно пожала плечами. — Постараюсь через несколько дней, но не обещаю, — наконец, нашлась девушка. Кажется, Вилкас даже поверил ей, — В ковене могут быть дела, требующие моего участия. Если бы он только знал, как разорвать её связь с этими проклятыми ворожеями! Соратник поднялся со стула и в два шага приблизился к ней. Долгий жадный поцелуй, которого им обоим было мало. Аларен отстранилась, чувствуя, что если задержится еще хоть на миг, то просто сгорит заживо в руках Соратника. Кажется, тот был в похожем состоянии. — Я возьму заказ вблизи Фолкрита, — тихо пробормотал Вилкас, касаясь кончиком носа виска девушки, — Или просто приеду туда, если работы не будет. Подожду в деревне, и, когда закончишь с ковеном, вместе вернемся в Вайтран, согласна? Аларен ничего не ответила, лишь слабо улыбнулась и шагнула к двери. — Береги себя, если возьмешь работу, — только и сказала она на прощание и выскользнула за дверь в освещенный факелами холодный коридор. — Постой, хоть провожу тебя, — Вилкас впотьмах спешно нашарил обувь и вышел следом. «Дай мне повод думать иначе». Кажется, сегодня ему все-таки нужно заглянуть к Фрейлие Серой Гриве за амулетом Мары. Только, скорее всего, предварительно взяв у Кодлака аванс за минимум два заказа и заняв сверху из заначки Фаркаса. Он не отступится. А со всем остальным разберется позже.